Евгения подписывала последние документы у нотариуса и чувствовала, как внутри всё сжимается от волнения. Квартира в Москве. Двухкомнатная, в спальном районе, но с хорошим ремонтом и удобной планировкой.
Пятьдесят три квадратных метра, седьмой этаж, окна на юг. Копила на неё семь лет, отказывая себе во всём. Не ездила в отпуска, не покупала дорогую одежду, не ходила в рестораны. Каждая премия, каждая подработка уходила в копилку.
Андрей сидел рядом, листал документы. Его вклад составлял двадцать процентов от общей суммы. Остальное — деньги Евгении. Восемьдесят процентов. Пять миллионов рублей из её сбережений. Муж внёс семьсот пятьдесят тысяч. Немало, конечно, но несопоставимо с её вложениями.
— Ну что, теперь мы настоящие москвичи, — Андрей улыбнулся, обнял жену за плечи.
— Да, наконец-то, — Евгения прижалась к мужу. — Не верится.
Они расписались три года назад, снимали однушку на окраине. Тесно, шумно, каждый месяц треть зарплаты уходила на аренду. Евгения работала бухгалтером в торговой компании, зарабатывала около ста десяти тысяч. Андрей трудился менеджером по продажам, получал примерно сто двадцать. Вместе пытались откладывать, мечтали о своём жилье. И вот мечта сбылась.
Первые месяцы после покупки прошли в приятной суете. Выбирали мебель, развешивали шторы, расставляли книги на полках. Евгения подбирала декор — вазы, подушки, картины. Хотела, чтобы квартира была не просто функциональной, а уютной. Домашней.
Андрей помогал с мебелью, собирал шкафы, вешал полки. По вечерам сидели на кухне, пили чай, строили планы.
— Слушай, а давай лет через пять ребёнка заведём? — сказал как-то Андрей.
— Давай, — Евгения улыбнулась. — Только сначала немного накопим.
— Конечно. Мы молодцы, Жень. У нас всё получится.
Два года жили спокойно. Работа, дом, редкие выезды на природу. Евгения чувствовала, что жизнь наладилась. Квартира стала крепостью, местом, где можно укрыться от внешнего мира. Муж был рядом, поддерживал, любил. Казалось, что так будет всегда.
Но однажды Андрей сообщил новость.
— Жень, мать с Олей переезжают в Москву.
— Как переезжают?
— Ну, решили попытать счастье. Там, в провинции, совсем работы нет. Зарплаты копеечные.
Валентина Петровна и младшая сестра мужа Ольга жили в небольшом городке в трёхстах километрах от Москвы. Валентина Петровна работала продавцом в магазине, получала около тридцати тысяч. Ольга трудилась парикмахером, зарабатывала примерно столько же. Жили вдвоём в старой двушке, которую снимали.
— И когда переезжают?
— Через месяц. Уже квартиру нашли, на Юго-Западной. Однушка, тридцать тысяч в месяц.
— Тридцать тысяч? — Евгения нахмурилась. — А они потянут?
— Не знаю. Поэтому я хотел поговорить. Может, мы им будем немного помогать? Первое время.
— Помогать?
— Ну, тысяч десять-пятнадцать в месяц. Пока не устроятся.
Евгения промолчала. Не хотелось начинать ссору. Десять-пятнадцать тысяч — не огромная сумма, но ощутимая. Но Андрей смотрел с надеждой, и женщина кивнула.
— Ладно. Первое время.
Валентина Петровна и Ольга переехали в конце августа. Сначала звонили редко, делились впечатлениями о столице. Но уже через месяц начались просьбы.
— Андрюша, у меня сломался телефон. Новый нужен. Без телефона как работать?
— Сынок, у меня лекарства закончились. Дорогие очень. Можешь помочь?
— Брат, мне срочно надо оплатить курсы. Иначе не возьмут на работу в нормальный салон.
Андрей переводил деньги без раздумий. Пять тысяч, десять, пятнадцать. Иногда двадцать. Евгения молчала, но считала. За три месяца из семейного бюджета ушло около пятидесяти тысяч. Это половина зарплаты мужа.
Однажды вечером Евгения не выдержала.
— Андрей, нам нужно поговорить.
— О чём?
— О деньгах. Ты постоянно переводишь матери и сестре. Это уже слишком.
— Жень, они адаптируются. Первое время тяжело.
— Первое время уже прошло. Они здесь три месяца.
— Ну и что? Это моя мать и сестра. Я не могу бросить их.
— Я не прошу бросить. Я прошу ограничить помощь. У нас свои расходы.
— Какие расходы? Квартира наша, ипотеки нет.
— Коммунальные услуги, продукты, одежда, транспорт. Мы тоже живём.
— Жень, хватит. Я зарабатываю, значит, имею право распоряжаться своими деньгами.
Разговор закончился ничем. Андрей ушёл в комнату, Евгения осталась на кухне. Внутри накапливалась обида. Муж не слышал, не понимал. Для него мать и сестра важнее жены.
Просьбы продолжались. То аренду надо оплатить, то на еду не хватает, то новая куртка нужна. Валентина Петровна звонила часто, каждый раз с новой причиной. Андрей не отказывал ни разу.
Евгения видела, как их сбережения тают. Они копили на машину, уже собрали около двухсот тысяч. Но за полгода сумма почти не изменилась. Все дополнительные деньги уходили матери и сестре мужа.
Женщина чувствовала себя сторонним наблюдателем в собственной семье. Каждый разговор с мужем упирался в одно — он не видел проблемы. Считал, что помогать родственникам нормально. А Евгения злилась всё сильнее.
Она начала замечать, что Андрей избегает разговоров о деньгах. Если женщина спрашивала, сколько перевёл, муж отмахивался или уходил от ответа. Стал замкнутым, молчаливым. Будто боялся признаться, сколько на самом деле тратит.
Однажды вечером в дверь позвонили. Евгения открыла, на пороге стояла Валентина Петровна. В руках торт, на лице улыбка.
— Женечка, здравствуй. Андрюша дома?
— Да, заходите, Валентина Петровна.
Свекровь прошла внутрь, осмотрела квартиру. Задержала взгляд на новом телевизоре, на картинах, на мебели. Будто оценивала.
— Хорошо у вас. Уютно.
— Спасибо. Садитесь, чай поставлю.
Андрей вышел из комнаты, обнял мать.
— Мама, привет. Чего не предупредила?
— Хотела сюрприз сделать. Торт испекла.
Сели за стол, пили чай. Валентина Петровна рассказывала про жизнь, про работу, про Ольгу. Говорила, что устали от постоянных переездов, от съёмного жилья. Мечтают о своём.
— Андрюш, я хотела с вами поговорить. Серьёзно.
— Слушаю, мама.
Валентина Петровна отложила чашку, сложила руки на столе. Лицо стало строгим.
— Я тут думала. В семье несправедливость получается.
— Какая несправедливость?
— У тебя с Женей квартира есть. А у Оли ничего. Мы с ней снимаем, каждый месяц деньги на ветер.
Евгения напряглась. Не понравился тон свекрови.
— И что вы предлагаете, Валентина Петровна?
— Предлагаю справедливо поступить. Продать вашу квартиру, деньги поделить. Половину вам, половину нам с Олей. Мы купим себе жильё, вы тоже. Всем будет хорошо.
Слова прозвучали спокойно, уверенно. Будто свекровь обсуждала покупку продуктов, а не раздел чужой собственности. Евгения застыла с чашкой в руках.
— Вы серьёзно?
— Конечно, серьёзно. Почему у одного ребёнка квартира, а у другого нет? Это же несправедливо.
— Валентина Петровна, это наша квартира. Мы купили её на свои деньги.
— Так и Оля хочет свою купить. Только денег нет. А у вас есть. Вот и поделитесь.
— Поделится? — Евгения почувствовала, как руки начинают дрожать. — Вы хотите, чтобы мы продали квартиру и отдали вам половину денег?
— Именно. Андрюша, ты же понимаешь, что это правильно? — Валентина Петровна похлопала сына по плечу.
Андрей молчал. Смотрел в стол, не поднимая глаз. Лицо бледное, губы сжаты.
— Андрей, скажи что-нибудь, — Евгения смотрела на мужа.
Муж молчал.
— Ну вот, подумайте, — Валентина Петровна встала. — Спасибо за чай. Торт оставлю вам.
Свекровь ушла, оставив за собой холодную тишину. Евгения сидела, глядя на закрытую дверь. Не могла поверить в услышанное.
— Андрей, ты правда будешь это обсуждать?
— Не знаю, — муж поднял глаза. — Может, мать права. Оле действительно нужна квартира.
— За наш счёт?
— Ну, мы же семья.
— Семья? — Евгения вскочила. — Семья — это ты и я! А не твоя мать с сестрой!
— Жень, не кричи.
— Я буду кричать! Ты слышал, что она предложила? Продать нашу квартиру!
— Я слышал.
— И ты молчал!
— Я думал.
— Думал? О чём тут думать?
Андрей встал, прошёл в комнату. Евгения осталась на кухне. Внутри всё кипело. Разговор со свекровью прокручивался в голове снова и снова. Продать квартиру. Поделить деньги. Отдать половину чужим людям.
Ночью Евгения не спала. Лежала, смотрела в потолок. Вспоминала, как копила на квартиру. Семь лет экономии. Семь лет отказа от всего. От путешествий, от одежды, от развлечений. Каждый рубль считала, откладывала, копила. И вот кто-то приходит и предлагает просто поделить. Муж, копил, но не с таким рвением. Её вклад больше, значит и последнее слово за ней.
Утром за завтраком Евгения спросила прямо:
— Андрей, ты действительно собираешься продать квартиру?
Муж долго молчал. Жевал хлеб, смотрел в окно. Потом ответил:
— Может, так будет правильно.
— Правильно?
— Ну да. У матери и Оли тоже должна быть крыша над головой.
— У них есть крыша. Они снимают квартиру.
— Снимают — не то же самое, что своя.
— Андрей, это наша квартира! Я вложила в неё пять лимонов! Ты — семьсот пятьдесят тысяч!
— Ну и что? Всё равно общая. Ты откладывала больше потому что я все расходы брал на себя.
— Не общая! Я начинала копить ещё до знакомства с тобой. Документы есть! Восемьдесят процентов — мои деньги! Часть зарплаты шла на родня твою. Так всегда было, у них постоянно не одно так другое.
— Жень, не надо так. Давай спокойно обсудим.
— Обсуждать нечего!
Евгения чувствовала, как внутри всё сжимается. Муж уже принял сторону матери. Видит в её предложении логику. Готов продать квартиру, чтобы угодить родственникам.
— Решил спустить московскую квартиру на своих бездельников? Тогда катись к ним с чемоданом!
Слова вырвались громко, резко. Евгения не сдержалась, впервые за годы брака позволив себе крикнуть. Андрей побледнел, отступил на шаг.
— Ты о чём?
— О том, что я не позволю продать квартиру! Слышишь? Не позволю!
— Половина квартиры моя. Ты не имеешь права меня выгонять.
— Твоя? — Евгения усмехнулась. — Твоя доля — двадцать процентов. Это легко доказать. Все документы есть. Платёжки, переводы, квитанции. И если ты продолжишь настаивать на продаже, я пойду в суд. И докажу, что вложила восемьдесят процентов. А твоих двадцать я выкуплю.
Андрей стоял, не зная, что ответить. Лицо красное, руки сжаты в кулаки.
— Значит, так, — произнёс тихо.
— Именно так.
— Тогда мне здесь делать нечего.
Муж развернулся, прошёл в спальню. Евгения слышала, как открывается шкаф, как шуршат пакеты. Через полчаса Андрей вышел с двумя сумками.
— Я поживу у матери.
— Живи, где хочешь.
— Жень, ты серьёзно?
— Абсолютно.
Андрей хотел что-то сказать, но передумал. Надел куртку, взял сумки, вышел в коридор. Дверь закрылась.
Женя прошла в гостиную, села на диван. Тишина. Оглушающая, давящая. Но внутри не было страха. Только холодная решимость.
Следующие дни прошли в хлопотах. Евгения записалась на консультацию к юристу. Объяснила ситуацию, показала документы. Юрист изучил бумаги, кивнул.
— У вас хорошие шансы. Все переводы подтверждены. Можно доказать, что ваш вклад составил восемьдесят процентов.
— А муж может претендовать на половину?
— Может попытаться. Но если докажете вклады, суд встанет на вашу сторону.
— Что мне делать?
— Собирать документы. Все квитанции, выписки, договоры. Всё, что подтверждает ваши траты.
Евгения начала собирать бумаги. Выписки из банка, чеки, договоры. Каждый документ складывала в папку. Работа отвлекала от мыслей, помогала сосредоточиться.
Андрей позвонил через неделю.
— Жень, давай встретимся. Поговорим.
— О чём говорить?
— Ну, мы же не можем так бросить всё.
— Можем. Ты выбрал мать и сестру. Я выбрала себя.
— Женя, не надо так.
— Андрей, я подам на развод. И отсужу свои восемьдесят процентов. Хочешь — готовься к суду.
Муж молчал. Потом положил трубку. Больше не звонил.
Через месяц Евгения получила уведомление. Андрей подал на развод. Требовал признать половину квартиры своей. Женщина ожидала этого, поэтому не удивилась.
Процесс затянулся. Суды, заседания, адвокаты. Андрей настаивал на равном разделе, ссылаясь на то, что квартира куплена в браке. Евгения предоставляла документы, доказывающие её вклад. Выписки, переводы, квитанции.
Судья изучал бумаги несколько недель. Вызывал обе стороны, задавал вопросы. Андрей нервничал, путался в показаниях. Евгения держалась спокойно, отвечала чётко.
Суд вынес решение. Признал, что вклад Евгении составил восемьдесят процентов, Андрея — двадцать. Постановил, что Евгения может выкупить долю мужа, выплатив компенсацию.
Сумма вышла немалая. Семьсот пятьдесят тысяч рублей. У Евгении таких денег не было. Пришлось брать кредит. Оформила на два года. Плюс заняла у коллеги по работе двести тысяч.
Когда деньги собрались, Евгения перевела их Андрею. Получила расписку, что претензий больше нет. Оформила квартиру полностью на себя.
В тот день пришла домой, села на диван. Смотрела на стены, на окна, на пол. Всё это теперь только её. Никто не может претендовать. Никто не заберёт.
Развод оформили. Андрей не стал тянуть, получив деньги. На последнем заседании даже не смотрел в сторону бывшей жены. Расписались, разошлись.
Евгения вернулась домой. Прошлась по комнатам. Пусто, тихо. Но внутри не было тоски. Только облегчение.
Кредит платила исправно. Ежемесячно отдавала тридцать пять тысяч. Тяжело, но терпимо. Коллеге вернула долг за полгода. Женщина благодарила, обещала при случае угостить тортом.
Год после развода прошёл незаметно. Работа, дом, редкие встречи с подругами. Евгения не искала новых отношений. Хватало дел, хватало забот.
Иногда вспоминала Андрея. Без злости, без обиды. Просто как часть прошлого, которая закончилась. Интересно было, как живёт бывший муж. Купили ли Валентина Петровна с Ольгой квартиру на его деньги. Но узнавать не хотелось.
Жизнь продолжалась. Без мужа, без свекрови, без чужих претензий. Квартира принадлежала только ей. Каждый квадратный метр заработан честно. Никто не заставит поделить, никто не отнимет. Это её дом, её крепость, её победа.
Завтра новый день. Без долгов перед чужими людьми, без необходимости угождать, без страха потерять своё.
Только она и её квартира. Московская двушка, купленная на собственные деньги. Символ свободы, независимости, уверенности в себе.
И каждый вечер, закрывая дверь на замок, Евгения знала — это её заслуга и её право. Никто не заберёт. Никогда.
