Ирина стояла у окна и смотрела на серые октябрьские тучи. За стеклом медленно кружились первые желтые листья, срываясь с тополей во дворе. Квартира, в которой она провела детство и юность, теперь стала её единственным убежищем. Три года назад мама оформила дарственную, сказав тогда просто:
— Пусть будет твоя. Чтобы никаких споров потом не было.
Ирина тогда отмахнулась, не желая думать о плохом. А теперь эти слова звучали пророчески. Мамы не стало две недели назад. Рак не оставил шансов, хотя боролась женщина до последнего. Ирина провела с ней последние месяцы, дежурила в больнице, держала за руку, когда боль становилась нестерпимой.
После похорон дом опустел. Муж Олег приезжал дважды — помог с документами в морге и съездил на кладбище выбрать памятник. Больше его участие не простиралось. На вопрос, почему не остается с ней хотя бы на ночь, ответил коротко:
— У меня работа. Ты же понимаешь.
Понимала. Олег всегда умел находить причины, чтобы не участвовать в том, что требовало эмоций или усилий. Женаты они были восемь лет, и Ирина давно научилась не ждать от супруга поддержки. Скорее формальное присутствие рядом, когда этого требовали приличия.
Сегодня были поминки. Ирина встала рано, хотя спала урывками. Всю ночь прокручивала в голове список дел: заказать еду, накрыть стол, позвонить родственникам и маминым коллегам. Организацией занималась сама, потому что больше некому. Олег обещал приехать к обеду, свекровь Тамара Ивановна тоже подтвердила, что будет.
К двум часам дня квартира наполнилась людьми. Приехали дальние родственники, соседи, мамины подруги по работе. Все говорили вполголоса, обнимали Ирину, выражали соболезнования. Женщина принимала слова поддержки, стараясь держаться. Слезы душили, но она не давала себе расклеиться. Не сейчас. Не при всех.
Олег появился около трех. Прошел в комнату, кивнул гостям, сел за стол. Ирина заметила, что муж выглядит усталым, но спрашивать не стала. Сейчас было не до выяснений.
Стол накрыли в большой комнате. Ирина расставила тарелки, разложила приборы, принесла из кухни салаты и горячее. Гости рассаживались, кто-то помогал разливать компот, кто-то нарезал хлеб. Атмосфера была тяжелой, но сдержанной. Так и должно быть на поминках.
И тут в прихожей раздался звук открываемой двери. Ирина обернулась, ожидая увидеть кого-то из опоздавших. В дверном проеме появилась Тамара Ивановна. Свекровь была одета в темный костюм, волосы аккуратно уложены. Но в руках женщина держала не пакет с едой или цветами, как принято, а большой чемодан на колесиках.
Несколько человек в комнате тоже обернулись на звук. Чемодан был настолько неуместен в этой обстановке, что на мгновение все замолчали. Тамара Ивановна вкатила его в прихожую, поправила воротник пиджака и громко произнесла:
— Раз мамы твоей нет, теперь я тут поживу. Места хватает.
Ирина замерла. Рука с половником застыла над кастрюлей. Соседка тетя Валя поперхнулась компотом. Олег резко поднял голову, но ничего не сказал. Кто-то из гостей неловко хмыкнул, видимо, решив, что это неудачная попытка разрядить обстановку. Но Тамара Ивановна не улыбалась.
Свекровь сняла туфли, оставила их у порога и, не обращая внимания на молчание, прошла в комнату. Чемодан она провезла за собой, аккуратно объезжая людей. Гости расступались, не зная, как реагировать. Женщина подошла к стене, где стоял старый комод, и поставила чемодан рядом.
— Вот здесь мне будет удобно, — сказала Тамара Ивановна, оглядывая комнату. — Кровать к окну передвинем, а тумбочку можно вообще убрать. Она только место занимает.
Ирина моргнула, пытаясь осмыслить происходящее. Вокруг сидели люди, пришедшие помянуть её маму. На столе дымилось горячее. В углу на полке стояла фотография покойной в черной рамке. А свекровь рассуждала о перестановке мебели, будто зашла в мебельный салон.
— Тамара Ивановна, — тихо начала Ирина, — может, позже обсудим? Сейчас поминки.
Свекровь обернулась, на лице женщины читалось искреннее недоумение.
— Ну и что? Я же не мешаю. Просто осмотрелась. Мне ведь тут жить, надо понимать, как всё устроено.
Олег сидел за столом, уставившись в тарелку. Ирина бросила на супруга быстрый взгляд, ожидая хоть какой-то реакции. Но муж молчал. Соседка тетя Валя нервно теребила салфетку. Мамина подруга Людмила Петровна сжала губы и отвела взгляд.
Тамара Ивановна подошла к столу, придирчиво оглядела блюда.
— Селедку под шубой не люблю, — заметила свекровь. — Можно было что-то полегче сделать. Ну ладно, на первый раз сойдет.
Ирина зажмурилась на секунду. Внутри всё сжалось в тугой узел. Хотелось закричать, выгнать свекровь, хлопнуть дверью. Но гости смотрели, ждали, как она отреагирует. Ирина разжала пальцы, положила половник обратно в кастрюлю и медленно выдохнула.
— Присаживайтесь, Тамара Ивановна, — произнесла Ирина ровным голосом. — Сейчас будем поминать.
Свекровь кивнула, села на свободный стул рядом с Олегом. Гости неловко переглянулись, но продолжили трапезу. Ирина вернулась на кухню, прислонилась спиной к холодильнику и закрыла глаза. Руки дрожали. Сердце колотилось так, будто она пробежала марафон.
Что это было? Тамара Ивановна всегда отличалась напористым характером, но такого Ирина не ожидала. Прийти на поминки с чемоданом и заявить, что теперь будет тут жить? Это выходило за рамки даже её представлений о бесцеремонности.
Когда Ирина вернулась в комнату, свекровь уже вовсю беседовала с соседкой тетей Валей.
— Я вообще давно говорила, что Олегу с Ириной надо съехаться. Зачем две квартиры содержать? Накладно. А теперь вот освободилось место, сама судьба распорядилась.
Тетя Валя кивала, но по лицу соседки было видно, что женщина в шоке. Людмила Петровна отложила вилку и встала из-за стола.
— Ирочка, спасибо за поминки. Мне пора, — сказала мамина подруга и направилась в прихожую.
Ирина проводила Людмилу Петровну до двери. Женщина обняла её на прощание и шепнула:
— Держись, милая. Твоя мама была сильной. И ты не дай себя в обиду.
После ухода Людмилы Петровны стали расходиться и другие гости. Кто-то ссылался на дела, кто-то на плохое самочувствие. Через час в квартире остались только Ирина, Олег и Тамара Ивановна.
Свекровь откинулась на спинку стула, довольная.
— Ну вот, теперь можно и по душам поговорить. Олег, помоги мне чемодан в комнату занести. Ирина, ты пока тут приберись.
Ирина медленно подняла голову. Внутри что-то щелкнуло. Усталость, горе, напряжение последних недель — всё это вдруг обернулось холодной яростью.
— Тамара Ивановна, — начала Ирина тихо, но твердо. — Вы понимаете, что это моя квартира?
Свекровь рассмеялась, махнув рукой.
— Ну что ты говоришь! Какая твоя? Олег — мой сын, значит, и квартира наша. Семейная. Чего там делить-то?
— Квартира оформлена на меня по дарственной три года назад, — ответила Ирина. — У меня есть все документы.
Тамара Ивановна нахмурилась, явно не ожидая такого ответа.
— Ну и что? Ты же замужем за Олегом. Значит, всё общее.
— Дарственная была оформлена до брака, — уточнила Ирина. — Это моя собственность.
Свекровь замолчала, переваривая информацию. Потом повернулась к Олегу, который до сих пор сидел молча.
— Олег, ты что, позволишь жене так с матерью разговаривать?
Муж наконец поднял глаза. На лице читалась растерянность, но не желание вмешиваться.
— Мам, может, не сегодня? Давай завтра всё обсудим спокойно.
— Обсуждать нечего, — отрезала Ирина. — Тамара Ивановна, заберите чемодан. Вы здесь не останетесь.
Свекровь вскочила со стула, лицо покраснело.
— Да как ты смеешь?! Я — мать Олега! Я имею право!
— Имеете право навещать сына. Но не въезжать в мою квартиру без спроса, — ответила Ирина.
Тамара Ивановна взглянула на Олега, ожидая поддержки. Муж молчал, уставившись в пол. Свекровь развернулась и вышла в прихожую. Ирина услышала, как женщина громко застегивает молнию на сумке, потом хлопнула дверь.
Олег поднялся, подошел к окну.
— Зря ты так, — тихо сказал муж. — Мама хотела помочь.
Ирина обернулась, не веря своим ушам.
— Помочь? Она пришла на поминки с чемоданом и заявила, что теперь тут хозяйка!
— Ну она же не со зла. Просто хотела быть ближе к нам.
— Олег, — Ирина шагнула к мужу. — Ты вообще понимаешь, что сегодня произошло?
Муж пожал плечами.
— Понимаю. Мама погорячилась. Но ты могла бы и помягче.
Ирина стояла посреди комнаты, где ещё час назад сидели люди, пришедшие проводить её маму в последний путь. На столе остывали недоеденные блюда. В углу стояла фотография в черной рамке. А муж защищал свою мать, которая устроила цирк на поминках.
— Уходи, — выдохнула Ирина.
— Что? — не понял Олег.
— Уходи отсюда. Сейчас.
Муж нахмурился.
— Ира, ты о чём? Может, успокоишься?
— Я спокойна. Просто не хочу тебя видеть. Уходи.
Олег постоял, потом молча надел куртку и вышел. Дверь закрылась тихо. Ирина осталась одна. Села на диван, обхватила колени руками. Слезы наконец хлынули — от обиды, усталости, беспомощности. Плакала долго, пока не закончились силы.
На следующее утро Ирина проснулась от звонка в дверь. Голова раскалывалась, глаза опухли от слез. Взглянула на часы — половина девятого. Кто мог прийти так рано?Звонок был долгим, настойчивым. Ирина подошла к двери, глянула в глазок. За дверью стояли Олег и Тамара Ивановна. У свекрови в руках снова чемодан.
Ирина открыла дверь, оставив цепочку.
— Что вам нужно?
— Ира, открой, — попросил Олег. — Давай поговорим нормально.
— Говорите так.
Тамара Ивановна выступила вперед.
— Ирочка, я понимаю, тебе сейчас тяжело. Потеря мамы — это страшно. Но жизнь продолжается. Мы же семья, должны друг другу помогать. Пусти нас, поговорим по-человечески.
Ирина смотрела на свекровь, на чемодан, на Олега. Муж избегал взгляда, изучал носки собственных ботинок. Тамара Ивановна улыбалась — той самой приторной улыбкой, которой обычно добивалась своего.
— Хорошо, — кивнула Ирина. — Входите.
Сняла цепочку, открыла дверь шире. Тамара Ивановна просияла, первой шагнула в квартиру. Олег зашел следом. Свекровь оставила чемодан в прихожей, сняла пальто.
— Вот и славно. Сейчас чайку попьем, все обсудим. Ирочка, у тебя печенье есть?
— Есть, — ответила Ирина и прошла на кухню.
Тамара Ивановна с Олегом уселись за стол в комнате. Свекровь оглядывалась по сторонам, прикидывая, видимо, какие изменения тут можно внести. Ирина вернулась с чайником, разлила чай по кружкам. Молча положила перед гостями тарелку с печеньем.
— Спасибо, дорогая, — свекровь взяла кружку, отхлебнула. — Вот видишь, как хорошо, когда по-людски. Я тебе сразу говорю — мне нужно тут остаться недели на две. Может, три. Рабочие обещали быстро, но ты же знаешь, как это бывает.
Ирина кивнула.
— Понимаю.
Тамара Ивановна расслабилась, довольная.
— Я много места не займу. Мне бы эту комнату, где мама твоя жила. Там и кровать удобная, и шкаф большой. Ты же сейчас там не спишь?
— Не сплю, — подтвердила Ирина.
— Ну вот и отлично. Олег, помоги мне потом чемодан туда перенести. А шторы, Ирочка, надо будет поменять. Эти уже старые, выцвели.
Ирина сделала глоток чая. Поставила кружку на стол и достала телефон. Разблокировала экран, нашла нужный номер и набрала.
— Алло, полиция? Здравствуйте. Хочу сообщить о проникновении постороннего лица в мою квартиру.
Тамара Ивановна замерла с печеньем на полпути ко рту. Олег резко поднял голову.
— Ира, ты чего? — пробормотал муж.
Ирина продолжала спокойно говорить в трубку.
— Да, верно. Адрес — улица Садовая, дом 12, квартира 8. В квартире находятся вещи постороннего человека, прошу приехать и зафиксировать.
Свекровь побледнела. Печенье выпало из рук на тарелку.
— Ты что творишь?! — вскрикнула Тамара Ивановна. — Олег! Скажи что-нибудь!
Муж сидел, раскрыв рот, не в силах произнести ни слова.
Ирина положила телефон на стол.
— Наряд будет через десять минут. У вас есть время забрать чемодан и уйти самостоятельно.
— Я твоя свекровь! — закричала Тамара Ивановна. — Как ты смеешь?!
— Смею, — ответила Ирина тихо, но твердо. — Это моя квартира. Документы на неё оформлены на меня. Вы вошли сюда без моего разрешения, привезли вещи, собираетесь остаться без согласия хозяйки. Это нарушение.
— Олег! — свекровь повернулась к сыну. — Ты позволишь?!
Муж молчал. Смотрел то на мать, то на жену. Губы шевелились, но слов не находилось.
— Время идет, — напомнила Ирина.
Тамара Ивановна вскочила, схватила пальто. Руки дрожали, застегнуть пуговицы не получалось. Олег помог ей, потом взял чемодан. Свекровь прошла к двери, обернулась.
— Ты об этом пожалеешь, — процедила Тамара Ивановна сквозь зубы.
— Может быть, — согласилась Ирина.
Когда дверь за ними закрылась, в квартире воцарилась тишина. Ирина прошла в комнату, подошла к окну. Внизу, на парковке, Олег помогал матери затащить чемодан в багажник. Тамара Ивановна что-то говорила, размахивая руками. Муж кивал, потом сел за руль.
Через семь минут раздался звонок в дверь. Ирина открыла. На пороге стояли двое сотрудников полиции.
— Добрый вечер. Вы вызывали?
— Да, — Ирина впустила их. — Но ситуация разрешилась. Человек ушел.
Один из полицейских, постарше, окинул взглядом прихожую.
— Вы уверены, что всё в порядке?
— Уверена. Спасибо, что приехали.
Полицейские переглянулись. Младший полез за блокнотом.
— Мы всё равно зафиксируем выезд. На будущее. Если ситуация повторится, обращайтесь.
— Хорошо.
Когда наряд уехал, Ирина закрыла дверь на замок, прислонилась к ней спиной. Медленно сползла вниз, села прямо на пол в прихожей. Обхватила колени руками. Внутри всё дрожало — от напряжения, от страха, от облегчения.
Квартира молчала. Пустая, тихая. Но теперь это была её квартира. Её дом. Место, где прошло детство, где умерла мама. Здесь не было места чужим людям, которые приходили с чемоданами и требовали прописки.
Ирина поднялась, прошла в комнату. На столе стояла фотография мамы в черной рамке. Женщина на снимке улыбалась — той самой теплой улыбкой, которую Ирина помнила с детства.
— Прости, мам, — прошептала Ирина. — Прости, что так вышло.
Мама не ответила. Но Ирина вдруг отчетливо поняла — мать гордилась бы ей сейчас. За то, что не сдалась. За то, что защитила свой дом. За то, что не позволила себя растоптать.
На следующий день Олег позвонил.
— Зачем ты так? Это же семья.
— Олег, семья — это когда уважают границы. Твоя мать пришла на поминки с чемоданом и заявила, что теперь тут хозяйка. Это ненормально.
Муж помолчал.
— Может, ты всё-таки перегнула? Мама не со зла.
Ирина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Окончательно и бесповоротно.
— Олег, я устала. Устала объяснять. Устала доказывать. Если ты не понимаешь, в чём проблема — значит, нам не о чем разговаривать.
— Ты чего? Хочешь сказать, что…
— Именно. Приезжай за вещами. Ключи оставь.
Отключила телефон. Села на диван, посмотрела в окно. За стеклом кружились желтые листья. Октябрь заканчивался. Впереди ждала зима. Холодная, снежная. Но Ирина больше не боялась.
Дом снова принадлежал только ей. И памяти мамы, которая оформила дарственную, словно предвидя, что дочери понадобится эта защита. Теперь Ирина точно знала — она сможет постоять за себя. Даже если придется остаться одной.
