— Ты же не думала, что это навсегда?
Станислав Воронцов поправил шёлковый галстук — подарок Киры на его тридцатилетие. Он даже не смотрел на нее, его отражение в тёмном стекле шкафа, казалось, интересовало его куда больше.
— Я думала, мы строим совместное будущее, — тихо ответила Кира Лебедева, обхватив себя руками в попытке удержать рушащийся мир.
Он усмехнулся. Короткий, злой смешок, который ударил её под дых.
— Будущее? Кира, оглянись. Это не будущее. Это… — он обвёл рукой их крошечную съёмную квартиру, за которую платила в основном она, — …передержка. Уютная, но временная. Трамплин.
Каждое его слово было выверено, чтобы ранить как можно больнее.
— У меня есть перспективы, понимаешь? Большие перспективы. А у тебя — только твоя эта работа за копейки и мечты о стабильности. Стабильность — это болото.
Он подошёл к двери, в руке — идеально собранный саквояж из дорогой кожи. Ничего лишнего. Он готовился. Готовился давно.
— Она видит во мне потенциал. Она готова вкладывать в победителя.
Он не назвал имени, но Кира всё знала. София Арсеньева, вдова местного магната, женщина с деньгами, связями и хищной улыбкой.
Кира молчала. Что тут скажешь? Все её вложения в него — время, деньги, вера — только что превратились в пыль.
— В общем, я ухожу, — он бросил на неё холодный, оценивающий взгляд. — Хватит тянуть на себе балласт.
Он открыл дверь.
— Удачи тебе, Кира. Постарайся хотя бы не утонуть в своём болоте.
Дверь захлопнулась. Кира осталась одна посреди комнаты. Она медленно опустилась на диван, глядя на то место, где он только что стоял. Внутри не было слёз.
Только гулкое, пустое пространство, из которого медленно, но верно уходил страх.
И рождалось что-то совсем другое.
Первую неделю Кира просто существовала. Механически ходила на свою «работу за копейки», возвращалась в пустую квартиру и смотрела в стену. Слова Станислава — «балласт», «болото» — въелись под кожу, как яд.
Он позвонил. Один раз. Через месяц.
— Кира, привет. Слушай, у меня там пара книг осталась, в синей коробке. Ты не могла бы…
— Я её выбросила, — отрезала она. Голос был чужим, ровным.
— В смысле? Там же дорогие издания! — в его голосе проскользнуло искреннее возмущение. Он не ожидал.
— Теперь это просто макулатура. Как и всё остальное, что ты оставил. Не звони сюда больше.
Она повесила трубку. И в этот момент что-то изменилось. Пустота внутри начала заполняться не горем, а холодным расчетом.
В ту же ночь она достала с антресолей старый пыльный ноутбук и папку с университетским проектом.
«Система оптимизации логистики для малого бизнеса». Стас называл это «бесполезной писаниной». Говорил, что реальный мир устроен иначе.
Он был прав. Реальный мир был устроен гораздо проще. Ему нужны были не красивые слова, а работающие решения.
Следующие месяцы слились в один длинный, изматывающий день. Кира уволилась.
Все сбережения, которые она откладывала «на совместное будущее», пошли на регистрацию фирмы и аренду крошечного офиса в промзоне. Она назвала компанию просто — «Прорыв».
Она работала по восемнадцать часов в сутки. Кофе стал её единственной едой. Были моменты, когда хотелось всё бросить. Когда первый прототип системы выдавал критическую ошибку, а деньги на счетах почти закончились. Но она вспоминала его слова про «болото» и работала дальше.
Единственным, кто поверил, был её старый научный руководитель, профессор Громов. Он не только помог с контактами первых клиентов, но и свел её с фондом поддержки молодых ученых, что дало ей небольшой, но жизненно важный грант.
Первый контракт был смешным. Второй — чуть крупнее. Через полгода её система работала у дюжины мелких компаний, экономя им миллионы. Она не мечтала о стабильности. Она её создавала.
Станислав Воронцов, тем временем, жил жизнью, о которой мечтал. Светские рауты, дорогие курорты, место в совете директоров одной из компаний покойного мужа Софии.
Он рассказывал направо и налево, как «вырвался из болота мещанства». О Кире он вспоминал редко, с лёгкой брезгливостью. Неудачница.
Потенциал Станислава иссяк через десять месяцев. София Арсеньева была женщиной деловой и несентиментальной.
Она быстро поняла, что за красивым фасадом — пустота. Ни одной свежей идеи. Только гонор и умение тратить чужие деньги.
Разговор был коротким.
— Стас, дорогой, — сказала она однажды за завтраком, разглядывая свой безупречный маникюр. — Ты был… интересным проектом. Но убыточные активы нужно вовремя сбрасывать.
Она протянула ему конверт. Щедрое выходное пособие. И полный запрет на появление в любой из её компаний.
Два месяца он искал работу. С его раздутым резюме и испорченной репутацией это было непросто.
Большинство предложений были унизительными.
И вот, наконец, удача. Вакансия руководителя отдела развития в молодой, но уже нашумевшей IT-компании «Прорыв». Амбицициозные задачи, отличная зарплата. Он, конечно, слышал об их продукте, но не интересовался деталями.
Он подготовился: прочитал пару статей о компании, но личность основателя оставалась в тени. «К.А. Лебедева» — эти инициалы в разделе «Руководство» на сайте ему ни о чем не сказали.
Кира никогда не была публичной, и, как он выяснил, избегала интервью и фотографий. Он решил, что это какая-нибудь немолодая женщина-профессор, ушедшая в бизнес. Его пригласили на финальное собеседование.
Он поправил узел галстука, глядя на себя в зеркало лифта, поднимавшего его на последний этаж сияющего бизнес-центра. Он был готов впечатлять. Он снова будет победителем.
Секретарь проводила его в переговорную с панорамным окном.
— Директор сейчас подойдёт.
Станислав сел в кресло, положив на стол дорогой кожаный портфель. Он мельком глянул на табличку на двери. «К. А. Лебедева. Генеральный директор».
Какое забавное совпадение.
Дверь открылась без стука.
Вошла женщина в строгом брючном костюме цвета штормового неба. Светлые волосы собраны в тугой узел, ни единой выбившейся пряди.
Она двигалась с той бесшумной уверенностью, какая бывает у людей, привыкших, что пространство расступается перед ними.
Она села в кресло напротив, положив на стол тонкий планшет. И подняла глаза.
Мир Станислава Воронцова накренился и посыпался, как карточный домик. Перед ним сидела Кира. Но это была не его Кира. Не та тихая девочка из съёмной квартиры. Эта женщина смотрела на него так, словно видела впервые в жизни. Холодный, изучающий взгляд серо-стальных глаз.
— Станислав Игоревич Воронцов? — её голос был ровным, безэмоциональным. Ни тени узнавания.
— Кира? — выдохнул он. Улыбка, которую он попытался изобразить, вышла кривой и жалкой. — Вот так встреча. А я и не знал, что ты…
— Мы не знакомы, — прервала она его, не повышая голоса. — Давайте придерживаться регламента собеседования. Меня зовут Кира Андреевна Лебедева. Я — генеральный директор компании «Прорыв».
Она открыла его резюме на планшете.
— Итак, вы претендуете на должность руководителя отдела развития. Расскажите о своих достижениях на предыдущем месте работы. В компании «Арсеньев-Капитал».
Станислав оцепенел. Это был фарс. Изощрённое, продуманное унижение. Она вела себя так, будто он — просто очередной соискатель.
— Кира, прекрати этот цирк, — он попытался заговорить снисходительно, вернуть себе контроль. — Мы же взрослые люди. Я рад за тебя, честно. Молодец, что смогла… выбраться.
— Я задала вам вопрос, Станислав Игоревич, — её взгляд стал ещё холоднее. — Если вы на него не ответите, я буду считать, что вам нечего сказать о своих профессиональных компетенциях.
Кровь бросилась ему в лицо. Она играла с ним. Как кошка с мышью. Он, который считал себя победителем, оказался в ловушке.
— Мои компетенции? — он усмехнулся, но в смехе слышались истерические нотки. — Мои компетенции позволили мне жить так, как тебе и не снилось. Пока ты тут, в этой стекляшке, в свои игры играла.
— «Жить так, как мне и не снилось» — это описание должностных обязанностей? — уточнила Кира, слегка склонив голову. — Интересная формулировка. Но не совсем то, что мы ищем.
Удар был точным. Она обесценила всю его «красивую жизнь» одной фразой.
И тут он совершил главную ошибку. Он решил, что сможет пробить её броню, надавив на прошлое.
— Знаешь, я даже рад, что так всё вышло, — сказал он, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Я дал тебе толчок. Без меня ты бы так и сидела в своём болоте. Ты должна быть мне благодарна.
Он ждал любой реакции: гнева, слёз, обиды. Чего угодно, что показало бы ему прежнюю Киру.
Но она лишь молча смотрела на него. Секунду. Две. Три.
А потом медленно, подчёркнуто аккуратно, отложила планшет в сторону.
— Благодарна? — она произнесла это слово так, будто пробовала на вкус что-то неприятное. — Вы правы. Я вам благодарна. Вы преподали мне самый важный урок в моей жизни.
Она встала и подошла к панорамному окну.
— Вы научили меня, что некоторые люди — это не балласт. Они — токсичные активы. И чем быстрее от них избавляешься, тем выше твои шансы на успех.
Кира повернулась к нему. В её глазах больше не было холода. Там полыхал огонь. Спокойный, уверенный, всепоглощающий.
— Собеседование окончено, Станислав Игоревич. Вы нам не подходите. Моя компания не вкладывает ресурсы в проекты с нулевой рентабельностью.
Она нажала кнопку на селекторе.
— Алина, проводите господина Воронцова. И отмените всех следующих кандидатов. Я нашла нам руководителя. Самого лучшего. Себя.
Станислав не помнил, как вышел из переговорной. Он двигался на автомате, пока вежливая секретарь вела его к лифту. Он чувствовал себя голым. Будто с него сорвали дорогой костюм, оставив в жалком тряпье.
Огромный, залитый светом офис, который несколько минут назад казался ему будущим рабочим местом, теперь был враждебной территорией. Каждый щелчок клавиатуры, каждый телефонный звонок звучал как насмешка.
Он не оглянулся. Он боялся увидеть её взгляд в спину.
Когда двери лифта закрылись, отсекая его от этого мира, он посмотрел на своё отражение в зеркальной стене. И впервые за долгие годы увидел себя таким, каким был на самом деле. Не победителем. Не перспективным проектом. А человеком, который поставил всё на чужие деньги и проиграл.
Как только за Станиславом закрылась дверь, Кира медленно выдохнула. Огонь в глазах погас, уступив место спокойной, чуть усталой ясности. Она не чувствовала триумфа.
Она чувствовала облегчение. Словно только что был сдан последний, самый сложный экзамен.
Гештальт был закрыт.
Она вернулась к столу, снова взяла в руки планшет и написала в общий чат топ-менеджеров: «Коллеги, вакансия руководителя отдела развития закрыта. Прошу подготовить документы на моё внутреннее совмещение.
И да, давайте закажем на весь офис пиццу. У нас впереди много работы».
Через полгода о компании «Прорыв» и её системе «LogiSphere» писали все деловые издания страны.
Кира Лебедева стала лицом нового поколения IT-бизнеса — умная, жёсткая, построившая империю с нуля.
Она не давала интервью о личной жизни, пресекая любые попытки журналистов копнуть глубже. Её прошлое больше не имело значения. Оно стало фундаментом, а не якорем.
Однажды, промозглым осенним вечером, Станислав Воронцов стоял на остановке, ёжась от ветра.
Его карьера так и не восстановилась. Слухи в их мире распространяются быстро. Никто не хотел брать на работу «интересный проект» Софии Арсеньевой, которого публично унизила бывшая девушка.
Он устроился менеджером по продажам в небольшую фирму, торгующую офисной техникой. Теперь он сам был тем, кого презирал — обитателем «болота».
Рядом с остановкой был газетный киоск. С обложки глянцевого журнала на него смотрела Кира. Уверенная, спокойная, успешная. Заголовок гласил: «Главный актив — это вы сами».
Станислав отвернулся. Он не мог на неё смотреть. Потому что она была права. Он всю жизнь искал, к кому бы примкнуть, чей потенциал использовать. Он был паразитом.
А она просто создавала. Строила. И победила. Не его. А ту жизнь, которую он ей пророчил. И это поражение было окончательным.
Прошло пять лет.
Компания «Прорыв» стала международной корпорацией «Sphere Dynamics». Кира Андреевна Лебедева жила между двумя континентами, управляя разросшейся империей из своего пентхауса с видом на огни ночного города. Она так и не вышла замуж, но не была одинока.
Рядом с ней были люди, которых она ценила за ум и преданность, а не за «потенциал».
Иногда она вспоминала тот день в переговорной. Вспоминала без злости. Это было похоже на просмотр старого, чёрно-белого кино, где главную роль исполняет кто-то другой, очень на неё похожий, но всё же чужой.
Та девочка, верившая в совместное будущее, умерла, чтобы дать жизнь этой женщине, которая строила будущее сама.
Станислав Воронцов тоже изменился. После нескольких лет бесплодных попыток вернуться в «высшую лигу», он смирился.
Он работал всё в той же фирме по продаже оргтехники, дослужившись до начальника отдела.
Женился на скромной девушке-бухгалтере, купил в ипотеку квартиру в спальном районе. Жил той самой жизнью, от которой бежал, — стабильной, предсказуемой, болотной.
Он больше не носил дорогих часов и костюмов. Они смотрелись бы нелепо на его оплывшей фигуре и усталом лице.
Он почти не вспоминал о Софии Арсеньевой. Но иногда, поздно вечером, открывая бутылку недорогого пива перед телевизором, он думал о Кире.
Не о той, с обложки журнала. А о той, что когда-то смотрела на него с обожанием. Он пытался понять, в какой момент всё пошло не так.
В какой момент он решил, что её вера — это балласт, а не самое ценное, что у него было. Но ответа не находил.
Однажды вечером он возвращался домой. Шёл дождь. Он стоял на перекрестке, ожидая зеленого света.
Рядом с ним затормозил чёрный седан представительского класса. Вода из-под колёс окатила его брюки грязными брызгами.
Станислав хотел было выругаться, но замер. На заднем сиденье, в свете экрана ноутбука, сидела она. Кира.
Она подняла на мгновение взгляд от работы, посмотрела на мокнущего под дождём пешехода, и в её глазах не было ничего: ни презрения, ни узнавания, ни жалости. Пустота.
Она смотрела сквозь него, как сквозь элемент пейзажа — фонарный столб, урну, серое здание напротив.
И это было страшнее любой ненависти.
Она не победила его. Она его просто отменила. Стерла из своей вселенной. А он остался жить в той, где её имя было синонимом недостижимой высоты.
Проигравший проигрывает не тогда, когда его побеждают, а тогда, когда он понимает, что для победителя он никогда и не был соперником. Станислав опустил голову, пряча глаза, и побрёл через дорогу под равнодушный стук капель по зонту.
Впереди был обычный вечер в его обычной жизни.
