Я всегда считала себя человеком терпеливым. Думала, что умею находить компромиссы в отношениях, что семья — это святое. Особенно семья мужа. С Олегом мы прожили почти тридцать лет, вырастили дочь, и всё это время я старалась уважать его родственников. Но бывает такая черта, которую нельзя переступать. Даже самым близким людям.
Всё началось три года назад, когда на пороге нашей квартиры нарисовалась Светлана — сестрица моего Олега — да ещё и со своими великовозрастными детками.
— Оленька, родненький, приюти нас на месячишко, — пропела она сладким голосом, волоча за собой здоровенный чемодан. — Ну от силы на два, мы быстренько квартирку подыщем.
Как сейчас помню тот день. Мы с Олегом столько лет собирали нашу квартирку по крупицам, каждую вещь с любовью выбирали. А тут эта мадам стоит, глазами по сторонам шныряет, на меня вообще не смотрит. Сердце ёкнуло — чует моя душа неладное. Но разве я могла что-то сказать? Как-никак сестра мужа в трудную минуту пришла. Родня всё-таки. Куда ж её денешь?
— Ну конечно, Светочка, чувствуйте себя как дома, — выдавила я из себя. — Вон та комната теперь ваша.
Олег аж просиял, смотрит на меня такими глазами, что прямо растаяла я. Думаю, какая я молодец, как мужа порадовала, настоящая хранительница очага. «Месяц-другой» — не такой уж большой срок. Мы справимся.
Но дни складывались в недели, недели — в месяцы. Светлана не спешила искать другое жильё. Вместо этого она обустраивалась у нас, словно планировала остаться навсегда. Её дети — Антон и Марина, оба за двадцать — тоже не проявляли особой активности в поисках работы или собственного угла. Вместо этого они превратили нашу квартиру в подобие общежития: повсюду разбросанные вещи, шум до поздней ночи, постоянно занятая ванная.
— Олег, может нам стоит поговорить со Светой? — осторожно спросила я мужа спустя полгода. — Они живут у нас уже полгода, а воз и ныне там.
— Ириш, ну как мы их бросим? — ответил Олег, отводя глаза. — У неё сейчас трудный период, ты же знаешь. После развода ей нужна поддержка.
И я снова уступила. В конце концов, это его сестра. А ещё я любила мужа и не хотела становиться причиной раздора между ним и его родными.
Но проблемы множились. Светлана не только жила в нашей квартире, но и регулярно брала у нас деньги «до зарплаты». Сначала это были небольшие суммы, но со временем аппетиты росли.
— Олеженька, выручи, а? Всего десять тысяч, отдам в следующем месяце, — просила она сладким голосом, и мой муж безропотно доставал кошелёк.
Эти деньги никогда не возвращались. Ни разу за все три года. А этот её «следующий месяц» всё никак не приходил. Стоило мне только заикнуться про долг, Светлана делала такие круглые глаза, будто я не про деньги спросила, а предложила ей на Луну слетать.
— Ой, Ирочка, ну ты же видишь, как мне тяжко, — начинала она причитать и вздыхать, прямо актриса погорелого театра. — У меня ж сейчас в кармане ветер гуляет, копейки лишней нет.
И снова этот взгляд Олега — умоляющий, виноватый. «Потерпи, Ириша, это же моя сестра».
К концу первого года нашего «временного» соседства я поняла, что мы фактически содержим трёх взрослых людей. Оплачиваем продукты, коммунальные услуги, даже одежду Светланиным детям! При этом Антон только и делал, что играл в компьютерные игры, а Марина большую часть времени проводила с подругами, возвращаясь домой за полночь.
— Молодость, — снисходительно объясняла Светлана. — Пусть оторвутся, пока могут. Жизнь — такая штука, успеют ещё наработаться.
И вот так мы жили год, второй, пошёл третий… Я постепенно превратилась в бледную тень самой себя. Ходила по квартире, стараясь не шуметь, не мешать «гостям». На кухне готовила на пятерых, вместо привычных двоих. Стирала горы чужого белья. И все эти мелочи, маленькие унижения, накапливались день за днём.
Перелом наступил внезапно. Однажды вечером мне позвонила дочь, Настя.
— Мам, у меня неприятности, — сказала она дрожащим голосом. — Мы с Мишкой… нам нужно где-то пожить какое-то время. Можно у вас?
Сердце моё дрогнуло. Моя девочка в беде, и ей нужна помощь. С мужем у них не ладилось, я знала. Внуку Мишке всего пять лет, он такой солнечный ребёнок…
— Конечно, доченька, — ответила я, не задумываясь. — Приезжайте, что за вопрос.
Только повесив трубку, я осознала весь ужас ситуации. У нас просто физически не было места! Гостевую занимала Светлана, в маленькой комнате жили её дети. Куда селить дочь с внуком?
Вечером, когда Олег вернулся с работы, я решительно отозвала его на кухню.
— Олег, нам нужно серьёзно поговорить, — начала я, чувствуя, как внутри закипает давно сдерживаемый гнев. — Настя с Мишкой возвращаются домой. Им негде жить.
— Это замечательно, — улыбнулся он, не понимая сути проблемы. — Давно пора. Мишка такой забавный карапуз, я соскучился.
— Олег, — я смотрела прямо ему в глаза, — у нас нет для них места. Потому что у нас живёт твоя сестра со своими взрослыми детьми. Уже третий год!
Он замолчал, растерянно моргая.
— Ну… мы что-нибудь придумаем. Может, Настя с Мишкой поспят в гостиной на диване? Временно, конечно.
В этот момент что-то во мне сломалось. Я всегда была тихой и покладистой, но тут внутри словно что-то взорвалось.
— Временно?! — я почти кричала, не узнавая свой голос. — Да эта твоя сестрица уже три года у нас на шее сидит! Она забрала нашу квартиру, наши деньги, наше спокойствие! А теперь ты предлагаешь, чтобы моя дочь и мой внук спали на диване в проходной комнате?! Пока твоя великовозрастная племянница возвращается под утро с гулянок, а племянник играет в игры до четырёх утра?!
Олег отступил на шаг, явно не ожидая такого взрыва.
— Ириш, ну зачем ты так… Света — моя сестра, как я могу её выгнать?
— А я — твоя жена! — выпалила я. — А Настя — твоя дочь! А Мишка — твой внук! Или родство теперь определяется только по твоей линии?!
На шум прибежала Светлана. Она встала в дверях кухни, скрестив руки на груди, и с вызовом посмотрела на меня.
— Что за крики? Ты совсем с ума сошла, Ирина? Весь дом на уши поставила!
Я повернулась к ней, чувствуя, как по щекам текут слёзы — не от обиды, а от бессильной ярости.
— Светлана, вам пора искать другое жильё. Моя дочь с внуком возвращаются, им нужна комната.
Светлана фыркнула и посмотрела на брата.
— Олег, ты слышишь, что твоя жена говорит? Она выгоняет твою родную сестру на улицу! И ради кого? Ради твоей дочери, которая не может жить с собственным мужем! Да она просто жадная эгоистка!
Я ждала, что Олег заступится за меня. Что он скажет хоть слово в мою защиту. Но он молчал, глядя в пол, как провинившийся школьник.
И тогда я сделала то, чего никогда раньше не делала. Я ультиматум.
— Олег, выбирай, — сказала я тихо. — Либо ты наводишь порядок в нашей семье, либо я это сделаю сама. И тебе мои методы не понравятся.
Я вышла из кухни, оставив их вдвоём. В спальне достала с антресолей чемодан и начала собирать вещи. Руки дрожали, но решение было принято. Я больше не могла так жить — в доме, который превратился в проходной двор, где моё мнение ничего не значило.
Через час в спальню вошёл Олег. Увидев раскрытый чемодан, он побледнел.
— Ты… уходишь? — спросил он дрогнувшим голосом.
— Да, — ответила я спокойно. — Я еду к дочери. Она сняла однокомнатную квартиру, там тесно, но мы как-нибудь разместимся. А ты оставайся со своими родственниками. Пусть они по-прежнему берут у тебя деньги «до зарплаты». Пусть живут в твоей квартире, за твой счёт. Живите одной большой счастливой семьёй.
— Ирина, не уходи, — он сделал шаг ко мне. — Давай поговорим.
— Мы говорили три года, Олег. Каждый месяц я просила тебя решить эту проблему. И каждый раз ты находил оправдания и просил потерпеть. Я устала терпеть. Моё терпение закончилось.
Я защёлкнула чемодан и выпрямилась.
— Когда решишь, что важнее — твоя жена или сестра, которая сидит у тебя на шее, — звони. А пока — прощай.
Я вышла из квартиры с гордо поднятой головой, хотя внутри всё разрывалось от боли. Тридцать лет брака — и вот так всё заканчивается? Из-за чужой наглости и мужниной слабости?
Такси довезло меня до Настиной съёмной квартиры. Она открыла дверь и, увидев меня с чемоданом, всё поняла без слов. Обняла крепко-крепко, и мы стояли так несколько минут, вдыхая родной запах друг друга.
— Мама, прости, — прошептала она. — Это из-за нас с Мишкой…
— Нет, доченька, — покачала я головой. — Это должно было случиться давно. Я слишком долго позволяла превращать себя в коврик, о который все вытирают ноги.
В ту ночь я не спала. Лежала на узком диванчике, слушала, как посапывает во сне внук, и думала о своей жизни. Где я свернула не туда? Когда позволила чужим людям распоряжаться моей жизнью, моим домом, моими деньгами? Может, я сама виновата, что не поставила границы раньше?
Утром позвонил Олег. Голос у него был усталый, как будто он тоже не спал всю ночь.
— Ирина, возвращайся, — сказал он без предисловий. — Я поговорил со Светой. Они съезжают. Сегодня.
Я молчала, боясь поверить своим ушам.
— Ты… серьёзно?
— Абсолютно, — в его голосе появились стальные нотки, которых я давно не слышала. — Я объяснил ей, что родство не даёт права паразитировать. Что она и её дети — взрослые люди, которые должны сами решать свои проблемы, а не висеть на нашей шее. Что моя семья — это ты, Настя и Мишка. И что если она не съедет по-хорошему, я просто выставлю её вещи на лестничную клетку.
— И что она?
— Сначала был скандал, конечно. Истерика с битьём посуды и обвинениями. Она кричала, что я предал родную кровь, что выбрал «эту бабу» вместо сестры. Но потом… знаешь, я впервые увидел её настоящую. Она вдруг успокоилась и сказала: «Ладно, братец, поживились и хватит. Найдём другого лоха». Представляешь?
Я представляла. Очень хорошо представляла. И от этого становилось горько — столько лет жизни потрачено на людей, которые воспринимали нашу доброту как глупость, а щедрость — как лоховство.
— Так что, — продолжил Олег, — они собирают вещи. К вечеру их здесь не будет. Приезжай, Ириш. И Настю с Мишкой привози. Это ваш дом.
Я вернулась к вечеру, взяв с собой дочь и внука. Светлана и её дети действительно съехали. В квартире был беспорядок, словно после урагана, но это был наш дом, и он снова принадлежал нам.
Мы с Настей быстро навели порядок. Вымыли полы, расставили вещи по местам, застелили чистое бельё. Мишка бегал по комнатам, радуясь простору, а мы с Олегом сидели на кухне и пили чай. Между нами витало невысказанное напряжение.
— Прости меня, — наконец произнёс он, глядя в свою чашку. — Я был слепым идиотом. Позволил сестре использовать себя, а тебя — унижать. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь.
Я посмотрела на него — поседевшего, осунувшегося за эти сутки, — и вдруг поняла, что люблю его. Несмотря ни на что, люблю этого слабого, но доброго человека.
— Прощу, — ответила я. — Но при одном условии.
— Каком?
— Что мы больше никогда не будем жить ради чужого удобства. Что наша семья — это прежде всего мы сами. Что мы будем уважать друг друга и никому не позволим вмешиваться в нашу жизнь.
Он кивнул и впервые за долгое время прямо посмотрел мне в глаза.
— Обещаю. Теперь всё будет по-другому.
И я ему поверила. Потому что иногда человеку нужно дойти до края пропасти, чтобы понять, что на самом деле ценно в его жизни. Олегу понадобилось едва не потерять семью, чтобы осознать её ценность.
Мы начали жить заново. Настя с Мишкой заняли большую комнату, я с Олегом — спальню. В доме появился порядок, покой и — самое главное — уважение. Мы снова стали семьёй.
А Светлана? Я слышала, что она нашла нового «спонсора» — какого-то одинокого вдовца с квартирой. Что ж, это её выбор. Моё дело — заботиться о своей семье и больше никогда не позволять никому переступать наши границы.
Иногда я думаю: может, стоило раньше хлопнуть дверью? Показать характер? Но потом понимаю, что всему своё время. Я не жалею о своём терпении — оно научило меня ценить себя. И не жалею о своём решительном шаге — он вернул мне семью и самоуважение.
В конце концов, никогда не поздно начать уважать себя и требовать уважения от других. Даже если эти «другие» — родственники мужа, считающие нормой жить за ваш счёт.
