— Сережа, ты хоть посмотри, в чем она пришла, — голос свекрови, Тамары Павловны, сочился приторным ядом, который она даже не пыталась скрыть. — Это же платье с рынка, я такое на прошлой неделе видела.
Рублей пятьсот, не больше.
Я молча поправила воротник простого синего платья. Оно действительно было недорогим. Как и все вещи в моем гардеробе.
Это было одно из главных условий жестокого пари, которое я заключила с собственным дедом.
Мой муж, Сергей, неловко кашлянул, отводя взгляд.
— Мам, перестань. Нормальное платье.
— Нормальное? — взвизгнула его сестра Ирина, подливая масла в огонь. — Сереж, у твоей жены вкус как у… Впрочем, какой может быть вкус у сироты из провинции?
Она окинула меня презрительным взглядом с головы до ног, задержавшись на моих тонких запястьях. В ее глазах плескалось плохо скрываемое торжество.
— Хоть бы браслетик какой надела. А, ну да, у тебя же ничего нет.
Я медленно подняла на нее глаза. Мой взгляд был спокойным, почти изучающим.
Внутри я делала пометки: «Объект номер два, Ирина. Уровень агрессии — высокий. Основная мотивация — зависть и самоутверждение за чужой счет».
Это было похоже на наблюдение за поведением хищников в дикой природе. Увлекательно и предсказуемо.
Тамара Павловна картинно вздохнула и села рядом со мной на диван, положив свою тяжелую руку мне на плечо. От нее пахло лаком для волос и жареными котлетами.
— Анечка, мы же тебе не враги. Мы добра желаем. Просто хотим, чтобы ты мужу соответствовала. Он у нас мужчина видный, начальник отдела. А ты… ну, сама понимаешь.
Она сделала паузу, ожидая моих слез или оправданий. Не дождалась. Я лишь наблюдала.
Где тот Сергей, за которого я выходила замуж? Тот остроумный, уверенный в себе мужчина, который очаровал меня своей независимостью от чужого мнения. Теперь от него осталась лишь тень, послушная марионетка в руках матери и сестры.
— Вот что я придумала! — ее лицо просияло от собственной гениальности. — У тебя же от матери сережки остались? Те, с маленькими камушками. Ты их не носишь почти. Давай мы их продадим?
Сергей поперхнулся воздухом.
— Мама, ты в своем уме? Это же память.
— Ой, какая память! — отмахнулась она. — Память о нищете? А так хоть деньги будут. Купим Анечке пару приличных кофточек. И на дачу новый мангал хватит. Всем польза.
Ирина тут же поддержала:
— Точно! А то эти сережки все равно на ней смотрятся как на корове седло. Они просто не понимали, что унижают не меня, а самих себя, выставляя напоказ всю свою мелочность.
Я смотрела на их лица, искаженные жадностью и чувством собственного превосходства.
Они были так предсказуемы в своих реакциях. Каждый их шаг, каждое слово лишь подтверждало мои первоначальные гипотезы.
Мой эксперимент шел по плану.
— Хорошо, — тихо сказала я.
В комнате повисло недоумение. Даже Сергей удивленно посмотрел на меня.
— Что «хорошо»? — не поняла свекровь.
— Я согласна их продать, — я позволила себе легкую, едва заметную улыбку. — Раз это нужно для семьи.
Тамара Павловна и Ирина переглянулись. В их глазах на секунду мелькнуло подозрение, но оно тут же утонуло в радостном предвкушении. Они снова ошиблись, приняв мою стратегию за слабость.
Каждый из них был всего лишь фигурой на моей шахматной доске. И сегодня они сделали очередной ход, который вел их прямиком в ловушку.
На следующий же день Тамара Павловна потащила меня в ближайший ломбард. Ирина увязалась следом, предвкушая зрелище. Сергей ехал с нами, его лицо было мрачнее тучи. Он пытался возражать, но мать быстро его осадила.
— Не мешай нам заботиться о твоей жене! Ты сам не видишь, что она ходит как оборванка?
Ломбард оказался тесной, душной коморкой с решеткой на окне. Оценщик, мужчина с усталыми глазами, лениво взял в руки маленькую бархатную коробочку, которую я ему протянула.
Он долго разглядывал серьги через лупу, а Тамара Павловна нетерпеливо постукивала пальцами по стойке.
— Ну что там? Золото ведь? И камушки блестят. Тысяч двадцать дадите?
Оценщик хмыкнул.
— Золото-то золото, 585 проба. А вот камни — фианиты. И работа простенькая. Пять тысяч. И то из уважения.
Лицо свекрови вытянулось. Ирина разочарованно цокнула языком.
— Пять? Я думала, хоть на новые сапоги хватит.
Я сделала именно то, чего от меня ждали. Шагнула вперед и робко произнесла:
— Может, не стоит? Это все-таки память… И пять тысяч — это так мало. Давайте сходим в другое место?
Это был мой заранее просчитанный ход. Моя попытка «компромисса», которая должна была с треском провалиться.
— Молчи, Аня! — тут же рявкнула Тамара Павловна. — Ты в этом что-то понимаешь? Человек сказал — пять, значит, пять! Он специалист!
Ирина поддакнула:
— Конечно! А то потащишь нас сейчас по всему городу, а в итоге еще меньше дадут. Ты всегда все портишь своим упрямством.
Сергей попытался вмешаться:
— Мам, ну правда, может, в ювелирный зайдем?
— Замолчи! — оборвала его сестра. — Тебя твоя жена уже под каблук загнала? Мы решаем, как лучше для семьи!
Деньги были получены и тут же, прямо у выхода из ломбарда, разделены. Три тысячи Тамара Павловна забрала себе «на мангал и рассаду». Две тысячи взяла Ирина, заявив, что ей срочно нужен новый маникюр.
— А как же… кофточки для меня? — тихо спросила я, играя свою роль до конца.
Ирина расхохоталась мне в лицо.
— Ой, Анечка, не смеши. Какие кофточки на эти копейки? В секонд-хенде разве что.
Они ушли, довольные собой, оставив меня с мужем на улице. Сергей выглядел подавленным. Он не смог защитить ни память моей матери, ни меня. Еще один балл в его личное дело.
— Прости, — пробормотал он, не глядя на меня.
— Ничего, — я мягко взяла его под руку. — Я все понимаю. Это же твоя семья.
Но настоящий удар был нанесен вечером. Мы вернулись домой, и я увидела, что на моей прикроватной тумбочке, где я всегда оставляла свой ноутбук, пусто. С виду он был обычным, но на самом деле — это была защищенная модель с тройной системой шифрования.
Сердце пропустило удар, но я сохранила внешнее спокойствие.
— Сережа, а где мой ноутбук?
В этот момент в комнату вошла сияющая Ирина.
— А, это ты про этот хлам? Я его забрала. Мой сломался, а мне для работы срочно надо. Тебе-то он зачем? Ты же не работаешь. Фильмы и на телефоне посмотришь.
Я медленно повернулась к Ирине. Моя маска кроткой овечки не дрогнула, но внутри что-то щелкнуло. Громко, окончательно. Это был звук захлопнувшейся ловушки. Последний экспонат для исследования доставлен.
Этот ноутбук был не просто вещью.
Это был мой рабочий инструмент. Зашифрованный портал в мою настоящую жизнь, содержащий отчеты, графики и подробные записи о каждом шаге моего социального эксперимента.
Взломать его было невозможно, но сам факт воровства стал последней каплей.
Я посмотрела на мужа. Последний тест. Последний шанс.
— Сергей, верни, пожалуйста, мой ноутбук.
Мой голос был тихим, но в нем не было ни капли просьбы. Это было требование.
Сергей замялся. Он посмотрел на сестру, потом на меня.
— Ир, ну отдай. Это же ее вещь.
— Ой, началось! — фыркнула Ирина, плюхаясь в кресло. — Что ты ее слушаешь? Я же сказала, мне нужнее! Купим ей потом новый, когда премию получу.
— Ань, ну ты слышишь? — беспомощно проговорил Сергей, поворачиваясь ко мне. — Она же по работе. Войди в положение. Не будь эгоисткой.
Вот оно. Дно. Он не просто не защитил меня, он встал на их сторону. Окончательно и бесповоротно. В этот самый миг образ того Сергея, которого я любила, рассыпался в прах.
Я до последнего цеплялась за воспоминания, но реальность оказалась сильнее. Он сделал свой выбор. Теперь пришло время мне сделать свой.
Все. Хватит.
Эксперимент завершен. Результаты признаны исчерпывающими.
Я достала из кармана свой дешевый кнопочный телефон. Нашла в контактах номер под названием «Куратор». Это была линия экстренной связи. Нажала вызов.
— Дмитрий Алексеевич, добрый вечер, — сказала я в трубку ровным, деловым тоном, который они никогда от меня не слышали. — Этап наблюдения завершен. Можете приступать. Да, по всем трем объектам. Активируйте протокол «Последствия». Начинайте с золовки.
Я завершила звонок и положила телефон на стол. Затем перевела взгляд на Ирину, которая смотрела на меня во все глаза, пытаясь понять, был ли это розыгрыш.
Мое лицо было абсолютно серьезным.
— У тебя ровно десять минут, чтобы вернуть мой ноутбук на место. В целости и сохранности.
Ирина нервно хихикнула.
— Ты мне угрожаешь? Чем? Своим таинственным куратором?
— Я не угрожаю, — мой голос стал ледяным. — Я информирую. Через десять минут твой «срочный проект», из-за которого ты украла мою вещь, будет удален с серверов вашей компании.
А еще через пять минут на стол твоего начальника ляжет очень интересный отчет о твоих методах работы. Кажется, это называется коммерческий шпионаж?
Ирина побледнела. Смех застрял у нее в горле.
— Ты… ты врешь! Ты не можешь…
— Девять минут, — отрезала я, глядя на экран своего телефона. — Время пошло.
Ирина смотрела то на меня, то на свой телефон, словно ожидая, что он сейчас взорвется. Не прошло и минуты, как он действительно зазвонил. На экране высветилось «ГЕННАДИЙ ПЕТРОВИЧ». Ее начальник.
Она в панике схватила трубку, ее руки дрожали.
— Да, Геннадий Петрович… Что? Какой отчет? Нет, я не… Это ошибка!
Она бросила испуганный взгляд на меня. Я молча указала на свой ноутбук. Ирина, спотыкаясь, подбежала к нему, схватила и почти швырнула на кровать.
— Вот! Забирай свой хлам! Только скажи им, чтобы остановились!
— Слишком поздно, — спокойно ответила я. — Процесс запущен.
Сергей, до этого наблюдавший за сценой с открытым ртом, наконец обрел дар речи.
— Аня, что происходит? Что ты наделала? Это же моя сестра!
Я медленно повернулась к нему. Моя роль закончилась, и я больше не видела смысла притворяться.
— Ты так и не понял, да? Ты думал, я — бедная сиротка, которую можно безнаказанно унижать? Которую можно обобрать, прикрываясь «заботой о семье»?
Я подошла к окну и посмотрела вниз. Там, у подъезда, уже стоял черный седан представительского класса, невидимый из их квартиры.
— Моя фамилия не та, что ты знаешь. Моя настоящая фамилия — Орлова. И мой дедушка, которого ты считал скромным пенсионером, — владелец инвестиционного холдинга «Орион-Капитал». А все это, — я обвела рукой комнату, — было всего лишь экспериментом.
Ирина ахнула. Сергей пошатнулся, как от удара.
— Дедушка был против нашего брака. Он поставил условие: год я живу как обычная девушка, без доступа к состоянию.
Он считал, что тебя и твою семью интересуют только деньги. А я, дура, хотела доказать ему, что он неправ.
Я горько усмехнулась.
— Что ж, вы превзошли его худшие ожидания. Вы показали себя во всей красе. Мелочные, жадные, завистливые люди, готовые унижать того, кто слабее.
Раздался звонок в дверь. Я знала, кто это.
— Это Дмитрий Алексеевич, начальник службы безопасности моего деда. Он пришел забрать мои вещи. И вручить вам кое-какие документы.
Сергей бросился ко мне.
— Анечка, прости! Я не знал! Я люблю тебя!
— Ты любишь не меня, — отрезала я, отстраняясь. — Ты любишь удобную и бессловесную вещь. Ты провалил свой главный тест, Сергей. Ты ни разу не встал на мою сторону.
Дмитрий Алексеевич уже вошел в квартиру. Он молча протянул каждому по конверту.
— Ирине Сергеевне — уведомление об увольнении по статье за разглашение коммерческой тайны и уведомление о начале внутреннего расследования. Тамаре Павловне — требование о досрочном погашении кредита за дачный участок ввиду нарушения условий договора поручительства.
А вам, Сергей, — он посмотрел на моего мужа без всякого выражения, — уведомление о расторжении договора аренды.
Эта квартира принадлежит одному из дочерних фондов холдинга. У вас 24 часа на освобождение помещения.
Я взяла со стола свой телефон, ноутбук и направилась к выходу. Я не оглянулась.
Не было ни злорадства, ни радости. Только холодное удовлетворение от правильно решенной задачи. Эксперимент дал однозначный результат.
Внизу меня ждал открытый автомобиль. Я села на заднее сиденье и сказала:
— Домой, Дмитрий Алексеевич.
Я получила не свободу. Я получила подтверждение. Подтверждение того, что доверять можно только фактам, а не словам.
И что иногда, чтобы увидеть истинное лицо человека, нужно просто дать ему возможность поверить в твою слабость.
Эпилог
Прошло полгода.
За окном моего кабинета на сорок пятом этаже небоскреба «Орион-Тауэр» садилось солнце, окрашивая город в золото и багрянец. Я откинулась в кресле из белой кожи и сделала глоток воды из тонкого стакана.
— Ты была жестока, внучка, — голос деда, сидевшего напротив, был ровным, без осуждения. Просто констатация факта.
— Я была справедлива, — поправила я, глядя ему в глаза. — Я дала им ровно то, что они заслужили. Ни граммом больше, ни граммом меньше.
Дед кивнул, принимая мой ответ. Он никогда не любил сантиментов, ценя точность во всем. Именно он научил меня, что любой проект, будь то слияние корпораций или человеческие отношения, требует тщательного анализа.
— Твои отчеты были безупречны. Подробные психологические портреты, анализ мотиваций, прогнозирование поведения.
Ты могла бы возглавить наш аналитический отдел.
— Я подумаю над этим, — улыбнулась я. — Но сначала мне нужно закончить один личный проект.
Судьба моей бывшей «семьи» сложилась именно так, как я и предполагала. Ирина, уволенная с позором, не смогла найти другую работу в своей сфере — репутация бежала впереди нее.
Она пыталась судиться, но юристы деда разбили ее аргументы в пух и прах. По последним данным, она работала кассиром в супермаркете на окраине города, пряча глаза от бывших коллег.
Тамара Павловна, лишившись финансовой поддержки сына и дочери, была вынуждена продать дачу, чтобы погасить кредит.
Она переехала в свою старую, запущенную квартиру и, по слухам, постоянно жаловалась соседям на неблагодарных детей и коварную невестку-обманщицу. Ей, конечно, никто не верил.
А Сергей… Его история оказалась самой показательной.
Он стоял на пыльном перроне вокзала своего родного городка. Тот же вокзал, с которого он когда-то уезжал в столицу, полный надежд. Теперь он вернулся ни с чем.
В руке — потертый чемодан, в кармане — последние деньги. Он смотрел на проходящие поезда и впервые в жизни осознал всю глубину своего падения. Дело было не в квартире, не в работе, не в деньгах.
Он предал. Предал не внучку миллионера, а тихую, любящую Аню, которая верила в него. И это осознание было тяжелее любого финансового краха.
— Ты жалеешь о чем-нибудь? — спросил дед, прерывая мои мысли.
Я задумалась на мгновение.
— Я жалею, что ошиблась в своем первоначальном прогнозе. Я действительно надеялась, что ты неправ. Что в людях есть что-то большее, чем просто расчет.
— В некоторых есть, — согласился он. — Но умение отличать одних от других — это и есть главный капитал, Аня.
Не деньги, а знание людей. Твой эксперимент, хоть и обошелся тебе в год жизни, сделал тебя богаче любого нашего актива.
Он был прав. Я потеряла иллюзии, но приобрела бесценный опыт. Я научилась видеть то, что скрыто за красивыми словами и правильными поступками. Я поняла, что истинная сила не в деньгах, а в способности оставаться человеком, даже когда играешь роль слабого.
Я посмотрела на город, который лежал у моих ног. Он больше не казался мне чужим или враждебным. Это был мой мир. Мир, где я сама устанавливаю правила. И мой следующий эксперимент будет куда масштабнее.
