Знаете, я всегда считал Сергея Жигунова примером вечного «успешного мужика» советской и постсоветской эпохи. Высокий, улыбчивый, любимец публики, капитан Врунгель в реальной жизни, только без бороды.
Но когда начинаешь копать в его биографию — вдруг обнаруживаешь: вся эта «успешность» давно стала затяжной драмой. Драмой, в которой слишком много женщин, разводов, возвращений и в итоге — тайн. Даже слишком личных.
В 80-е он ворвался на экраны, красиво и ярко — и так же красиво ворвался в жизнь Веры Новиковой. Она тогда уже была замужем за другим — и, наверное, как это часто бывает у актеров, всё произошло стремительно и бесповоротно: съемки, роли, репетиции, общие вечера и…
Вера уходит из одной семьи, чтобы создать другую — с Сергеем. У них была дочь, Мария. И казалось бы, вот оно, счастье, классика жанра.
Но этот сюжет про «навсегда» оборвался там, где его даже никто не ожидал — на съёмочной площадке «Моей прекрасной няни». Ах, Настя Заворотнюк! Да, да, та самая — с фирменной улыбкой и нескончаемым обаянием.
Сначала они друг друга откровенно недолюбливали: он считал её актёрской самозванкой, она — надменным «сериальным мэтром». Но именно в таких контрастах часто рождается химия, от которой никуда не деться. В итоге — развод с Верой и громкий роман с Настей.
Два года — и всё. Два года, которые для него стали, по сути, апогеем романтической истории, но после которых он остался один. Смешно и грустно: он ушёл ради Заворотнюк, но, похоже, не смог её забыть даже тогда, когда всё закончилось. Потому что дальше в его жизни пошла череда повторений — возвращений, новых женщин, снова возвращений…
В 2009 году Сергей снова оказался рядом с Верой Новиковой, снова женился на ней. Вот этот момент, который лично меня всегда удивляет: как вообще люди умудряются вступать в один и тот же брак дважды? Что это — любовь, привычка или просто страх одиночества? Но всё это продолжалось ровно до тех пор, пока… не появилась Виктория Ворожбит.
И вот тут всё снова пошло по старому сценарию — только ещё более драматично. Ворожбит — журналистка, младше Сергея на 10 лет, замужем за медиамагнатом Сухановым. Их встреча — случайность, кинофестиваль на Сахалине. Но, как и всегда в историях Жигунова, случайность быстро превращается в судьбу.
Именно после этой встречи начался новый роман, который снова закончился руинами. Руинами браков — его и её. Суханов подал в суд, заблокировал имущество Виктории, арестовали её машину, квартиру, он менял замки, лишал доступа даже к личным вещам. Представляю, как это всё выглядело — иронично, почти фарсово, если бы не было так печально.
А Жигунов? Да он снова был как будто в своём элементе — роман, борьба за чувства, свадьба в 2021-м. Но на этот раз сюжет усложнился одной странной деталью — деталью, которая вообще перевернула восприятие Виктории Ворожбит в глазах публики…
Что меня зацепило особенно — так это её недавнее признание. Виктория вдруг решилась рассказать подписчикам в соцсетях, как в её жизни появился ребёнок. И вроде бы ничего особенного: да, многие в наше время делятся личным, особенно если растёт аудитория. Но подача… Ох, какая подача.
Она написала просто: «Однажды я попала в детский дом, ушла оттуда с ребёнком, которого усыновила». Всё. Без имён, без пола, без возраста, без фотографий. Полная пустота деталей. Только вот эта странная лаконичность, которая, честно говоря, создаёт куда больше вопросов, чем ответов.
Кто этот ребёнок? Когда это произошло? Почему никто ничего не знал? Почему до сих пор нет даже намёка на «семейные фото» в её профилях, которыми так любят мериться публичные люди?
И эта её фраза — про то, что «просто попала в детский дом» — звучит как-то нарочито буднично, будто речь идёт о случайном походе в супермаркет. Хотя я понимаю: за этим может стоять и боль, и закрытость, и нежелание выставлять на витрину самое важное. Но всё же: есть в этой истории лёгкий привкус недосказанности.
Добавим к этому её рассказ про участие в разборе завалов после трагедий — где она видела тела погибших. Сильная картинка. И внезапно — упоминание о генетическом тесте, который якобы выявил у неё… высокий уровень альтруизма.
Казалось бы, при чём тут тест ДНК и желание помогать? Но в 2025 году, в эпоху самооправданий и самопиара, даже такой аргумент звучит как часть личного бренда.
И всё это вместе — драма с арестами, развод с олигархом, брак с вечно неуёмным Жигуновым, тайна приёмного ребёнка, генетический альтруизм — превращается в какой-то дикий коктейль, где я совершенно перестаю понимать: это всё о любви или о чём-то другом?
О стремлении к счастью или о вечном повторении паттернов, когда за красивой картинкой снова и снова скрываются рухнувшие семьи?
А ведь, если честно, на фоне этой личной драмы Сергей Жигунов всё ещё выглядит человеком, который так и не смог забыть Настю Заворотнюк. И вот это ощущение — что всё, что происходит после — это попытки «догнать» ту любовь — не даёт покоя. Даже сегодня, в 2025-м, когда прошло уже два десятилетия после их короткого романа.
И знаешь, что особенно иронично? Жигунов ведь всегда играл героев, которые либо красиво всё разруливают, либо в итоге побеждают — пусть через скандалы, пусть через романтические приключения, но всегда «на коне». А в жизни у него вышло совсем иначе: третий брак, снова после скандалов, снова на руинах чужой семьи, снова с женщиной, которая не до конца откровенна.
Даже эта история с их усыновлённым ребёнком — странная. Почему никто толком не знает ни пола, ни возраста? Почему всё так закрыто? Почему такая скрытность там, где обычно звёзды и медийные фигуры готовы пиариться на каждом шаге? То ли это действительно очень личное, настоящее и болезненное… то ли очередная загадка в жизни Ворожбит — а теперь и Жигунова.
Есть в этом всём ощущение замкнутого круга: Сергей, который то уходит, то возвращается. Женщины, которые принимают его, а потом снова остаются на обломках. И неизменно — за этим всем тянется призрак Насти Заворотнюк. Как будто всё, что он делает с тех пор, — это некая попытка переписать ту главу, где он потерял, отдал и не удержал.
А Виктория Ворожбит? Её личный выбор — усы́новить ребёнка и не говорить никому ни слова — это жест. Но какой? Свободы? Или наоборот, желания оставить хоть что-то за пределами этого вечно публичного танца судеб? Не знаю. Но есть что-то трогательное в том, как она всё-таки говорит о себе и помогает другим — пусть в странной манере, но с какой-то внутренней честностью.
Вот они сегодня — Сергей Жигунов и Виктория Ворожбит. Тандем, который одновременно привлекает и настораживает. Семья, в которой слишком много непрояснённых теней прошлого и нерассказанных историй настоящего. И всё это на фоне одного простого вопроса, который остаётся без ответа: смог ли он забыть Заворотнюк?
Вот правда — смог?
Или эта история до сих пор продолжает жить в нём, как та самая «красивая няня», которая всё испортила… но которой он, кажется, благодарен хотя бы за то, что она осталась его единственной настоящей любовью.
