— Антон, я тебя умоляю, только Светке ничего не говори! — голос Людмилы Петровны звучал глухо.
— Мам, ну зачем ты так? — тихо возразил Антон. — Мы же все-таки семья, надо ей рассказать.
— Ага, «семья»! — фыркнула она. — Она же деньги вечно на ерунду спускает. То платье, то эту… как ее… кофемашину! Ты, сынок, подумай о своей матери. Мне ведь шубу никто, кроме тебя, не купит.
Светлана остановилась на пороге кухни, сердце гулко стучало в груди. За дверью был слышен легкий шум: звук ложки, стучащей по чашке, шаги свекрови. И разговор матери с сыном, который жена не должна была услышать. Но услышала. Она хотела войти, но ноги словно приросли к полу.
— А если она узнает? — Антон говорил уже тише, почти шепотом.
— Ну, так сделай, чтобы не узнала. Выкрутишься как-нибудь. Ты же у меня умный, — с этими словами Людмила Петровна громко вздохнула.
Светлана вошла в кухню, сделав вид, будто ничего не слышала.
— О чем шепчетесь? — спросила она с натянутой улыбкой, опуская взгляд на стол, где стояли две чашки.
Людмила Петровна тут же переменилась в лице, поднялась и схватила свою сумку.
— Ой, да так, ничего важного, — буркнула она, даже не глядя на невестку. — Я пошла, мне еще на рынок надо.
Свекровь выскользнула за дверь быстрее, чем Света успела задать хоть один вопрос. Она перевела взгляд на Антона, который вдруг стал слишком увлеченно рыться в телефоне.
— Антон, что происходит? — спросила она, стараясь не выдать своего раздражения.
— Да ничего, Свет, — ответил он, даже не поднимая глаз. — Мама жаловалась о своем опять.
Он явно нервничал, и это только усилило подозрения. Светлана почувствовала, как внутри поднимается волна злости, но заставила себя сдержаться.
— Угу, — протянула она, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно. — Ладно, пойду стирку запущу.
Она вышла из кухни, но в голове уже выстраивались планы: что-то здесь явно не так, и она это выяснит.
Светлана сидела у окна, рассеянно глядя во двор. Голова гудела от мыслей, но кусочки услышанного разговора с кухни звучали слишком отчетливо. «Не говори Светке про премию…» Откуда свекровь вообще знает о деньгах? И почему Антон не сказал ей ни слова?
Она закрыла глаза, вспоминая их первые дни после свадьбы. Тогда всё казалось таким простым: любовь, общий дом, планы на будущее. Антон был заботливым, любящим, но даже тогда в их семейной идиллии была тень Людмилы Петровны.
— Ты понимаешь, — говорила она Свете в день знакомства, — Антон у меня один. Я его и кормила, и учила, и на ноги ставила. Надеюсь, ты этого оценить не забудешь.
Света тогда засмеялась, пытаясь смягчить напряжение. Она не придала значения словам, но сейчас понимала, что Людмила Петровна действительно считала сына своей собственностью.
***
Экран телефона светился открытым банковским приложением. Света знала, что увидит, но всё равно надеялась на ошибку. На экране значилось: **»Перевод: 50 000 рублей. Получатель: Людмила Петровна Е.»**
Руки дрожали, и телефон чуть не упал на пол. Всё подтвердилось. Он действительно отдал деньги матери. Сказал бы сразу, может, она бы поняла. Но молчать, скрывать?
Дверь хлопнула, и в прихожей послышались шаги. Антон вернулся домой. Светлана не успела придумать, как начать разговор. Она вышла из кухни, и он тут же заметил её выражение лица.
— Свет, что-то случилось? — спросил он, снимая ботинки.
— А ты как думаешь? — Голос её был низким, сдержанным, но в нём чувствовалась буря.
Он удивлённо поднял брови.
— Я думаю, ты мне сейчас всё объяснишь, — продолжила Света. Она подняла телефон, показывая экран с переводом. — Это что?
Антон молчал, будто слова застряли в горле.
— Ты специально ничего мне не сказал? Или просто решил, что я дура? — её голос повысился, но она всё ещё держала себя в руках.
— Света, ну, ты же сама знаешь, маме эти деньги были нужны… — начал он, но Света перебила:
— А я, Антон? Мне они не нужны? Или ты решил, что мы тут на одном энтузиазме протянем?
Он вздохнул, потёр лоб и сел на табурет.
— Да я не хотел тебя обижать, — начал он оправдываться. — Маме ведь реально тяжело, она сама сказала, что без шубы зимой никак. А у тебя всё есть: и пальто хорошее, и сапоги…
Света усмехнулась. Её смех был горьким и резким.
— Ага, у меня всё есть. Конечно, только муж, который советуется со мной, видимо, мне не положен. Антон, я даже не знала, что у тебя премия была!
— Да я хотел сказать… просто не получилось… — Он беспомощно развёл руками.
— Ах, не получилось? Ты бы хоть раз попробовал поставить меня на первое место! Я твоя жена, Антон. Не мама, не подруга, а жена! Или ты этого не понимаешь?
— Света, ну не заводись, пожалуйста. — Он встал, протянул к ней руки. — Это просто деньги. У нас же всё нормально.
Она отшатнулась, и в её взгляде был холод.
— «Просто деньги»? Это доверие, Антон. А его ты теперь вернуть не сможешь.
Он хотел что-то сказать, но она подняла руку, останавливая его.
— Всё. Хватит. Ты сделал выбор. Теперь мой черёд.
С этими словами Светлана пошла в спальню собирать вещи. Она действовала быстро, но в голове не было чёткого плана. Она знала только одно: она уедет.
— Ты куда? — растерянно спросил он, стоя в дверях.
— К сестре. А ты подумай, с кем тебе жить проще: с женой или с мамой.
Она закрыла сумку, взяла ключи и, не оборачиваясь, вышла за порог. Шаги отдалялись, а в квартире повисла тишина. Антон остался стоять, растерянно глядя на закрывшуюся дверь.
Прошло две недели. Светлана жила у сестры в Ярославле. Её дни были тихими, но тяжёлыми. Она избегала звонков от Антона, хотя они сыпались каждый день. Сначала он просто звонил, потом писал извинения, потом начал приезжать. Сегодня был один из таких дней.
— Светка, он опять здесь, — предупредила сестра, заглянув в комнату.
Светлана устало вздохнула.
— Пусть заходит, — ответила она. — Лучше уж закончить это раз и навсегда.
Антон вошёл в комнату осторожно, как будто боялся сделать лишний шаг.
— Привет, — сказал он негромко, опуская глаза.
— Привет, — холодно ответила она, сложив руки на груди.
Он сел напротив, взъерошил волосы и начал:
— Света, я… Я хотел извиниться. Всё это вышло как-то… неправильно. Мама надавила, я запутался, и… Ну, в общем, я был неправ.
— Ты даже не представляешь, насколько, — перебила она.
Он замолчал, сжал губы, а потом снова заговорил:
— Но я ведь пришёл, Свет. Я хочу всё исправить. Я понял, что сделал.
— Антон, ты понял? Правда? — Она пристально смотрела на него. — Или ты просто боишься остаться один?
— Да нет же, Свет! — вспыхнул он. — Ты важнее! Просто я привык, что мама всегда рядом, что она помогает…
— Помогает? — её голос дрогнул. — Она помогает тебе или управляет тобой?
— Свет, ну хватит. Она моя мать! Ты бы на её месте тоже хотела, чтобы тебе помогали.
— Нет, Антон. Я бы хотела, чтобы мой сын был самостоятельным и умел сам решать, как жить и с кем жить, — она встала и подошла к окну. — Я уехала, чтобы ты смог это понять.
Он встал следом, но не подошёл ближе.
— Я понимаю, Свет. Дай мне шанс всё исправить, пожалуйста.
Она обернулась и посмотрела прямо ему в глаза.
— Тогда вот тебе мои условия. Слушай внимательно, Антон. Мы с тобой семья. Только мы. Не мама, не твоя тётя, не соседка. Если ты хочешь, чтобы я вернулась, ты должен это понять.
Он кивнул, но в глазах читалась неуверенность.
— Я сделаю всё, Свет. Обещаю.
— Хорошо. Тогда начнём с главного: деньги, которые ты перевёл своей матери, ты вернёшь.
— Вернуть? — растерянно переспросил он.
— Да, Антон, вернуть. Ты должен показать, что можешь быть честным и справедливым.
— Ладно, — неуверенно ответил он. — Я постараюсь…
Она подняла руку, останавливая его.
— Не «постараюсь». Или ты это делаешь, или у нас ничего не получится.
Между ними повисла тишина. Антон кивнул и, подняв взгляд, спросил:
— А если я сделаю всё, как ты хочешь?
— Тогда, возможно, у нас ещё есть шанс, — ответила она.
Он подошёл ближе, но Света сделала шаг назад.
— Пока этого недостаточно, Антон. Всё покажет время.
Он не стал настаивать, только кивнул.
— Ладно. Я это сделаю. Для нас.
Он ушёл, оставив Светлану одну у окна. Она понимала: всё теперь зависит от него.
