Мне и в голову не могло прийти, что муж такое отчебучит. Я стою, молча смотрю ему в глаза и жду, когда же до него дойдёт, что он ляпнул ерунду. Но осознания на его лице всё не появляется — он уверен в том, что всё делает правильно, и мне не на что обижаться. Поразительно, насколько незамутнённо-простодушными бывают люди. И обидно, потому что этот вот незамутнённо-простодушный — мой муж.
Для Богдана этот брак — второй. От первого у него осталась дочка, Света. Ну а у меня до Богдана хоть и были длительные серьёзные отношения, но до свадьбы дело не доходило.
Выйти замуж я решилась только за Богдана. Отношения у нас с ним с самого начала складывались доверительные, мы заботились друг о друге, радовали друг друга. Мне казалось, что я нашла для себя идеального мужчину — такого, с которым будет не страшно заводить детей.
Он был без жилья, но для меня это не было проблемой. Я жила в собственной просторной однушке, а к моменту появления детей планировала разменять квартиру на двушку с доплатой. Зарабатывала я неплохо, постоянно откладывала деньги, так что мои мечты о размене были более чем реальны. Ну а пока не было острой необходимости в расширении, я и не дёргалась.
Дёргалась я по другому поводу.
Я очень хотела детей, и с Богданом это до свадьбы обсудила.
— Имей в виду, — сказала я, — что для меня важно завести хотя бы одного ребёнка. У тебя уже есть дочь, это не станет проблемой?
— Конечно, не станет! — заверил меня Богдан.
Я ему поверила, и мы поженились. Год я о детях не заговаривала — мне хотелось пожить в браке для себя и для мужа. Я ведь понимала, что дети — это крест на жизни года на три точно, поэтому считала правильным не торопиться. Но когда мы прожили в браке уже достаточное, по моему мнению, время, я стала в открытую заводить речь о детях.
Намёки — это не мой конёк, я предпочитаю говорить прямо о своих желаниях и ожиданиях. К тому же, мужчины намёки не понимают, а те, кто понимает, легко могут их интерпретировать в свою пользу. Я на этом уже обжигалась, когда пыталась отучить себя говорить всё прямо в лоб — хотелось стать более женственной, загадочной… Ну не моё это.
Однако в плане детей всё складывалось не очень хорошо. Богдан как-то позабыл о своих обещаниях и принялся давать заднюю.
— Родная, ну ты же понимаешь: у меня дочь, нужно сперва её вырастить…
— Богдан, я не молодею, — сказала я. — Мне тридцать, и ждать, пока твоя дочь вырастет, я не собираюсь.
— Ну потерпи немного!
— Сколько — немного?
— Не знаю. Ну, ещё годик? Нам же деньги понадобятся, пока ты в отпуске по уходу за ребёнком сидеть будешь. А где мы их возьмём? У меня всё на Свету уходит.
Это правда — больше половины своей зарплаты Богдан отдавал в ту, другую семью. Я понимала, что мужчина с ребёнком обязан выплачивать каждый месяц определённую сумму. Но он отдавал реально очень много денег. В итоге так получалось, что жили мы преимущественно на мою зарплату, а он содержал свою предыдущую семью.
Мне это не нравилось — а кому понравится-то? Откладывать деньги я уже не могла, всё уходило на нас двоих. В этом смысле Богдан был прав — такими темпами мы собственного ребёнка не потянем. Но зачем он тогда женился на мне — женщине, которая хочет собственных детей, — если знал, что не будет способен их обеспечить?
В остальном же Богдан был замечательным. Он бы очень домовитым, ни разу у нас не возникало ссор на почве быта.
— Это ведь наш дом, — говорил Богдан, — а в доме должно быть чисто, должен быть порядок!
На мне была только готовка, так как готовила я очень вкусно, да и любила этот процесс. Ещё я гладила. Всем остальным занимался Богдан: закидывал стирку, вытирал пыль, мыл полы.
Ему доставлял удовольствие процесс наведения порядка в нашей квартире. И мне было приятно то, что он моё жильё считает своим домом. Как будто бы у нас есть своё гнёздышко, в котором мы живём.
С деньгами вот в чём была проблема: Наташа, бывшая жена Богдана, человек весьма проблемный. На работе она долго не держалась — постоянно увольнялась. В поисках себя находилась: там поработает три месяца, тут полгода.
Естественно, ни о каких повышениях за такой стаж и речи быть не могло, поэтому получала Наташа копейки. К тому же, между сменами работ частенько сидела без денег. Поэтому Богдан и отваливал им большую часть своей зарплаты, что было намного больше назначенных судом выплат на ребёнка.
Вот поэтому я так злилась из-за его трат. Понятное дело, родная дочь. Но разве не оба родителя должны своего ребёнка содержать? Почему только он деньгами вкладывается, пока Наташа ерундой страдает.
Так это всё и тянулось месяц за месяцем. Сперва «годик подожди», потом началось:
— Ну ещё полгодика. Наташа работу получше найдёт, и у них ситуация финансовая выровняется… мне же нужно о дочери заботиться.
— Нужно, — соглашалась я. — Но это не значит, что в ущерб нашей семье ты должен бывшую жену содержать.
Детей у нас так и не было — Богдан постоянно сдвигал сроки, я становилась старше и начинала беспокоиться о здоровье. Мне и наседать на Богдана не хотелось, а то превращусь в ту самую жену из анекдотов, которая постоянно пилит мужа, но и пускать всё на самотёк я не могла. Мне ведь о себе надо думать, а не о чужой женщине, которая собственную дочь не в состоянии обеспечить.
И пока я изводила себя подобными мыслями, случилось вот что.
Наташа со Светой жили в съёмной квартире. Я-то думала, Богдан квартиру ей оставил, а они, оказывается, в браке даже однушку не купили. И в очередной раз оставшись без работы, Наташа не смогла вовремя оплатить арендную плату. И так она достала своего арендодателя постоянными просьбами об отсрочках, что он выставил её на улицу вместе с дочерью.
Обо всём этом я узнала постфактум — когда Наташа притащилась к нам домой вместе с чемоданами и дочерью.
— И зачем вы приехали? — спросила я, глядя на них, стоящих у нас на пороге.
— С Богданом поговорить, — ответила Наташа. — Так и будешь нас в дверях держать? Или, может, пустишь уже?
— Да не обязана, вообще-то, пускать, — сказала я.
Но девочку мне стало жаль, поэтому я разрешила им пройти. Нечего ребёнка на холоде держать.
— Пойдём, — сказала я, обращаясь к Свете. — Чаю попьём, пока твои папа и мама взрослые дела будут обсуждать.
Мне было совершенно неинтересно, о чём они собираются разговаривать — меня это не касалось никоим образом. И пока они общались, мы со Светой сидели на кухне, пили чай и тоже болтали. Света оказалась девочкой хорошей, воспитанной. Я расспрашивала её про успехи в школе, про увлечения. И так мне стало горько от того, что я общаюсь с чужим ребёнком, а своего-то у меня нет и с таким мужем не факт, что будет… Я расстроилась, но виду не подала. Бедная Света ведь ни в чём не виновата и не обязана отвечать за ошибки своих родителей.
Я не знала, насколько у нас задержатся Наташа со Светой — может, попросятся переночевать, я не против приютить их на денёк, матрас надувной есть, — поэтому решила сбегать в продуктовый. Но Богдан вышел из комнаты и позвал меня обратно на кухню.
— Свет, иди к маме, — велел он.
Девочка послушно встала, взяла кружку с чаем и пошла в комнату. А мы остались вдвоём с Богданом.
— Чего ты хотел? — спросила я, поглядывая на часы. Время уже позднее, мне бы успеть в магазин до закрытия.
— Съезжай из нашей квартиры на месяц, у нас поселится моя бывшая жена с дочкой — Сказал супруг
И тут-то я обалдела. Мне даже ответить на это было нечего — я просто молча хлопала глазами, смотрела на Богдана и не понимала, что эта святая простота несёт.
— Это моя квартира, — ответила я.
— Наша, — поправил он.
— Нет, Богдан. Она моя. Я её купила до брака, и она принадлежит мне. «Нашей» она быть перестаёт в тот момент, когда ты начинаешь пытаться выгнать меня из собственного дома в угоду своей безответственной бывшей.
— Ну ты же понимаешь, что им некуда идти, — начал он. — Наташа совсем одна, с ребёнком…
— Я готова приютить их на ночь, поспят на надувном матрасе. Но не дольше. И уж точно я не собираюсь съезжать из своей квартиры.
— У нас же однокомнатная, — ответил Богдан, — мы все не поместимся тут. Ну куда четыре человека на одну комнату?
— И поэтому, по твоей логике, хозяйка квартиры должна съехать? — спросила я насмешливо. — Я так-то не только хозяйка квартиры, но ещё и твоя жена. Ничего тебя не смущает?
— Ой, ну что ты так в штыки всё сразу воспринимаешь…
— Знаешь, что, — заявила я. — Собирай вещи и уматывай — вместе со своей бывшей.
Богдан ошалело уставился на меня.
— Ты что, серьёзно? — спросил он севшим голосом. — А как же… но я же… твой муж…
— Здорово, что ты об этом вспомнил, — ответила я. — Когда ты меня из моей квартиры выгонял, тебя не смущало то, что я — твоя жена. А теперь тебя смущает то, что я тебя выгоняю, хотя ты мой муж.
Он аж рот открыл от изумления. И мне стало так грустно за себя — столько времени потратила на этого человека! А могла бы нормального мужчину найти, завести детей… Но нет, вцепилась в Богдана, как будто он — последний мужчина на земле. Подумать только… А я ещё думала, что он — замечательный муж.
— Ты же шутишь?..
— Нет, не шучу, — отрезала я. — Хватит тратить моё время. Иди вещи собирай.
— Но… а куда я дочку дену? Что мы, на вокзале с ребёнком будем жить?
— А это разве мои проблемы? — спросила я. — Мне плевать на чужого ребёнка, на чужую бывшую жену. Да и ты мне теперь — чужой человек. Я могу, конечно, оставить Свету у себя, пока вы жильё не найдёте, но вряд ли Наташа согласится. Мать, всё-таки.
Я правда была согласна оставить Свету на время, но Наташа тут же принялась голосить и обзывать меня. Богдану тоже досталось. Как она его костерила! У меня от их воплей разболелась голова, и я велела им побыстрее уйти, пока я не вызвала полицию.
Оставшись одна, я решила лечь спать пораньше, но уснуть не смогла. Какой уж тут спокойный и крепкий сон после подобного! Наверное, моему браку пришёл конец. Я не смогу простить человека, который был готов выставить меня из собственного дома ради бывшей.
И он ведь не попросил разрешения забрать к нам дочь, пока Наташа устроится. Сразу решил, что и Наташа тоже должна жить тут, а я могу идти на все четыре стороны. Ну и что это за муж? Объелся груш.
На следующее утро я, опасаясь передумать, сразу оформила заявление о расторжении брака. Не хочу больше тратить время на этого человека. Может, мне повезёт, и я найду другого — такого, кто будет счастлив стать отцом наших детей. А даже если и не повезёт… лучше жить одной, чем с мужем, который, как оказалось, ни во что меня не ставит.
Родителям я пока говорить не стала — а то начнут охать, ахать и давить на меня из-за детей. Ну а что я сделаю, если человек не готов брать на себя ответственность, и я для него — на втором месте? Заставлю, что ли? А оно мне надо?
Через пару дней неожиданно объявился Богдан. Я-то уже мысленно с ним попрощалась с ним. Вещи он забрал, совместно нажитого имущества у нас нет — всё в квартире моё, купленное на мои деньги, — детей нет. Делить нам нечего, обсуждать — тоже.
Первой моей мыслью было не пускать Богдана в квартиру, но я вспомнила, что у него остались ключи. Так что я позволила ему войти, и он тут же начал жаловаться и извиняться.
— Прости, родная, что так поступил! Ошибся, с кем не бывает. Я понял свою ошибку, мне очень жаль.
— Правда, что ли? — ответила я. Дальше коридора я его не пустила, так что разговаривали мы, стоя в коридоре. — А что так? Наташка выгнала?
— Неблагодарная она, — пробурчал Богдан. — Я им квартиру снял и на месяц оплату внёс, а она меня пожить не пустила. Сказала, что раз мы разошлись, то и нечего мне с ними делать. Света просила меня приютить, расплакалась даже, а она ни в какую… хотя знает ведь, что по её вине мы с тобой поссорились.
— Ты думаешь, в ней дело, что ли? — ответила я. — Да мы не из-за неё «поссорились», как ты говоришь. А из-за того, что ты себя повёл, как… не самый хороший человек.
Я для тебя даже не на втором, а на третьем месте после дочки и бывшей жены. Раз они тебе так дороги — иди к ним, умоляй, чтобы пустили. А я больше не стану ждать годами, пока ты созреешь для наших общих детей.
— Да я же готов!..
— Ага, — перебила я его прежде, чем он начал бы мне рассказывать, каким бы замечательным отцом стал нашим детям. Нечего сыпать мне соль на рану. — А потом ты бы уже не меня одну из моей квартиры выгонял, а меня с младенцем. Вот здорово-то было бы!
— Ну я же извинился, чего ты такая злопамятная?
Я скрестила руки и уставилась на Богдана. Он, смутившись, отвёл взгляд. Неужели правда рассчитывал, что будет достаточно извиниться, чтобы я приняла его обратно? После такого поступка? Да какая нормальная женщина бы это сделала? Вон, даже бывшая его принимать не захотела.
А мне он зачем теперь нужен? Я детей от него уже не хочу. Ведь правда же, как я смогу ему доверять, как смогу на него надеяться? Ребёнку понадобится срочно помощь, а Богдан вильнёт хвостом и уплывёт к своей бывшей жене — играть в спасателя.
Видимо, Богдану очень нравилась эта роль — спасатель, который всегда рядом, всегда поможет. Со мной ему эту роль отыгрывать не получалось, я женщина самодостаточная и даму в беде из себя строить не умею. А Наташа очень легко в эту роль вживалась и тянула из Богдана всё, что только можно. А он и рад стараться.
— Да всё уже, — сказала я. — Заявление на расторжение брака я подала, больше мне от тебя ничего не нужно. Живи, как хочешь — без меня. И ключи отдай.
С этими словами я выставила его из квартиры и захлопнула у него перед носом дверь. Хочет быть хорошим за мой счёт — не выйдет. Пусть учится отвечать за свои поступки. Большой мальчик, пора бы уже.
