— Я устал, Катя, понимаешь? Я всю жизнь пахал, а теперь хочу отдохнуть. Ты же у меня успешная, справишься.
— Андрей, ты это сейчас серьёзно? — Екатерина замерла с кофейной чашкой в руке, не веря своим ушам.
Солнечные лучи просачивались сквозь недавно вымытые окна, дробясь в хрустальных гранях вазы — подарка свекрови на прошлый Новый год. За окном март расправлял крылья, обещая весну, тепло и перемены. Но перемена, свалившаяся на Екатерину этим утром, походила на внезапный обвал в горах — неожиданный и сокрушительный.
Андрей потянулся на диване, словно большой ленивый кот. Взлохмаченные волосы, отросшая щетина и застиранная футболка с логотипом «Металлики» придавали ему вид вечного студента, а не мужчины, разменявшего четвёртый десяток.
— Абсолютно, — он одарил её той улыбкой с ямочкой на правой щеке, от которой шесть лет назад у неё подкашивались колени. — Слушай, я не вчера это решил. Просто понял, что задыхаюсь в этом бесконечном «работа-дом-работа». Жизнь одна, Кать, а я её трачу на чужие мечты.
Фарфоровое дно чашки глухо стукнуло о столешницу. Екатерина почувствовала, как её руки предательски подрагивают. Она ощутила, как привычная реальность накренилась, словно палуба корабля в шторм.
— И что ты собираешься делать? Искать новую работу?
— Нет, — Андрей потянулся за телефоном, — хочу взять паузу. Подумать о жизни, о себе. Может, начну блог вести или книгу писать.
Утренние часы текли мимо, а с ними таяло и время Екатерины до важного совещания. Но она не могла просто встать и уйти после таких новостей. Мозг лихорадочно просчитывал цифры: ипотека за квартиру, коммунальные платежи, кредит за машину, который они взяли прошлой осенью.
— Андрей, у нас обязательства. Мы не можем…
— Не паникуй раньше времени, — он легко махнул рукой, словно отгонял назойливую муху. — Я всегда могу вернуться, если что. А пока у тебя хорошая зарплата, премии. К тому же я большую часть ипотеки уже выплатил. Считай, что это мой подарок тебе к восьмому марта — теперь у тебя будет личный домашний философ.
Екатерина почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Она механически кивнула, собрала сумку и документы, бросила взгляд в зеркало в прихожей. Из отражения на неё смотрела растерянная женщина с тревогой в глазах.
— Я опаздываю. Поговорим вечером, — сухо бросила она, выходя из квартиры.
Лифт полз вниз, а мысли Екатерины стремительно неслись вверх, к только что оставленной квартире, к мужу, который за пять минут перевернул их жизнь с ног на голову. «Это просто кризис среднего возраста, — уговаривала она себя, — пройдёт месяц, и он одумается».
Прошёл месяц, затем два. Весна сменилась летом, а Андрей по-прежнему «отдыхал». Диван стал его постоянным местом обитания, а философские размышления о несправедливости мира — главным занятием. Екатерина брала дополнительные проекты, оплачивала счета и старалась не замечать, как с каждым днём всё больше превращается в загнанную лошадь.
— Катя, ты в зеркало давно смотрелась? — Марина отодвинула бокал с вином и внимательно посмотрела на подругу. — У тебя круги под глазами как у панды, только не такие милые.
Они сидели в любимом кафе на летней веранде, и впервые за долгое время Екатерина позволила себе расслабиться.
— Работы много, — она отвела взгляд, разглядывая прохожих за низкой оградой.
— А как там твой диванный философ поживает? — в голосе Марины звучала плохо скрываемая ирония.
— Нормально, — Екатерина почувствовала необъяснимое желание защитить мужа. — Он просто в поиске себя.
— Шестой месяц? На твоей шее? — Марина покачала головой. — Кать, назови вещи своими именами — ты его содержишь.
— Он большую часть ипотеки выплатил до этого, — возразила Екатерина, но голос предательски дрогнул.
— И теперь решил, что отработал своё? — Марина вздохнула. — Послушай, он не ребёнок, за которого ты в ответе. Он взрослый мужик, который сознательно сел тебе на шею.
Екатерина хотела возразить, но в этот момент телефон разразился трелью сообщений. Андрей просил купить пиво и чипсы — сегодня финал какого-то турнира. И нет, он не мог сам сходить в магазин, потому что «турнир вот-вот начнётся».
Глядя на экран телефона, Екатерина ощутила, как внутри что-то ломается — тонкой, почти незаметной трещиной.
Осень выкрасила город в медь и золото, а квартира Екатерины превратилась в странную территорию, разделённую невидимыми границами. Его территория — диван, журнальный столик с крошками, пивными банками и заставленный чашками с недопитым кофе. Её — кухня, рабочий стол, шкаф с одеждой, которую она почти не успевала стирать из-за бесконечных переработок.
Она вернулась домой поздно. Часы показывали начало одиннадцатого, в плечах поселилась свинцовая тяжесть, а в голове — гудящая пустота. Войдя в квартиру, Екатерина ощутила запах затхлости и немытой посуды.
Андрей лежал на диване, скролля что-то в телефоне. Ноутбук на животе озарял его лицо мертвенно-синим светом. На столике — открытая пачка чипсов, две пустые банки пива, нераспакованная почта, которую она просила его просмотреть ещё утром.
— Привет, — Екатерина сбросила туфли, чувствуя, как гудят натёртые ноги. — Что на ужин?
Вопрос повис в воздухе. Андрей поднял голову, недоумённо посмотрел на жену, словно видел её впервые.
— А я откуда знаю? — он пожал плечами. — Я думал, ты что-нибудь купишь по дороге.
Екатерина молча прошла на кухню. Раковина была заполнена грязной посудой, на столе — остатки его обеда: хлебные крошки, нож с засохшим маслом, открытая банка тушёнки.
— Ты мог бы хотя бы посуду помыть, — тихо произнесла она, доставая из шкафа последнюю чистую тарелку.
— Слушай, у меня сегодня был такой тяжёлый день, — голос Андрея донёсся из комнаты. — Я статью прочитал про современное искусство. Знаешь, как это выматывает? Столько мыслей, столько энергии уходит.
Фраза про «тяжёлый день» стала последней каплей. Екатерина почувствовала, как что-то внутри перегорает, как перегорает пробка при коротком замыкании.
— А я, по-твоему, на курорте была? — она повысила голос. — Я с семи утра на ногах! Совещания, презентация, встреча с клиентом! Я даже пообедать нормально не успела!
Андрей появился в дверном проёме кухни, прислонился к косяку. В его взгляде читалось искреннее недоумение.
— А чего ты такая злая? — он улыбнулся той самой улыбкой, которая раньше действовала безотказно. — Ну не успел я посуду помыть, подумаешь. Завтра займусь.
— Завтра… — Екатерина горько усмехнулась. — Ты это говоришь уже девять месяцев. Завтра ты найдёшь работу, завтра займёшься домом, завтра…
— Опять ты за своё, — он поморщился. — Все бабы такие меркантильные. Только деньги на уме. А как же духовная составляющая? Я, между прочим, много думаю, читаю, развиваюсь.
— На мои деньги, — тихо сказала она.
— Что? — Андрей нахмурился, прикладывая руку к уху. — Не расслышал.
— На мои деньги ты развиваешься! — выкрикнула Екатерина. — Моя зарплата оплачивает твои чипсы, пиво и интернет, в котором ты сидишь целыми днями!
Андрей выпрямился, скрестил руки на груди.
— А, вот оно что, — его голос стал холодным. — То есть, когда я пахал на трёх работах и гасил ипотеку, это было нормально. А теперь, когда мне нужна передышка, ты меня попрекаешь каждой копейкой?
Екатерина осеклась. Чувство вины снова кольнуло её. Действительно, Андрей много работал первые годы их брака, почти половину ипотеки закрыл до того, как решил «отдохнуть».
— Я не попрекаю, — устало произнесла она. — Я просто прошу немного помощи. Хотя бы по дому.
— Ладно, не заводись, — Андрей подошёл, обнял её сзади, уткнулся носом в шею. От него пахло несвежей футболкой и чипсами. — Я завтра всё приберу, обещаю. И даже ужин приготовлю. Как в старые добрые.
Екатерина кивнула, но внутри разливалась пустота. Она знала: завтра ничего не изменится. Снова грязная посуда, снова оправдания, снова его искреннее недоумение, почему она «такая злая».
***
— Слушай, а может это депрессия? — Марина задумчиво помешивала кофе. — Ну, знаешь, как в этих статьях пишут: «У мужчин депрессия часто проявляется в форме апатии, потери интереса к работе».
Прошёл почти год с того мартовского утра. А Екатерина чувствовала себя постаревшей на десятилетие.
— Не знаю, — она потёрла висок. — Для депрессии он слишком… жизнерадостный. Когда дело касается его развлечений.
— А к психологу вы не думали сходить?
— Думала, — Екатерина усмехнулась. — Он сказал, что это всё промывка мозгов и навязывание чувства вины мужчинам.
Мимо их столика прошёл мужчина в строгом костюме — высокий, подтянутый, с внимательным взглядом. Он случайно задел сумку Екатерины, стоявшую у стула, и тут же остановился.
— Прошу прощения, — голос у него был глубоким, с лёгкой хрипотцой. — Не заметил.
— Ничего страшного, — Екатерина подняла глаза и на мгновение встретилась с ним взглядом.
Что-то промелькнуло между ними — невесомое, мимолётное, как вспышка далёкой звезды. Мужчина кивнул и направился к своему столику.
— Ого, — Марина присвистнула, когда он отошёл. — Видела, как он на тебя посмотрел?
— Перестань, — Екатерина смутилась.
— Нет, я серьёзно, — Марина наклонилась ближе. — Когда ты в последний раз видела, чтобы на тебя так смотрели? Чтобы тебя вообще видели?
Вопрос ударил под дых своей простотой и точностью. Екатерина задумалась. Когда она в последний раз чувствовала себя женщиной, а не банкоматом с функцией уборки? Когда в последний раз Андрей смотрел на неё с интересом и восхищением, а не с потребительским «что ты мне принесла/купила/сделала»?
Вернувшись домой, она обнаружила Андрея за компьютером. Он что-то увлечённо печатал, не замечая её появления. А после убежал в туалет.
На секунду в Екатерине вспыхнула надежда — может, он наконец взялся за ум, ищет работу? Эта мысль согрела, и она тихо подошла ближе.
На экране была открыта страница форума. «Как жить за счёт жены и не париться», — гласило название темы, а ниже — его развёрнутый комментарий со «стратегией и лайфхаками».
Время замерло, растянулось, как резиновая лента, готовая вот-вот порваться. Екатерина стояла, не дыша, боясь пошевелиться, пока глаза жадно поглощали текст на экране.
«Главное — изначально вложиться, пусть женщина считает, что ты серьёзный мужик, — писал Андрей под ником DivanWarrior. — Я взял ипотеку до свадьбы, гасил её три года, работал как проклятый, а потом — бах! — и устал. Сказал жене, что нуждаюсь в отдыхе. Прошло почти год, мужики, и я до сих пор отдыхаю! Главное — уметь вызывать чувство вины. Напоминайте им про всё, что вы сделали раньше. Работа — это для лохов. Моя приносит домой бабло, готовит, убирает, а я философствую».
Каждое слово било, словно пощёчина. Внизу были комментарии таких же «диванных воинов», восхищавшихся его «подходом». Андрей активно отвечал им, давал советы, вроде: «Если начинает бухтеть, включай режим обиженки — депрессия, усталость, несправедливость мира».
Воспоминания замелькали перед глазами Екатерины: как она оправдывала его перед Мариной, как защищала его право на «поиск себя», как брала дополнительные проекты, чтобы покрыть расходы. И всё это время он… играл? Манипулировал? Смеялся за её спиной?
— Катя? — Андрей выбежал из туалета. — Ты рано сегодня.
Она молчала. Во рту пересохло, словно туда насыпали песка. Андрей сел на диван, улыбаясь своей привычной, обезоруживающей улыбкой.
— Я тут… я блог решил завести, — он подошёл ближе, положил руки ей на плечи. — Про современную философию. Хотел тебя удивить.
Его руки внезапно стали для неё невыносимо тяжёлыми. Она отступила на шаг, сбрасывая их.
— Я видела, — просто сказала Екатерина. — Твой пост. Про то, как жить за счёт жены.
Андрей побледнел, затем попытался рассмеяться, но смех вышел натянутым, фальшивым.
— Да ты что, это просто шутка! Для развлечения, — он потянулся к ней. — Кать, ну ты чего? Неужели ты думаешь, что я…
— Я ничего больше не думаю, — перебила она. — Я всё видела. Своими глазами.
Его лицо изменилось. Маска заботливого, усталого мужа сползла, обнажив холодный, расчётливый взгляд.
— И что теперь? — он скрестил руки на груди. — Устроишь истерику? Выгонишь меня? Может, напомнить, что квартира в совместной собственности? Что большую часть ипотеки выплатил я?
— А может, напомнить, — тихо, но твёрдо сказала Екатерина, — что последний год её выплачиваю я? Что коммуналку, продукты, твоё пиво, твой интернет — всё это оплачиваю я?
Она прошла в спальню и выдвинула чемодан из-под кровати, стряхнув пыль с крышки. Андрей возник в дверном проёме, подпирая плечом косяк. В его глазах промелькнула тревога — первая искренняя эмоция за весь вечер.
— Погоди, ты что, серьёзно уходишь? — голос предательски дрогнул. — Из-за какой-то дурацкой болтовни на форуме?
Екатерина методично складывала вещи. Чёрный костюм для работы, пара джинсов, футболки, бельё, косметика. Минимум, необходимый, чтобы начать новую жизнь.
— Это не из-за шутки, — произнесла она, не поднимая глаз. — Это из-за года лжи. Из-за того, что ты использовал меня, манипулировал мной, смеялся за моей спиной.
— Я никогда не смеялся над тобой! — Андрей перешёл на крик. — Да, я отдыхал! Да, я не работал! Но я заслужил это! Я три года вкалывал, пока ты строила свою карьеру!
— Ты видишь? — Екатерина наконец посмотрела на него. — Даже сейчас ты пытаешься вызвать у меня чувство вины. «Я вкалывал», «я заслужил». Это называется брак, Андрей. Партнёрство. Не «я три года поработал, а теперь могу всю жизнь сидеть на шее у жены».
— Ты стала такой меркантильной, — процедил он сквозь зубы. — Только о деньгах и думаешь.
— Нет, — покачала головой Екатерина. — Я думаю о достоинстве. О самоуважении. О том, что я заслуживаю отношений, а не… эксплуатации.
Она застегнула чемодан, выпрямилась. Впервые за долгое время расправила плечи, глубоко вдохнула. Внутри была пустота, но странным образом — освобождающая, очищающая.
— Я ухожу, — просто сказала она. — Можешь оставаться в квартире, но теперь платить за неё будешь сам. Я больше не твой банкомат.
— И куда ты пойдёшь? — в его голосе сквозило злорадство. — К мамочке под крылышко? Или к своей стерве-подружке, которая настраивала тебя против меня?
— Это неважно, — она взяла чемодан, сумку, проверила, не забыла ли документы. — Главное — я ухожу от тебя.
Впервые в жизни у Андрея не нашлось ответа.
***
Снимать хорошую квартиру в одиночку оказалось дорого, но ощущение свободы стоило каждой потраченной копейки. Небольшая «однушка» на окраине города, с красивым паркетом и видом на детскую площадку, стала для Екатерины крепостью, где она залечивала раны и училась заново дышать.
Первый месяц был самым тяжёлым. Андрей звонил, писал сообщения — то извинялся, клялся в любви и обещал измениться, то переходил к угрозам и оскорблениям. Она не отвечала. Разговоры с Мариной помогали удержаться, не сорваться, не вернуться в старую колею из чувства вины или страха одиночества.
— Слушай, а ведь в банке есть программа поддержки ипотечных заёмщиков, — задумчиво произнесла Марина за ужином у Екатерины. — Ты как созаёмщик можешь подать заявление на реструктуризацию, чтобы платежи были разделены.
— Честно говоря, мне всё равно, — Екатерина разлила вино по бокалам. — Пусть хоть продают квартиру за долги. Я готова потерять её, лишь бы больше не видеть его.
— А твоё имя в договоре?
— Да, — кивнула Екатерина. — Но большую часть первоначального взноса вносил он. Тогда это казалось таким благородным жестом.
— Иди в банк, — твёрдо сказала Марина. — Он не должен наживаться ещё и на этом.
В итоге Екатерине удалось отстоять свою долю денег после продажи.
— Простите ещё раз за тот случай в кафе, — глубокий голос с хрипотцой вырвал Екатерину из задумчивости. Она подняла глаза от ноутбука и увидела того самого мужчину в строгом костюме. — Можно к вам?
Они сидели в том же кафе, где почти год назад он случайно задел её сумку. Сейчас, в ранних сумерках декабрьского вечера, заведение казалось ещё уютнее, чем обычно.
— Конечно, Игорь, — Екатерина улыбнулась, отодвигая ноутбук.
Он присел напротив, поставил на стол две чашки кофе.
— Американо без сахара, правильно?
— Вы запомнили, — она почувствовала, как щёки теплеют.
— Я много что запоминаю, — он улыбнулся, и морщинки в уголках глаз стали глубже. — Особенно если это касается людей, которые мне интересны.
Они познакомились месяц назад, случайно встретившись в том же кафе. Оказалось, Игорь работал в соседнем бизнес-центре, руководил юридическим отделом. Шестьдесят восемь сотрудников, собственная квартира, которую он выплатил сам, хобби — горные походы и джаз.
— Как продвигается проект? — он кивнул на ноутбук.
— Почти закончила, — Екатерина отпила кофе. — Презентация завтра, но я уверена, что всё пройдёт хорошо.
Им было легко вместе. Он не пытался произвести впечатление, но впечатлял — своей самодостаточностью, спокойной уверенностью, отсутствием необходимости доказывать что-то миру или ей.
— Слушай, — Игорь отставил чашку и подался вперёд, — хотел давно спросить, но всё не решался. Когда ты говоришь о прошлом… в глазах что-то меняется. Он делал тебе больно?
Екатерина покрутила чашку в руках. Как странно — всего год назад она бы бросилась защищать Андрея, придумывать оправдания. Теперь же смотрела на всё без розовых фильтров, как на рентгеновский снимок.
— Он не поднимал руку, если ты об этом, — она встретила взгляд Игоря. — Но вытягивал жизнь по капле. Превратил меня в банкомат с функцией домработницы, а потом убеждал, что я должна быть благодарна за такую честь.
Игорь сжал губы, морщинка между бровей стала глубже. Вместо вопросов он просто накрыл её пальцы своими — сухими, тёплыми, с едва заметными мозолями на ладони.
— Со мной такого не будет, — сказал он так, словно давал клятву.
— Теперь я умею видеть разницу, — уголки её губ дрогнули в улыбке.
За окном кружились в танце первые декабрьские снежинки, оседая на тёмных ветвях деревьев. До Нового года оставалось три недели, и впервые за долгое время Екатерина не просто плыла по течению — она дышала полной грудью.
