Я проснулась от звука дверного звонка. Часы на тумбочке показывали семь утра. Суббота. Кто, черт возьми, звонит в такую рань? Дима уже топал к двери, бормоча что-то про «наверное, доставка». Я натянула одеяло на голову, надеясь еще немного поспать, но тут услышала знакомый голос.
Громкий, с хрипотцой. Галина Ивановна, свекровь. А за ней — гомон ее сестры Любы и племянника Витьки. Я села на кровати, как будто меня током ударило. Они же должны были приехать через две недели!
— Лен, вставай, мама с Любой приехали! — крикнул Дима из коридора. Его голос звучал бодро, но я знала, что он тоже не в восторге. Мы обсуждали этот визит еще месяц назад. Галина Ивановна решила, что хочет «пожить у нас месяцок, отдохнуть, воздухом городским подышать». Я тогда промолчала, хотя внутри все сжалось. Но две недели отсрочки меня хоть как-то успокаивали. А тут — бац, сюрприз.
Я натянула джинсы и футболку, пригладила волосы и вышла в гостиную. Там уже был полный хаос. Галина Ивановна размахивала руками, рассказывая, как они «спонтанно решили пораньше», Люба раскладывала на столе какие-то банки с соленьями, а Витька, долговязый парень лет двадцати, сидел на диване и листал телефон. Их чемоданы, целых пять штук, громоздились у входа.
— Леночка, здравствуй, дорогая! — Галина Ивановна кинулась меня обнимать. От нее пахло духами с ноткой лаванды и чем-то приторным. — Мы с Любой подумали, чего тянуть? Сели на поезд — и вот мы тут!
— Ага, здорово, — выдавила я улыбку. — А чего так рано?
— Да билеты дешевле были на ранний, — вмешалась Люба, поправляя свой ярко-красный шарфик. — А Витька нам помог с вещами, он же у нас силач!
Витька даже не поднял глаза от телефона. Дима уже тащил чемоданы в гостевую комнату, а я стояла и думала: месяц. Целый месяц. С этими людьми. В нашей трешке.
К обеду я поняла, что это будет не просто. Галина Ивановна с Любой заняли кухню, как будто это их штаб-квартира. Они решили «помочь» с готовкой, хотя я вообще-то планировала заказать пиццу и не заморачиваться.
Но нет, они притащили свои банки, пакеты с картошкой и морковкой, и начали там что-то шинковать и резать. Я предложила помощь, но меня быстро выпроводили с фразой: «Иди, Лен, отдыхай, мы сами».
Я ушла в спальню, открыла ноутбук и попыталась работать. Я дизайнер, работаю на фрилансе, и у меня как раз был дедлайн по проекту — логотип для одного стартапа. Но сосредоточиться не получалось. Из кухни доносились смех, звон посуды и бесконечные разговоры о том, как в их поселке «все не то, что в городе». Витька тем временем включил телевизор на полную громкость — какой-то боевик с взрывами.
Дима заглянул ко мне, виновато улыбаясь.
— Лен, ну потерпи, они же ненадолго.
— Месяц, Дим. Это не ненадолго, — прошипела я, стараясь не повышать голос. — И почему они вообще приехали без предупреждения?
— Мама сказала, что звонила, но я был занят, не услышал.
Я закатила глаза. Конечно, Галина Ивановна всегда так делает — решает все за всех, а потом ставит перед фактом.
К вечеру кухня превратилась в филиал сельского рынка. На столе стояли миски с салатами, кастрюля с чем-то мясным, а еще какая-то подозрительная запеканка. Я не ем мясо, и Галина Ивановна об этом знала, но, видимо, решила, что «разок можно». Я молча взяла себе салат и ушла в комнату. Дима пытался разрядить обстановку, шутил, рассказывал матери про свою работу, но я видела, что ему тоже не по себе.
Ночью, когда мы легли спать, я шепотом сказала:
— Дим, я не выдержу месяц. Они уже весь дом перевернули.
— Да ладно, Лен, приспособимся, — пробормотал он, засыпая.
Я лежала и смотрела в потолок. Приспособимся? Черта с два.
На третий день я поняла, что дело плохо. Галина Ивановна решила, что наш дом «неправильно организован» и начала «небольшую перестановочку». Мои свечи с полки в гостиной оказались в шкафу, потому что «они пыль собирают». Мой рабочий уголок в спальне она обозвала «свалкой» и сказала, что надо переставить компьютер на кухню.
Люба тем временем взялась за ванную — переставила все мои шампуни и гели, потому что ей, видите ли, так удобнее. Я нашла свои вещи в ящике под раковиной, а на полке красовались ее баночки с кремами.
Витька был отдельной песней. Он включал музыку через колонку в три часа ночи, потому что «не спится». На мои замечания он только пожимал плечами и говорил: «Ну извини, привычка». А еще он съел мою заначку орехов, которые я заказывала специально для перекусов. Когда я спросила, где они, он буркнул: «Ну, я думал, это общее».
Я пыталась говорить с Димой. Он кивал, обещал объясниться с мамой, но в итоге все сводилось к: «Они же гости, Лен, потерпи». Я терпела. Но внутри меня все клокотало.
На пятый день случилось то, что стало последней каплей. Я вернулась с прогулки — я иногда хожу в парк, чтобы проветрить голову и набросать эскизы. Открываю дверь, а в гостиной — дым коромыслом. Галина Ивановна решила постирать мои шторы! Не спросив.
Просто сняла их, закинула в машинку на 90 градусов, и, конечно, они сели. Мои любимые шторы, которые я выбирала три часа в магазине, теперь выглядели как тряпки для мытья пола.
— Леночка, они были грязные! — оправдывалась она, когда я, еле сдерживаясь, спросила, зачем она это сделала. — Я же хотела помочь!
Я посмотрела на Диму. Он молчал, глядя в пол. И тут я поняла: пора что-то делать.
На шестой день я встала рано, пока все спали. Села за ноутбук и заказала новый дверной замок с доставкой на завтра. Потом позвонила своей сестре Маше. Она жила в соседнем районе и всегда была моим голосом разума.
— Маш, я не могу больше. Они меня из моего же дома выживают, — пожаловалась я, пока чистила яблоко.
— Лен, ты чего? Серьезно замки менять? — Маша хихикнула, но потом посерьезнела. — А Дима что?
— Дима терпит. Но я не железная. Мне надо работать, жить, дышать, в конце концов!
Маша помолчала, а потом сказала:
— Слушай, приезжай ко мне на пару дней. Пускай Дима с ними разбирается. Может, он поймет, что ты не шутишь.
Я задумалась. Идея была хорошая. Я собрала рюкзак с ноутбуком, одеждой и зубной щеткой. Написала Диме записку: «Я у Маши. Подумай, как нам жить дальше». И ушла.
У Маши было тихо, и я наконец-то выдохнула. Мы сидели на кухне, пили чай и болтали. Маша рассказывала новости со своей работы, а я — про то, как Витька разлил сок на мой рабочий блокнот, а Галина Ивановна пыталась «отмыть» его мылом.
— Лен, ты героиня, что столько терпела, — сказала Маша. — Но замки — это сильно.
— Это не просто замки, — ответила я. — Это мой дом. Моя жизнь.
На следующий день замок доставили. Я вернулась домой, пока Дима был на работе, а Галина Ивановна с Любой и Витькой ушли «по магазинам». Поменяла замок за полчаса — спасибо ютубу и соседу Сереге, который одолжил инструменты. Когда я закончила, то почувствовала странное облегчение. Как будто вернула себе что-то важное.
Дима пришел вечером, увидел новый замок и замер.
— Лен, это что?
— Это замок, Дим. Я устала. Я хочу жить в своем доме, а не в общежитии.
Он сел на диван, потер виски.
— Я понимаю, что мама перегибает. Но выгнать их? Серьезно?
— Я их не выгоняю. Но они уедут. Завтра. Или я уеду. Выбирай.
Он смотрел на меня, как будто впервые видел. Потом кивнул.
— Хорошо. Я сам им все объясню.
Разговор был долгим. Галина Ивановна сначала возмущалась, потом плакала, Люба поддакивала, Витька молчал, уткнувшись в телефон. Дима был твердым — впервые за неделю. Он сказал, что они могут остаться до конца недели, но потом им надо вернуться домой. Галина Ивановна пыталась давить на жалость, но я просто ушла в спальню и закрыла дверь.
Через два дня они уехали. Дом снова стал моим. Я вернула свечи на полку, переставила шампуни в ванной, выбросила испорченные шторы и заказала новые. Дима помогал, молчал, но я видела, что он чувствует себя виноватым.
— Лен, я не думал, что так выйдет, — сказал он как-то вечером, когда мы сидели на балконе. — Я просто хотел, чтобы все были довольны.
— Я понимаю, — ответила я. — Но мой дом — это не гостиница. И я не прислуга.
Он кивнул. Мы договорились, что больше таких «сюрпризов» не будет. Если кто-то хочет приехать — предупреждают за месяц, и максимум на неделю. А лучше вообще останавливаются в гостинице.
Вечером я наконец закончила проект с логотипом, получила оплату и впервые за долгое время почувствовала себя спокойно. Дом был моим. Жизнь была моей. И замок на двери — тоже.
