— Ты так прекрасна сегодня, что я не могу поверить своему счастью.
— Поверь, я тоже никогда не думала, что судьба подарит мне такую встречу.
Артур сказал эти слова в первый вечер, когда подсел ко мне в ресторане «Монблан». Его глаза светились искренностью — или тем, что большинство принимает за неё.
Я ответила улыбкой, на мгновение встретив его взгляд, прежде чем отвести глаза. Чуть приподнятый подбородок, полуопущенные ресницы — образ, отточенный перед зеркалом до автоматизма.
Не слишком легка на подъем, но и не холодна. Зацепка с намёком на тайну.
Моя начальница, полковник Карпова, за пять недель до этого положила на стол его досье.
— Марина, только ты сможешь к нему подобраться. Три года ведём — ни одной зацепки. Скользкий, осторожный. А на женщин реагирует… определённого типа.
— Какого же? — я пролистала папку, изучая фотографии. Красивый мужчина. Высокий, властный, с цепким взглядом.
— Податливых. Без острых углов. Таких, которыми можно управлять.
Я кивнула. Выученная роль. Подготовка. Новая биография, документы, легенда, гардероб.
Марина Волкова исчезла, растворилась. Появилась Алиса Светлова, переводчица, мечтающая о семье и уставшая от одиночества.
Теперь этот человек сидел напротив меня. Улыбался, рассказывал о своём бизнесе, строительных проектах, контрактах.
— Знаешь, Алиса, я не верю в случайности, — сказал он, касаясь моей руки. — Наша встреча — это судьба.
В его пальцах чувствовалась сила. Привычка к власти. К обладанию. Я улыбнулась, как учили — с лёгкой беззащитностью во взгляде.
— Я тоже в это верю, Артур.
***
Следующие три месяца закружили водоворотом. Цветы, рестораны, поездки на побережье. Он был щедр, внимателен, безупречен. На его фоне я намеренно казалась блёклой, тихой, благодарной за внимание.
Каждый вечер — отчёты группе. Каждое утро — инструктаж. Каждый день — новые детали о его бизнесе, его схемах, о сети посредников, через которых шли нелегальные материалы и откаты.
— Ты будешь моей женой, — сказал он через девяносто два дня. Не спросил — констатировал.
Это случилось раньше, чем мы рассчитывали. Свадьба в загородном имении. Белое платье. Шампанское. Танцы.
Моя команда в зале под видом дальних родственников. Карпова — строгая дама в синем костюме. Когда мы танцевали, она шепнула:
— Два месяца, максимум три. Нам нужны доказательства. Материалы прямо с его компьютера. Имена. Даты. Встречи.
Я кивнула, улыбаясь, будто она сказала комплимент. У меня было кольцо на пальце и жучок в подвеске. Три микрокамеры в доме. Зашитый в подкладку сумки передатчик.
Вечером мы переехали в его дом — белый особняк за высоким забором в престижном пригороде. Я стояла на террасе, глядя на звёздное небо, когда он подошёл и обнял. Его дыхание пахло виски.
— Теперь ты моя, — прошептал он, крепче сжимая руки. — Полностью моя.
Я повернулась, заставив себя выглядеть счастливой и влюблённой. Но что-то в его взгляде заставило холод пробежать вдоль позвоночника. Это был взгляд человека, снявшего маску.
Игра началась.
На следующее утро я проснулась от звука отдёргиваемых штор. Солнце ударило в глаза, заставив поморщиться.
— Вставай. Девять утра. Нечего разлёживаться.
Голос Артура звучал иначе — сухо, отрывисто. Я села на кровати, пытаясь собраться с мыслями. Сейчас передо мной стоял другой человек — с жёстким взглядом и поджатыми губами.
— Завтрак через пятнадцать минут. Не опаздывай.
Он вышел, не дожидаясь ответа. Маска слетела даже быстрее, чем предсказывали аналитики. Карпова говорила: «Эти типы не могут долго притворяться. Власть и контроль — их питает.»
Когда я спустилась к завтраку, горничная уже расставляла тарелки. Артур сидел за ноутбуком, не поднимая головы.
— Я думала пойти сегодня на собеседование, — сказала я, намазывая тост маслом. — Та вакансия переводчика…
— Нет, — он даже не взглянул. — Никаких работ. Моя жена не будет прислуживать за гроши.
— Но мне нравится моя профессия…
Его рука с силой опустилась на стол, заставив подпрыгнуть чашки.
— Ты меня не слышала? Я сказал — нет.
Внутри меня полыхнуло давно забытое чувство — злость. Настоящая Марина Волкова, которая сломала руку вору, пытавшемуся её ударить, и которая обезоружила вооружённого преступника голыми руками, едва не прорвалась наружу.
Но я сдержалась. Опустила глаза. Сжала под столом кулак до боли.
— Как скажешь, дорогой.
Следующие недели превратились в холодную битву. Артур методично устанавливал контроль над каждым аспектом моей жизни.
Выходы из дома — только с разрешения. Звонки — под его надзором. Одежда — по его вкусу. Каждый вечер — отчёт, куда я ходила, с кем говорила.
— Ты носила эту блузку вчера, — бросил он как-то, прищурившись. — Решила, что можешь не стараться? Думаешь, я женился на неряхе?
Я молча поднялась и переоделась. Каждое унижение, каждый приказ — всё фиксировалось микрофонами, передавалось группе. Но мне нужно было большее. Доступ к его кабинету. К его файлам. К сейфу за картиной.
Ночами, когда он спал, я потихоньку осматривала дом, искала документы, пароли. Днём играла роль покорной, сломленной жены.
Каждый раз, когда он выходил из себя, я видела, как растёт его самоуверенность. Как крепнет чувство безнаказанности.
— Ты моя собственность, — сказал он однажды, грубо схватив меня за подбородок. — Запомни это. Ты существуешь для моего удобства.
В его глазах отражалось странное удовольствие. Власть пьянила его. Контроль. Возможность подчинять.
— Да, Артур, — прошептала я. А в голове звучал голос Карповой: «Ещё неделя, Марина. У нас почти всё есть.»
Вечером того же дня мне повезло. Привычный ритуал — он принимал душ, а я готовила ему напиток.
Он впервые оставил телефон на кухонной стойке, раньше он брал его даже в душ. Наконец он совершил ошибку.
Четыре секунды и мне удалось пробиться через пароль. Долгие месяцы я пыталась понять его, следила за его руками, глазами, губами.
Ещё шесть минут и я вернула телефон на место, опустив глаза, когда он вошёл, замотанный в полотенце. Все данные с него удалось передать.
— Что ты копаешься? — он поморщился, глядя, как я размешиваю его травяной чай.
— Прости, — мой голос звучал покорно. Но внутри я ликовала. Хорошо бы еще пробиться к ноутбуку и сейфу, но это уже не так важно. Группа получила данные с телефона. Аналитики приступили к работе.
Артур взял чашку, отпил. Поморщился.
— Даже это ты не можешь сделать правильно.
Он швырнул чашку в раковину. Осколки разлетелись вокруг, чай расплескался по кухонной стойке.
— Убери и иди спать, — бросил он. — На тебя даже смотреть тошно.
Я опустилась на колени, собирая осколки. А в наушнике раздался голос Карповой:
— Мы почти у цели. Его встреча завтра в 11.00. Мы будем там. Всё кончится через день. Держись, Марина.
Утро последнего дня выдалось странно безмятежным. Воздух наполнился запахом цветущих яблонь из сада.
Свет проникал сквозь занавески рассеянным золотом. Артур спал рядом, дыхание размеренное, спокойное.
Трудно было поверить, что человек, выглядящий столь умиротворённым, способен на такую жестокость.
Я осторожно поднялась, стараясь не разбудить его. Сегодня ключевой день. Артур назначил встречу с партнёрами в загородном доме — там должны были обсуждаться новые схемы поставок и «решение проблемы» с неугодным свидетелем.
Моя команда будет там. Конец операции. Ноутбук оказался не нужен. Сейф вскроем потом.
В ванной я долго смотрела на своё отражение. За три месяца брака я научилась почти не узнавать себя — глаза потухшие, плечи опущенные, вечно виноватое выражение.
Идеальная маска для идеальной жертвы. Сегодня я могла её сбросить.
Когда я вернулась, Артур уже проснулся. Сидел в постели, просматривая что-то в телефоне.
— Сделай кофе, — сказал он, не глядя на меня. — И напомни график на сегодня.
— Завтрак с Сергеевым в 9:30, потом встреча на объекте в 11:00, — я говорила тихо, как обычно, но внутри нарастало непривычное возбуждение. Финал близко. — Я приготовила твой серый костюм.
Он кивнул, всё ещё не поднимая глаз.
Я спустилась на кухню. В холодильнике лежал заготовленный вчера сэндвич для завтрака. Кофе в турке уже закипал.
За окном садовник подрезал кусты. В его движениях было что-то неестественное — я знала, что это человек из группы прикрытия.
Наушник в ухе ожил голосом Карповой:
— Группа на позиции. Постарайся выпроводить его из дома по расписанию.
— Принято, — прошептала я, отвернувшись к окну.
Артур спустился, уже одетый, свежий, подтянутый. Тот самый человек, которого все считали успешным бизнесменом. Джентльменом.
— Ты опять говоришь сама с собой? — его голос звучал раздражённо. — Я говорил тебе, это выглядит ненормально.
— Прости, — я поставила перед ним кофе. — Просто вспомнила строчку из книги.
— Книги, — фыркнул он. — Лучше бы ты больше внимания уделяла тому, как выглядишь. Твои волосы…
Он не договорил — телефон на столе зазвонил. Артур нахмурился, увидев номер, встал и отошёл в угол комнаты.
Говорил тихо, отрывисто. Я продолжала готовить завтрак, но каждый мой нерв напрягся. По его лицу было видно — что-то пошло не так.
— Сейчас буду, — сказал он наконец, обрывая разговор. Повернулся ко мне. — Встреча перенесена. Еду прямо сейчас.
— Но завтрак…
— К чёрту завтрак! — он схватил ключи со стола. — Сиди дома. Никуда не выходи.
Хлопнула входная дверь. Я замерла, прислушиваясь. Шаги на гравии. Звук заводящегося двигателя. Отъезжающая машина. В наушнике раздался голос Карповой:
— Он движется к объекту. Группа следует за ним. Оставайся на месте, Марина.
Сердце забилось чаще. Не по плану. Слишком рано. Я метнулась в кабинет Артура — если он уехал в спешке, возможно, не активировал систему сигнализации. Так и есть.
Сейф за картиной оказался незапертым на сигнализацию. Только пароль, который я уже знала.
Десять минут я фотографировала документы, отправляла файлы, копировала данные. Потом вернулась на кухню, готовясь ждать.
Но не прошло и получаса, как послышался звук подъезжающих машин. Много машин.
Я выглянула в окно. Люди в штатском рассредоточились по периметру. Среди них — знакомая фигура в синем костюме. Карпова.
Они вошли без стука — дверь была открыта. На лице Карповой — сдержанное удовлетворение.
— Возьми, — она протянула мне удостоверение и пистолет. — Снова ты.
Я закрепила кобуру, расправила плечи. Три месяца сутулости и опущенных глаз сразу исчезли. Я снова стала собой — Мариной Волковой.
Из наушника раздался голос:
— Объект задержан. Группа 2 на объекте. Документы изъяты.
— Он уже знает? — спросила я, имея в виду мою настоящую личность.
— Узнает через минуту. Едем.
Артур сидел в наручниках в холле офиса, окружённый. Его лицо было бледным, глаза метались по сторонам. Увидев меня, он дёрнулся.
— Алиса? Что происходит? Ты в порядке?
Я подошла ближе. Медленно сняла обручальное кольцо. Положила на стол перед ним.
— Меня зовут Марина Волкова и я работала под прикрытием. Я произнесла свое имя, чувствуя, как возвращается настоящая я — голос обретает глубину.
— Артур Викторович, вы задержаны. Мошенничество. Взятки. Отмывание средств. Давление на свидетелей. Список внушительный.
Его лицо застыло маской — восковым слепком человека, под ногами которого разверзлась пропасть. Зрачки расширились, лицо исказилось — сначала непониманием, затем яростью, затем чем-то похожим на первобытный страх.
— Что за бред… — его голос сорвался, дыхание участилось. — Это абсурд. Ты — моя жена!
— Не твоя, — я покачала головой. — И никогда не была. Это была операция. Роль. Как и твоя роль заботливого жениха до свадьбы.
Он попытался встать, но его удержали.
— Я тебя уничтожу! — процедил он. — У меня связи…
— Уже нет, — я развернулась к выходу. — За три месяца мы собрали всё. Каждый документ, каждый разговор, каждый счёт. Цепочка полностью раскрыта.
Я остановилась у двери, обернувшись в последний раз:
— Ты будешь уничтожен, Артур, я добыла все.
Вечером, уже в своей квартире, я стояла под горячим душем, смывая последние остатки роли.
За окном светились огни города, шумел привычный трафик. На кухонном столе лежала папка с новым делом. Завтра — новые задачи. Но сегодня я наконец-то была собой. Я была дома.
Телефон завибрировал — сообщение от Карповой:
«Соколов дал первые показания. Начал сдавать сообщников. Отличная работа, Марина. Отдыхай неделю.»
Я улыбнулась, откладывая телефон. Налила бокал вина, которое сама выбрала. Надела свою любимую футболку с логотипом рок-группы — ту, что Артур назвал бы «тряпкой, недостойной даже домработницы».
Каждое утро последние месяцы я просыпалась в чужом доме. Играла роль человека, которым никогда не была. Сегодня ночью я буду спать спокойно. Как человек, выполнивший свой долг.
