Лара смотрела на пожилую женщину с чемоданом в руке, стоявшую на пороге её квартиры, и не могла поверить своим глазам. Валентина Петровна, её бывшая свекровь, стояла с таким видом, словно пришла в гости к старой подруге.
— Ларочка, дорогая, — начала она протяжно, — мне совсем некуда идти. Димка привёл эту свою… как её… Ольгу к себе. А молодым я мешать не хочу, понимаешь? Они там строят свою любовь, а мне в моём возрасте что делать? Временно пустишь?
Лара молча отошла в сторону, пропуская свекровь. Что она могла сказать? Выставить шестидесятилетнюю женщину на улицу? Да, развод был болезненным. Да, Дмитрий оказался тем ещё типом, который после двенадцати лет брака вдруг «нашёл себя» в объятиях двадцатипятилетней коллеги. Но при чём здесь его мать?
— Валентина Петровна, — тихо сказала Лара, закрывая дверь, — я не понимаю. У вас есть своя квартира. Почему вы должны жить здесь?
— Ах, Ларочка, — вздохнула свекровь, устраиваясь на диване и развязывая шнурки ботинок, — ты же знаешь, какая у меня квартирка. Крохотная. А здесь простор, воздух. Димка сказал, что ты всё равно одна в двушке. Что тебе стоит приютить старую женщину?
Лара сжала кулаки. Конечно, Дмитрий так сказал. Удобно устроился — новую любовницу к себе поселил, а мать спихнул бывшей жене. И никого не волнует, что она чувствует.
— Это временно, — повторила Валентина Петровна, уже расстегивая пальто. — Пока не устроюсь как-то.
Первую неделю Лара пыталась войти в положение. Готовила завтрак на двоих, покупала лекарства, которые «срочно понадобились» свекрови, молча убирала за ней. Валентина Петровна была не самой аккуратной квартиранткой — постоянно оставляла грязную посуду в раковине, разбрасывала вещи по комнатам, громко смотрела сериалы до поздна.
— Лара, дорогая, — обратилась она однажды утром, — у меня такая маленькая пенсия. Не могла бы ты подбросить немного денег на продукты? И на таблетки от давления. Совсем нет денег.
Лара молча открыла кошелёк и дала пять тысяч. Потом ещё три на «новый БАД для сердца». Потом две на «вкусняшки к чаю».
— Валентина Петровна, — осторожно сказала Лара через месяц, когда очередная просьба о деньгах заставила её заглянуть в почти пустой кошелёк, — может быть, стоит жить по средствам? Я тоже не миллионер.
Свекровь резко повернулась к ней, и в её глазах блеснул знакомый огонёк. Лара знала этот взгляд — предвестник грандиозного скандала.
— Что ты сказала? — голос Валентины Петровны поднялся на октаву. — Жить по средствам? Да как ты смеешь! Я тебя в семью приняла как родную! Двенадцать лет относилась к тебе как к дочери! А теперь ты мне тычешь копейками в нос?
— Я не тыкаю, я просто…
— Да что ты можешь понимать в жизни, бездетная! — закричала свекровь, размахивая руками. — Я своего сына вырастила одна, после того как мужа не стало! Работала на трёх работах! А теперь мне жалко денег на таблетки от сердца? Да я соседям расскажу, какая ты на самом деле! Неблагодарная!
Лара выдержала эту сцену молча. И следующую тоже. И ту, что случилась из-за «неподходящего» ужина. Валентина Петровна оказалась настоящим мастером скандалов — она умела кричать часами, привлекать внимание соседей, обвинять во всех смертных грехах.
После очередного представления Лара набрала номер Дмитрия.
— Дима, забери свою мать, пожалуйста.
— Лар, ну что ты. Я же строю личную жизнь. Мама и так из-за развода переживает. А ты всё равно одна в двушке, тебе что стоит?
— Мне стоит моих денег, нервов и спокойствия.
— Не драматизируй. Мама — пожилой человек, ей нужна поддержка. У тебя есть возможность помочь — помоги.
Гудки в трубке. Он просто повесил трубку.
Лара сидела на кухне и понимала, что больше не может. Валентина Петровна чувствовала себя полноправной хозяйкой, устраивала сцены по любому поводу, постоянно требовала денег и ни на секунду не сомневалась в том, что имеет полное право так себя вести.
«Свекровь думала, что после развода я буду содержать её из страха, но она не знала, что у меня совсем другие планы», — подумала Лара, глядя в окно на серый февральский двор.
На следующее утро, когда Валентина Петровна ушла в поликлинику, Лара вызвала слесаря. Замки поменяли за час.
Вечером свекровь вернулась с прогулки — она любила ходить по магазинам и жаловаться продавцам на жизнь. Но ключ не поворачивался в замке.
— Лара! Лара, открой! — стучала она в дверь. — Что за шутки такие?
Лара вышла на лестничную площадку, спокойно глядя на растерянную женщину.
— Это не шутки, Валентина Петровна. Собирайте вещи, я вызвала такси.
— Что? Ты с ума сошла? Куда ты меня выгоняешь?
— Домой. К сыну. Где вам и место.
— Но я же не могу! Там Ольга живёт! Мне неудобно!
— А мне было удобно? — спокойно спросила Лара, наблюдая, как лицо свекрови меняется, становится жёстким, готовым к атаке.
— Да как ты смеешь! — взвизгнула Валентина Петровна. — Я старая женщина! У меня больное сердце! Ты не имеешь права!
— Имею. Это моя квартира.
— Я к соседям пойду! Расскажу всем, какая ты!
— Рассказывайте. Теперь мне всё равно.
Чемодан собрался быстро — много вещей у свекрови не было. В такси Валентина Петровна молчала, только тяжело дышала и время от времени театрально хваталась за сердце.
У подъезда дома Дмитрия Лара вышла первой и помогла вынести чемодан. Поднялись на третий этаж. На звонок открыл удивлённый бывший муж в домашних штанах.
— Лара? Мама? Что происходит?
— Происходит то, что я возвращаю вам маму, — сказала Лара, заталкивая чемодан в прихожую. — Валентина Петровна больше не живёт в моей квартире.
Из комнаты вышла Ольга — симпатичная блондинка в домашнем халате. При виде свекрови её лицо вытянулось.
— Но мама же не может здесь жить! — запротестовал Дмитрий. — У нас тут… мы же…
— Строите личную жизнь, — закончила Лара. — Отлично. Стройте. Но без моего участия.
— Лара, ты не понимаешь, — заговорил Дмитрий тем тоном, которым обычно объясняют очевидное маленьким детям. — Маме нужна помощь. Она старенькая, больная. У неё маленькая пенсия.
— У неё есть сын. Пусть он и помогает.
— Но у меня новая семья!
— А у меня новая жизнь. И в этой жизни нет места для ваших проблем.
Валентина Петровна, которая до этого момента молчала, внезапно взорвалась:
— Дмитрий! Ты видишь, как она со мной? Выгнала старую женщину на улицу! Бессердечная! Я же её как дочь любила!
— Мам, ну что ты, — растерянно пробормотал Дмитрий, но Лара видела, что он в панике.
— Хочешь выгнать мать — это твоя совесть, — сказала Лара, поворачиваясь к двери. — Но в моей квартире больше ни ноги никого из вас не будет. Я дверь не открою.
— Лара, постой! — крикнул Дмитрий ей в спину.
Но она уже спускалась по лестнице, не оборачиваясь на истерические крики свекрови и растерянные причитания бывшего мужа.
Дома Лара первым делом включила компьютер и зашла на сайт турфирмы. Деньги, которые она копила на новую мебель, вполне хватило на путёвку в Турцию на две недели. «Всё включено» — именно то, что нужно после месяца жизни с Валентиной Петровной.
Вечером раздался телефон. Дмитрий.
— Лара, ну как можно быть такой жестокой? Мама плачет.
— Пусть плачет в вашей квартире.
— Но мы с Ольгой только начали жить вместе! Понимаешь?
— Понимаю. Понимаю, что это ваши проблемы.
— Лар, ну будь человеком. Мы найдём другое решение, но не сейчас. Дай нам время.
— У вас было время. Целый месяц, пока я содержала твою маму. Теперь время вышло.
Она положила трубку и выключила телефон.
Следующие три дня её телефон разрывался от звонков. Дмитрий, Валентина Петровна, даже незнакомые номера — видимо, свекровь подключила к кампании своих подруг. Лара не отвечала никому.
В четверг утром она стояла у окна с чашкой кофе и наблюдала, как во дворе играют дети. Тишина в квартире казалась блаженной после месяца постоянного шума, претензий и скандалов.
Дверной звонок нарушил покой. На площадке стояла заплаканная Ольга.
— Лара, можно поговорить?
— О чём?
— О Валентине Петровне. Я понимаю, что вы поссорились, но…
— Мы не ссорились. Я просто установила границы.
— Она такая… сложная, — тихо сказала Ольга. — Она считает, что я разрушила семью. Устраивает сцены каждый день. Дима на работе пропадает, а мне приходится с ней оставаться. Она говорит ужасные вещи.
Лара почти улыбнулась. Месяц назад она бы пожалела девушку, дала совет, может быть, даже предложила помощь. Теперь же она просто спокойно смотрела на неё.
— Это ваши семейные проблемы.
— Но может быть, мы как-то договоримся? По очереди или…
— Нет.
— Но она же не может жить на улице!
— У неё есть своя квартира и есть сын. Пусть разбираются.
Ольга постояла ещё минуту, видимо, надеясь на продолжение разговора, но Лара молчала.
— Я думала, вы поймёте, — тихо сказала девушка, поворачиваясь к лестнице.
— Я понимаю. Понимаю, что каждый должен решать свои проблемы сам.
В пятницу Лара узнала от соседки тёти Кати, что весь дом гудит об их семейных разборках.
— Ларочка, а правда, что ты свекровь выгнала? — спросила пожилая женщина, встретив её у почтовых ящиков.
— Правда.
— Ох, как же так… Она же старенькая.
— Не настолько старенькая, чтобы не устраивать скандалы и не требовать деньги.
— Но всё-таки… семья.
— Тётя Катя, — устало сказала Лара, — семья — это когда все друг друга уважают. А не когда одни пользуются другими.
Женщина задумчиво кивнула. Видимо, в её жизни тоже были подобные ситуации.
В субботу Лара получила последнее сообщение от Дмитрия: «Ты изменилась. Стала жёсткой и эгоистичной». Она удалила его, не ответив.
В воскресенье она допила утренний кофе, ещё раз проверила документы для поездки и заперла квартиру. Такси уже ждало у подъезда.
В самолёте, глядя в иллюминатор на уплывающие мимо облака, Лара думала о том, как легко она позволила другим пользоваться собой. Двенадцать лет брака она была удобной женой — не требовала, не скандалила, прощала мелкие обиды. Месяц после развода она была удобной бывшей невесткой — содержала свекровь, терпела её выходки, не возмущалась.
Стюардесса предложила напиток. Лара выбрала шампанское и подняла бокал в тост за себя — за женщину, которая наконец-то поняла, что значит жить для себя.
Где-то далеко в Москве Валентина Петровна, вероятно, устраивала очередной скандал Дмитрию и Ольге, требуя решения своего жилищного вопроса. Где-то там её бывший муж пытался найти способ избавиться от матери, не выглядя при этом плохим сыном. Где-то там новая возлюбленная училась жить с истеричной свекровью.
А Лара летела навстречу морю и солнцу, и впервые за много лет не чувствовала себя виноватой ни перед кем.
Самолёт набирал высоту, а она улыбалась, представляя, как будет завтракать на террасе отеля, читать книгу на пляже и засыпать под шум волн. Две недели только для себя — какая роскошь.
Телефон лежал в сумке выключенным. И Лара не собиралась его включать ещё очень долго.
Внизу остались чужие проблемы, чужие претензии и чужие попытки заставить её чувствовать себя виноватой. А впереди была её новая жизнь, где она сама решала, кого пускать в свой дом и кому помогать.
Стюардесса объявила о начале снижения. Лара допила шампанское и улыбнулась своему отражению в иллюминаторе. Да, возможно, она действительно изменилась. Стала жёстче. Но разве это плохо — защищать свои границы?
Самолёт коснулся взлётной полосы, и Лара подумала, что это символично. Посадка в новую жизнь.
