Телефон Наташи задрожал на стеклянном журнальном столике, заставив её вздрогнуть. Она отложила книгу, которую читала, и потянулась к устройству. Сообщение на экране заставило занервничать, а пальцы непроизвольно сжались вокруг корпуса смартфона.
— Сергей! — её голос прозвучал резко в тишине вечерней гостиной. — Это уже ни в какие ворота не лезет! Она снова хочет к нам приехать!
Сергей лениво перевёл взгляд с телевизора, где шёл футбольный матч, на разгневанную жену. Его лицо выражало привычное спокойствие, которое так бесило Наташу в последнее время.
— Ну и что? — он потянулся к стакану, стоявшему на подставке рядом с диваном. — Пусть приезжает. Маме скучно одной в той огромной квартире.
Наташа резко встала, сжимая телефон так, что экран затрещал под её пальцами.
— «Ну и что»? — она сделала несколько шагов к мужу, её голос дрожал от сдерживаемой ярости. — Это мой дом, Сергей! Мой! И я не хочу, чтобы твоя мать тут хозяйничала, как у себя! Прошлый раз она перемыла всю мою посуду, будто я заразная, переложила вещи в шкафу и даже… — Наташа сделала паузу, её голос сорвался, — даже проверила сроки годности в моём холодильнике!
Сергей вздохнул, потирая переносицу. Его взгляд снова скользнул к телевизору, где игроки бежали к воротам.
— Наташ, ну что я могу сделать? Она же просто хочет навестить. Ей одиноко.
— Навестить? — Наташа засмеялась резко, без радости. — Она не «навещает», она приезжает, как на курорт! В прошлый раз она прожила у нас две недели, Сергей! Две! Она распаковывает чемоданы, лезет в мои шкафы, учит меня жить! Однажды я застала её за стиркой моего белья — представляешь? Моего! Личного!
Сергей наконец оторвал взгляд от телевизора и повернулся к жене. Его лицо выражало смесь раздражения и усталости.
— Ну, может, она просто заботится… Ты же сама говоришь, что у тебя много работы.
— Заботится?! — Наташа чуть не опешила от возмущения. — Она называет меня неряхой! Говорит, что я плохо готовлю! В прошлый раз, когда ты был в душе, она мне полчаса читала лекцию о том, как правильно хранить крупы! Крупы, Сергей!
Сергей закатил глаза и потянулся за пультом, увеличивая громкость телевизора.
— Ну и что? Пусть говорит, если ей так хочется. Ты же взрослая женщина, можешь просто не обращать внимания.
— Ты серьёзно?! — Наташа схватила подушку с дивана и швырнула её в мужа. — Это унизительно! Я не ребёнок, чтобы мне указывали, как жить в моём же доме!
Подушка пролетела мимо, но Сергей всё же отреагировал. Он выключил телевизор и повернулся к жене.
— Ладно, ладно! — он поднял руки в знак сдачи. — Я поговорю с ней, хорошо? Скажу, чтобы не лезла в твои вещи.
— О да, конечно, — Наташа скрестила руки на груди, её голос звучал саркастично. — Как в прошлый раз? Когда ты «поговорил», а она мне потом час читала лекцию о том, какая я неблагодарная? Помнишь? «Мой сын за тебя заступился, а ты даже спасибо сказать не можешь!»
Сергей нахмурился. Его пальцы нервно постукивали по банке.
— Ну а что ты хочешь? Чтобы я ей рот заткнул? Это моя мать, Наташа!
— Я хочу, чтобы ты наконец понял, что это НАШ дом, а не её! — Наташа с силой ткнула пальцем в пол. — Хочу, чтобы ты перестал смотреть на меня, как на истеричку, когда я прошу элементарного уважения к моему личному пространству!
— Да я тебя уважаю! — Сергей вскочил с дивана, его лицо покраснело. — Но мать — это мать! Я не могу просто взять и сказать ей: «Мама, мы тебе не рады, уезжай!»
— А почему нет?! — Наташа тоже встала, лицо её горело. — Ты взрослый мужчина или маменькин сынок? Ты даже носки сам не покупаешь! Она тебе каждый месяц новые привозит, будто ты в детском саду!
— Вот как?! — Сергей побледнел. — Теперь я ещё и «маменькин сынок»? Отлично! Просто замечательно!
— Да! — Наташа язвительно улыбнулась. — И знаешь что? Мне надоело это терпеть. Либо она перестаёт совать нос в мою жизнь, либо…
— Либо что? — Сергей перешёл на шёпот, что было гораздо страшнее, чем если бы он кричал.
— Либо уезжаешь ты. Вместе с ней.
Сергей молча смотрел на неё несколько секунд, затем резко развернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что задрожали стёкла в серванте.
Наташа осталась одна, сердце бешено колотилось. Она знала, что он не пойдёт никуда — максимум на кухню за очередным напитком. Так всегда.
—
Когда мать Сергея, Галина Петровна, приехала на следующий день, Наташа встретила её холодной вежливостью. Свекровь вошла в дом, как всегда, без стука, с двумя огромными сумками.
— Ой, Наташенька, — Галина Петровна сладко улыбнулась, целуя её в щёку. Наташа почувствовала запах её духов — тяжёлых, сладких, которые всегда вызывали у неё головную боль. — Что-то у тебя лицо осунулось. Небось, опять диеты эти свои мучаешь?
— Нет, Галина Петровна, — Наташа стиснула зубы, заставляя себя улыбнуться. — Просто работа. Дел много.
— Ах, работа, работа… — свекровь махнула рукой, проходя в гостиную и оглядываясь с видом ревизора. — Лучше бы ребёночка родила, а не в офисе время теряла. Вон, у Леночки, соседки моей, уже третий…
Сергей, стоявший рядом, промолчал, лишь перекатывал банку из руки в руку.
—
На следующий день Наташа вернулась с работы раньше обычного — начальник отпустил пораньше за переработку в прошлую пятницу. Открыв дверь, она сразу услышала шум из спальни.
— Галина Петровна?! — Наташа замерла на пороге, увидев свекровь, копошащуюся в её комоде. — Что вы делаете?
Женщина даже не обернулась, продолжая перебирать вещи.
— А, Наташа! — её голос звучал так, будто ничего особенного не происходит. — Разбираю твои вещи. Ну сколько можно хранить эти старые футболки? Выбросить давно пора! Вот Серёженьке я новые купила, качественные, из натурального хлопка…
— Это МОИ вещи! — Наташа резко подошла и выхватила футболку из её рук. Её пальцы дрожали. — Я не просила вас этого делать!
— Ой, какая нервная! — свекровь фальшиво засмеялась, поворачиваясь к двери, где стоял Сергей с очередной банкой пенного. — Серёженька, и как ты с ней живёшь? Вся на нервах, вся на эмоциях…
Сергей, сидевший на кухне, промолчал, лишь глубже ушёл в свой телефон.
—
Вечером, когда Галина Петровна наконец ушла в свою комнату (которую Наташа вынуждена была освободить для неё), Наташа не выдержала.
— Сергей, — её голос звучал тихо, но твёрдо, — либо она уезжает завтра, либо уезжаешь ты. Я серьёзно.
Он поднял на неё глаза. В них читалось непонимание.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. Я больше не могу. Это мой дом. Моя жизнь. И я не собираюсь больше терпеть это вмешательство.
Сергей долго смотрел на неё, затем неожиданно легко согласился:
— Ну хорошо. Я поговорю с ней.
—
Утром Галина Петровна неожиданно собрала вещи. Наташа наблюдала за этим, стоя в дверях кухни, с чашкой кофе в руках.
— Наташа, — сказала свекровь на прощание, поправляя шляпку, — ты, конечно, невестка ещё та… Но мой Серёжа тебя любит. Так что ладно. Только запомни — если обидишь его, я тебе такого устрою…
— Галина Петровна, — Наташа улыбнулась, делая глоток кофе, — выходите аккуратнее. А то вдруг споткнётесь. У нас тут порог высокий.
Дверь захлопнулась. В квартире воцарилась тишина.
Сергей молчал, стоя у окна и наблюдая, как мать садится в такси.
— Ну что, — Наташа повернулась к нему, — теперь ты понял?
Он вздохнул, его плечи опустились.
— Да. Понял.
Но когда он повернулся к ней, в его глазах она прочитала не покорность, а что-то другое.
«Это ещё не конец», — промелькнуло у неё в голове.
И почему-то Наташа была уверена — настоящие испытания ещё впереди.
