— А что тебя жалеть? Ты всю жизнь на моей шее! – муж вытирал слезы. – Вот она, жены благодарность!!
— Я, как бы, всю жизнь отработала в школе! И, когда ты на пенсию вышел по выслуге, я еще трудилась и трудилась! – напомнила жена.
— Вася, я тебе больше на мобильный ни копейки не положу, — прокричала Надя из кухни, — а домашний со всеми проводами на помойку снесу!
— Надя, а что ты там кричишь? – отозвался Вася. – Я же не слышу ничего!
— Лучше б ты в трубке ничего не слышал, — проворчала Надя, пока шла к мужу в комнату.
— Так, что ты там кричала? – нахмурившись, спросил Вася.
— Я тебе кричала, чтобы ты телефоны в покое оставил! Вон у тебя телевизор, с ним разговаривай!
Надя отобрала трубку радиотелефона, а потом вынула из кармана рубашки супруга его мобильный.
— Эй, мне звонить должны! – он протянул руки.
Надя вложила ему в руку пульт от телевизора:
— Вот! И кнопки, и компания!
— Надя, ты далеко не уходи, скоро мои сестры придут, надо на стол что-нибудь поставить!
Надя обессилено опустила руки:
— И что мне им на стол поставить? Я только для нас готовила!
— Ну, посмотри, что там есть в холодильнике! – произнес Вася, вяло махнув в сторону кухни.
— И там ничего нет! – ответила Надя. – Я ж много не покупаю! Сколько нам двоим надо?
— Тогда хоть картошки свари, там консервы были рыбные, а еще из морозилки что-нибудь достань! – командовал Вася.
— Слушай, если ты такой умный, иди и готовь сам!
— Надя, а как же я пойду, если у меня ноги не ходят? – Вася указал на костыли возле кресла.
— До кухни ты дойти можешь, — недовольно сказала Надя, – а вот у меня уже на самом деле сил нет, для всех твоих гостей готовить!
— Не любишь ты меня! – Вася начал давить слезу. – Сорок пять лет ты мне жена, а так и не полюбила!
— Вася, вот именно! Мне не двадцать, и не сорок, а, Слава Богу, шестьдесят пять! А стояние у плиты не имеет к любви никакого отношения!
— Ой, не любишь ты меня! – взвыл Вася. – Хоть сестры мои придут! Хоть они меня пожалеют!
— Вася, перестань! – прикрикнула Надя.
— А ты ж на меня еще и кричишь! И некому защитить ветерана внутренних органов! Пока молодой был да сильный, так любила и уважала, а как стал инвалидом немощным, так мне и в последней радости можно отказать!
— Вася, прекращай спектакль, — произнесла Надя. – У тебя эта радость каждую неделю! А то и по два раза! Ты бы меня хоть пожалел!
— А что тебя жалеть? Ты всю жизнь на моей шее! – Вася вытирал слезы. – Вот она, жены благодарность!!
— Я, как бы, всю жизнь отработала в школе! И, когда ты на пенсию вышел по выслуге, я еще трудилась и трудилась! – напомнила Надя.
— А что это ты мне указываешь? Я ж тогда дома не сидел! Я в охрану пошел!
— На завод в охрану, на три месяца, пока спину не простудил, — Надя покачала головой. – Вася, смотри телевизор!
— Так сестры придут! Ну, приготовь ты хоть что-нибудь! – попросил Вася.
— Картошку я тебе сюда принесу, как почистишь, так и сварю! Могу капусты с маслом и луком сделать.
— А консервы? – улыбаясь, произнес Вася.
— Открою, — буркнула Надя и ушла на кухню.
Чем старше становился Вася, тем более невыносимым становился его характер. А Надя все чаще задумывалась, чего она вообще за него замуж-то выходила. А ведь она помнила, что ухаживал за ней симпатичный мальчик, который потом в столицу уехал и большим начальником стал.
Но выбрала она тогда все-таки Васю. Вася был сильный, подкачанный, работал в милиции и ходил в форме.
— На форму, наверное, купилась, — предполагала она.
Хотя тогда больше родители решали, так и дело было в деревне, где авторитет родителей непререкаем. Это потом Надины родители решили в город перебираться, но обязательно в частный дом.
— Вот если бы он следом не поехал, не вышла бы за него! – оправдывала Надя себя молодую и глупую. – Хотя…
В молодости Вася был веселым компанейским парнем. По деревенской привычке не любил сидеть без дела. Так еще и работу себе выбрал не самую пыльную.
Пристроился через сослуживца отца в конвойный взвод милиции. Полицией она уже без него стала. Устроился и гордился этим.
— И при погонах, и при звании, а расследовать ничего не надо, мозги сушить не приходится! А отвезти, завести, да обратно отправить – дело плевое!
А вот историй по пути наслушается, да потом в компаниях рассказывал, за что был в компаниях любим и обласкан вниманием.
Нельзя сказать, что Вася не интересовался семьей, но сильно заботливым семьянином он тоже не был. Уделял внимания ровно столько, чтобы его не забывали и немного уважали.
Так он и двоих детей растил. Придет, указания раздаст, покричит, если ему перечить начнут, а потом, добившись того, чего хотел сам, благополучно убегал по делам и заботам.
Так и дети, когда выросли, уважали для вида.
Дочке не пришлось долго показухой заниматься. Вышла замуж и уехала к мужу. А сын был честнее, и относился к отцу, как тот того заслуживал.
— Не устал, пап? – спросил как-то Коля, когда Вася вернулся в полночь домой.
— Есть немного, но я сейчас быстренько спать, а завтра на службу! – важно ответил Вася.
— То-то я смотрю, ты выгулянный! – Коля помахал перед лицом ладонью. – В зале ложись, мать своими ароматами не трави!
— Что ты понимаешь? – отмахнулся Вася. – Ты сначала женись и двоих детей роди, а потом будешь отцу указывать!
— Тебе указывай, не указывай, — Коля махнул рукой. – Ты же только свое мнение слушаешь! И прав у тебя всегда только ты!
Но, пока Вася был при здоровье, он домашним сильно не надоедал. А когда на пенсию вышел, старые травмы дали о себе знать.
Нет, не на службе он пострадал, у кума на даче. Крышу перекрывали в двусмысленном состоянии. Кум, приняв на грудь, на крышу не полез, а Васе море по колено. И он с этой крыши, да со всем своим удовольствием, да на снятый шифер.
Как не убился? Одному Богу ведомо. Однако перелом спины и трещины в бедренных суставах заработал.
Спину более-менее поправили, а проблемы с суставами только с годами вылезать начали.
Сначала хромать начал, потом тростью обзавелся. Но и ее пришлось менять. Сначала на один костыль, а потом уже без двух и шагу ступить не смог.
И сузился Васин мир до размера стен дома, да метров пятьдесят вокруг.
Семья приняла отца семейства неоднозначно. Любила его и жалела только жена. Сын, который к этому моменту женился и родил двоих детей, к родителю относился со снисхождением, но под его дудку не плясал. Невестка же постоянно ругалась со свекром, потому что он решил ее учить тому, что ей было не надо.
— А ты послушай, что тебе взрослый человек говорит! – настаивал Вася.
— Что мне вас слушать, если вы глупости говорите? – отвечала Наташа. – Я вам не жена, я вас любить не обязана!
— Ты в моем доме находишься! Должна уважать! – кричал Вася.
— Дом свекрови принадлежит, она тут хозяйка! А ты, если на примака согласился, так кричать нечего!
И сколько бы она его на место не ставила, он с новыми претензиями наседал на невестку. Доводил ее до бешенства, а потом, улыбаясь, возвращался в зал к телевизору.
А вот с внуками дело обстояло совсем плохо. С ними он доругался до того, что они стали демонстративно его игнорировать. Как сквозь пустое место смотрели.
Наташа, здраво понимая, что это не семья, наседала на Колю, чтобы тот брал ипотеку, и они съезжали от стариков.
— Ты понимаешь, что он меня так доведет, что я просто заберу детей и уеду к матери?
— Да, не слушай ты его! Он привык, что его все любят и все слушают. Просто внимания он хочет!
— Одно дело – внимание, и совсем другое, что он же не в свое дело лезет!
— Старается принимать участие в жизни семьи! – оправдывал отца Коля.
— Пусть не старается! А участие только претензиями не заканчивается! Коля, если тебя нужна наша с тобой семья, мы должны отсюда уехать и жить отдельно!
— Ну, Наташа, блин! Дом хороший, большой! В ремонт в прошлом году вложились! Этот дом еще сто лет простоит!
— Хоть тысячу, — бросила Наташа. – Я предупредила, если он меня доведет, обижаться потом можешь только на себя!
Пусть со скрипом, но жили. А Вася на самом деле очень скучал по обществу. А раз сам к нему выбраться не мог, то начал приглашать гостей к себе. И список был огромным.
Начиналось все с его родных сестер, которые жили в соседнем квартале, и заканчивался его учениками. Так он называл молодых милиционеров, которые у него стажировались в конвойном взводе.
Он даже людей незнакомых в гости приглашал.
Сидел на лавочке у своей калитки, воздухом дышал, пока сын баню топил. А мимо сосед шел полумаргинального вида. Так он его в баньку позвал, за компанию.
А тот взял, и пришел! Надя с Наташей ограничились душем, а потом этого соседа еле выпроводили.
А Вася стал жить по принципу: Если я не могу пойти на праздник, пусть он идет ко мне!
И ничего его не волновало и не беспокоило. А согласны ли с ним его родные, готовы ли они принимать гостей, он даже не спрашивал. Просто ставил перед фактом, что гости уже в пути.
Плюнув на дом и родителей, Коля согласился с Наташей и взял ипотеку. Правда, для этого Коле пришлось заболеть и пролежать с температурой. Добила его картина маслом, когда ему вызывают скорую, а папа с гостями в зале тост за тостом поднимают.
Остались Надя с Васей вдвоем в большом доме. Нет, поток людей не прекращался, только дети с внуками почти не приезжали.
Но возраст и постоянные праздники вымотали Надю настолько, что ей уже не хотелось ничего.
— Картошку я поставила, консервы на столе, — произнесла Надя, зайдя в зал.
— А чего ты в куртке? – спросил Вася. – В магазин решила сбегать? И правильно! Сестры в гости придут, а на стол и поставить нечего! Додуматься, тоже мне хозяйка нашлась с пустым холодильником! Только смотри, недолго!
— Начинайте без меня, — бросила Надя, пряча в карман полиэтиленовый пакет, который вынула из комода. – Консервы открой и за картошкой присмотри!
— Быстрее давай! – прикрикнул Вася. – И бутылку возьми! Кто ж на сухую гостей принимает?
Надя не вернулась. Она позвонила дочери, а та прислала мужа на машине, чтобы забрать мать к себе. А Надя только документы и забрала.
— Не думала, что придется из собственного дома бежать, — призналась она дочери. – Но его гости меня так достали, что просто невозможно!
— Мам, ты, может быть, не замечала, но папа всегда любил только себя, — ответила дочка. – А все остальные были только для массовки. Вот теперь пусть сам и разбирается со своими гостями, а ты, наконец-то, поживешь спокойно!
