Казалось, все родственники вдруг прониклись жгучим интересом к организации юбилея. У каждого было свое мнение, и каждый считал своим долгом это мнение озвучить.
Татьяна застыла у окна с телефоном в руке, напряженно вглядываясь в серое октябрьское небо.
Трубка, прижатая к уху, источала размеренное гудение — Алина Сергеевна, как обычно, собиралась с мыслями перед тем, как выдать очередное веское суждение.
— Танечка, милая, — наконец проскрипел в трубке голос свекрови, — ты же понимаешь, что ресторан — это несерьезно?
Олежек у нас человек основательный, ему нужно что-то… более весомое, что ли.
Татьяна поморщилась, но промолчала.
За двадцать пять лет семейной жизни она научилась пропускать мимо ушей эти менторские интонации.
— Вот я думаю, — продолжала Алина Сергеевна, — может, лучше дома накрыть?
Федя говорит…
— Мама, — мягко перебила ее Татьяна, — мы же договорились: юбилей будем отмечать с размахом.
Олегу пятьдесят исполняется, не просто день рождения!
Да и квартира у нас не резиновая — где мы всех разместим?
На кухне что-то с грохотом упало.
Татьяна обернулась — дочь, мурлыча себе под нос какой-то модный мотивчик, собирала с пола рассыпавшиеся столовые приборы.
— Вика, ты что там громишь? — прикрыв трубку ладонью, окликнула она.
— Мам, не начинай, — отмахнулась дочь. — Лучше скажи, вы с бабушкой уже решили, где папин юбилей праздновать будем?
Я, кстати, присмотрела классное место — новый ресторан в центре, с диджеем и караоке…
В трубке немедленно всколыхнулось возмущение:
— Это что там Виктория про караоке говорит? Танечка, ты в своем уме?
Какое караоке в солидном возрасте? Олежеку нужен…
— Мама, давайте я перезвоню, — торопливо сказала Татьяна. — Тут Тимофей на второй линии.
Это была маленькая ложь — никто не звонил.
Но Татьяне нужна была передышка. Она отключила телефон и устало опустилась на кухонный стул.
— Вик, ну зачем ты при бабушке про караоке? — с укоризной произнесла она. — Ты же знаешь, как она к этому относится.
Дочь фыркнула, отбрасывая за спину длинную русую косу:
— А что такого? Между прочим, в «Счастливом драконе» очень приличная публика собирается. И кухня отличная. И интерьер стильный…
— В каком еще драконе? — раздался от двери недоуменный голос. На пороге кухни стоял Олег — взъерошенный, в домашней футболке и с газетой подмышкой.
— Пап, это ресторан такой, — оживилась Вика. — Представляешь, там есть специальная комната для…
— Нет! — решительно перебила Татьяна. — Никаких драконов!
Олег, солнышко, мы с тобой вчера договорились — будем праздновать в «Купеческом подворье».
Там и сервис на уровне, и банкетный зал просторный…
— А по-моему, это старомодно, — надула губки дочь. — Папа, ну правда, давай что-нибудь молодежное!
Тима, вон, тоже говорит…
— А Тимофей что говорит? — насторожилась Татьяна.
— Да так, чепуху всякую, — попытался отмахнуться Олег, но было поздно.
— Он предлагает на даче отметить, — выпалила Вика. — С шашлыками и этими, как их… выездными официантами.
Татьяна почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Ну вот, началось!
Вечно этот Тимофей со своими идеями. И Лариска его, небось, уже планы строит, как всю организацию на себя возьмет.
— Может, мы все-таки сами решим? — тихо произнес Олег, опускаясь на стул и разворачивая газету. — Без этой суеты…
Но его уже никто не слушал. Татьяна, нервно постукивая пальцами по столу, набирала номер сына.
В конце концов, надо расставить все точки над «i» прямо сейчас, пока эта абсурдная затея с дачей не пошла гулять по родне.
— Алло, мам? — голос Тимофея звучал настороженно.
Явно чувствовал, что разговор будет непростым.
— Тимоша, это правда, что ты предлагаешь отцовский юбилей на даче отмечать? — вкрадчиво поинтересовалась Татьяна.
— А что такого? — в тоне сына появились защитные нотки. — Места много, природа красивая.
Лариса уже и меню набросала, и насчет официантов узнала…
— Так я и знала! — всплеснула руками Татьяна. — Уже и меню! А с нами посоветоваться не надо?
— Мам, ну что ты завелась? — примирительно протянул Тимофей. — Мы же как лучше хотим.
Вот дядя Стас тоже говорит…
— При чем тут дядя Стас? — Татьяна почувствовала, как от возмущения у нее начинают гореть щеки. — Ты еще бабу Зину в это втяни!
— А я уже! — с обезоруживающей прямотой ответил сын. — Она, кстати, идею одобрила.
Сказала, шашлыки — это по-семейному…
Татьяна в изнеможении откинулась на спинку стула.
Господи, ну почему, ну почему нельзя просто организовать приличный праздник в приличном месте?
Обязательно нужно устроить этот балаган с обсуждениями, спорами, со всеобщим участием и непрошеными советами?
Олег из-за газеты наблюдал за женой с легкой тревогой. Он-то знал — это только начало. Теперь понеслось: звонки, упреки, обиды. Недельки на две, не меньше.
Словно в подтверждение его мыслей, телефон Татьяны снова ожил. На экране высветилось: «Зинаида Васильевна».
— Танюша, доченька! — раздался в трубке жизнерадостный голос тещи. — А я тут с Тимошей разговаривала. Как он славно придумал! И место хорошее, и природа…
Татьяна закрыла глаза и начала медленно считать до десяти. День обещал быть долгим.
К вечеру градус семейного напряжения достиг апогея. Телефон стал главным предметом в доме.
Казалось, все родственники вдруг прониклись жгучим интересом к организации юбилея. У каждого было свое мнение, и каждый считал своим долгом это мнение озвучить.
Алина Сергеевна дважды присылала развернутые голосовые сообщения, где подробно объясняла, почему ресторан — это «несолидно и расточительно».
Федор Николаевич угрюмо басил в трубку что-то про «пон ты» и «показуху».
Станислав строчил в семейный чат пространные рассуждения о преимуществах загородного формата.
Даже обычно молчаливая Лариса разразилась целой серией сообщений с фотографиями каких-то немыслимых дачных украшений.
— Может, правда, ну его, этот ресторан? — устало спросил Олег, когда они с Татьяной остались вдвоем на кухне. — Соберемся по-простому…
— Нет! — отрезала Татьяна. — Я не для того столько лет мечтала о красивом юбилее, чтобы теперь устраивать пикник на траве!
Олег вздохнул и отвернулся к окну. За стеклом моросил мелкий дождь, небо затянули низкие тучи. Настроение было под стать погоде — серое, промозглое.
Вечером, когда Татьяна уже собиралась ложиться, пришло сообщение от Тимофея:
«Мам, мы тут с Ларисой прикинули бюджет. Дача выходит в два раза дешевле ресторана.
Может, подумаем?»
Это стало последней каплей. Татьяна, не глядя, отключила телефон и забралась под одеяло.
В голове шумело от бесконечных споров, перед глазами мелькали чужие лица, в ушах звенели чужие голоса.
«Господи, — подумала она, — неужели нельзя просто отпраздновать? Почему обязательно нужно превращать все в какой-то балаган?»
Рядом заворочался Олег:
— Тань, ты чего не спишь?
— Да так, — отмахнулась она. — Думаю вот…
— О чем?
— О том, что, кажется, мы с этим юбилеем заигрались. Все друг другу нервы треплем, а толку?
Олег помолчал, потом тихо произнес:
— Знаешь, а давай и правда все отменим? Ну его, этот праздник. Посидим вдвоем, спокойно…
Татьяна резко села в постели:
— Что значит — отменим? А родственники? А коллеги? Ты представляешь, какие разговоры пойдут?
— Да плевать на разговоры! — вдруг с несвойственной ему горячностью воскликнул Олег. — Надоело! Все эти обсуждения, споры, претензии! Я же просто хотел…
Он осекся, махнул рукой и отвернулся к стене. Татьяна растерянно смотрела на его напряженную спину.
За двадцать пять лет она впервые видела мужа таким — расстроенным, раздраженным, потерявшим свое обычное спокойствие.
В спальне повисла тяжелая тишина. Где-то в глубине квартиры тикали часы, за окном шелестел дождь.
Татьяна лежала без сна, глядя в темноту и думая о том, как все запуталось. Хотели ведь как лучше, а получилось…
Засыпая, она решила: утром надо будет всем позвонить, извиниться. Может, действительно, ну его, этот размах? Главное ведь — быть вместе, а где и как — неважно.
Но утром все пошло наперекосяк.
Татьяна проснулась от тишины — непривычной, звенящей. Рука машинально потянулась к телефону — три пропущенных от Тимофея, два от Вики, одно сообщение от Ларисы.
— Олег, — позвала она, поворачиваясь к мужниной половине кровати. Пусто.
«Наверное, на кухне», — мелькнула привычная мысль.
Но кухня встретила ее остывшей чашкой кофе и запиской, небрежно прислоненной к сахарнице:
«Мне нужно побыть одному. Не ищите».
— Мам! — в дверях возникла встрепанная Вика. — Ты папу не видела? Он телефон не берет, я волнуюсь.
Татьяна перечитала записку, чувствуя, как внутри растет холодный ком тревоги. За двадцать пять лет такого не случалось ни разу.
— Звони Тимофею, — коротко бросила она дочери. — Пусть приезжает. Немедленно.
Следующие два часа слились в один лихорадочный круговорот. Тимофей объехал все окрестные парки.
Вика обзвонила больницы.
Лариса методично обходила соседей.
— Может, в полицию? — дрогнувшим голосом предложила Алина Сергеевна, когда все собрались на кухне у Татьяны.
И тут Зинаида Васильевна, до этого молча сидевшая в уголке, вдруг всплеснула руками:
— Батюшки! А удочка-то! Удочка в кладовке есть?
Татьяна метнулась к кладовке. Старенький футляр с удочкой, обычно пылившийся за швейной машинкой, исчез.
— На реку! — выдохнула она. — Он говорил, что в молодости любил там рыбачить.
— Какая река? Их тут три! — всплеснул руками Станислав.
— На старицу, — тихо произнес Федор Николаевич. — Там его любимое место. Мы с ним раньше часто…
Они нашли его на закате.
Он сидел на складном стульчике у самой воды, задумчиво глядя на поплавок.
Рядом на костерке булькал котелок с ухой, пахло дымком и чем-то удивительно вкусным.
— С днем рождения, пап, — первой опомнилась Вика.
Олег обернулся, улыбнулся — спокойно, чуть виновато:
— А я вас ждал. Думал, догадаетесь.
— Ты… специально? — ахнула Татьяна.
— А что оставалось? — он пожал плечами. — Вы так увлеклись спорами, что забыли главное — мы семья. Вот я и решил… напомнить.
Татьяна опустилась рядом с ним на траву, прижалась к плечу. На душе было удивительно легко и спокойно.
— Знаете что? — вдруг сказала Лариса, принюхиваясь к аромату ухи. — По-моему, это лучший банкетный зал из всех возможных.
И все вдруг рассмеялись — громко, искренне, как давно уже не смеялись.
