В кухне маленькой двухкомнатной квартиры стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием тарелок. Аня убирала со стола с таким видом, будто находилась в эпицентре бури.
Недалеко от неё, скрестив руки на груди, угрюмо стоял Макс — её муж. У самой двери пристроились две младшие сестры Ани — Лена и Надя: они молча слушали. В углу, у окна, с несчастным лицом сидела Татьяна Петровна, их мама, и, казалось, боялась даже шевельнуться.
Макс не выдержал первым и повысил голос:
— Ты можешь хоть раз нормально мне объяснить, что происходит? Я уже устал от этого всего!
Аня сжала губы, уронила вилку на стол и резко развернулась к нему:
— От чего устал, Макс? Что тебе не так?
— Да всё не так! — он тяжело вздохнул. — Хочешь, чтобы я по пунктам перечислил?
— Давай уже, говори! — выпалила Аня, не сводя с него взгляда.
Татьяна Петровна бросила взгляд на обеих младших дочерей:
— Девочки, может, пойдёте… в комнату?
Надя, переминаясь с ноги на ногу, прошептала:
— Мам, давай останемся. Вдруг…
Лена тихо кивнула, всем своим видом показывая, что уходить не хочет.
Макс коротко хмыкнул:
— Пусть слушают. Скрывать уже нечего.
Аня дёрнула плечом и продолжила вытирать стол.
Татьяна Петровна шумно втянула воздух:
— Ребята, пожалуйста… давайте без скандалов. Давайте мы спокойно…
— Спокойно? — Макс перебил её и устало провёл рукой по волосам. — Татьяна Петровна, я понимаю, вы хотите, чтобы всё решалось мирно, но…
Он перевёл взгляд на Аню, та поджала губы. Лена с Надей продолжали молча смотреть. Глаза Татьяны Петровны наполнились слезами.
Три дочери, одна мама и никаких мужчин — такой была их семья. Отец девочек ушёл из дома лет десять назад. Так и не объявился больше — ни алиментов, ни звонков. Татьяна Петровна крутилась как могла, чтобы прокормить детей, а Анне — старшей сестре — пришлось рано повзрослеть. На ней было всё: помочь с уроками, купить продукты, отвести Наду в поликлинику, забрать Лену с танцев.
С годами забота о сёстрах превратилась в привычку, и казалось, что так будет всегда. Однако Аня неожиданно познакомилась с Максимом — весёлым, уверенным в себе парнем, работавшим в сервисе по ремонту бытовой техники.
В семье Макса приняли тепло: Татьяна Петровна была рада, что у старшей дочери наконец-то появились отношения. Младшие, конечно, по-доброму ревновали, но и радовались за Аню. Все знали, через что ей пришлось пройти. Девушка взяла на себя основную часть забот о семье, пока мама трудилась без выходных, чтобы не погрязнуть в долгах.
Татьяна Петровна за ужином часто подначивала дочь:
— Анюта, давай уж ты не затягивай, замуж пора. А то всё с сестрёнками сидишь, а сама ведь молодая.
— Мам, да некогда мне сейчас об этом думать, — отмахивалась тогда Анна.
Лена хихикала:
— Аня, ну Макс-то неплох. Споёте нам на свадьбе караоке?
Надя не отставала о сестры:
— Ага, я уже представляю, как вы будете фотографироваться. Я могу быть подружкой невесты?
Анна закатила глаза:
— Оставьте меня в покое, вы, заговорщики. И вообще, не хочу я никаких свадеб, у нас счёта за коммуналку, да ещё твой институт, Ленка! Надо думать, где взять деньги.
Татьяна Петровна улыбнулась:
— А ты не бери всё на себя. Я уже привыкла: две работы тащу, ничего страшного.
— Мам, ты же не железная! — Анна вздохнула. — Мне хочется, конечно, своей семьи, но как вы тут без меня будете?
Макс на тот момент всей глубины проблемы ещё не знал. Он появлялся вечерами, помогал принести тяжёлые сумки с рынка, иногда делал что-то по дому.
Когда он сделал Анне предложение, все в доме радостно выдохнули: «Наконец-то!» Свадьбу сыграли скромную, в кафе на окраине города. Было тесно, шумно, но уютно. Лена с Надей смеялись, бегали с гостями фотографироваться, а Татьяна Петровна даже всплакнула от счастья. Казалось, что теперь у старшей дочери всё будет хорошо.
Но стоило Ане переехать к мужу (их квартира была тоже небольшой, всего одна комната, зато своя), как жизнь пошла не совсем по плану. Девушка уже привыкла быть опорой семьи и каждую свободную минуту старалась использовать на то, чтобы заскочить к маме: помочь на кухне, оплатить счета или поболтать с сёстрами. Макс поначалу терпеливо это воспринимал, но у него внутри зарождалось недовольство.
***
Накануне скандала Анна была у матери допоздна, обсуждала семейный бюджет и как им выплатить долги по коммуналке. Мама, расстроенная, сидела на стуле, глядя в пустоту.
— Мам, только не переживай, мы что-нибудь придумаем, — Анна нежно сжала её руку. — Я пока могу немного подкинуть, у меня на карточке заначка.
— Анют, ну как же так, у тебя своя жизнь, а я всё не могу выбраться из долгов. — Татьяна Петровна отвела взгляд. — Совсем стыдно уже просить тебя о помощи.
— Хватит, мам. Что за стыд? Мы же семья.
— Ты уверена, что Макс не против? — тихо спросила Татьяна Петровна, поднимая глаза на дочь.
— Я… думаю, он меня поймёт. Он же знает, что вы у меня — самые родные.
В этот момент в коридоре появилась Лена:
— Ань, мне там надо в институте учебники купить. Сумма небольшая, но… у меня сейчас нет.
Анна без тени раздражения ответила:
— Хорошо, Ленок, разберёмся. Тебе когда надо?
— Послезавтра крайний срок.
— Ладно, я завтра что-нибудь соображу, переведу тебе.
Татьяна Петровна с нежностью посмотрела на старшую дочь. Было видно, что ей тяжело — и физически, и морально. Но Анна продолжала держать марку, потому что привыкла тянуть всех на себе.
Домой к Максу Анна вернулась ближе к ночи. Тот сидел мрачный перед телевизором:
— Привет, — осторожно поздоровалась она, снимая куртку.
— Ну привет, — ответил он, не отрывая взгляда от экрана. — Забыла, что тут тебя тоже вроде как семья ждёт?
Анна напряглась, но постаралась говорить спокойно:
— Извини, я просто заскочила к маме, помогла с квитанциями, оставила денег немного.
Макс громко выдохнул:
— А на нас с тобой время найдётся когда-нибудь?
Анна села рядом, положила ладонь ему на колено, но он отстранился.
— Макс, я стараюсь, правда. Просто у мамы ситуация непростая: долги, девочки молодые… им учиться надо, питаться…
— А мы с тобой? Разве нам не нужны деньги на нашу квартиру? На ремонт? На нашу жизнь, чёрт возьми!
— Нам тоже нужны, — она нервно сглотнула. — Я работаю, ты тоже, мы справимся.
— Аня, у меня ощущение, что ты всё ещё живёшь там, в маминой квартире. Постоянно. Где же я в этом уравнении?
Она хотела ему возразить, но не нашлась, что сказать. Внутри всё сжалось от вины и обиды. С одной стороны — как можно бросить семью, где она всегда была «старшей сестрой» и поддерживала всех? С другой — Макс ведь её муж, он вправе ждать тепла, уюта, а вместо этого получает усталую женщину, которая бегает между двумя домами и не уделяет ему внимания.
***
На следующий вечер всё и вылилось в громкий скандал, свидетельницами которого стали Лена, Надя и Татьяна Петровна. Макс бурно выражал свою позицию, Анна не уступала — и упрёки посыпались, будто из рога изобилия.
— Аня, ну в конце концов, ты можешь прямо сказать, чего хочешь?
Анна метнула на него сердитый взгляд:
— Я хочу помочь маме и сёстрам, потому что я не могу оставить их в беде!
— Ты не можешь оставить их в беде, а меня можешь?
— Макс, ты взрослый мужчина. У тебя есть работа. С тобой всё в порядке.
Он горько хохотнул:
— И вот на этом твоя логика строится? Я на социальном работнике женился что ли?
Татьяна Петровна покраснела:
— Макс, прошу тебя, давай без оскорблений. Анютка не виновата, что нам сейчас так тяжело.
— Так вы хотите, чтоб мы тоже в долгах жили? — он повышал голос, не замечая, как съёжилась мама. — Я не против, чтобы Анна помогала. Но должны же быть рамки! У неё своя жизнь, своя семья. Я устал быть на втором плане.
Анна стиснула кулаки:
— А я устала, что меня разрывают на части! Да, я хочу, чтобы у мамы всё было хорошо, и при этом, чтобы ты был рядом. Но что же делать, если ты не понимаешь?
— Я-то не понимаю? Да я с самого начала старался тебе помочь! Но ты всё время считаешь, поддержка нужна только тем, кто в этой квартире живёт. Я как будто лишний.
Лена не выдержала и пискнула:
— Макс, да ты же знаешь, что мы не хотели, чтобы так вышло.
Надя буркнула:
— Ну, мы не виноваты, что наша жизнь так сложилась.
Макс выдохнул:
— И я не виноват, что у вас такая ситуация. Но и видеть, как моя жена всё время бежит в свой «прошлый дом», я больше не могу.
Анна почувствовала острую обиду, горло сдавило. Ей вдруг стало ясно, что ситуация зашла в тупик. Она любит мужа, но и оставить семью, которая до сих пор нуждается в ней, она не может. Это шло вразрез со всем, ради чего она жила все эти годы.
— Макс, — тихо сказала она, переводя взгляд с него на сестёр и маму, — похоже, мы по-разному видим наше будущее.
Татьяна Петровна сжала руки в замок:
— Ребята, не надо горячиться. Можно найти компромисс.
Макс развёл руками:
— Какой компромисс, если Анна не готова перестать подкидывать деньги, ездить сюда каждый день? Если она в первую очередь думает не о нашем доме, а о вашем…
Анна резко заговорила, будто обороняясь:
— Мам, девочки, простите. А тебе, Макс, скажу так: семья — это святое. И да, я не могу отказаться от них. Мы всю жизнь держались вместе, да и ты бы на моём месте не бросил свою мать.
Макс хотел что-то возразить, но сдался и лишь качнул головой:
— Значит, я тебе не нужен?
— Я не говорю, что ты не нужен. Но если ты ставишь выбор «или они, или я», то я выбираю семью. Потому что мужья приходят и уходят… А мама и сёстры у меня одни.
В маленькой кухне повисла звенящая тишина. Татьяна Петровна попыталась взять Анну за руку:
— Анют, да нельзя же так. Макс — хороший, вы должны…
Анна опустила глаза:
— Я уже всё решила, мам. Он дал понять: либо я ухожу от вас, либо у нас с ним нет будущего. А я не уйду.
Макс глухо проговорил:
— Хорошо. Решение принято. Собирай вещи.
В дверях возникла неловкая заминка. Сёстры смотрели то на Аню, то на Макса. Никто не плакал, потому что обида была слишком острой. Анна осторожно провела рукой по своему запястью.
— Ладно. Я скоро приеду за вещами.
Макс молча вышел в коридор. Татьяна Петровна, словно потеряв всю энергию, прижала к себе Лену и Надю:
— Девочки, я не хотела, чтобы всё вот так.
Надя, всхлипнув, спрятала лицо в мамином плече:
— Прости, мам… это мы виноваты, потому что…
— Нет, — Анна прервала её, стараясь говорить твёрдо. — Никто не виноват. Это моя ответственность — выбирать между мужем и семьёй. И я свой выбор сделала.
Она тихо пошла в комнату, надеясь немного побыть в одиночестве. Макс, конечно, надеялся, что она после конфликта придёт к нему с извинениями, но для Анны это было уже нечто большее, чем просто ссора.
***
Прошло несколько дней, и Анна окончательно перебралась в мамину квартиру. Первое время она ходила, будто в тумане. Лена пыталась её подбодрить:
— Ань, я уверена, что у вас всё ещё наладится. Макс тебя любит, просто он запутался.
Анна помотала головой:
— Да всё уже, Ленок. Он ведь мне прямым текстом сказал, что я должна прекратить помогать вам. Я так не могу.
Надя присела рядом:
— Ань, мы действительно не хотим, чтоб ты была несчастна из-за нас. Может… ну, как-то договориться?
— Надюш, я всё понимаю. Но раз Макс не принимает мою семью, значит, он не принимает и меня. Мы же одно целое.
Вечером зазвонил телефон. Татьяна Петровна сняла трубку, выслушала, потом тихо позвала Анну:
— Анют… Макс пришёл к подъезду. Спрашивает, пустишь ли ты его?
Анна, дрогнув, посмотрела в сторону балкона:
— Идти к нему?
— Конечно, иди, может, поговорите, — мягко сказала мать. — Не отгораживайся, подумай.
Она вышла во двор. Макс стоял, нервно сжимая ключи в кармане:
— Привет.
— Привет, — тихо ответила Анна.
— Я… понимаю, что наговорил тебе лишнего. И ты тоже. Просто, может, ещё попробуем?
Анна почувствовала, как внутри всё клокочет:
— Попробуем — что? Жить, будто у меня нет семьи? Забыть, что у мамы долги, что сёстрам нужна помощь?
Макс опустил глаза:
— Нет, я это не предлагаю. Просто… всё должно быть в разумных пределах. Я ведь не зверь.
— И в чём будет компромисс? — голос Ани звучал сдержанно.
— Будем выделять конкретную сумму им в месяц, и всё. Без ежедневных «забегов».
Анна горько усмехнулась:
— Макс, когда у мамы отключат свет за неуплату, ты скажешь: «Извини, лимит закончился»? Когда Лене не хватит на учёбу, это тоже «не в смету»? Когда Наде для соревнований нужны деньги, мы тоже скажем: «Нас это больше не касается»? Это не семья, это бухгалтерия!
Макс развёл руками:
— Ну я же пытаюсь найти способ. Мне тоже нужно внимание, понимаешь?
— Понимаю. И я хотела его тебе дать. Но, похоже, мы в тупике. Если ты не готов принять моих близких так, как я принимаю твоё право на личные увлечения, то нам дальше не по пути.
Он тихо выругался себе под нос:
— То есть расходимся на этом?
Анна закрыла глаза:
— Да. Я не хочу каждый день выслушивать, что я «зациклена на маме и сёстрах». Я помогала им до тебя, буду помогать и после тебя.
Макс помолчал, потом шагнул к ней ближе:
— Ладно. Тогда, видимо, всё кончено. Про развод поговорим позже, как соберёшься.
— Поняла, — Анна отвернулась, чтобы он не увидел, как она моргает, сдерживая слёзы.
Они постояли так в тягостной тишине. Потом Макс повернулся и ушёл, не попрощавшись. Анна, всхлипнув, зашла в подъезд. Вся её жизнь перевернулась, но внутри она чувствовала странное облегчение от того, что не предала своих близких.
В квартире её встретили обеспокоенные родные. Лена посмотрела вопросительно:
— Ну как?
Анна сняла куртку и смахнула слёзы:
— Никак. Мы расстались окончательно.
Надя прикрыла рот ладонью:
— Аня…
Татьяна Петровна заплакала:
— Прости, доченька. Я не хотела, чтобы всё так вышло.
Анна обняла маму за плечи:
— Да перестань, мам. Я сама так решила. Будем жить дальше. Как-нибудь да выпутаемся.
Лена тихонько вмешалась:
— Аня, ты же должна жить и ради себя. Не только ради нас. Может, когда-нибудь ты встретишь другого человека, и всё будет иначе.
Анна тепло улыбнулась сестре, хотя улыбка таила горечь:
— Я уже поняла, что мужья приходят и уходят. Но вы у меня одни. И я у вас тоже одна старшая сестра.
Все молчали, но в этой тишине чувствовались поддержка и взаимопонимание. Анна, осознавая, насколько тяжело теперь придётся выруливать ситуацию, всё-таки чувствовала, что сделала правильный выбор. Ведь без семьи никуда. Она смахнула слёзы, крепче обняла сестёр и маму, и внутри у неё неожиданно заискрилась надежда: впереди новая глава жизни, где не будет Макса, но будет верность тем, кто действительно никогда не уйдёт.
