– Стас, я не совсем поняла, ты сейчас пошутил? – Майя медленно опустила вилку на тарелку с остывающим ужином. Она смотрела на мужа, и в ее серых глазах, обычно теплых и немного усталых после рабочего дня, плескалось откровенное недоумение.
Станислав сидел напротив, ссутулившись. Он избегал ее взгляда, ковыряя вилкой в салате, к которому так и не притронулся. Его лицо, обычно открытое и добродушное, сейчас казалось напряженным и чужим.
– Май, ну почему сразу пошутил? Дело серьезное. Зойке надо помочь.
– Помочь – это я понимаю. Мы всегда помогали. Мы оплатили твоему племяннику брекеты. Мы купили твоей маме новый холодильник и стиральную машину, когда старые сломались. Мы давали Денису денег, когда он полгода сидел без работы. Но три миллиона, Стас! Это не помощь, это… это полное содержание. Это первоначальный взнос за их квартиру!
Майя поднялась из-за стола и прошла к окну. Вечерний город зажигался тысячами огней, но она видела лишь свое искаженное отражение в темном стекле. Она работала ведущим логистом в крупной международной компании. Ее зарплата была втрое больше, чем у Стаса, который трудился инженером в проектном бюро. Именно она была финансовым стержнем их семьи, и именно она несколько лет подряд откладывала каждую свободную копейку на их общую мечту – загородный дом. Небольшой, уютный, с верандой и садом. Они вместе выбирали проекты, спорили о планировке, мечтали, как будут пить там чай по утрам. И вот теперь эти три миллиона, основа их будущего дома, должны были уйти на решение проблем его сестры.
– У них своя семья. У Зои есть муж, Денис. Почему он не возьмет ипотеку? Почему они не снимут квартиру попроще и не начнут копить?
– Май, ты же знаешь Дениса… Он человек творческий, не для цифр и обязательств. – Стас наконец поднял на нее глаза, и в них была виноватая мольба. – А у Зойки ребенок, ну как им мыкаться по съемным углам? Мама очень переживает. Говорит, Стасик, ты у нас единственный мужчина в семье, опора.
«Опора, – мысленно усмехнулась Майя. – Опора, которая держится на моих деньгах». Вслух она сказала другое:
– Стас, это наши общие деньги. Точнее, это деньги, которые я заработала своим горбом, отказывая себе во многом. Мы договаривались, на что мы их копим.
– Ну так мы накопим еще! – с неожиданным воодушевлением воскликнул он. – Ты же у меня умница, у тебя все получится! А семья – это святое. Мы должны держаться вместе.
Майя молчала. Фраза «ты же умница, у тебя все получится» звучала в ее ушах как приговор. Это означало: «Ты будешь пахать дальше, а мы будем пользоваться плодами твоих трудов». Холодная пустота начала зарождаться где-то в районе солнечного сплетения. Это был не первый подобный разговор, но впервые речь шла о такой астрономической сумме.
На выходных их пригласили на «семейный ужин» к свекрови, Тамаре Игоревне. Майя сразу поняла, что это ловушка. Она оделась нарочито просто: джинсы, свободный свитер. Никаких намеков на успешность. Она знала, что ее будут «обрабатывать».
Тамара Игоревна встретила их на пороге своей аккуратной двухкомнатной квартиры, пахнущей валокордином и чем-то сладким. Она была женщиной еще не старой, но какой-то усохшей, с цепким, оценивающим взглядом маленьких глаз. На ее лице была написана вселенская скорбь, которую она умело использовала как главный инструмент манипуляции.
– Проходите, деточки, проходите. Зоечка с Денисом уже здесь.
Зоя, младшая сестра Стаса, сидела на диване, поджав ноги. Она была полной копией матери, только в молодой версии: то же вечно недовольное выражение лица и взгляд, будто ей все вокруг должны. Рядом с ней развалился ее муж Денис, худой сутулый мужчина с безвольными руками, лежащими на коленях. Он лениво листал ленту в телефоне, всем своим видом показывая, как ему скучно.
Ужин прошел в напряженном молчании, которое прерывалось лишь монологами Тамары Игоревны о ее болячках и растущих ценах. Майя ела молча, чувствуя на себе перекрестные взгляды. Наконец, когда с десертом было покончено, свекровь teatralьно вздохнула.
– Ох, горюшко мое… Ночами не сплю, все о Зоеньке думаю. Как она, бедняжка, с ребенком по чужим квартирам… Хозяева то одно придумают, то другое. А мальчику нужен свой угол. Стабильность нужна.
Зоя тут же подхватила, скривив губы в обиженной гримасе:
– Нам опять цену за аренду подняли, представляете? Это просто грабеж! А Денису зарплату задерживают…
Денис оторвался от телефона и кивнул с видом мученика.
– Кризис, что поделать. Проектов нет.
Майя поставила чашку на стол.
– Зоя, а почему вы не рассматриваете вариант с ипотекой? Сейчас много государственных программ для семей с детьми.
Взгляд Зои стал ледяным.
– Ипотека? Это кабала на двадцать лет! Ты предлагаешь нам влезть в долги и всю жизнь работать на банк? Мы хотим жить, а не выживать!
– А мы, по-твоему, не выживаем? – не выдержала Майя, ее голос зазвенел от подступающего гнева. – Мы несколько лет копили, отказывали себе в отпуске, в нормальной новой машине. Не для того, чтобы отдать все вам!
В комнате повисла звенящая тишина. Тамара Игоревна прижала руку к сердцу.
– Майя, как ты можешь… Мы же семья. Стасик, сынок, скажи ей!
Стас, до этого молчавший, вжав голову в плечи, наконец подал голос. Его тон был укоризненным.
– Май, ну зачем ты так? Никто не говорит «отдать». Мы просто поможем. Это же моя сестра. Моя кровь.
– Твоя сестра – взрослый человек с мужем! – отрезала Майя. – Пусть ее муж и решает ее проблемы!
Денис фыркнул, не отрываясь от телефона:
– Не у всех жены миллионы зарабатывают.
Это было последней каплей. Майя встала.
– Спасибо за ужин. Я, пожалуй, пойду. Стас, ты со мной?
Стас посмотрел на мать, на сестру, потом на Майю. Его лицо выражало страдание.
– Я… я останусь. Надо маму успокоить.
Майя молча кивнула, взяла свою сумку и вышла. Всю дорогу домой она не плакала. Внутри все оледенело. Она поняла, что это не просто просьба о деньгах. Это была проверка на прочность, битва за границы, которую она, похоже, вела в одиночку. Ее муж в этой битве был не на ее стороне.
Следующие несколько недель превратились в ад. Стас стал чужим. Он приходил поздно, почти не разговаривал, спал на диване в гостиной, ссылаясь на то, что Майя «его не понимает». Телефон Майи разрывался от звонков. Тамара Игоревна звонила и плачущим голосом рассказывала, как у нее подскочило давление после «ужасной сцены», как Зоенька совсем пала духом. Зоя присылала в мессенджер фотографии своего сына с подписями вроде: «Бедный мой мальчик, так и вырастет без своего уголка».
Майя держалась. Она заблокировала номера свекрови и золовки. На все попытки Стаса возобновить разговор о деньгах она отвечала коротким: «Мой ответ – нет».
Она чувствовала себя невероятно одинокой. Человек, которого она любила, с которым строила планы на жизнь, оказался не ее союзником, а представителем враждебного лагеря, пытающегося экспроприировать ее ресурсы. Она работала на износ, приходила домой в пустую, холодную квартиру и понимала, что мечта о доме с верандой рассыпается в пыль. Не потому, что не было денег. А потому, что не было «мы».
Однажды вечером она сидела за ноутбуком, пытаясь сосредоточиться на отчете, когда ей на почту пришло уведомление из банка. «Попытка снятия крупной суммы с вашего совместного накопительного счета отклонена. Требуется подтверждение второго владельца».
У Майи потемнело в глазах. Она открыла онлайн-банк. Стас. Он пытался перевести три миллиона на счет своей сестры. В обход нее. Втайне. Это была уже не просьба. Это была кража.
В этот момент дверь квартиры открылась. Вошел Стас. Он выглядел взвинченным и злым. Видимо, ему уже позвонила Зоя и пожаловалась, что деньги не пришли.
– Ты что наделала? – крикнул он с порога, даже не сняв куртку. – Зачем ты заблокировала перевод? Я им обещал!
Майя медленно поднялась из-за кресла. Холодная пустота внутри нее сменилась обжигающей, звенящей яростью. Вся боль, все унижение, вся усталость последних недель слились в один мощный поток.
– Ты обещал? Ты обещал ИМ за МОЙ счет? Ты решил просто взять мои деньги, которые я зарабатывала годами, и отдать своей семейке, которая палец о палец не ударила, чтобы улучшить свою жизнь?
– Это НАШИ деньги! – взревел Стас. – Я мужчина, я должен помогать своей семье!
– Своей семье? – Майя рассмеялась страшным, надрывным смехом. – Твоя семья – это я! Или была ею. А они – твои родственники. Иждивенцы, которые привыкли сидеть на шее. Сначала у матери, теперь они решили пересесть на мою! С какой стати я должна содержать твою семейку? Я вам что, банкомат? – не выдержала Майя, и каждое слово било, как хлыстом.
Стас опешил от ее тона. Он привык видеть ее мягкой, понимающей, уступчивой. А сейчас перед ним стояла незнакомая женщина с горящими от гнева глазами.
– Майя… прекрати… Ты не понимаешь…
– О, я все прекрасно понимаю, Стас. Я наконец-то все поняла. Ты не искал жену и партнера. Ты искал ресурс. Удобный, безотказный финансовый придаток к своей замечательной родне. Мужчина, который помогает семье… Только почему-то за счет женщины. Знаешь, что, Стас? Помогай. Но уже без меня.
Она развернулась, прошла в спальню и закрыла дверь на ключ. Она слышала, как он колотил в дверь, что-то кричал, потом все стихло. Через полчаса она услышала, как хлопнула входная дверь.
На следующий день Майя взяла на работе отгул. Она не плакала. Она действовала. Первым делом она позвонила в банк и перевела все деньги с совместного счета на свой личный, открытый в другом банке. Затем она нашла телефон хорошего адвоката по семейным делам, которого ей когда-то советовала коллега.
Вечером Стас не пришел. И на следующий день тоже. Зато пришла Тамара Игоревна. Без звонка. Майя открыла дверь и увидела свекровь на пороге. Лицо ее было искажено гневом.
– Ты что себе позволяешь? – прошипела она. – Ты выгнала моего сына! Ты решила разрушить семью из-за каких-то денег?
– Не из-за денег, Тамара Игоревна. А из-за отношения, – спокойно ответила Майя, прислонившись к дверному косяку и не давая ей войти. – Ваш сын пытался меня обокрасть. А вы с дочерью ему в этом активно помогали.
– Да как ты смеешь! Бессовестная! Он хотел помочь родной сестре! А ты… ты просто жадная эгоистка!
Майя посмотрела на нее долгим, холодным взглядом.
– Да. Возможно. Я жадная до своей собственной жизни, которую я не собираюсь тратить на обслуживание ваших желаний. И эгоистка, потому что мои интересы для меня важнее, чем покупка квартиры для вашей дочери и ее мужа. Всего доброго.
Она закрыла дверь прямо перед ее носом, не слушая проклятий, которые неслись с лестничной клетки.
Через неделю Стас прислал сообщение: «Майя, я все осознал. Я был неправ. Давай поговорим».
Майя посмотрела на сообщение и удалила его, не отвечая. Она знала, что это «осознание» продлится ровно до следующей просьбы его родственников. Она больше не верила ни единому его слову.
Процесс развода был быстрым. Делить им было нечего. Квартира была ее, купленная до брака. Машина тоже. Деньги на счетах были ее заработком, и адвокат легко это доказал. Стас на суд не пришел, прислал своего представителя.
После того, как все закончилось, Майя впервые за долгое время почувствовала облегчение. Не радость, не торжество, а именно тихое, выстраданное облегчение. Она сидела в своей квартире, пила чай и смотрела в окно. Она была одна.
Но она больше не была банкоматом. Она была просто Майей. И впереди у нее была целая жизнь. Ее собственная жизнь, которую она построит сама, для себя. И может быть, когда-нибудь, в ней появится место и для небольшого дома с верандой. Но это будет уже совсем другая история.
