Вера стояла посреди пустой гостиной и кружилась, раскинув руки. Паркет под босыми ногами был прохладным, а эхо ее смеха отражалось от голых стен. Три комнаты. Их собственные три комнаты.
— Витя, ты только посмотри на этот вид! — воскликнула она, подбегая к окну. Закатное солнце заливало комнату золотистым светом. — Я до сих пор не могу поверить, что это наше.
Виктор обнял ее сзади, уткнувшись носом в макушку.
— Три года назад мы и мечтать не могли, — прошептал он, и Вера ощутила, как по спине пробежали мурашки от его дыхания. — Помнишь нашу первую съемную однушку? С протекающим краном и пугающими соседями?
Вера развернулась в его объятиях. В глазах мужа плясали озорные искорки, которые она так любила.
— Зато какая романтика была, — рассмеялась она, обвивая руками его шею. — Ужин при свечах, потому что постоянно вырубало электричество.
— А теперь у нас целая квартира для романтики, — Виктор притянул ее ближе. — С годовщиной, любимая. Третья, но точно не последняя.
Их губы встретились в нежном поцелуе. Вера таяла в его руках, забывая обо всем на свете. Пустые комнаты вокруг них наполнялись теплом и любовью.
— Завтра приедет мама, поможет с обустройством, — сказал Виктор, когда они отстранились друг от друга. — Она уже составила целый список.
Вера кивнула, хотя что-то кольнуло в груди при упоминании свекрови. Елена Петровна всегда была милой и заботливой, но порой ее советы казались слишком навязчивыми.
— Это замечательно, что она хочет помочь, — дипломатично ответила Вера, гладя мужа по щеке. — Но сегодня давай просто побудем вдвоем. В нашей квартире. Только ты и я.
Виктор взял ее за руку и повел через комнаты. Их шаги гулко отдавались в пустоте.
— Здесь будет наша спальня, — показал он на дальнюю комнату. — А эта — для будущих детей.
Вера прижалась к его плечу. Сердце переполняла такая радость, что хотелось плакать. После трех лет скитаний по съемным углам они наконец-то обрели свой дом. Не ипотечную кабалу на тридцать лет, а настоящую собственность.
— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — спросила она, глядя на пустые стены.
— О чем же? — Виктор обернулся к ней с улыбкой.
— Что это начало чего-то невероятного. Нашей новой жизни, — Вера обвела рукой пространство вокруг. — Мы сами будем решать, какой она будет. Без чужих правил и ограничений.
Два года пронеслись в счастливом тумане. Вера качала на руках трехмесячного Мишу, и сердце разрывалось от нежности. Малыш сопел во сне, его крошечные пальчики сжимали край ее халата. Виктор сидел рядом на диване, обнимая обоих.
— Посмотри, какой он красивый, — шептал муж, боясь разбудить сына. — Весь в тебя.
— Нос твой, — улыбнулась Вера, хотя веки налились свинцом от бессонных ночей. — И упрямство тоже твое. Вчера три часа не хотел засыпать.
Виктор поцеловал ее в висок, и Вера на мгновение закрыла глаза, наслаждаясь этой близостью. Удаленная работа позволяла ей быть с ребенком и при этом зарабатывать. Не густо, но на жизнь хватало.
Дверной звонок разорвал тишину. Миша дернулся, но не проснулся.
— Мама пришла, — Виктор встал с дивана. — Обещала принести пюре домашнее.
Вера внутренне напряглась. Елена Петровна входила в квартиру так, будто это был ее дом.
— Верочка, ты опять не проветрила детскую! — первым делом заявила свекровь, даже не поздоровавшись. — Ребенку нужен свежий воздух. И почему Мишенька в этом комбинезоне? Я же говорила, синтетика вредна для кожи.
Вера прикусила язык, сжимая сына крепче. Каждый визит Елены Петровны превращался в лекцию о том, как правильно растить ребенка.
— Елена Петровна, комбинезон из хлопка, — ровно произнесла Вера, стараясь сохранять спокойствие. — И детская проветривалась час назад.
— Да что ты понимаешь в детях! — всплеснула руками свекровь. — Я Витю вырастила, знаю, что говорю. Витенька, скажи ей!
Но Виктор уже исчез на кухне, как всегда избегая конфликта между двумя самыми важными женщинами в его жизни.
Прошло еще несколько месяцев. Субботнее утро выдалось на редкость тихим. Виктор спал после ночной смены, Миша мирно посапывал в кроватке. Вера решила разобрать коробки с документами, которые пылились в углу гостиной уже несколько месяцев.
Папки, квитанции, старые договоры… Вера методично раскладывала бумаги по стопкам. И вдруг ее пальцы замерли на документе о праве собственности. Взгляд скользнул по строчкам, и комната закачалась перед глазами.
Собственники: Виктор Александрович — 33,33%, Вера Сергеевна — 33,33%, Елена Петровна — 33,33%.
Бумага выпала из онемевших пальцев. Вера перечитала еще раз, потом еще. Буквы расплывались перед глазами, но смысл оставался прежним. Треть квартиры принадлежала свекрови. Той самой женщине, которая изводила ее советами. Которая входила сюда как к себе домой, потому что это и был ее дом.
Вера опустилась на пол прямо посреди разбросанных документов. В груди разрасталась пустота, поглощающая все мысли и чувства. Как Виктор мог скрыть это от нее? Все эти годы она думала, что у них есть свое гнездо, а оказалось…
Вера перечитывала документ снова и снова. Пятый раз. Цифры не менялись. Треть, треть, треть. В ушах зашумело, руки затряслись от ярости. Вера вскочила с пола и бросилась в спальню.
— Виктор, проснись немедленно, — прошипела она, тряся мужа за плечо. Миша спал в соседней комнате, и кричать было нельзя.
Виктор сонно приоткрыл глаза, но Вера уже тащила его за руку в гостиную. Муж едва успел натянуть футболку.
— Вера, что происходит? — растерянно спросил Виктор, протирая глаза.
Вера швырнула документы прямо ему в лицо. Бумаги разлетелись по полу.
— Треть квартиры принадлежит твоей матери? — выкрикнула она, забыв про спящего сына. Голос дрожал от бешенства и обиды.
Виктор побледнел. Взгляд метнулся к документам, потом обратно к жене. Молчание повисло между ними тяжелым камнем.
— Вера, я могу объяснить… — начал Виктор, но голос предательски сорвался.
Вера шагнула к нему, глаза горели огнем.
— Объяснить? Объяснить, как ты обманывал меня все эти годы? Как позволил мне думать, что у нас есть свой дом?
Виктор опустился на диван, закрыв лицо руками. Плечи поникли, и Вера впервые видела мужа таким сломленным.
— Это была идея мамы, — выдавил он наконец. — Мы оформляли документы у ее знакомого, Сережи. Помнишь, я говорил, что он нотариус? Мама договорилась с ним заранее. Когда ты подписывала бумаги, там уже была указана ее доля.
Вера опустилась на пол. Ноги отказывались держать. Предательство душило, не давая дышать.
— И ты молчал. Все эти годы молчал, — прошептала она, глядя в пустоту.
— Вера, это же ничего не меняет! — Виктор соскользнул с дивана на колени перед ней. — Мы семья, мама просто хотела подстраховаться. Она никогда не будет претендовать…
— Не будет претендовать? — Вера истерически рассмеялась. — Она уже ведет себя как хозяйка!
Следующее утро началось обманчиво спокойно. Вера механически намазывала масло на хлеб, Виктор делал вид, что читает новости в телефоне. Миша агукал в люльке. После вчерашней ссоры они почти не разговаривали, но Виктор убедил ее, что все наладится. Что мама просто перестраховалась, что это формальность.
Резкий звонок в дверь разрушил хрупкое перемирие.
На пороге стояла Елена Петровна с огромной сумкой.
— Я переезжаю сюда, — объявила она, ставя сумку посреди прихожей. — Буду присматривать за Мишенькой, раз ты не можешь быть нормальной матерью.
Мир вокруг Веры замер. Звуки исчезли, краски поблекли. Осталась только Елена Петровна с победной улыбкой и сумка посреди их прихожей.
Елена Петровна прошла в гостиную, словно это всегда был ее дом. Свекровь опустилась на диван с видом королевы, занимающей трон.
— Я буду жить здесь, — заявила она, поправляя подушку за спиной. — Кто-то же должен следить за моим внуком.
Вера наконец отмерла. Кровь прилила к лицу, руки сжались в кулаки.
— Не бывать этому! — выкрикнула Вера, делая шаг вперед. — Это наш дом, наша семья!
Елена Петровна усмехнулась, и в этой усмешке было столько превосходства, что Вера задохнулась от злости.
— Дорогая моя, треть квартиры принадлежит мне, — процедила свекровь, глядя на Веру как на насекомое. — И ты не имеешь права меня выгонять. Я здесь хозяйка в той же степени, что и ты.
Вера обернулась к Виктору, ища поддержки, но муж отвел взгляд. В этот момент Вера поняла — это конец. Конец ее иллюзиям о счастливой семье, о собственном доме, о муже, который всегда будет на ее стороне.
Два месяца превратились в кошмар. Елена Петровна из обычного человека превратилась в настоящего тирана. Каждый день начинался с критики, каждый вечер заканчивался упреками. Виктор словно ослеп и оглох, не замечая, как его мать методично разрушает жизнь Веры.
В тот день Вера шла из поликлиники, прижимая к себе Мишу. Малыш спал, уткнувшись носиком в ее плечо. Дом был всего в двух кварталах, но ноги отказывались идти туда. Вера остановилась посреди улицы, глядя на серое небо. Домой она не хотела. Там ее ждала Елена Петровна с очередной порцией яда.
Вера достала телефон и вызвала такси. Через полчаса она уже плакала на кухне у своей мамы, выговаривая все, что накопилось за эти месяцы.
— Верочка, это ненормально, — мама гладила ее по голове, как в детстве. — Ты должна думать и о себе тоже. Нельзя жить в такой атмосфере.
— Но Миша… Я не могу оставить ребенка без отца, — всхлипывала Вера.
— А ты можешь оставить его без матери? Потому что если ты продолжишь так жить, от тебя ничего не останется.
Вера подняла заплаканное лицо. В словах матери была правда. Пора было это заканчивать.
Оставив Мишу с мамой, Вера вернулась в квартиру. Елена Петровна сидела в гостиной, Виктор был на работе. Вера прошла в спальню и начала складывать вещи в чемодан.
— Я подаю на развод, — сказала она, выходя с чемоданом в гостиную.
Елена Петровна начала верещать, но Вера не слушала. Впервые за долгое время она была абсолютно спокойна. Решение было принято.
Развод прошел быстрее, чем ожидалось. Квартиру разделили через суд. Хоть у Елены Петровны и была треть, Вере удалось доказать, что половина денег, вложенных в покупку, принадлежала ей. Алименты тоже назначили без проволочек.
Вера жила с мамой. Подрабатывала удаленно, проходила курсы дизайна. Жизнь без Виктора оказалась непростой. Но впервые за долгое время Вера могла дышать полной грудью.
