— А я не просил тебя рожать детей! — сорвался на крик муж.
— Но он не сами во мне зародились, ты тоже в этом участвовал, — напомнила жена.
— Да, участвовал, но этот процесс не всегда предполагает продолжение рода в виде этих вечно орущих спиногрызов.
Ты сказала: «Хочу детей», я не сказал: «Не рожай», но и не сказал, что готов из-за твоего желания перекроить всю свою жизнь.
Хотела — родила. Занимайся ими.
После этих слов Андрей ушел, оставив плачущую жену и двух малышей 6 и 3 лет, испуганно смотревших на мать через полуоткрытую дверь детской.
Мария выросла в счастливой дружной семье, где родители обожали друг друга, любили детей, дети родителей, а старший брат всегда опекал сестренку.
Из всех жизненных ценностей на первое место Маша ставила создание своей собственной семьи по тому идеальному образцу, в котором она жила с самого рождения.
Все детство и юность она в тайне от всех хранила в своих мечтах образ кандидата на ее руку и сердце.
Им стал сосед и одноклассник брата Андрей, подаривший 1 сентября первокласснице Маше навязанный мамой букет, который он просто не знал куда деть.
Эти цветы и его слова: «Какая ты сегодня красивая, Машка!» сыграли большую роль в ее жизни.
Андрей был старше Маши на 5 лет и относился к ней, как к маленькой сестренке друга.
Все изменилось, когда он увидел из окна красивую стройную девушку и с удивлением узнал в ней Машу, входящую в подъезд.
С этого дня начался их ро..ман, о котором Маша мечтала всю свою сознательную жизнь.
Через несколько лет Маша убедилась, что глубокие знания психологии, полученные на факультете социальных наук, не помогли ей распознать в избраннике его неспособность построить семейные отношения в таком виде, какими представляла их она.
Жизнь Андрея ни в чем не изменилась. Он не спешил с работы к семейному очагу.
Мог зайти к приятелю и задержаться у него до полуночи, или пойти в кино или бар в компании неженатых коллег.
В выходной по просьбе Маши обещал вывезти детей на природу, но забывал об этом и уходил по своим делам.
Просить его забрать детей из садика, было вообще провальным делом.
В итоге детей приводила домой воспитательница и делала выговор Марии.
Сейчас она, вытерев слезы и успокоив детей, вспоминала в деталях их очередной конфликт.
После работы она пробежалась по магазинам, нагрузила 2 пакета продуктами, потом забрала детей из сада.
Дома, не успев раздеться, услышала недовольный голос Андрея:
— Маш, ты знаешь, что у нас есть нечего? Я в обед доел все, что было.
— Андрюш, ты займи мальчишек, я сейчас ужин приготовлю.
— Опоздала, дорогая. Я уже ухожу. Придется в кафе перекусить.
— Как «ухожу»? Андрей, мне нужно ужин приготовить, детей накормить, потом посуду помыть, белье загрузить.
С Алешкой стих к утреннику выучить.
Помоги мне хоть чем-нибудь.
— Ничего не знаю, у нас репетиция.
— Послушай, ты когда-нибудь разделишь со мной ответственность за семью, за детей? Хоть что-нибудь будешь делать для дома?
Можно хоть раз пожертвовать своим увлечением ради детей.
Вместо треньканья на гитаре в своей доморощенной рок-группе один вечер посидеть с детьми.
Мы живем, словно на разных вселенных.
Причем это ты отделился от нас. Вернее, не переселился на нашу планету и живешь только для себя.
— А я и не собирался жить для кого-то другого. И не надо обвинять меня в эго..изме.
Я, кстати, делаю все, как хочешь ты.
Ты хотела свадьбу, семейный статус — мы поженились, поставили печати в паспортах.
Ты хотела детей — рожай, воспитывай.
Вот вы, женщины кричите на всех углах о своем неравноправии с мужчинами, статьи и передачи про абьюзеров и прочих мужей-не.год я ев уже достали.
Но никто не говорит о том, как этим мужьям выносят мозг этими, «хочу» — свадьбу, детей, шубу, квартиру, машину.
Вот вам дают равноправие, и начинается: «Я слабая женщина, мне нужна поддержка, я сижу с детьми, меня надо обеспечивать».
А мужику, эти дети до лампочки были, ему и так хорошо было.
А ты хотела, так бери и делай.
— Но тогда какие вопросы о том, что есть нечего. Я — для себя и детей, ты — для себя, и разные полки в холодильнике.
— А кто тебе деньги дает на продукты и на детей. Должна же жена делать что-то по хозяйству, кроме как ту…по детей производить.
— Про деньги на детей ты лучше молчи. Просила в детской спортивный комплекс сделать, у тебя денег не было.
Думаешь, я не знаю про твою музыкальную студию в гараже? Эго..ист!
У Маши все кипело внутри. Она уже не пыталась сдерживать слезы.
— Ну, вот. Любимый женский прием. Довел до слез замученную уставшую женщину, — с сарказмом сказал Андрей.
— Да, я замучилась и устала. У меня только 2 состояния — или я на работе, или одна с детьми дома.
Мария сидела, не в силах подняться и начать что-то делать.
Они и раньше часто ссорились из-за нежелания мужа участвовать в жизни семьи, но сегодня он первый раз обозначил, насколько он безразличен к детям, не говоря о жене.
— Оказывается, он не просил рожать детей, изволил быть не против, если только ему не придется что-то делать.
«Делай, что хочешь, только меня не трогай», — вот его жизненное кредо.
О каком понимании и поддержке можно тут говорить, — с горечью думала Маша.
Мальчишки жались к ее коленям, и заглядывали в глаза.
— Только бы не расплакаться, — думала Маша. — Только бы дети не видели моих слез.
Как можно смотреть в эти доверчивые глаза и не любить их, как можно своих сыновей назвать спиногрызами.
Хорошо, что они еще не понимают этого слова, не знают, что для папы они — обуза.
Мария только сейчас, словно очнувшись от какого-то колдовского сна, стала реально анализировать свою жизнь с Андреем.
Много лет она не могла стряхнуть с себя свою детскую привязанность и трезво оценить обожаемого мужа.
Она смотрела на него так же, как во времена своей юношеской влюбленности, не видела и не хотела видеть его эго..изма и неприятия ее семейных ценностей.
Она прощала ему все обиды, непонимание, насмешки, свое одиночество.
Готова была простить ему все, лишь бы вечером, пусть даже ночью он вернулся домой и был рядом.
Только теперь, оскорбленная за сыновей, она поняла, что так жить больше не хочет.
Андрей вернулся далеко за полночь. Он был уверен, что жена давно успокоилась и ждет его, разогревая остывший ужин.
«Вот почаще надо на место ставить», — подумал Андрей, заметив свет в окне кухни.
Мария действительно была спокойна. Но ужина не было. Детей она накормила кашей и оладьями.
Это для Андрея не считалось едой для мужчины.
Вместо ужина, жена предложила серьезно поговорить.
Это было совсем не то, чего он ожидал от нее.
— Неужели мы еще не обо всем договорились? — раздраженно спросил муж.
— А я не собираюсь с тобой договариваться.
Договориться можно с партнером, когда у каждой стороны есть и права, и обязанности.
У нас партнерство одностороннее. У одной стороны только права, у другой — только обязанности.
А это уже не партнерство, это другие отношения.
— Опять начинается. Я думал, ты успокоилась. Не надейся меня перевоспитать.
Воспитывай пацанов, ты же так об этом мечтала, — иронизировал Андрей.
— Не собираюсь тебя перевоспитывать. Но и ты не пытайся внушить мне, что я должна принять твои убеждения, то есть решать все семейные и бытовые проблемы самой.
Раз у нас равноправие полов, каждый решает свои проблемы сам. Только мне приходится решать и твои почему-то — обслуживать тебя во всех смыслах, а от тебя не требовать никакого участия и никакой ответственности за семью.
Знаешь, это однобокое какое-то равноправие.
Андрей был поражен переменой, происшедшей с женой за время его отсутствия.
Он уже открыл рот, чтобы что-то возразить, но Мария его остановила жестом и продолжала:
— Я начала этот разговор не для того, чтобы снова пускаться в дискуссии. Каждый из нас остается при своих представлениях о жизни.
Есть люди, не созданные для семейной жизни, не способные любить и растить детей. Такой генетический дефект у них.
Ты, видимо, принадлежишь к их числу.
Я очень люблю тебя, просто безумно люблю. Но у меня такого дефекта нет, поэтому оставаться с тобой, значит погубить и себя и детей.
Я уже собрала вещи, но не могла уйти, не сказав тебе о причине и не попрощавшись.
Судьба жестоко посмеялась надо мной — подарила мне такую силу любви, а объект любви подсунула не способный ценить чувства и недостойный их.
Только тут Андрей заметил чемоданы и пакеты с игрушками.
— Ты с ума сошла? Как ты с детьми собираешься жить одна? — он еще надеялся образумить жену и пытался надавить на материальные трудности, ожидающие ее.
— Биологически дети твои, и алиментов для таких папаш, как ты, никто не отменял.
Еще я посчитала: почти все, что ты давал мне, уходило на тебя же. У нас меньше будет уходить на продукты, твою одежду, сигареты.
Я немного проиграю в материальном плане, но буду жить спокойней.
Когда ждешь понимания и любви от человека, который дать тебе этого не может, жить труднее, чем жить без него, без неоправданных ожиданий.
Трудное решение сделало Марию сильнее.
Прошлое не стереть, но будущее можно написать заново, и она вошла в него с надеждой.
