— Света, нам надо поговорить.
Голос Антона был ровным, будто он репетировал эту фразу перед зеркалом. Светлана отложила ложечку, которой мешала кофе, и посмотрела на него поверх чашки.
— Ну, говори.
Кафе было небольшим, с приглушённым светом и чуть затхлым запахом выпечки. За соседним столиком пожилой мужчина жевал круассан, делая вид, что не подслушивает.
Антон отвёл взгляд в сторону.
— Я… В общем, я женюсь.
Пауза была такой длинной, что казалось, даже воздух в кафе сгустился. Светлана не отреагировала – не вздрогнула, не ахнула, не стала требовать объяснений. Она просто посмотрела на него, изучая выражение его лица.
— Понятно, — сказала она наконец.
— Ты не спрашиваешь, на ком? — Антон нервно поправил манжет рубашки.
— Это важно?
Он напрягся, будто от её равнодушия ему стало не по себе.
— Я не хотел, чтобы так вышло. Просто… так сложилось.
— Так сложилось, — повторила Светлана, глядя ему в глаза. — Хорошо.
Он ожидал чего угодно: слёз, упрёков, истерики. Но не этого.
— Света, я не хотел тебя обидеть…
— И не обидел, — перебила она, взяв чашку и сделав небольшой глоток. Кофе был уже холодный.
Антон постучал пальцами по столу, затем полез в карман и достал бумажную купюру. Положил на стол – небрежно, как мелочь на проезд.
— Это что? — её голос прозвучал чуть громче.
Он замялся.
— Ну, это тебе.
— На что?
— Просто…
Она усмехнулась.
— Просто?
— За кофе, — неловко сказал он.
— Или за мои нервы?
Антон отодвинул стул и встал.
— Мне пора.
Светлана кивнула, не глядя на него. Он замер на секунду, будто надеялся, что она его остановит. Потом развернулся и направился к выходу.
Бумажка осталась лежать на столе. Светлана смотрела на неё, пока не пришла официантка.
— Будете что-нибудь ещё?
— Нет, спасибо.
Она поднялась, взяла деньги и, прежде чем выйти, оставила их на краю стойки.
В ту минуту она не знала, что уходит не просто из кафе – она уходит из своей прежней жизни.
Когда Светлана выходила из аптеки, крепко сжимая в руке крошечную коробочку с тестом, в голове у неё стояла тишина. В груди не было ни радости, ни страха — только странное оцепенение, как будто она наблюдала за своей жизнью со стороны.
Она вернулась домой, машинально включила чайник, но так и не налив воды. Села за кухонный стол, разорвала упаковку. Через пару минут две чёткие полоски смотрели на неё с теста, как немой приговор.
Беременна.
Руки задрожали.
Антон. Надо сказать Антону.
Всё внутри протестовало — он должен знать. Это ведь и его ребёнок. Но в памяти всплыло кафе: его спокойный, чуть усталый голос, беспомощные жесты, банкнота на столе.
— Просто… так сложилось.
Светлана стиснула зубы.
«А вдруг, если он узнает, всё изменится?»
Глупая, наивная мысль. Но она не отпускала.
На следующий день Светлана вышла с работы чуть раньше. У неё не было плана, только решимость. Ей нужно было увидеть его.
Она знала, куда идти.
Антон всегда парковался у здания своего офиса на Большой Никитской. Светлана стояла у кафе напротив, надеясь, что он выйдет один.
Но когда дверь распахнулась, он был не один.
Светловолосая девушка, невысокая, в лёгком бежевом пальто, смеялась, держась за его руку. Антон что-то шепнул ей, и она звонко рассмеялась, запрокинув голову.
Он был таким же, как прежде, но и совсем другим. Легко, естественно, непринуждённо счастливым.
Светлана застыла.
Подумала: «Если я сейчас подойду и скажу, что беременна, что будет? Он изменится в лице, начнёт мямлить что-то вроде «Я не знал» или «Ты уверена?»»
А потом?
Что?
Она увидела, как он приобнял девушку за плечи, легко, без напряжения. Как открыл перед ней дверцу машины.
Светлана развернулась и пошла прочь, не дожидаясь, пока он уедет.
Она уже приняла решение.
Светлана сидела на краю дивана, сжав в руках чашку с остывшим чаем. Напротив неё, на кухне, в своём неизменном тёмно-синем халате, стояла её мать – сухопарая, жёсткая женщина с глазами, в которых читался холодный расчёт.
— Значит так, — сказала она, вытирая руки о полотенце. — Либо ты избавляешься от этого ребёнка, либо уходишь.
— Мама…
— Никаких «мама», — перебила та. — Ты не понимаешь, что делаешь? Тебе ещё жить да жить! Где ты возьмёшь деньги? Ты думаешь, этот Антон тебе поможет?
Светлана промолчала.
— Вот именно. Ты сама себя загоняешь в нищету. Я тебя предупреждала, что он пустышка. Так что, пока не поздно…
— Я не сделаю этого.
Мать тяжело вздохнула, устало опустилась на стул.
— Света, ты у меня не глупая девочка. Но иногда ведёшь себя, как полная дура. Я тебе помочь не могу, сама знаешь. Если не передумаешь — уходи.
Светлана посмотрела на мать. В её лице не было жестокости, только усталость. Эта усталость пугала ещё больше.
— Куда мне идти? — спросила она тихо.
— Твоя жизнь — твои решения.
Светлана долго сидела молча. Потом поднялась, прошла в свою комнату, собрала вещи.
Она не плакала. Ни когда выходила из квартиры, ни когда закрывала за собой дверь.
На улице было темно.
Она не знала, куда идти.
Всю ночь Светлана провела в дешевом хостеле, думая, кому могла бы обратиться. Подруги? Они бы посочувствовали, конечно. Но денег дать не могли – у всех свои проблемы. Работать? Она и так работала, но этого не хватало даже на съём.
И тогда она вспомнила про тётю Лидию.
Тётя Лидия жила в небольшом доме на окраине города. Её всегда считали в семье странной – строгой, без сантиментов. Светлана не была уверена, что та её примет, но выбора у неё не было.
На следующее утро она уже стояла перед высоким металлическим забором.
— Кто там? — раздался голос из-за калитки.
— Это я… Света.
Щелкнул замок, калитка открылась.
Тётя Лидия стояла на пороге, уперев руки в бока.
— Надо же, какая неожиданность. Что-то случилось?
Светлана глубоко вздохнула.
— Я беременна.
Лидия молча смотрела на неё.
— Мать выгнала?
— Да.
Тётя Лидия кивнула.
— Входи.
Светлана прошла внутрь.
— Мне нужна помощь, — сказала она.
Тётя Лидия посмотрела на неё пристально.
— Хорошо. Я тебе помогу. Но есть условия.
— Какие?
— Ты будешь жить здесь. Учиться. Работать. Но никаких соплей, стенаний и жалости к себе.
— Я согласна.
— Посмотрим, — коротко ответила Лидия.
Светлана впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности.
Жизнь с тётей Лидией постепенно выровнялась: Светлана закончила учёбу, устроилась на работу, Артём подрастал, был смышлёным мальчиком с серьёзным взглядом. Тётя держала дом в порядке, давала строгие, но справедливые наставления, и Светлана была благодарна ей.
А потом появился Михаил.
Они познакомились случайно – в банке, куда Светлана пришла по работе. Михаил был вдовцом, старше её на десять лет, сдержанным, практичным, без лишних слов. Он не задавал вопросов о прошлом и не давал пустых обещаний.
— Тебе нужна стабильность, — однажды сказала тётя Лидия. — Михаил – хороший вариант.
Светлана не любила его. Но после всех бурь, через которые она прошла, эта тихая гавань показалась ей спасением.
— Ты опять опоздала, — голос Михаила был ровным, но в нём слышался холод.
Светлана сняла пальто, аккуратно повесила на крючок.
— Работа задержала.
— У тебя семья, — он поднялся из-за стола. — И ребёнок.
Она устало потерла виски.
— Я знаю.
Михаил подошёл ближе.
— Я не против того, что ты работаешь, но в доме должен быть порядок.
— В доме порядок.
Он пристально посмотрел на неё.
— Артём ел холодный ужин.
— Он мог разогреть.
— Он ребёнок.
Светлана сдержала вздох.
— Я устала. Давай без этого.
Михаил молча отошёл к окну.
— Всё ради тебя, Света. Я хочу, чтобы у нас была нормальная семья.
Она не ответила.
Это был их привычный диалог – пустые фразы, попытки расставить границы, которые никто не нарушал. Михаил заботился о них, следил за деньгами, проверял счета, знал, во сколько она приходит и куда ходит.
Не избивал, не унижал, не кричал.
Просто постепенно заполнял её жизнь собой, оставляя ей всё меньше воздуха.
Однажды ночью Светлана проснулась и долго смотрела в потолок. Михаил мирно спал рядом.
Она поняла, что за последние годы так ни разу и не заплакала.
Это пугало.
Светлана редко ходила в этот супермаркет – слишком людный, слишком шумный. Но в тот день ей нужно было купить кое-что для ужина, и ближайший магазин оказался закрыт. Она быстро собрала корзину, встала в очередь к кассе и задумалась, мысленно прокручивая, что ещё забыла.
— Света?
Она вздрогнула. Голос был до боли знакомым, хотя она не слышала его уже много лет.
Развернувшись, она увидела Антона.
Он почти не изменился. Разве что стал чуть массивнее, в волосах появились седые пряди, а во взгляде – что-то жёсткое, деловое. Он смотрел на неё так, будто не был уверен, что это она.
— Привет, — сказала она спокойно.
— Вот это встреча, — он усмехнулся, окинув её взглядом.
Она не ответила.
— Как ты? — спросил он, шагнув ближе.
— Хорошо, — ответила она ровно.
— Не ожидал увидеть тебя здесь.
— Я тоже.
В этот момент к ней подбежал Артём, держа в руках упаковку сока.
— Мам, можно взять такой?
Светлана взяла у него пакет и машинально проверила состав.
Антон не двигался.
Она почувствовала, как в пространстве между ними сгустился воздух.
— Это… твой сын? — спросил он, глядя на мальчика.
— Да.
Антон замолчал.
— Сколько ему?
— Девять.
Она видела, как он быстро прикидывает что-то в голове.
А потом он нахмурился.
— Что ты сказал маме? — обратился он к Артёму.
Мальчик настороженно посмотрел на незнакомого мужчину.
— Что можно взять такой сок.
— Ты левша?
— Да, — ответил Артём, пожав плечами.
В глазах Антона мелькнуло что-то странное.
— Я тоже был левшой в детстве, — медленно сказал он, не отрывая взгляда от мальчика.
Светлана напряглась.
Антон поднял глаза.
— Нам надо поговорить.
— Это не обязательно.
— Обязательно, — он сделал шаг ближе. — Мне нужен ДНК-тест.
Она смотрела на него, чувствуя, как в груди поднимается ледяная волна.
— Нет, — сказала она твёрдо.
— Света…
— Нет.
Она развернулась, взяла сына за руку и пошла к кассе.
Антон не сдвинулся с места.
Но она знала: он так просто не уйдёт.
Антон настоял.
Он не кричал, не угрожал, но был непреклонен. Светлана понимала, что сопротивляться бессмысленно.
— Ладно, — сказала она устало. — Сделаем тест.
В лаборатории всё прошло быстро. Ватные палочки, пластиковые контейнеры, короткие инструкции от медсестры. Артём смотрел на неё вопросительно, но вопросов не задавал. Он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать, что происходит что-то серьёзное.
— Сколько ждать? — спросил Антон, пряча руки в карманы.
— Несколько дней, — ответила Светлана, избегая его взгляда.
Антон кивнул.
— Ладно. Я позвоню.
Когда пришли результаты, Светлана сидела на кухне. Антон развернул бумагу, пробежался глазами.
А потом замер.
— Что за…
Светлана напряглась.
— Что?
Антон молча положил листок перед ней.
Она прочитала.
Вероятность отцовства: 0%.
Воздух вокруг сгустился.
Светлана чувствовала, как его взгляд пронзает её.
— Это какая-то ошибка, — выдавила она.
— Ошибки нет, — голос Антона был жёстким. — Артём не мой сын.
Она смотрела на цифры, пытаясь осознать, что это значит.
— Это невозможно…
— Возможно, — сказал он, сложив руки на груди. — Значит, у тебя был кто-то ещё.
— Нет, — резко сказала она.
— Тогда объясни мне, Светлана.
Она открыла рот, но слова застряли в горле.
Перед глазами вспыхнула та ночь.
Глухая боль в груди, алкогольное оцепенение. Шумная вечеринка после расставания. Антон ушёл. Она осталась.
Чей-то голос.
Чьи-то руки.
Мгновенная вспышка воспоминания – мужской силуэт, но лицо расплывается.
«Кто-то ещё был».
В животе похолодело.
Светлана медленно опустила руки.
— Я… не помню.
Антон засмеялся – сухо, нервно.
— Боже. Ты не помнишь?
— Нет.
Она подняла глаза и вдруг заметила, что в дверях кухни стоит Михаил.
— Всё в порядке? — спросил он спокойно.
Антон выпрямился.
— Всё в полном порядке. Я тут узнал, что воспитывал не своего ребёнка.
Михаил молча посмотрел на него.
— Ты знал? — вдруг спросил Антон.
Что-то во взгляде Михаила…
Не удивление.
Не шок.
Простое, спокойное понимание.
— Да, — коротко сказал он.
Светлана резко повернулась к мужу.
— Михаил?..
Он смотрел прямо на неё.
— Я знал.
Её дыхание сбилось.
— Как?.. Когда?..
Он медленно вдохнул.
— С первого дня.
— Ты… — Светлана смотрела на Михаила так, будто впервые его видела. — Ты знал?
— Да.
Она медленно покачала головой, пытаясь собрать мысли.
— Но… как?
Михаил тяжело вздохнул, сел напротив неё, переплёл пальцы.
— В ту ночь мы были вместе, Света.
У неё закружилась голова.
— Нет… Это невозможно…
— Ты была не в себе. Но я тебя знал. Я знал, что утром ты забудешь.
— Ты… — голос её сорвался.
— Я любил тебя.
Эти слова повисли в воздухе.
Антон смотрел на них с неприкрытым отвращением.
— Прекрасно, — бросил он. — Значит, ты просто позволил ей жить в этом вранье?
Михаил повернулся к нему, и в его взгляде было что-то хищное.
— А ты разве не позволил?
Антон открыл рот, но не нашёлся, что сказать.
Светлана поднялась, чувствуя, как внутри всё переворачивается.
— Вы оба…
Она не смогла договорить.
Ночью Светлана сидела на краю кровати Артёма.
Он спал спокойно, руки разбросаны, дыхание ровное.
Она коснулась его тёплых пальцев.
Он её сын.
И он не должен знать, что вся его жизнь — это ошибка, ложь, чей-то поступок, о котором никто не захотел сказать правду.
Но если он узнает сам?
Она вздрогнула, вспомнив его глаза за ужином, когда Михаил неосторожно обронил:
— Хороший мальчик. Весь в меня.
Артём поднял голову:
— В тебя?
— В смысле… в характере, — Михаил слишком быстро поправился.
Но сын не дурак.
И однажды он сложит пазл.
Светлана крепче сжала его руку.
— Мам? — сонно пробормотал он.
— Спи, малыш.
Он зевнул, закрыл глаза.
Светлана долго смотрела на него.
Правда — это нож.
Сказать её — значит порезать всех.
Сохранить тайну — значит продолжать жить в этом зыбком мире, который рухнет при первом дуновении.
Она поцеловала сына в висок и медленно встала.
Ей нужно было принять решение.
Какую правду она выберет?
И кого предаст?
