— Я это больше терпеть не собираюсь! — голос Алексея, резкий и надломленный, разлетелся по комнате. Он стоял, сжимая телефон в руке, словно ждал, что еще кто-то вступит в разговор. — Мама права. Сын не мой. Это любому видно!
Ольга, прижав ребенка к груди, старалась говорить спокойно, хотя от напряжения побелели пальцы.
— Ты слышишь себя? Ты всерьез веришь в эту чушь? Мы же семья…
— Семья? — он почти рассмеялся, но в голосе звучало больше горечи, чем насмешки. — Скажи, зачем мне тогда тесты? Зачем всё это? Ты ведь знаешь, что я прав.
Она открыла рот, но вместо слов в воздухе повис тяжелый вдох. Алексей бросил взгляд на кроватку, стоящую у стены. Взгляд — как через стекло: отрешённый, холодный.
— Завтра же подаю на развод. — Его голос снова звенел уверенностью, но руки дрожали. — И не вздумай звонить мне.
Дверь хлопнула. Ольга вздрогнула, но не побежала за ним. Вместо этого она обняла ребёнка крепче, вслушиваясь в гулкое эхо шагов.
Семь лет назад, когда вечерний Петербург горел золотыми бликами мостов, Ольга впервые заметила Алексея. Он стоял у бара, казалось, совсем не подходящий к шумной компании, в которую его, вероятно, затащили силой. Высокий, немного угловатый, он вертел в руках стакан с водой, будто не знал, что с ним делать. Тогда он показался ей странным, но в этом и было что-то цепляющее. Она решилась подойти первой.
— Ты обычно так проводишь вечера? — Ольга подняла бровь, улыбаясь, но не слишком ярко, чтобы не спугнуть его.
— Что? — Алексей отвёл взгляд. — А, ну… да нет, это друзья. У них тут какой-то повод.
— А у тебя, похоже, нет, — заметила она, глядя, как он снова крутит стакан. — И всё-таки ты здесь.
Этот короткий разговор положил начало их истории. Алексей работал инженером на оборонном заводе. Скромный, немного замкнутый, он жил по расписанию, строго придерживаясь правил. Ольга, напротив, была лёгкой на подъём, работала в небольшом рекламном агентстве, где всё менялось каждую неделю. Они были настолько разными, что, казалось, их совместное будущее — случайность. Но они полюбили друг друга. Или, как иногда шутила Ольга, «не справились с влюблённостью».
После свадьбы жизнь закрутилась быстрее. Алексей настоял, чтобы они съехали из съёмной квартиры и взяли ипотеку. Квартиру выбрали в Купчино — недалеко от работы Алексея и в пределах бюджета. Ольге идея не нравилась: слишком уж мрачно смотрелись панельные дома, но она уступила.
Свекровь появилась в их жизни ещё до переезда. Светлана Николаевна — энергичная женщина лет пятидесяти пяти — любила давать советы. Иногда полезные, чаще — нет. Она передвигалась с деликатностью урагана, предлагая своё видение всего: от планировки квартиры до того, как правильно складывать полотенца.
— У вас всё как-то неорганизованно, — вздыхала она, оглядываясь. — Вот я всегда говорила: главное — порядок. Лёшенька, ты же знаешь, как это важно.
Алексей, привыкший к её указаниям с детства, лишь кивал. Ольга терпела, но внутри нарастало раздражение. Первые разногласия в семье начались именно тогда.
Когда Ольга забеременела, Светлана Николаевна объявила, что будет помогать невестке. Помощь обернулась постоянными визитами. Чаще всего она появлялась без звонка, приносила суп или пироги, выговаривая Ольге, что та жалуется, что слишком устаёт.
— Это же неправильно. Женщина должна всё успевать, иначе зачем она вообще? — говорила она, стоя в дверях кухни.
Ольга молча сжимала зубы, но однажды сорвалась.
— А вы не думали, что ваше вмешательство не всегда помогает? — спросила она прямо.
Алексей встал между ними, стараясь сгладить конфликт. Однако после этого случая отношения со свекровью окончательно испортились. Светлана Николаевна начала действовать из тени: намекала Алексею, что Ольга «не справляется» и что он «должен подумать о ребёнке».
Когда родился Артём, Алексей какое-то время был счастлив. Но напряжение не исчезло. Мать всё чаще нашёптывала ему, что сын «совсем на него не похож». Алексей не слушал, пока однажды не увидел фотографии младенца у Ольги на столе. «Вылитый твой коллега из отдела», — мелькнуло в его голове.
Он постарался выбросить эту мысль, но отравленные слова матери сделали своё дело. Сомнения начали подтачивать всё: доверие, спокойствие, даже любовь.
Утро было промозглым, как часто бывает в Петербурге. Ольга решила действовать, не дожидаясь, пока Алексей придёт в себя. Она взяла коляску с Артёмом и отправилась к Светлане Николаевне. Подъезд старого дома, как всегда, пах сыростью, а на лестничной клетке слышался гул телевизора из соседней квартиры.
Светлана Николаевна открыла дверь, слегка прищурившись, будто не сразу поняла, кто стоит перед ней.
— О, а ты тут зачем? — Голос её был натянутым, как будто визит Ольги стал нежеланным, но ожидаемым событием. — Алексея у меня нет.
— Я не к нему, а к вам, — холодно ответила Ольга. — Нам нужно поговорить.
Свекровь отошла в сторону, давая пройти, однако Ольга отказалась — в этой квартире она чувствовала себя ужасно неуютно. Поставила коляску у стены, убедилась, что Артём спит, и повернулась к хозяйке дома.
— Я ненадолго. Вы сказали Алексею, что Артём — не его сын, верно? — Ольга не пыталась смягчить голос. — На чём основаны эти обвинения?
Светлана Николаевна всплеснула руками, словно удивляясь.
— Я ничего не утверждала. Просто… Лёша сам заметил. Да и соседи говорили: «Не похож мальчик на отца». Я ведь просто хочу, чтобы он не наделал ошибок.
— Ошибок? — Ольга сжала кулаки, но старалась говорить ровно. — Какие ошибки? Вы когда-нибудь думали, что своими словами вы ломаете нашу семью?
— Я защищаю сына, — резко отозвалась свекровь, расправив плечи. — Знаешь, Оля, женщины вроде тебя думают только о себе. Ты всегда была слишком независимой. И вообще, мы ведь не знаем, где ты была до Лёши. А теперь ребёнок — и вдруг он не его?
Ольга замерла, чувствуя, как её захлёстывает волна гнева.
— Женщины вроде меня? — она шагнула ближе. — Что с вами, Светлана Николаевна? Кто дал вам право судить меня? Вы не знаете ничего, кроме того, что сами придумали. Вы бы хоть раз подумали о том, что ваши слова могут разрушить всё!
Голос Ольги стал громче, и вдруг из-за двери соседней квартиры раздался осторожный стук. Через секунду появилась пожилая женщина в халате и тапочках.
— Простите, девочки, что вмешиваюсь, — начала она, робко улыбнувшись. — Я не могла не услышать. Вы тут про детей и ошибки…
— Это не ваше дело, Валентина Михайловна, — быстро вставила Светлана Николаевна, нахмурившись.
Но соседка, игнорируя её, повернулась к Ольге.
— Знаете, мне это всё напоминает одну старую историю. Светочка, ты ведь помнишь? — Соседка хитро прищурилась. — Ты же сама в молодости… ну, была замешана в одной неприятной ситуации.
Светлана Николаевна побледнела.
— Это было давно, и не имеет отношения к делу! — отрезала она.
Но Валентина Михайловна продолжила, обращаясь к Ольге.
— Светлану, когда Лёша был ещё совсем маленьким, муж тоже обвинил в том, что сын не его. А тестов-то тогда и в помине не было. Хотя потом оказалось, что всё это были его фантазии.
Ольга посмотрела на свекровь, которая теперь опустила глаза и будто сжалась.
— Вот оно что, — прошептала Ольга. — Так это вы не верите никому, потому что и вас саму бросили? И ради чего тогда всё это?
Светлана Николаевна ничего не ответила. Её уверенность, казавшаяся нерушимой, развалилась на глазах.
Когда Алексей вечером открыл дверь своей квартиры, он увидел Ольгу с конвертом в руках.
— Это результаты теста, — сказала она. — Но знай, что дело не в тесте. Это ты должен понять сам. Почему ты поверил ей, а не мне?
Алексей взял конверт, но не открыл его. Он смотрел на Ольгу и со страхом размышлял: неужели он — просто человек, который всю жизнь шёл по чужим указкам?
Конверт с результатами теста лежал перед ним, будто призывая разорвать запечатанную бумагу и положить конец сомнениям. Однако руки не поднимались. В голове гремели слова Ольги: «Почему ты поверил ей, а не мне?».
Он взял телефон, набрал номер матери, но не нажал «вызов». Взгляд скользнул к фотографии на столе — старое школьное фото, где он стоит рядом с отцом. Отец редко появлялся в воспоминаниях. Алексей знал, что они с матерью расстались плохо, но подробностей никто ему не рассказывал. Теперь он понял, что пора узнать правду.
Светлана Николаевна встретила его сдержанно. Она была в том же кардигане, в котором Ольга видела её утром. На столе уже стояли две чайных чашки — в этом Алексей узнал её привычку всё контролировать. Мать явно ждала его.
— Что случилось, Лёша? — осторожно спросила она, садясь напротив.
— Мы должны поговорить, мама, — начал он, не скрывая усталости в голосе. — О прошлом. О тебе и отце.
Светлана Николаевна заметно напряглась, но сохранила внешнюю невозмутимость.
— Что тебе рассказывать? Он бросил нас. Вот и всё.
— Это не всё, — Алексей смотрел прямо на неё. — Соседка сказала, что он ушёл, потому что сомневался, что я его сын. Это правда?
Светлана Николаевна дернулась, словно от пощёчины.
— Ах, Валентина Михайловна… язык как помело, — с горечью произнесла она. — Да, было такое. Ему показалось… — она отвела взгляд. — Глупости всё это. Просто не знал, как уйти, и нашёл оправдание.
— И ты думаешь, я должен повторить его ошибки? — спросил Алексей. — Ты ведь это делаешь ради себя, мама. Только вот каков твой конечный мотив? Не хочешь быть одинокой в этих страданиях, так чтобы и моя жена прочувствовало мучения твоей юности? Это полный бред, мама!
Светлана Николаевна молчала. Он встал, не дожидаясь её ответа, и направился к двери.
Алексей вновь стоял на пороге их с Ольгой квартиры. Она сидела на полу рядом с кроваткой Артёма, читая что-то на телефоне. Увидев мужа, она медленно поднялась.
— Я знаю всё, — начал он. — И мне стыдно. Ты была права. Я всё время слушал её и боялся. Не знаю чего — ошибиться, разочаровать… тебя, себя, её.
— А меня спросил бы? — тихо ответила Ольга. — Я всё это время ждала, чтобы ты сам понял. И знаешь что? Ты опоздал.
— Оля… — Алексей сделал шаг вперёд, но она подняла руку, останавливая его.
— Нет, Алексей. Этот тест ничего не изменит. Дело не в нём. Ты поверил не мне, а сплетням, матери, кому угодно. Но не мне. И не нам.
Он замер, не зная, что сказать. Она смотрела на него твёрдо, хотя в глазах блестели слёзы.
— Я подам на развод, — произнесла она.
Алексей не пытался возразить. Он только кивнул, будто соглашаясь, и вышел.
