Телефон надрывался настойчивым звонком. Вика вздохнула и нажала на зеленую кнопку.
— Виктория, это Илона Борисовна, — в трубке звучал ровный, но твердый голос свекрови. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Здравствуйте, — осторожно ответила Вика.
— Сестра моя Ирина с семьей в беде. Квартиру у них отобрали за долги. Пусть поживут в твоей квартире, пока не встанут на ноги.
Вика замерла. Ее двушка, доставшаяся от бабушки, пустовала уже два года. Она берегла ее как запасной вариант, как свое личное пространство.
— Я… не думаю, что это хорошая идея, — медленно проговорила она.
— Что значит не хорошая? — голос свекрови зазвенел. — Это же родственники! Ты что, бросишь их на улице?
— Но квартира моя, и я…
— Я сейчас же позвоню Артёму! — вдруг крикнула в трубку Илона Борисовна. — Может, ты хотя бы мужа послушаешь!
***
Вечером, после звонка матери, Артём пришёл домой задумчивый. Он долго молчал, пока они ужинали, а потом осторожно начал:
— Вик, давай обсудим…
Вика сразу поняла, о чём он. Она отложила вилку и посмотрела на мужа.
— Я не хочу, чтобы там жили посторонние люди, Артём. Это моя квартира.
— Я знаю, — он вздохнул и провёл рукой по волосам. — Просто… понимаешь, это же тётя Ира. Они действительно в отчаянном положении.
— Но почему именно моя квартира?
Артём помолчал, подбирая слова.
— Мама просит. Они семья. Если мы можем помочь…
— А если они там поселятся и не захотят уходить?
— Они же не навсегда, — Артём потянулся через стол, взял её руку. — Месяц-два, пока не найдут что-то своё.
Вика сжала губы. Она видела, как он старается быть деликатным, не давить, но в его глазах читалось: «Мы не можем отказать».
— Ты уверен, что они уйдут?
— Конечно, — он слабо улыбнулся. — Я же сам поговорю с ними.
Вика закрыла глаза. Она не хотела ссориться, не хотела выглядеть чёрствой. И Артём… он не требовал, не злился. Он просил, потому что для него это было важно.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Пусть поживут. Но только на время.
Артём обнял её, благодарный.
— Спасибо. Я обещаю, всё будет нормально.
Первые дни прошли относительно спокойно. Вика вздохнула с облегчением, решив, что её опасения были напрасными. Но потом раздался звонок от соседки снизу, Анны Петровны.
— Дорогая, — взволнованно говорила пожилая женщина, — ваши жильцы оставляют мусор на лестничной площадке. А вчера ночью дети так громко топали, что я никак не могла уснуть!
Вика извинилась и решила навестить родственников. Когда она открыла дверь своей квартиры, её встретил знакомый, но уже слегка изменившийся запах — смесь детского крема, подгоревшего масла и чего-то затхлого.
— Ну вот и пожаловала! — раздражённо бросила Ирина Борисовна, даже не поворачиваясь от плиты. — Заходи, раз пришла, только обувь вытри хорошенько. Я тут полы мыла.
Кухня выглядела неопрятно: немытая посуда в раковине, крошки на столе, заварочный чайник с засохшей заваркой.
— Садись, если место найдёшь, — фыркнула Ирина, смахивая со стула детские колготки. — Чай будешь? Только сама разбирайся, у меня своих дел полно.
— Спасибо, не надо. Я просто… соседи жалуются.
Ирина Борисовна резко развернулась к Вике.
— А мне на кого жаловаться? — её голос зазвенел от злости. — Твои соседи ещё потерпят! А я тут с ума схожу с этим бардаком!
Она яростно ткнула ложкой в сторону закрытой двери спальни. — Мой-то балбес целыми днями с бутылкой валяется, будто он не мужик, а его бестолковая жена детей в упор не видит!
Из комнаты действительно доносились крики детей и голос молодой женщины:
— Отстаньте! Сами разбирайтесь!
— Слышишь?! — Ирина с силой швырнула половник в раковину. — Я в своё время детей ремнём воспитывала! А эти недоросли… — Она злобно закусила губу. — И не смей тут мне про уборку говорить! Ты пришла в мой дом и учить меня будешь?!
Вика молча осмотрела квартиру. В гостиной действительно был бардак: диван с скомканным покрывалом, игрушки на полу, следы от обуви на паркете. Но самое печальное зрелище ждало её в ванной — мокрое и грязное полотенце на полу, разводы на зеркале, зубные щётки, брошенные прямо в раковину.
— Ирина Борисовна, — осторожно начала Вика, — может, стоит…
— Может, стоит тебе не лезть не в своё дело?! — перебила женщина, и её глаза сверкнули. — Мы тут живём, мы и разберёмся! Твой Артём пусть лучше своего брата в чувство приведёт, а не за мной следит!
Возвращаясь домой, Вика получила ещё одно сообщение — на этот раз от соседа сверху, который жаловался на шумные ссоры по ночам. Она закрыла глаза, представляя, как её некогда уютная квартира превращается в арену для семейных разборок.
***
Вика встретила Анну Петровну в магазине. Соседка снизу торопливо замахала руками:
— Доченька, беда! Вчера в подъезде списки должников вывесили — твоя квартира на первом месте! Уже 25 тысяч долгу!
Сердце Вики упало. Она поднялась на этаж и дрожащими пальцами открыла почтовый ящик. Там лежала стопка нетронутых квитанций — за последние четыре месяца никто даже не удосужился их проверить.
— Как же так? — шептала Вика, набирая номер Илоны Борисовны. — Они же обещали платить сами…
Трубку взяли сразу.
— Виктория? Что-то случилось? — спокойный голос свекрови звучал почти ласково.
— Илона Борисовна, у нас проблема. Ваши родственники не платят за квартиру! Скоро отключат свет!
Наступила пауза.
— Виктория, — наконец сказала свекровь ледяным тоном, — ты уверена, что не преувеличиваешь? Может, квитанция потерялась?
— Я была в квартире! Там… там невозможно находиться! Они всё превратили в…
— Вот как! — голос Илоны Борисовны стал резким. — Опять твои фантазии! Неужели тебе мало того, что ты настроила против них соседей? Теперь и меня пытаешься втянуть в свои игры?
Вика сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Я пришлю вам фото. Вы сами всё увидите.
— Не трудись! — фыркнула свекровь. — Я сама разберусь. И научись наконец уважать мою семью!
На следующий день Вика снова стояла у дверей своей квартиры. На этот раз она была готова к бою. Но когда дверь открыл Сергей, от него пахло перегаром, а за спиной громко рыдал ребёнок.
— Опять ты? — он злобно усмехнулся.
— Я пришла за ключами, — твёрдо сказала Вика. — Вы не выполняете свои обязательства.
Сергей засмеялся:
— Иди-ка ты…
В этот момент за его спиной появилась Ирина Борисовна.
— Ах так? — её лицо исказила злобная гримаса. — Хочешь выгнать нас на улицу? Да я тебя…
— Что здесь происходит?! — вдруг раздался резкий голос. Все обернулись. На лестнице стояла бледная Илона Борисовна.
То, что она увидела, заставило её задрожать от негодования. Вонь, разбросанная по полу одежда, грязные следы на стенах, разбитая лампа… Её взгляд скользнул по лицам родственников — наглое выражение лица Сергея, злость Ирины, испуганные глаза детей.
— Илоночка, я могу объяснить…» — начала Ирина Борисовна, но свекровь резко подняла руку.
— Молчать! — её голос звенел от ярости. — Ирина… — её голос дрожал. — Как ты могла? Я тебе доверила…
— А что я могла сделать? — сестра развела руками. — Сын пьёт, невестка тоже безработная… Ты думаешь, мне легко?
Илона Борисовна резко повернулась к Вике:
— Пойдём.
На улице свекровь тяжело оперлась о скамейку.
— Прости меня… — прошептала она. — Это я во всём виновата. Я найду способ их выселить. Дай мне неделю.
Вика молча кивнула. Впервые за все эти месяцы она увидела, как гордая Илона Борисовна смотрела на неё не с упрёком, а с искренним стыдом.
***
Илона Борисовна заперлась в спальне, долго крутила в руках телефон, прежде чем набрать номер. Тамара, их двоюродная сестра, была женщиной строгой и не любила непрошеных гостей.
— Алло, Тамара? Это Илона.
— Ну вот нежданчик, — раздался в трубке хрипловатый голос. — Лет пять не звонила, а теперь вспомнила?
Илона стиснула зубы, но голос сохранила ровным:
— Дело есть. Твой дом в Заречье пустует, да?
— А тебе какое дело? — Тамара сразу насторожилась.
— Ирина с семьей в трудном положении. Квартиру потеряли. Думала, могли бы пожить у тебя, за домом присмотреть.
— Что?! — Тамара фыркнула. — Чтобы они мне там все разгромили? Да ты с ума сошла!
— Они будут присматривать, — настаивала Илона. — Дом ветшает без хозяев. А они хоть ремонт по мелочи сделают, двор приберут…
— Ремонт? — Тамара язвительно рассмеялась. — Твой племянник Сергей, который бухает с утра до вечера? Хороший он мне «ремонт» сделает!
Илона глубоко вдохнула.
— Тамара, — голос ее внезапно стал тише, но тверже. — Помнишь, в девяностые, когда у тебя муж запил, кто тебе деньги на операцию ребенку давал? Кто за тобой в больницу ездил?
В трубке повисло молчание.
— Это низко, — наконец прошипела Тамара.
— Согласна. Я не напоминала бы, если б не безысходность. Пусть поживут полгода. Если что — выгонишь.
Еще одна долгая пауза. Потом — тяжелый вздох.
— Ладно. Но чтобы порядок был! И если хоть одну бутылку во дворе найду — сразу за дверь!
— Спасибо, — Илона закрыла глаза. — Они завтра приедут.
Она положила трубку и еще минуту сидела, глядя в стену. Потом резко встала — надо было собирать Ирину в дорогу.
***
Прошло три дня. Вика сидела на кухне, когда раздался звонок от Илоны Борисовны.
— Приходи завтра утром в квартиру, — сказала свекровь неожиданно мягким голосом. — Будем убираться. Они съезжают.
На следующее утро у подъезда стоял грузовичок. Ирина Борисовна, красноглазая и постаревшая, ворчала на мужа:
— Куда ты суешь чемодан! Там хрупкое!
Сергей, осунувшийся и небритый, грубо толкнул коробку:
— Сама таскай, если такая умная!
Илона Борисовна вышла вперед, холодно осмотрев сестру:
— Ну что, довольна? Довела квартиру до состояния свинарника, теперь в деревню поедете.
Ирина вспыхнула:
— А ты кто такая, чтобы нас судить? Сама же поселила!
— Я думала, что поселила нормальных людей! — голос свекрови зазвенел. — Посмотрите на себя! Долги, грязь, соседи жалуются!
— Денег нет! — завопила Ирина. — Ты в своем доме сидишь, а нас в эту развалюху отправляешь!
— В развалюхе, милая, хоть убираться будете! — Илона Борисовна сделала шаг вперед. — И если хоть слово услышу, что там так же безобразничаете, всей родне расскажу, как вы живёте!
Ирина вдруг побледнела, беспомощно оглянулась на мужа, но тот лишь злобно сплюнул и полез в кабину.
Когда грузовик уехал, они вошли в опустевшую квартиру.
— Начнем с кухни, — коротко сказала свекровь, закатывая рукава.
Они работали молча. Илона Борисовна мыла шкафы, Вика оттирала пол, Артём выносил мешки с мусором. К вечеру полы снова стали светлыми, а воздух — чистым.
Свекровь вдруг остановилась, глядя на вымытое окно:
— Прости меня, Вика. Я не должна была так поступать.
Вика молча кивнула. За окном зажигались фонари, а в квартире, наконец, стало тихо.
