— Полин, ты не занята? Надо поговорить, — голос Дениса, обычно такой уверенный, сейчас звучал как-то приглушенно, почти виновато. Он мялся у кухонного гарнитура, нового, блестящего, еще пахнущего свежей сборкой, и смотрел куда-то в сторону, избегая её взгляда.
Полина, которая как раз раскладывала по полкам их свадебные бокалы – хрупкие, изящные, купленные всего пару недель назад для их новой жизни, – обернулась, чуть удивленная его тоном. Всего неделя прошла с их шумной, веселой свадьбы.
Медовый месяц, пусть и не на Мальдивах, а в этой новенькой, подаренной её родителями двушке, еще пьянил ощущением счастья и безграничных перспектив. Она еще не привыкла к кольцу на пальце, к тому, что теперь она – жена, и этот красивый, такой щедрый и внимательный мужчина – её муж.
— Нет, конечно, милый. Что-то случилось? Ты какой-то… не такой, — она отложила бокал и подошла ближе, обеспокоенно вглядываясь в его лицо. Легкая щетина, которую он иногда забывал сбрить и которая ей даже нравилась, сегодня казалась небрежной.
Денис нервно провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше. Он подошел к окну, откуда открывался вид на тихий, зеленый двор. Солнечные лучи играли на его лице, но не делали его веселее.
— Да нет, ничего такого страшного, — начал он, но слова звучали неубедительно. Он повернулся к ней, и Полина увидела в его глазах что-то, чего раньше не замечала – какую-то затаенную тревогу, почти затравленность. — Просто… есть один момент. Финансовый. Я должен был сказать тебе раньше, но… всё как-то не до того было. Свадьба, все эти хлопоты…
«Финансовый момент?» — пронеслось у Полины в голове. Она слегка напряглась. Денис всегда производил впечатление человека, у которого с финансами всё более чем в порядке. Шикарные рестораны, куда он водил её чуть ли не с первого свидания, дорогие подарки, которые появлялись «просто так, без повода», поездка на выходные в загородный спа-отель перед самой свадьбой – всё это рисовало образ успешного, состоявшегося мужчины.
Она никогда не спрашивала о его доходах, считая это нетактичным, но была уверена, что он зарабатывает очень хорошо.
— И что за момент? — спросила она как можно спокойнее, хотя внутри уже зародилось нехорошее предчувствие.
Денис глубоко вздохнул, словно собираясь прыгнуть в холодную воду.
— В общем, Полин… У меня есть кредиты. Пять штук, — он выпалил это быстро, глядя ей прямо в глаза, будто стараясь пересилить её взгляд. — Общая сумма там… ну, около двух миллионов.
Полина замерла. Два миллиона? Кредиты? В её мире, где родители всегда учили жить по средствам, где она сама откладывала каждую копейку с зарплаты на «черный день» или на крупную покупку, такая сумма звучала как приговор. Она невольно отступила на шаг.
— Два… миллиона? — переспросила она, чувствуя, как холодеют пальцы. — Но… на что? На бизнес? Ты же говорил, что у тебя своя небольшая фирма… Только ты никогда не рассказывал мне о нём…
Денис покачал головой, и на его лице промелькнуло что-то вроде смущения, но оно тут же сменилось напускной деловитостью.
— Нет, не на бизнес. Это… это личное. Понимаешь, до тебя у меня были отношения… ну, ты знаешь. И я… ну, как бы, старался быть на высоте. Подарки там, ну, ты понимаешь, — он неопределенно махнул рукой. — Одной машину помог купить, небольшой такой городской вариант, но всё же. Другой… другой оплатил поездку в Таиланд, она давно мечтала. Ну и так, по мелочи набежало.
У Полины перехватило дыхание. Машина? Таиланд? Для бывших? А она… она радовалась букету роз и ужину в ресторане, считая это верхом щедрости. Какая же она была наивняга! Картина его «обеспеченности» начала трескаться, рассыпаться на глазах, обнажая неприглядную правду.
— То есть… ты хочешь сказать, что эти два миллиона ты потратил на своих бывших девушек? — её голос начал набирать силу, пропитанный ледяным недоумением и подступающим гневом.
— Ну, если грубо, то да, — Денис пожал плечами, словно это была самая обыденная вещь на свете. — Но это же было до тебя, Полин. Это прошлое. А сейчас… сейчас у нас семья. И эти долги, они теперь как бы… наши общие.
Я тут прикинул, если ты будешь отдавать мне половину своей зарплаты, то мы сможем их закрыть гораздо быстрее. У меня сейчас, сама понимаешь, после свадьбы, немного напряженно с деньгами. Расходы были большие.
И вот тут Полина взорвалась. Вся её растерянность, весь шок от его признания мгновенно сменились яростью. Она смотрела на него, и ей казалось, что она видит его впервые – не обаятельного ухажера, а наглого, расчетливого проходимца.
— С какой стати я должна расплачиваться за твои добрачные долги, милый мой?! Ты, значит, тратил всё это на своих бывших, а я должна теперь платить?
— Ну, Поля…
— На каких-то Маш и Даш, покупал им машины и оплачивал курорты, а я должна теперь платить за твои щедроты из своего кармана?! Ты в своем уме, Денис?!
Он даже отшатнулся от силы её голоса, от ярости, которая плескалась в её глазах. На его лице появилось выражение обиженного недоумения.
— Ну, Полин, зачем так сразу кричать? Мы же взрослые люди, давай обсудим спокойно, — Денис попытался вернуть разговору видимость цивилизованности, хотя его лицо слегка покраснело от её отповеди. Он сделал шаг к ней, протягивая руку, словно хотел успокоить разбушевавшегося ребенка. — Я же тебе всё объяснил. Мы же теперь семья. Разве не так решаются проблемы в семье – вместе?
Полина отшатнулась от его протянутой руки, как от змеи. Спокойно? Обсудим? После того, как он неделю водил её за нос, позволяя ей витать в облаках счастья, зная, какая финансовая пропасть скрывается за фасадом его щедрости?
— Семья? — переспросила она, и в её голосе зазвенел металл. — Семья строится на доверии, Денис! А ты мне врал! Ты полгода пускал мне пыль в глаза своими ресторанами и подарками, зная, что всё это – мыльный пузырь, надутый на кредитные деньги! Почему ты не сказал мне об этом до свадьбы? Почему?!
Он отвел взгляд, снова уставившись в окно. Вид виноватого мальчика, который он пытался изобразить, уже не действовал.
— Я боялся, — пробормотал он, не поворачиваясь. — Боялся, что ты узнаешь и… уйдешь. Я не хотел тебя терять, Полина. Ты мне очень дорога, правда. Я думал, поженимся, и тогда уже… как-нибудь разберемся вместе.
Этот ответ вызвал у Полины новую волну негодования. Страх потерять её? Или страх потерять удобную возможность переложить свои долги на чужие плечи?
— Боялся потерять? — она горько усмехнулась. — Так ты предпочел обмануть меня? Начать нашу совместную жизнь со лжи? Ты думал, я, узнав об этом после свадьбы, покорно взвалю на себя твои два миллиона долгов за красивую жизнь твоих бывших пассий? Ты серьезно так думал? Или просто надеялся, что я окажусь настолько глупой и влюбленной?
Денис наконец повернулся. Его лицо уже не выражало смущения или вины. На нем проступало раздражение. Её реакция явно не соответствовала его ожиданиям.
— Ну почему ты всё так переворачиваешь? Причем тут глупость? Я говорю о поддержке! О том, что муж и жена должны быть вместе и в горе, и в радости! Да, я наделал ошибок в прошлом, не спорю. Но кто их не делает? Теперь это наши общие трудности. Я же не прошу чего-то невозможного, просто часть твоей зарплаты. Мы же оба работаем. Вместе мы справимся гораздо быстрее. Это же логично!
Логично? Для Полины его «логика» звучала как издевательство. Она смотрела на него и пыталась понять: он действительно не видит всей дикости ситуации или просто прикидывается?
— Логично? Погоди, давай разберемся в твоей логике, — она скрестила руки на груди, её голос стал холодным и язвительным. — Значит, какая-то, условно говоря, Лена катается на машине, купленной на твои кредитные деньги. Какая-то Света нежится на пляжах Таиланда, тоже за счет твоего кредита.
А я, Полина, твоя законная жена, должна теперь сидеть на хлебе и воде и отдавать тебе половину своей честно заработанной зарплаты, чтобы покрыть расходы на их удовольствия? Это ты называешь «общими трудностями»? Это ты называешь «семьей»? Нет уж, дорогой. Это твои трудности. Ты их создал до меня, вот сам и расхлебывай.
Денис нахмурился еще сильнее, желваки заходили на его скулах. Он явно не привык к такому прямому и жесткому отказу. Его обаяние, которое так легко действовало на других женщин, здесь давало сбой.
— То есть, как это «сам»? — возмутился он. — Я не понимаю, ты что, отказываешься мне помочь? Собственному мужу? Ты же знала, что я не олигарх! Подарки тебе тоже делал, между прочим! Или ты думала, деньги с неба падают?
— Те подарки, которые ты делал мне, Денис, несоизмеримы с машинами и заграничными поездками! — отрезала Полина. — И я не думала, что деньги падают с неба. Я думала, что ты живешь по средствам. А ты, оказывается, жил в долг, чтобы произвести впечатление!
И теперь хочешь, чтобы я оплачивала твой маскарад? Нет. Я на это не подписывалась. Моя зарплата – это моя зарплата. На твои добрачные долги из неё не пойдет ни копейки. Ищи другие способы рассчитаться с банками за своих Маш и Даш.
— Нет? Ты на это не подписывалась? — Денис переступил с ноги на ногу, его лицо исказилось от возмущения, словно он услышал нечто совершенно невообразимое. Обаятельная маска окончательно слетела, обнажив эгоистичную, избалованную натуру человека, привыкшего получать желаемое. — А на что ты тогда подписывалась, Полина?
Думала, выйдешь замуж и будешь жить припеваючи в квартирке, которую тебе папа с мамой подарили? Думала, я буду пахать, а ты – порхать? Семья – это не только цветочки и рестораны, это и общие проблемы! А ты сейчас ведешь себя как эгоистка! Тебе плевать на меня, на наши отношения, главное – чтобы твою драгоценную зарплату никто не тронул!
Он говорил громко, почти срываясь на крик, жестикулируя так, будто пытался физически вбить в неё свои аргументы. Он ходил по кухне взад-вперед, от окна к столу, создавая нервозную, давящую атмосферу.
Полина молча наблюдала за ним, и её первоначальный гнев начал уступать место холодному, отстраненному анализу. Она видела перед собой не мужа, не близкого человека, а чужого, неприятного ей мужчину, который пытался манипулировать и давить, чтобы решить свои проблемы за её счет.
— Это не наши общие проблемы, Денис, — повторила она ровно, без крика, но с такой твердостью, что он на миг замолчал, удивленный отсутствием ожидаемой им эмоциональной реакции. — Это твои личные долги, сделанные до меня, на других женщин.
И ты пытаешься сделать их нашими общими с помощью обмана и шантажа. Ты не боялся меня потерять, ты боялся, что не найдешь тупицу, которая согласится платить по твоим счетам.
— Шантажа? Какого еще шантажа? — он вскинул брови, изображая искреннее недоумение, но глаза его смотрели зло и колюче. — Я просто говорю, как есть! У меня нет сейчас возможности гасить такие суммы в одиночку! Банки ждать не будут! Что ты предлагаешь делать? Жить под вечным мечом этих долгов? Или ты думаешь, они сами рассосутся?
Он остановился прямо перед ней, нависая, пытаясь использовать свое физическое превосходство, чтобы подавить её волю.
— Нет, сами они не рассосутся, — согласилась Полина, не отводя взгляда. — Тебе придется их выплачивать. Устроиться на вторую работу, продать что-то из своих вещей, урезать свои расходы. Варианты есть, если захотеть. Но ты не хочешь. Ты хочешь, чтобы это сделала я.
Денис усмехнулся зло и неприятно.
— Вторую работу? Продать вещи? Ты смеешься? Я не собираюсь вкалывать как проклятый из-за каких-то старых ошибок! Есть гораздо более простое решение, раз уж ты такая упертая и не хочешь помочь собственному мужу по-хорошему.
Он обвел взглядом кухню, потом перевел взгляд в сторону коридора, ведущего в комнату. Его голос стал вкрадчивым, но от этого еще более угрожающим.
— Раз ты не хочешь участвовать финансово… значит, придется решать вопрос иначе. У нас есть актив. Квартира. Да, её подарили твои родители, но теперь мы семья, живем здесь вместе. Если денег нет, значит, придется продавать квартиру. Вырученных денег как раз хватит, чтобы закрыть все мои долги. И даже останется немного на первое время, пока не найдем что-нибудь попроще, съемное.
В этот момент для Полины всё встало на свои места. Последние остатки сомнений, последние крупицы надежды на то, что это какое-то чудовищное недоразумение, испарились без следа. Шантаж квартирой. Квартирой, которую её родители купили ей, вложив все свои сбережения, чтобы у дочери был свой угол, чтобы она не зависела ни от кого.
И этот человек, которого она еще неделю назад назвала мужем, с легкостью предлагает продать этот её угол, её крепость, чтобы расплатиться за машины и курорты для своих любовниц.
Её лицо не изменилось, она не закричала, не заплакала. Она просто посмотрела на Дениса так, словно видела его сквозь рентгеновский аппарат – всю его мелкую, гнилую сущность. Холодная, абсолютная ясность наполнила её сознание.
— Вон, — сказала она тихо, но так отчетливо, что слово повисло в воздухе, как удар хлыста.
Денис опешил. Он явно ожидал чего угодно – споров, упреков, может быть, даже слез, – но не этого спокойного, ледяного приказа.
— Что «вон»? Ты о чем?
— Вон из моей квартиры, — повторила Полина, указывая подбородком на входную дверь. Её голос не дрогнул. — Собирай свои вещи и уходи. Прямо сейчас. Ты здесь больше не живешь.
Её спокойствие, её абсолютная уверенность в своих словах подействовали на Дениса сильнее, чем любой крик. Он смотрел на неё несколько секунд, пытаясь понять, шутит она или нет. Но в её глазах была только сталь.
— Ты… ты что, серьезно? — пролепетал он, его лицо начало медленно багроветь от подступающей ярости. — Ты меня выгоняешь? Из нашего дома?
Полина стояла неподвижно, словно изваяние, только в глазах её горел холодный огонь. «Наш дом» – эта фраза резанула её слух своей фальшью. Неделю назад она бы растаяла от этих слов, сейчас же они вызывали только брезгливость.
— Это не наш дом, Денис, — произнесла она отчетливо, разделяя слова. — Это МОЯ квартира. Подарок моих родителей. А ты здесь был гостем. И твое время гостеприимства истекло. Собирай свои вещи. Я не хочу больше видеть тебя здесь ни одной лишней минуты.
Его лицо исказилось. Маска благовоспитанного, хоть и попавшего впросак, мужа слетела окончательно, обнажив уродливую гримасу разгневанного эгоиста, чьи планы рухнули. Он больше не пытался казаться обиженным или непонятым. Он был в ярости.
— Да как ты смеешь?! — взревел он, и его голос, казалось, заставил задрожать стекла в окнах. — Ты не можешь просто так меня вышвырнуть! Я твой муж! Мы женаты, если ты забыла! У меня есть права! Я здесь прописан, между прочим!
Полина криво усмехнулась. Прописан. Какая предусмотрительность. Неделя брака, а он уже успел позаботиться о своей «прописке» в её квартире.
— Твои права закончились ровно в тот момент, когда ты решил, что можешь расплачиваться моими деньгами и моей квартирой за своих бывших баб, — отрезала она.
— И не смей повышать на меня голос в моем доме. Твоя прописка – это всего лишь формальность, которую так же легко аннулировать, как и наш скоропалительный брак. Ты рассчитывал, что я буду покорной овечкой, которая пойдет на все ради сохранения «семьи»? Ошибся.
Денис задохнулся от такой наглости. Он привык, что женщины ведутся на его обаяние, на его щедрые жесты, пусть и сделанные в кредит. Он привык манипулировать и получать свое. А здесь – стена. Холодная, непробиваемая стена.
— Ах ты… — он заскрежетал зубами, подбирая слова, но видимо, приличных не находилось. Он сделал шаг к ней, сжимая кулаки. Полина не отступила, лишь презрительно изогнула бровь. — Ты еще пожалеешь об этом, клянусь! Думаешь, это так просто? Выставила мужа за дверь – и всё? Я не позволю тебе так со мной поступить!
Он начал метаться по кухне, как разъяренный зверь в клетке, его взгляд злобно шарил по обстановке, словно оценивая, что еще можно использовать в своих целях.
— Ты прекрасно знала, что у меня не миллионы! Ты видела, как я живу, как ухаживаю! Тебя всё устраивало! А теперь, когда возникли небольшие, временные трудности, ты сразу в кусты? Сразу предаешь? Вот она, твоя любовь хваленая!
— Любовь? — Полина рассмеялась, но смех её был лишен веселья, он был сухим и колючим. — Какая любовь, Денис? Ты лгал мне с первого дня. Ты использовал меня. Ты рассчитывал, что я буду удобной и глупой. Твои «небольшие, временные трудности» — это два миллиона долгов, которые ты повесил на себя ради других женщин! И ты смеешь говорить о предательстве? Да ты сам – ходячее предательство!
Его лицо побагровело еще сильнее. Он понял, что уговоры, манипуляции, даже угрозы шантажом квартирой не сработали. Она не боится его. Она его презирает.
— Ну, хорошо, — процедил он сквозь зубы, останавливаясь и глядя на неё с нескрываемой ненавистью. — Раз ты так… Раз ты считаешь, что можешь вот так просто выкинуть меня из своей жизни и из этой квартиры… Тогда готовься. Я так этого не оставлю. Ты сама напросилась. Ты думаешь, я уйду с пустыми руками? Как бы не так!
Он обвел квартиру хозяйским взглядом, задержавшись на новой мебели, на бытовой технике, которую они выбирали вместе, но за которую, как Полина теперь понимала, он наверняка расплатился очередной кредиткой.
— Мы прожили вместе целую неделю! И всё, что здесь есть, это наше совместно нажитое имущество! Я потребую свою половину! Половину квартиры, половину всего, что в ней находится! Будешь знать, как выгонять законного мужа! Ты сама этого захотела, Полина! Получай!
Полина смотрела на него без страха, только с бесконечной усталостью и отвращением. Совместно нажитое имущество за неделю брака? Половину квартиры, купленной её родителями? Абсурдность его угроз была очевидна, но злоба, кипевшая в нем, была реальной.
— Убирайся, Денис, — повторила она, её голос был спокоен, но в нем звучала окончательная, бесповоротная точка. — Просто убирайся. И чем быстрее ты это сделаешь, тем лучше будет для тебя. Потому что еще немного, и я забуду, что когда-то считала тебя человеком.
Он еще постоял мгновение, глядя на неё тяжелым, полным злобы взглядом, потом резко развернулся и, не сказав больше ни слова, вышел из кухни. Полина слышала, как он прошел в комнату, как с грохотом открыл шкаф, как швырял на пол какие-то вещи. Она не пошла за ним. Она осталась стоять на кухне, среди этого нового, так и не ставшего по-настоящему «их» пространства.
Всё было кончено. Окончательно и бесповоротно. Впереди её ждала головная боль с его вещами, с его угрозами, но это уже не имело значения. Главное – она избавилась от него. А он… он так и останется со своими долгами и своей гнилой натурой, и Полина уже не будет расплачиваться за его красивую жизнь…
