Ирина поднялась на второй этаж старинной сталинки, держа в руках пакет с документами. Шесть месяцев ожидания наконец закончились. Квартира теперь официально принадлежала ей по праву наследования. Дед Михаил Степанович всё продумал заранее, составив завещание ещё два года назад, когда чувствовал приближение болезни.
Двухкомнатная квартира располагалась в доме постройки пятидесятых годов. Высокие потолки, толстые стены, паркетные полы — всё то, что делало эти дома такими ценными в наше время. Дед поддерживал жилище в отличном состоянии. Даже сантехника работала без нареканий, а это в домах такого возраста редкость.
Ирина прошла в комнату, где раньше дед проводил большую часть времени. Письменный стол у окна, старое кожаное кресло, книжные полки до потолка. Здесь пахло табаком и старой бумагой. Дед курил трубку до самых последних дней, несмотря на увещевания врачей.
За полгода, пока шло оформление наследства, никто из родственников не появлялся. Дед всегда говорил, что родня вспоминает о тебе только тогда, когда что-то нужно. При жизни Михаила Степановича навещали редко. На похороны приехала только Ирина да пара соседей по дому.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Ирина не ждала гостей, тем более в такой поздний час. За дверью послышались голоса — женский и детские.
— Ирочка, это Лена! Троюродная твоя! Открой, пожалуйста, нам очень нужно поговорить!
Ирина помнила Лену смутно. Виделись они последний раз лет десять назад на каких-то поминках. Дальняя родственница по линии бабушки, если память не подводила. Тогда Лена была замужем, жила где-то в области.
Открыв дверь, Ирина увидела плотную женщину лет тридцати пяти с усталым лицом. Рядом топтались трое детей — два мальчика и девочка. Младшему на вид было лет пять, старшему — около двенадцати. У всех были большие дорожные сумки.
— Привет, Ирочка! — Лена натянуло улыбнулась. — Прости, что так поздно, но мы только с дороги. Слышала, что дедушка Михаил Степанович квартиру тебе оставил. Молодец, что всё оформила. А мы вот подумали… может, поговорим?
Дети уже переступили порог, оглядывая коридор с любопытством. Девочка потянула за рукав старшего брата, что-то шепча ему на ухо.
— Заходите, конечно, — Ирина растерянно отступила в сторону. — Только я не понимаю… Откуда вы узнали мой адрес? И что случилось?
— Да через общих знакомых узнала, — Лена прошла в комнату, дети следом. — А случилось то, что нас выгнали из съёмной квартиры. Хозяйка решила продавать, а мне за месяц такую сумму на новое место не собрать. Вот и подумала — ведь мы тоже Михаилу Степановичу внуки, только дальние. Правда, дети?
Старший мальчик кивнул, средний копался в своём рюкзаке, девочка села на диван и начала разуваться.
— Подождите, — Ирина почувствовала, как ситуация выходит из-под контроля. — Лена, мы с тобой едва знакомы. И дед оставил квартиру мне. Тут всё официально оформлено.
— Ну конечно, официально, — Лена махнула рукой. — Но мы же родственники! И потом, посмотри на детей. Им негде спать. Я не прошу подарить мне что-то. Просто дай переночевать недельку, пока работу найду. В Москве всегда можно устроиться, если очень нужно.
Ирина посмотрела на детей. Младший мальчик зевал, прислонившись к материнскому боку. Девочка уже сняла кроссовки и поджала ноги на диване. Старший сын разглядывал книжные полки деда.
— Лена, я понимаю, что вам тяжело, но это неправильно. Вы не можете просто так появиться и…
— А что неправильного? — голос Лены стал резче. — Михаил Степанович всегда говорил, что семья — это святое. Помню, как он жалел наших детей, когда встречались на похоронах тёти Веры. Говорил: «Жалко малышню, растут без мужчины в доме».
Ирина вспомнила те поминки. Дед действительно с сочувствием расспрашивал Лену о детях. Но это было обычное человеческое участие, не более того.
— Лена, давай я покажу тебе завещание. Там всё прописано чётко. Дед сам решил, кому и что оставить.
Ирина прошла к письменному столу, достала из ящика папку с документами. Нотариально заверенное завещание, справка о вступлении в наследство, свидетельство о праве собственности — всё лежало в идеальном порядке.
— Читай, — протянула документы Лене.
Лена пробежала глазами по строчкам, поджала губы. Дети тем временем обживались в комнате. Средний мальчик нашёл на полке альбом с фотографиями и листал его. Девочка устроилась в дедовом кресле, болтая ногами.
— Ну и что? — Лена отложила бумаги. — Завещание завещанием, а совесть совестью. Дед же не знал, что мы в такой беде окажемся. Будь он жив, обязательно помог бы.
— Откуда такая уверенность? — Ирина забрала документы обратно. — Лена, за последние годы дед видел тебя от силы пару раз. На похоронах и поминках. И то мельком.
— Так мы в области жили! Далеко ехать было. А теперь вот, переехали в Москву. У детей здесь больше возможностей. Школы лучше, кружки разные.
Ирина посмотрела на старшего мальчика. Тот отложил альбом и внимательно слушал разговор взрослых. Лицо у ребёнка серьёзное, взрослое не по годам. Видно, привык к переездам и мамином проблемам.
— Лена, я не могу просто взять и поселить вас здесь. Это моя квартира. У меня свои планы.
— Какие планы? — Лена встала с дивана, начала ходить по комнате. — Живёшь одна, работаешь в офисе. Тебе что, места жалко? Посмотри, какая квартира большая! Две комнаты, кухня просторная. Мы можем в одной комнате устроиться, а ты в другой. И вообще не будем мешать.
— Дело не в месте, — Ирина почувствовала раздражение. — Дело в том, что так не поступают. Нельзя просто прийти и заявить права на чужое жильё.
— Чужое? — Лена остановилась, посмотрела прямо в глаза. — А мы что, совсем чужие? Дед Михаил Степанович нам приходился двоюродным дедушкой. Кровь одна течёт. И потом, где твоё сердце? Видишь же, дети устали, голодные наверняка.
Действительно, младший мальчик сидел тихо, привалившись к материнской сумке. Девочка зевала в кресле. Но Ирина понимала — стоит согласиться на одну ночь, завтра будет ещё сложнее выставить их за дверь.
— Лена, я могу дать денег на гостиницу. Или помочь найти временное жильё. Но здесь вы остаться не можете.
— Денег на гостиницу? — Лена фыркнула. — Ты хоть представляешь, сколько стоит номер в Москве на четверых? За неделю такую сумму отдашь, что лучше было бы просто пустить нас переночевать.
— Это мой выбор, что делать с деньгами.
— Ах, твой выбор! — Лена повысила голос. — А выбор детей кто учитывает? Им что, на улице спать?
Старший мальчик встал с пола, подошёл к матери. Взял её за руку, что-то тихо сказал. Лена кивнула, немного успокоилась.
— Ирина, ну будь человеком. Неделю всего. Я правда найду работу быстро. В Москве спрос на руки большой. А дети тихие, воспитанные. Не будут мешать.
Ирина посмотрела на часы. Половина десятого вечера. Где действительно устроить троих детей в такое время? Но внутренний голос твёрдо говорил — нельзя. Стоит согласиться, и неделя растянется на месяцы.
— Нет, Лена. Окончательное решение — нет.
— Ты серьёзно? — лицо Лены исказилось от злости. — Получила квартиру просто так, за красивые глаза, а поделиться не хочешь? Да что с тобой не так?
— Со мной всё в порядке. Это ты появилась без предупреждения и требуешь невозможного.
— Требую? Я прошу! Прошу помочь родственникам в беде!
Голос Лены стал громче. Дети переглянулись, младший заплакал тихо. Девочка слезла с кресла, подошла к брату.
— Не кричи при детях, — Ирина открыла входную дверь. — И уходите, пожалуйста. Разговор окончен.
— Вот так? — Лена схватила свою сумку. — Выгоняешь на улицу семью с детьми? Ты хоть понимаешь, что творишь?
— Понимаю. Защищаю свой дом от самоуправства.
— Самоуправства! — Лена засмеялась зло. — Да мы же родственники! У нас кровь общая течёт!
— Если так рассуждать, то родственников у каждого человека тысячи. И все должны жить в одной квартире?
Лена начала собирать детей. Старший мальчик молча надел рюкзак, взял младшего за руку. Девочка сунула ноги в кроссовки, не завязывая шнурки.
— Знаешь что, Ирина, — Лена остановилась в дверях. — Может, по закону ты и права. Но по-человечески… По-человечески ты поступаешь отвратительно.
— Это моё право — решать, кого пускать в свой дом.
— Твой дом? — Лена фыркнула. — Ты его честно заработала? Или просто повезло с наследством?
— При чём тут заработала? Дед сам решил, кому оставить квартиру.
— Ага, решил. А почему не нам? Мы что, хуже тебя?
Ирина устала от этого разговора. Логика Лены строилась на эмоциях и обидах, а не на здравом смысле.
— Лена, дед меня знал лучше. Я его навещала, заботилась о нём последние годы. А ты появлялась только на похоронах.
— Так мы далеко жили! — Лена опять повысила голос. — И потом, он мог бы предупредить, что завещание составляет. Мы бы тоже внимание проявили.
— То есть внимание только ради наследства?
Лена замолчала, поняв, что сказала лишнее. Дети стояли в коридоре, готовые к уходу. Младший мальчик всхлипывал, вытирая нос рукавом.
— Ладно, — Лена взяла младшего на руки. — Но это не конец разговора. Подумай ещё раз. Мы вернёмся завтра, когда ты остынешь.
— Не возвращайтесь, — Ирина твёрдо посмотрела в глаза. — Завтра, послезавтра — ответ будет тот же.
— Посмотрим, — Лена вышла на лестничную площадку. — Ещё посмотрим, кто окажется прав. Не думай, что можешь просто так отмахнуться от семьи.
Дверь захлопнулась. Ирина прислонилась к косяку, выдохнула тяжело. В квартире стало тихо, только тикали дедовы часы на стене. Она вернулась в комнату, где ещё недавно разыгрывался конфликт. На диване остались вмятины от детей, на полу валялся фантик от конфеты.
Ирина подняла фантик, расправила подушки. Но чувство тревоги не покидало. Что-то в тоне Лены, в её последних словах настораживало. Женщина явно не собиралась сдаваться так просто.
Телефон зазвонил неожиданно. Ирина посмотрела на экран — неизвестный номер. Недолго думая, сбросила вызов. Но через минуту телефон зазвонил снова. Тот же номер.
— Алло?
— Ирина? Это Лена. Мы в подъезде сидим. Дети голодные, а денег на такси до гостиницы нет. Может, хоть покормишь племянников?
Ирина закрыла глаза. Началось.
— Лена, прекрати. Я дала окончательный ответ. Ищи другие варианты.
— Да что ты за человек такой бессердечный? Дети маленькие, устали с дороги. Хоть бутерброды какие…
Ирина сбросила вызов. Через полчаса из окна увидела, как Лена с детьми садится в маршрутку. Видимо, деньги на проезд всё-таки нашлись.
На следующий день с утра начались странности. Соседка тётя Нина, обычно болтливая и приветливая, едва кивнула при встрече в подъезде. Продавщица в магазине у дома тоже вела себя холодно, словно Ирина чем-то перед ней провинилась.
К вечеру позвонила подруга Света с работы.
— Ирин, а правда, что ты родственников с детьми на улицу выставила? Мне вчера в спортзале одна женщина рассказывала. Говорит, знакомая её знакомой попросила переночевать, а ты даже поесть не дала детям.
— Света, дело было не так. Троюродная сестра явилась без предупреждения и потребовала вселить её в мою квартиру насовсем.
— Ну да, конечно, не насовсем. На время же просила. Пока работу найдёт.
— Откуда ты это знаешь? Тебе Лена лично рассказывала?
— Какая Лена? Мне Марина из соседнего отдела говорила. А той кто-то из подруг. Короче, город маленький, все друг друга знают.
Ирина поняла — началась кампания по очернению. Лена запустила свою версию событий, где предстала жертвой жестокой родственницы.
За три дня позвонили ещё шесть человек. Дальние тётки, кузены, даже бывшая одноклассница. Все задавали одинаковые вопросы в разных вариациях. И правда ли такая ситуация? А почему нельзя было помочь? Неужели места жалко?
После очередного звонка от двоюродной тёти по материнской линии Ирина приняла решение. Если родственники так любят обсуждать чужие дела — пусть получат полную информацию.
Ирина достала завещание, сфотографировала все страницы. Добавила справку из Росреестра о регистрации права собственности. Написала подробное сообщение с объяснением ситуации и разослала во все семейные чаты, всем знакомым и родственникам.
«Поскольку некоторые люди распространяют ложную информацию о моём наследстве, публикую документы. Дед Михаил Степанович при жизни сам решил, кому оставить квартиру. Завещание составлено нотариально, без принуждения, в здравом уме. Никто из дальних родственников не имеет права на это имущество. Для тех, кто сомневается в подлинности документов, готова предоставить нотариально заверенные копии за свой счёт».
Реакция оказалась неожиданной. Большинство родственников, которые ещё вчера сочувственно расспрашивали о бедной Лене, резко замолчали. Некоторые даже удалили переписки. Двоюродная сестра Катя прислала скриншот сообщения от Лены в их общий чат многодетных мам.
«Девочки, та самая родственница упирается. Надо продавить через жалость к детям. У кого есть знакомые журналисты? Может, историю в газету дать — мол, жадная наследница выгоняет семью на улицу».
Ирина сохранила скриншот. Теперь стало ясно — Лена изначально планировала скандал и давление через общественное мнение.
Через неделю раздался звонок в дверь. На пороге стоял участковый Сергей Николаевич, пожилой мужчина с усталым лицом.
— Добрый день. Поступило заявление от гражданки Михайловой Елены. Утверждает, что вы незаконно удерживаете наследственное имущество, которое принадлежит и ей тоже.
— Проходите, пожалуйста. Сейчас покажу все документы.
Участковый внимательно изучил завещание, справки, свидетельство о праве собственности. Полистал паспорт Ирины, сверил данные.
— Понятно. А родственные связи между вами какие?
— Лена — троюродная сестра. По линии бабушки. Видимся крайне редко, на похоронах в основном.
— Ясно. Скажите честно — дед при жизни обещал квартиру делить?
— Никогда. Наоборот, говорил, что всё оставляет мне, потому что я одна ухаживала за ним последние годы.
Сергей Николаевич закрыл папку с документами.
— Заявительница не имеет никаких прав на данное жильё. Завещание оформлено правильно, наследство вступлено в законном порядке. Рекомендую больше не общаться с этой гражданкой и при повторных попытках давления обращаться в полицию.
После ухода участкового Ирина решила поставить окончательную точку. Знакомый юрист помог составить претензию Лене за клевету и попытки незаконного вселения. К документу приложили скриншоты переписок, показания соседей о шуме в подъезде.
Лена получила официальное предупреждение по почте. После этого звонки и сплетни прекратились как по волшебству. Родственники, которые ещё недавно засыпали Ирину вопросами, больше не вспоминали о квартире и наследстве.
Прошёл месяц. Жизнь вошла в привычное русло. Соседи снова здоровались, продавщица в магазине улыбалась. Тётя Нина даже принесла банку своих знаменитых солёных огурцов.
— Прости, Ирочка, что слушала всякие глупости. Сама мать, понимаю, как тяжело с детьми. Но то, что эта Лена творила — это уже наглость чистой воды.
— Ничего, тётя Нина. Зато теперь все знают правду.
Ирина завела отдельную папку с копиями всех документов на квартиру. На всякий случай. Кто знает, какие ещё родственники обнаружатся в будущем.
Через полгода пришло приглашение на семейное застолье по случаю дня рождения дальней тётки. Ирина ответила с лёгкой иронией.
— Приду с удовольствием. Только предупреждаю заранее — свою тарелку никому не отдам. А то вдруг кто-то решит, что и еда у меня общая с родственниками.
Тётка рассмеялась в ответ. Значит, урок был усвоен всеми. Покойник действительно всем родня — пока не оставит завещание. А после этого родство заканчивается там, где начинается нотариальная бумага.
