Анна поднималась по лестнице, держа в руках букет белых лилий — очередная примерка свадебного платья прошла удачно, и настроение было приподнятое. До свадьбы оставалось всего две недели, и каждый день приносил новые хлопоты и радостные волнения. Она уже мысленно представляла себя в роли жены Максима, их общую жизнь, детей, которые обязательно появятся через год-два.
Поднявшись на четвертый этаж, Анна остановилась как вкопанная. Дверь её квартиры была приоткрыта. Сердце ёкнуло — неужели грабители? Она достала телефон, готовая набрать номер полиции, но тут услышала знакомые голоса.
— Осторожнее с зеркалом, Андрей, не разбей! — это была Лидия Петровна, мать Максима.
— Мам, а может, всё-таки не стоит? — женский голос, чуть хныкающий. Это говорила Оксана, старшая сестра Максима.
Анна толкнула дверь и замерла на пороге. Её квартира была в полном беспорядке. Лидия Петровна командовала процессом, Оксана сидела на диване, положив руки на округлившийся живот, а её муж Андрей выносил в коридор коробки с вещами Анны.
— Что здесь происходит? — голос Анны звучал хрипло от шока.
Лидия Петровна обернулась с таким видом, словно появление Анны в собственной квартире было совершенно естественным.
— А, Анечка, как раз вовремя! Мы тут решили немного перестроить жилищный вопрос. Садись, поговорим по-семейному.
— Какой ещё жилищный вопрос? — Анна поставила букет на тумбочку, не отрывая взгляда от происходящего. — Почему вы выносите мои вещи?
— Ну, видишь ли, — Лидия Петровна села на край дивана рядом с Оксаной, — мы тут посоветовались всей семьёй и решили, что Оксане с Андреем нужно пожить отдельно до рождения ребёнка. А твоя квартира как раз подходит — светлая, просторная, рядом с поликлиникой.
— Как это — посоветовались? — Анна почувствовала, как холодеет спина. — Без меня? Это моя квартира!
— Аня, ну не будь эгоисткой, — вмешалась Оксана, поглаживая живот. — Мне сейчас тяжело, а у тебя тут такие высокие потолки, воздуха много. А вы с Максимом молодые, вам и у мамы хорошо будет.
— У мамы? — Анна присела на стул, ноги подкосились. — То есть вы хотите, чтобы я переехала к свекрови?
— Не к свекрови, а к маме! — поправила Лидия Петровна с лёгким упрёком. — Мы же практически семья. И потом, это временно, только до родов. А может, и дольше — в твоём случае детям лучше с бабушкой.
Анна почувствовала, как внутри всё переворачивается. Она смотрела на этих людей, которые спокойно распоряжались её жизнью, её пространством, её будущим, и не могла поверить, что это происходит наяву.
— Лидия Петровна, — она старалась говорить спокойно, — это невозможно. Я не могу отдать свою квартиру. У меня здесь всё — работа рядом, моя жизнь…
— Анечка, — голос свекрови стал строже, — семья — это компромиссы. Мы не просим тебя что-то отдать навсегда. Просто подумай о других. У Оксаны сейчас сложный период, ей нужна поддержка.
— А мне что, поддержка не нужна? — голос Анны сорвался на крик. — Это моя квартира! Я за неё платила, я здесь живу!
— Не кричи на маму, — вмешался Андрей, выходя из кухни с коробкой. — Мы же по-хорошему решаем.
— По-хорошему? — Анна встала, чувствуя, как гнев поднимается изнутри. — Вы вламываетесь в мою квартиру, выносите мои вещи, а потом говорите «по-хорошему»?
— Мы не вламывались, — спокойно сказала Лидия Петровна. — Максим дал нам ключи. Кстати, позвони ему, пусть он тебе всё объяснит. Мужчина в семье — голова, а женщина — шея. Так правильно.
Анна достала телефон дрожащими руками. Максим ответил на второй гудок.
— Привет, солнце! Как дела? Платье подошло?
— Макс, — голос её срывался, — что здесь происходит? Твоя мама с сестрой в моей квартире, они выносят мои вещи!
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Аня, — голос Максима стал серьёзным, — мама мне звонила. Мы обсуждали ситуацию с Оксаной. Ей действительно нужно более подходящее жильё.
— Более подходящее? — Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — Максим, это моя квартира!
— Наша, Аня. Мы же женимся. В семье всё общее. И потом, подумай сама — Оксане сейчас тяжелее всего. У неё будет ребёнок, наш племянник или племянница. А мы молодые, здоровые, нам и у мамы хорошо будет.
— Ты серьёзно? — голос Анны превратился в шёпот. — Ты серьёзно считаешь, что можно просто взять и переселить меня?
— Я считаю, что нужно думать о семье в целом, а не только о себе. Аня, ну что ты как маленькая? Это же временно.
— А если я не согласна?
Снова пауза. Более короткая, но более тяжёлая.
— Аня, я думал, ты меня понимаешь. Я как будущий глава семьи должен принимать решения, которые будут оптимальными для всех. Оксане нужна поддержка. Она моя сестра.
— А я кто? — голос Анны дрожал.
— Ты моя невеста. Скоро — жена. И ты должна поддерживать мои решения.
Анна отключила телефон. В комнате повисла тишина. Лидия Петровна смотрела на неё с выражением терпеливого понимания, Оксана изучала свои ногти, Андрей продолжал упаковывать вещи.
— Ну что, договорились? — спросила свекровь.
— Нет, — сказала Анна твёрдо. — Не договорились. Это моя квартира, и я никуда не съезжаю.
— Анечка, — голос Лидии Петровны стал холоднее, — не заставляй нас делать это в приказном порядке. Максим — мужчина, он принял решение. А женщина должна подчиняться.
— Подчиняться? — Анна почувствовала, как внутри что-то рвётся. — В двадцать первом веке? Вы серьёзно?
— В любом веке семья строится на иерархии, — назидательно произнесла Лидия Петровна. — Иначе это не семья, а анархия.
Анна посмотрела на них — на эту женщину, которая решила её судьбу за кухонным столом, на беременную золовку, которая даже не смотрела ей в глаза, на зятя, который методично упаковывал её личные вещи. И поняла, что это не её семья. Это чужие люди, которые решили, что могут распоряжаться её жизнью.
— Убирайтесь из моей квартиры, — сказала она тихо.
— Что? — Лидия Петровна даже подалась вперёд.
— Убирайтесь. Немедленно. И верните все мои вещи на место.
— Анна, ты не понимаешь…
— Я очень хорошо понимаю. Убирайтесь, пока я не вызвала полицию.
Оксана вдруг заплакала — тихо, показательно, как плачут дети, когда хотят добиться своего.
— Анна, ну как так можно? — всхлипывала она. — Я же беременная, мне нужно…
— Тебе нужна твоя квартира, — жёстко сказала Анна. — А если не нравится — арендуйте что-нибудь подходящее.
— У нас нет денег на аренду! — воскликнула Оксана. — У Андрюши зарплата маленькая!
— Это не мои проблемы.
Лидия Петровна встала. На её лице было написано искреннее недоумение.
— Анна, я тебя не узнаю. Неужели ты настолько чёрствая? Мы же семья!
— Нет, — Анна подошла к двери и распахнула её настежь. — Мы не семья. И, судя по всему, никогда ею не будем.
Они ушли молча. Андрей с недовольным видом затащил коробки обратно, Оксана вытирала глаза платком, а Лидия Петровна бросила на прощание:
— Я надеюсь, ты одумаешься. И подумаешь о своём будущем.
Когда дверь закрылась, Анна заперла её на все замки и прислонилась спиной к косяку. Руки тряслись, сердце билось так громко, что заглушало все остальные звуки. Она достала телефон и набрала номер Тани, своей лучшей подруги.
— Танька, — сказaлa она, как только услышала знакомый голос, — мне нужна помощь.
Через полчаса Таня сидела на кухне Анны, варила крепкий чай и слушала весь рассказ. Её лицо с каждой минутой становилось всё мрачнее.
— Ты понимаешь, что это называется самоуправством? — сказала она, когда Анна закончила. — Они не имели права входить в твою квартиру без разрешения, не говоря уже о том, чтобы выносить вещи.
— Но Максим дал им ключи…
— А Максим — твой муж? — резко спросила Таня. — Ваша квартира записана в совместную собственность?
— Нет, конечно…
— Тогда это нарушение неприкосновенности жилища. Анька, ты должна написать заявление в полицию.
— Таня, но они же… почти родственники…
— Анька, — Таня взяла её за руки, — послушай меня внимательно. То, что они сделали — это не семейные отношения. Это принуждение. Они даже не спросили твоего мнения, они просто поставили перед фактом. А Максим тебя не поддержал.
— Он сказал, что как глава семьи…
— Какой глава семьи? — перебила Таня. — Вы ещё не женаты! И даже если бы были — никто не имеет права распоряжаться твоей собственностью без твоего согласия. Это не патриархат, это самодурство.
Анна молчала, прокручивая в голове произошедшее. Чем больше она думала, тем яснее понимала — это было не обсуждение, не просьба, даже не предложение. Это был ультиматум, завуалированный под семейное решение.
— Но что, если Максим прав? — тихо спросила она. — Что, если я действительно эгоистка?
— Анька, — Таня поставила чашку на стол с таким стуком, что чай расплескался, — ты слышишь себя? Желание жить в собственной квартире — это эгоизм? А желание вселить в чужую квартиру беременную родственницу — это альтруизм?
— Но у неё будет ребёнок…
— И что? У тебя будет семья. Дети. Твоя жизнь. Или ты думаешь, что твои планы менее важны, чем её?
Анна посмотрела на подругу и вдруг поняла, что где-то в глубине души она действительно так думала. Что её желания, её комфорт, её жизнь — менее важны, чем нужды других. Что она должна уступать, жертвовать, подстраиваться.
— Таня, а что, если я всё разрушу? Свадьба через две недели, гости приглашены…
— А что, если ты не разрушишь? — жёстко спросила Таня. — Что тогда? Ты будешь жить у свекрови, спрашивать разрешения на каждый шаг, а твоей квартирой будет распоряжаться золовка? А потом что? Ещё один ребёнок, ещё один родственник, которому «нужнее»?
Анна закрыла глаза. В голове проносились картины возможного будущего — она просит разрешения задержаться на работе, оправдывается за каждую покупку, выслушивает лекции о том, как должна вести себя замужняя женщина.
— Звони в полицию, — сказала она твёрдо.
Заявление приняли без проблем. Дежурный офицер выслушал рассказ Анны, записал показания и объяснил, что самовольное проникновение в жилище и изъятие имущества действительно является правонарушением.
Через два часа Лидии Петровне, Оксане и Андрею позвонили из отделения. Ещё через час зазвонил телефон Анны.
— Ты что творишь? — голос Максима был полон негодования. — Ты написала заявление на мою семью?
— На людей, которые незаконно проникли в мою квартиру и пытались вывезти мои вещи, — спокойно ответила Анна.
— Это моя мать и сестра!
— И что? Это отменяет закон?
— Анна, ты спятила! Забирай заявление немедленно!
— Нет.
— Как это — нет?
— Никак. Нет — и всё.
Максим замолчал. Потом заговорил тише, почти вкрадчиво:
— Аня, ну давай без эмоций. Я понимаю, ты расстроилась. Но это же семья. Мы можем решить все вопросы мирно.
— Мирно — это когда мнения всех участников учитываются, — сказала Анна. — А у вас это называется «семейный совет», где решения принимают без меня, а потом требуют исполнения.
— Анна…
— Максим, ответь честно. Ты считаешь, что имел право дать ключи от моей квартиры твоей маме?
Пауза.
— Мы же женимся…
— Это не ответ. Да или нет?
Ещё одна пауза, более долгая.
— Я думал, ты поймёшь…
— Понятно.
Анна положила трубку. Через пять минут Максим звонил снова.
— Не клади трубку! Давай встретимся, поговорим нормально.
— О чём говорить, Максим? — устало спросила Анна. — Ты считаешь, что имеешь право принимать решения за меня. Я считаю, что не имеешь. Тут не о чём говорить.
— Ты из-за квартиры готова разрушить наши отношения?
— Я не из-за квартиры. Я из-за того, что ты считаешь возможным распоряжаться моей жизнью без моего согласия.
— Анна, ну будь разумной! Моя мама сейчас в отделении полиции! Из-за тебя!
— Из-за себя, — поправила Анна. — Из-за того, что решила, что может делать с чужим имуществом что угодно.
Вечером позвонила Лидия Петровна. Говорила она удивительно спокойно.
— Анечка, мы сегодня долго говорили в отделении. И знаешь, нам объяснили, что мы немного перегнули палку. Это была такая… семейная шутка, проверка твоей стрессоустойчивости перед свадьбой. Мы хотели посмотреть, как ты поведёшь себя в сложной ситуации.
— Шутка? — Анна почувствовала, как внутри всё закипает.
— Ну да, розыгрыш такой. Мы же не собирались по-настоящему выселять тебя. Просто хотели проверить твою реакцию. И ты, надо сказать, показала характер! Это хорошо для будущей жены.
— Лидия Петровна…
— Так что давай забудем эту глупость. Забирай заявление, и всё будет как прежде. Свадьба же скоро!
Анна молчала. В трубке слышалось спокойное дыхание свекрови, которая явно считала, что предложила отличный выход из ситуации.
— Анна? Ты слышишь меня?
— Слышу, — тихо сказала Анна. — И знаете что, Лидия Петровна? Какая шутка — такая и ответка.
— То есть?
— То есть свадьба отменяется. Я не выхожу замуж за человека, который считает нормальным «шутить» таким образом.
— Анна, ты не можешь…
— Могу. И делаю. До свидания.
Максим звонил каждый день следующую неделю. Просил, умолял, обещал, что больше ничего подобного не повторится. Говорил о любви, о совместных планах, о том, что его мать просто хотела как лучше.
— Максим, — сказала ему Анна в одном из таких разговоров, — ответь мне честно. Если бы я забрала заявление и мы поженились, что произошло бы через месяц? Твоя сестра всё-таки переехала бы ко мне?
Пауза была слишком долгой и слишком красноречивой.
— Возможно, — сказал он наконец. — Если бы ситуация потребовала…
— Понятно, — сказала Анна и повесила трубку.
На следующий день она отнесла своё свадебное платье обратно в салон. Белые лилии в вазе уже завяли, и она выбросила их без сожаления. Вечером пришла Таня с бутылкой вина и коробкой конфет.
— Ну что, как дела у новой свободной женщины?
— Знаешь, — сказала Анна, наливая вино в бокалы, — как-то даже легче стало. Словно груз с плеч свалился.
— Это потому что груз и правда свалился, — серьёзно сказала Таня. — Груз чужих ожиданий и требований.
Они сидели на диване в квартире, которая снова принадлежала только Анне, и обсуждали планы на будущее. Впервые за долгое время эти планы строила только она сама — без оглядки на мнение будущего мужа, свекрови и других родственников.
— А не жалко? — спросила Таня. — Всё-таки целый год встречались.
Анна подумала. Жалко ли ей тех отношений, где её мнение учитывалось в последнюю очередь? Того будущего, где каждое решение нужно было бы согласовывать с человеком, который считал себя главой семьи по умолчанию?
— Знаешь, — сказала она, глядя в окно, — жалко, конечно, времени, которое потратила зря. С другой стороны, не зря! Этот был опыт и урок.
Через месяц ей звонила Оксана. Рассказывала, что родила сына, что всё хорошо, что Максим очень переживает и до сих пор надеется на примирение.
— А квартирный вопрос как решили? — поинтересовалась Анна.
— А никак пока, — вздохнула Оксана. — Живём у мамы все вместе. Тесновато, конечно, но что делать…
— Можно было изначально поискать нормальное решение, — заметила Анна. — Вместо того чтобы пытаться занять чужую квартиру.
— Анна, ну зачем ты так? Мы же хотели как лучше…
— Для себя — да, — согласилась Анна. — Для себя вы хотели как лучше.
После этого разговора никто из семьи Максима больше не звонил. А Анна впервые за долгое время почувствовала, что её жизнь действительно принадлежит ей.
