— Ты что, не понимаешь? Это же семья! Как ты можешь так с родной племянницей? Она беременна, ей некуда идти!
Даша сидела на кухне, сжимая телефон. Мамин голос в трубке звучал одновременно умоляюще и обвиняюще. Типичная мама — даже когда просит, всё равно давит.
— Мам, я не против помочь, но… — Даша запнулась, подбирая слова. — Оля живёт у меня уже восемь месяцев. Восемь! Помнишь, как тётя Валя говорила про «пару недель, пока работу не найдёт»?
— Ну и что? Сейчас такое время сложное, работу найти…
— Она даже не ищет! — Даша почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Вчера весь день в ванной торчала, делала эти свои маски для волос. Потом сериал смотрела. Потом…
— Дашенька, ну она же в положении…
— Она узнала месяц назад! До этого что мешало?
В трубке повисла тяжёлая пауза. Даша слышала, как мама тяжело вздыхает. Этот фирменный вздох, который означал: «Какая же ты бессердечная дочь, я тебя не так воспитывала».
— Мам, это моя квартира. Вы же выкупили долю у тёти Вали именно для меня, помнишь?
— Технически, — мамин голос стал суше, — квартира наша. Мы просто разрешили тебе там жить.
Даша закрыла глаза. Вот оно. Опять.
— Я думала, это был подарок. На окончание универа.
— Конечно, подарок! Но ты же понимаешь, что в семье нужно…
— Что нужно? — перебила Даша. — Терпеть, когда Оля ест мою еду, использует мою косметику и приводит своего парня, когда меня нет дома? Кстати, того самого, от которого она теперь беременна.
— Даша! — в мамином голосе зазвучали стальные нотки. — Тётя Валя столько для нас сделала! Когда папа болел, кто нам помогал? Кто с тобой сидел, пока я на двух работах пахала?
Даша вздохнула. Эту песню она слышала уже сотню раз. Долг перед тётей Валей, который, видимо, никогда не будет выплачен полностью.
— Мам, я благодарна тёте Вале, правда. Но это не значит, что я должна…
— Тётя Валя звонила вчера, — снова перебила мама. — Плакала. Говорит, ты Олю совсем затюкала. Придираешься к каждой мелочи.
Даша фыркнула.
— Мелочи? Она мою кофту новую взяла без спроса и пролила на неё сок! Потом сказала: «Ой, ну ты же не обидишься, мы же родня». И даже не извинилась!
— Господи, Даша, это просто кофта…
— Дело не в кофте! — Даша почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Дело в уважении. В личных границах. В том, что я прихожу домой и чувствую себя гостем в собственной квартире.
В трубке снова повисла пауза. Потом мама произнесла тихо, но с нажимом:
— Знаешь, бабушка бы очень расстроилась, услышав, как ты говоришь. Для неё семья была…
— Не надо, — оборвала Даша. — Не надо вспоминать бабушку каждый раз, когда хочешь меня в чём-то убедить.
— Но это правда! Эта квартира — бабушкино наследство. Она хотела, чтобы…
— Чтобы что? Чтобы я жила с Олей до конца жизни? Чтобы терпела её закидоны? Чтобы…
Телефон пиликнул — входящий вызов. Даша глянула на экран: тётя Валя. Ну конечно.
— Мам, тётя звонит. Наверное, хочет лично мне рассказать, какая я плохая сестра.
— Возьми трубку, Даша. Поговори с ней по-человечески.
— Ладно, — Даша вздохнула. — Перезвоню потом.
Она переключилась на звонок тёти, мысленно готовясь к новой порции упрёков.
— Алло, тёть Валь.
— Дашенька! — голос тёти звучал преувеличенно бодро. — Как ты, солнышко?
«Солнышко». Даша поморщилась. Тётя называла её так только когда собиралась что-то выпросить.
— Нормально, — сухо ответила она.
— Оленька говорит, у вас там какие-то… недопонимания?
Даша закатила глаза. Недопонимания. Ну да.
— Тёть Валь, когда вы с мамой предложили, чтобы Оля пожила со мной, речь шла о паре недель. Максимум о месяце.
— Ой, ну что ты как бухгалтер, эти сроки считаешь! — тётя засмеялась, но в смехе слышалось раздражение. — Родные люди так не поступают.
— А как поступают родные люди? — Даша почувствовала, как внутри закипает злость. — Приходят без спроса? Берут вещи без разрешения? Приводят друзей, когда меня нет дома?
— Дашенька, ну что ты… Оля просто открытый человек, она привыкла…
— Знаешь, к чему она ещё привыкла? К тому, что за неё всё решают другие. Мама с папой выкупили долю в квартире, чтобы я могла здесь жить. Это был подарок мне.
— Ну, не совсем так, — тётин голос стал прохладнее. — Это бабушкина квартира. Общее наследство. Мы с твоей мамой просто договорились…
— Договорились, что вы продаёте свою долю моим родителям, — твёрдо сказала Даша. — И они заплатили за неё. Полную рыночную стоимость.
— Деньги, деньги! — в голосе тёти зазвучали истерические нотки. — Всё о деньгах! А о том, что Оленька в положении, ты подумала? Куда ей идти? На улицу?
— У неё есть парень. Отец ребёнка, между прочим.
— Он безответственный, сам без угла! Уехал из Москвы, как только узнал о беременности.
«Интересно, почему», — подумала Даша, но вслух сказала:
— Тёть Валь, у вас трёхкомнатная квартира. Вы с дядей Колей живёте вдвоём. Почему Оля не может жить с вами?
Пауза. Даша почти физически ощущала, как тётя подбирает слова.
— У нас… неудобно. Дядя Коля работает дома, ему нужна тишина. И потом, у вас с Олей всегда были хорошие отношения. Вы же как сёстры росли. Она родит и для тебя это будет прекрасный опыт ухода за малышом.
«Как сёстры». Даша горько усмехнулась. Оля всегда была той, кому всё сходило с рук. Милая, непосредственная Оленька, которая «просто не думает о последствиях». В то время как Даша была «ответственной», «разумной», «взрослой не по годам». Той, кто должен уступать, понимать, прощать.
— Тёть Валь, я не могу больше так. Я поговорю с Олей сегодня. Ей нужно искать другое жильё.
— Что?! — тётин голос взвился до пронзительных ноток. — Ты не можешь! Она беременна! Это стресс! Ты хочешь, чтобы она потеряла ребёнка?!
Даша почувствовала, как еле сдерживает себя от оскорблений. Вот оно. Главное оружие. Если не получается давить на совесть через «семейные ценности», всегда можно обвинить в потенциальном вреде ребёнку.
— Я не выгоняю её на улицу прямо сейчас. Я даю ей время найти…
— Я звоню твоей маме! — перебила тётя. — Это просто… это просто возмутительно! После всего, что мы для тебя сделали.
Связь оборвалась. Даша медленно опустила телефон на стол. Руки дрожали.
Входная дверь хлопнула. По коридору процокали каблуки.
— Дашуль! — голос Оли звучал приторно-сладко. — Ты дома? Представляешь, я встретила Катьку, ну, помнишь, мы с ней в школе учились? Она замуж вышла, прикинь! За какого-то айтишника богатого. Такое кольцо показывала, я чуть не ослепла!
Оля впорхнула на кухню. Загорелая, с новым маникюром, в дорогих джинсах. Никаких признаков беременной женщины в бедственном положении.
— Слушай, я тут подумала… — Оля плюхнулась на стул напротив Даши. — Может, перестановку сделаем? Мне кажется, диван лучше у окна поставить. И вообще, когда малыш родится, нужно будет детский уголок организовать…
Даша смотрела на неё, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Последняя ниточка терпения.
— Оля, нам нужно поговорить.
— Ой, только не сейчас, а? — Оля махнула рукой. — У меня голова раскалывается. Эти гормоны беременные, ужас просто! Я лучше прилягу.
Она встала и направилась к выходу из кухни.
— Оля, — Даша повысила голос. — Тебе нужно съехать.
Оля замерла в дверном проёме. Медленно повернулась.
— Что?
— Тебе нужно съехать, — повторила Даша, чувствуя странное спокойствие. — Я даю тебе месяц на поиски жилья.
Оля смотрела на неё с таким изумлением, словно Даша вдруг заговорила на китайском.
— Ты шутишь, да? — наконец выдавила она. — Это какой-то прикол?
— Нет. Я абсолютно серьёзна.
Лицо Оли исказилось.
— Ты… ты не можешь! Это бабушкина квартира! У меня такое же право здесь жить, как и у тебя!
— Нет, Оля. Мои родители выкупили долю у твоей мамы. Юридически это их собственность.
— Плевать я хотела на юридически! — Оля повысила голос. — Мы семья! Ты что, не понимаешь? Я беременна! Мне некуда идти!
— У тебя есть родители. Есть отец ребёнка. Есть друзья, наконец.
— Я звоню маме! — Оля выхватила телефон из кармана. — Она тебе всё объяснит!
— Не надо, — Даша покачала головой. — Она уже звонила. И мама тоже.
— И что?
— И ничего. Моё решение не изменится.
Оля уставилась на неё с неприкрытой ненавистью.
— Значит, вот как? Выгоняешь беременную родственницу на улицу? Ничего, мама с тётей Ирой разберутся. Ты ещё пожалеешь!
Она развернулась и выскочила из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.
Даша сидела, глядя в окно. Странно, но вместо ожидаемого чувства вины она ощущала только облегчение. И усталость. Бесконечную усталость от этой игры в «семейные ценности», где ценности почему-то всегда были односторонними.
Телефон завибрировал. Сообщение от мамы: «Тётя Валя в истерике. Что ты наделала?»
Даша не стала отвечать. Вместо этого она открыла браузер и забила в поиск: «Санкт-Петербург аренда квартир».
Прошло три месяца. Даша сидела в кафе на Невском и смотрела, как за окном падает мокрый петербургский снег. Напротив неё сидел Миша — её парень, с которым она познакомилась ещё в Москве, но который переехал в Питер на полгода раньше.
— Ну что, не жалеешь? — спросил он, помешивая кофе.
Даша покачала головой.
— Нет. Жалею только, что не сделала этого раньше.
Её телефон завибрировал. Звонок от папы.
— Привет, пап.
— Привет, дочь, — голос отца звучал непривычно торжественно. — У меня новости.
— Какие?
— Мы продали квартиру.
Даша замерла.
— Бабушкину? А как же…
— Оля съехала к родителям, — папа хмыкнул. — После того, как ты уехала, она пыталась закрепиться там, но… В общем, мы с мамой решили, что хватит. Продали квартиру. Деньги переведем тебе.
— Что? — Даша не поверила своим ушам. — Мне?
— Тебе, — в голосе отца слышалась улыбка. — Это был подарок тебе, помнишь? На окончание университета. Просто мы с мамой… немного запутались. Поддались давлению. Прости нас.
Даша почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
— Пап, я не знаю, что сказать…
— Ничего не говори. Просто будь счастлива. И… мы с мамой гордимся тобой. Тем, что ты смогла постоять за себя. Даже когда мы не поддержали.
После разговора Даша долго сидела молча, глядя в окно.
— Что случилось? — спросил Миша, накрывая её руку своей.
— Кажется, я только что стала взрослой, — тихо ответила Даша. — По-настоящему.
За окном продолжал падать снег, стирая следы прошлого и открывая чистый лист для новой жизни. Жизни, где она сама решает, кого впускать в свой дом и в своё сердце.
