В тот день Антонина Петровна приехала без предупреждения. Ничего хорошего от таких визитов Люда не ждала. Она как раз накрывала на стол: куриный суп для младшей дочери, картофельное пюре и котлеты для старшего сына. Миша задерживался на работе, и в доме наконец-то воцарился редкий момент спокойствия.
Но оно тот час рухнуло, как только дверь открылась.
— Здравствуйте, — прозвучал холодный тон свекрови из прихожей.
Люда машинально вытерла руки о фартук.
— Здравствуйте, Антонина Петровна. Что-то случилось?
— А что, мне уже и к внукам заехать нельзя? — свекровь прошла на кухню, как в свой дом. Она осмотрела тарелки на столе и сморщилась. — Снова картошка? Я же говорила, детям нельзя так часто крахмал. Где нормальные овощи?
— Овощи будут вечером, — терпеливо ответила Люда, хотя внутри уже вскипала.
Антонина Петровна цокнула языком, взяла одну из котлет и поднесла к носу.
— Жареное? Удивительно, что они у тебя еще здоровы.
— Они абсолютно здоровы, — спокойно ответила Люда, хотя голос уже дрогнул.
— Это пока. Но посмотрим, что будет через пару лет, если ты продолжишь их так кормить.
Люда стиснула зубы, чтобы не ответить ей грубым словцом.
Свекровь присела за стол, закатывая рукава.
— А еще у вас ужасно душно. Ты что, вообще не проветриваешь? Дети должны дышать свежим воздухом.
Люда подошла к окну и открыла его, хотя в комнате было и без того прохладно. Она знала, что спорить бесполезно.
— Ну что, идите сюда, мои золотые! — Антонина Петровна радостно протянула руки, подзывая детей.
Старший сын появился в дверях, держа в руках конструктор.
— Бабушка, смотри, я построил ракету!
— Опять эти игрушки, — с упреком сказала она, глядя на Люду. — Я тебе сколько раз говорила: им нужны развивающие книжки, а не эти пластмассовые глупости.
Сын спрятался за Люду, почувствовав тон бабушки.
— Это его любимое, — попробовала возразить Люда.
— Вот и плохо! В его возрасте он должен заниматься чем-то полезным. Если хочешь, я могу купить ему нормальные книги. Только вот ты этим все равно не займешься.
В этот момент Люда пожалела, что Миша задерживается на работе. Когда он был дома, свекровь чуть реже позволяла себе такие разговоры. Но даже его присутствие не решало проблему полностью.
Отношения с Антониной Петровной всегда были натянутыми. Люда вышла замуж за Мишу, зная, что его мама — женщина строгая и с тем еще характером. Но после свадьбы все стало только хуже.
Она лезла во все: как гладить Мишины рубашки, как воспитывать детей, даже как заправлять кровать. Каждый визит превращался в экзамен, на котором Люда неизменно проваливалась.
Единственным утешением было то, что свекровь жила отдельно. Да, она появлялась регулярно, иногда раз в неделю, иногда чаще, но у нее был свой дом. Это спасало от полного хаоса.
Люда знала, что многое могла бы сказать в ответ, но каждый раз останавливала себя. Из-за Миши. Он всегда просил ее быть терпимой, а отношения с ним Люде совсем не хотелось портить.
— Она у меня такая, — говорил он, пожимая плечами. — Мама любит все контролировать. Папе тоже было с ней тяжело, но когда его не стало она сосредоточила все свое внимание на мне. Но, думаю, мама делает все из лучших побуждений, не будь так строга к ней.
«Только почему-то эти “лучшие побуждения” превращают мою жизнь в ад», — подумала Люда, расставляя грязную посуду после визита свекрови.
***
Ужасные новости от Антонины Петровны пришли внезапно.
— Мне поставили диагноз, — заявила свекровь по телефону таким тоном, будто мир должен был замереть. — Надо ложиться в клинику.
Люда стояла у плиты, пытаясь одновременно помешивать суп и отвечать на вопросы детей. Она слушала вполуха, но в этот момент напряглась.
— Все так серьезно? — спросила она переживая.
— Конечно, серьезно! Ты думаешь, я ради шутки под скальпель лягу? — голос свекрови стал обиженным. — И после этого потребуется реабилитация. Это долго.
Люда почувствовала, как у нее внутри все оборвалось.
— Долго? — переспросила она.
— Пару месяцев. И, Людочка, я тут подумала… Ты же не бросишь меня в такой момент? У вас место есть, да и с детьми ты все равно дома сидишь. А я не доставлю много хлопот.
«Да, как же…», хотелось сказать Люде, но вместо этого тихо ответила:
— Конечно, мы найдем, где вас разместить.
Когда вечером Миша вернулся с работы, Люда попыталась объяснить ему, почему это плохая идея.
— Миша, я уже представляю, каково это будет. Она не даст мне спокойно жить.
— Людочка, ну это же мама, — мягко ответил он. — Она же сама не справиться, за ней нужен будет присмотр, уход.
Люда ничего не ответила.
Антонина Петровна переехала сразу же после выписки.
— Людочка, передвинь кресло, мне здесь удобнее, — распорядилась она сразу же, как только вошла в гостиную. — И окна закрой, здесь сквозняк.
Люда послушно исполнила просьбу, хотя сама только что проветрила комнату.
— И давайте установим порядок, — продолжила свекровь за ужином, даже не притронувшись к еде. — Я должна вставать в семь, чтобы все делать по режиму. Так что все должны быть на ногах в это время.
— Но дети еще спят, — возразила Люда.
— Тогда буди их раньше.
Миша молчал, уткнувшись в телефон, и Люда поняла, что поддержки ждать не стоит.
На следующий день в доме появилась бумага с расписанием. Там было все: от времени подъема и сна до меню на каждый день.
— Я составила рацион, — сообщила свекровь, передавая Люде листок. — Никакой жареной еды, больше супов. И только правильные перекусы.
— Но это же дети… — попыталась возразить Люда.
— Я воспитывала Мишу, я знаю, как нужно, — отрезала Антонина Петровна.
Жизнь превратилась в одно сплошное «по правилам». Люда не могла даже поставить чашку на стол, чтобы не услышать замечание о том, как она это делает. Дети больше не могли шумно играть: любое движение вызывало у бабушки раздражение.
Люда пыталась найти компромисс, но каждый раз терпела поражение.
— Миша, я больше не могу, — сказала она однажды вечером, когда они остались вдвоем на кухне.
— Потерпи, — отмахнулся он. — Прошу тебя, мы же не можем ее просто оставить? Это ненадолго.
Но с каждым днем это «ненадолго» превращалось в бесконечный кошмар.
***
— Людочка, ты не прогладила наволочки! Как можно спать на мятых подушках? Это вредно для кожи! — возмущалась Антонина Петровна, входя в кухню.
Люда, разогревая кашу для детей, стиснула зубы, чтобы не сказать что-то лишнее.
— Я вчера не успела, — сухо ответила она.
— Ну, конечно. У тебя всегда отговорки, — свекровь покачала головой. — Если я не напомню, ты вообще ничего нормально делать не будешь.
Люда молча поставила перед детьми тарелки.
— И опять сахар в каше? — продолжила Антонина Петровна. — Я ведь просила: никакого сахара. Он вреден.
Дети, чувствуя напряжение, ели быстрее, чем обычно. Люда взглянула на них, и внутри что-то щелкнуло.
«Держи себя в руках», — подумала она.
***
Прошло несколько кошмарных недель строгого режима. Люда с трудом сдерживалась, но каждое утро начиналось и заканчивалось одним и тем же: указаниями свекрови, жалобами на ее здоровье и требованием к семье соблюдать правила.
— Людочка, что это за суп сегодня? — спросила Антонина Петровна, глядя на тарелку, которую поставили перед ней за обедом.
— Куриный с лапшой, — ответила Люда, вытирая руки полотенцем.
— Лапша слишком толстая, — продолжила свекровь с неодобрением. — Я всегда делала тоньше. И курицы мало. Тебе бы у меня поучиться, как варить нормальный суп.
Люда глубоко вдохнула, стиснув зубы
Поворотным моментом стало утро, когда Антонина Петровна встала в пять утра и начала громко двигать мебель в своей комнате.
— Что происходит? — спросила Люда, заглянув к ней.
— Я решила, что кровать лучше поставить вот так, чтобы мне было удобнее, — спокойно ответила свекровь, толкая тумбочку.
— Вам же нельзя двигать тяжести! Зачем вы это делаете? Оставьте, Миша придет и все решит, — Люда пыталась говорить спокойно, но голос начал дрожать.
— Все нормально Люда, вы все равно не сделаете так, как мне нужно, я же вас знаю, — заявила Антонина Петровна.
Дети, проснувшись от грохота в соседней комнате, начали капризничать, а Люда почувствовала, что происходит что-то неладное.
— Давайте съездим к хирургу, — вдруг сказала она твердо, сама удивляясь своим словам.
— К какому хирургу? — насторожилась свекровь.
— К специалисту, чтобы оценить, как идет ваше восстановление. Я хочу убедиться, что все в порядке.
— Не нужно. Я прекрасно знаю, как я себя чувствую, — отрезала Антонина Петровна.
— Я настаиваю, — Люда больше не оставила ей выбора.
***
Хирург оказался старым знакомым Люды. Андрей, ее одноклассник, принимал их в своем кабинете.
— Привет, Люд, давно не виделись, — улыбнулся он, прежде чем перейти к делу. — Так, давайте посмотрим, что у нас тут.
Люда вывела его в коридор, пока Антонина Петровна заполняла анкеты.
— Андрей, мне нужна честная оценка, — быстро заговорила она. — Насколько она на самом деле беспомощна?
Андрей кивнул, понимая ситуацию. Через несколько минут он осматривал свекровь и задал ей несколько вопросов.
— Знаете, восстановление после таких процедур обычно идет быстро, — заключил он. — Вы уже давно можете вести нормальный образ жизни. Конечно, есть ограничения, но ходить, готовить, заниматься мелкими бытовыми делами вы вполне способны.
Антонина Петровна побледнела.
— Что за глупости?! Вы уверены? — спросила она.
— Абсолютно, — подтвердил Андрей.
На обратном пути Люда молчала. Свекровь тоже сидела в машине, погруженная в свои мысли.
***
Люда открыла дверь в дом, пропуская Антонину Петровну вперед. Свекровь, всем своим видом демонстрируя обиду, прошла в коридор, не удостоив невестку ни взглядом, ни словом. Люда, стараясь сохранять самообладание, сняла куртку.
Из гостиной донесся голос Миши:
— Ну, вы где были так долго? — Он вышел в коридор, оглядел женщин и нахмурился. — Мама устала, а ты ее таскаешь по врачам?
Люда подняла на него глаза. Она ожидала подобной реакции, но все равно почувствовала, как внутри закипает раздражение.
— Мы были у хирурга, — спокойно ответила она, хотя голос ее звучал напряженно.
— Зачем? — спросил он, глядя то на жену, то на мать. — Мама и так под наблюдением. Зачем нужно было ее выматывать?
Антонина Петровна не упустила момента вмешаться:
— Вот и я говорю! Зачем это нужно было? Сил нет, еле до дома добралась!
Люда глубоко вдохнула, пытаясь сдержаться. Она прошла в коридор, поставила сумку на пол и посмотрела на мужа.
— Знаешь, Миша, — начала она, стараясь держать голос ровным, — я сделала это для того, чтобы выяснить, как проходит ее восстановление.
— И что? Узнала? — он явно не собирался облегчать ей задачу.
Люда кивнула.
— Узнала. Врач сказал, что твоя мать уже давно может жить самостоятельно.
Антонина Петровна всплеснула руками.
— Да что ты говоришь?! — закричала она, глядя на Люду с явным вызовом. — Твой врач ничего не понимает! Он ничего обо мне не знает!
— Это не просто «мой врач», — ответила Люда, повернувшись к свекрови. — Это специалист с большим опытом.
Миша попытался вклиниться в разговор:
— Подожди, Люда. Может, врач ошибается? Ты ведь знаешь, что у мамы сложный случай…
— Миша, — перебила его Люда, повернувшись к нему лицом, — нет никакого сложного случая. Все это время твоя мама могла спокойно жить одна. Но вместо этого она делает нашу жизнь невыносимой.
Миша выглядел растерянным. Он то смотрел на жену, то на мать, явно не зная, как реагировать.
Антонина Петровна, уловив момент, подняла голос:
— Ты слышал? Она хочет меня выгнать!
— Прости, но твоя мать с нами жить не будет, — категорично заявила Люда
В комнате повисла гнетущая тишина.
— Ты это серьезно? — наконец спросил он, словно не веря своим ушам.
— Да.
Антонина Петровна вскрикнула:
— Ах вот как! Ты выгоняешь беспомощную женщину на улицу?!
— Я не выгоняю вас на улицу, — спокойно сказала Люда, смотря на свекровь. — У вас есть собственная квартира, где вы можете жить, как вам удобно.
Миша снова попытался что-то сказать, но Антонина Петровна перебила его:
— Я уйду! Конечно, уйду! Но ты еще пожалеешь, Миша, что позволил своей жене так со мной обращаться!
Она направилась в свою комнату, громко хлопнув дверью.
Люда закрыла глаза и выдохнула, чувствуя, как напряжение наконец начинает отступать.
Миша медленно опустился на диван, потер лицо руками и устало посмотрел на жену.
— Люда, ты уверена, что это правильно?
— Да, Миша, — твердо ответила она. — Нам нужно вернуть наш дом. Для нас. Для наших детей.
Он ничего не ответил.
***
Отъезд Антонины Петровны на следующий день был громким и демонстративным. Она собирала вещи так, чтобы все слышали, как тяжело ей это дается. Каждый вздох, каждый стон сопровождался громкими словами:
— А вот это я купила на свои деньги! Еще в прошлом году! Вот, посмотрите, как меня благодарят за помощь!
Люда молчала. Она лишь изредка помогала ей, когда свекровь просила, но не вмешивалась в ее громкую драму.
Перед уходом Антонина Петровна подошла к сыну и сказала:
— Надеюсь, ты понимаешь, что из-за нее ты теряешь меня.
— Мама, пожалуйста, — устало ответил он, — не начинай.
Она бросила на него последний укоризненный взгляд, подняла подбородок и, поджав губы, вышла за дверь.
Когда она ушла, Люда почувствовала, как из дома исчезло невидимое напряжение. Впервые за много дней дети смеялись, играя в своей комнате.
Миша подошел к ней, обнял за плечи и тихо сказал:
— Ты была права. Стало спокойнее.