— А всё-таки зря ты продала бабушкины квартиры, — в очередной раз заметила Галина Николаевна, оглядывая просторную гостиную невестки. — Три квартиры — это же какой капитал!
Марина сдержанно улыбнулась. Этот разговор повторялся регулярно с тех пор, как они с Дмитрием поженились четыре года назад.
— Я не жалею, — ответила она, расставляя приборы к воскресному ужину. — Из трех старых хрущевок получилась одна отличная квартира в новом доме.
Почти сто метров в современном жилом комплексе — просторно, светло, все продумано до мелочей. Марина год работала с дизайнером, чтобы создать идеальное пространство для их с Дмитрием жизни.
— Но ты подумай, — не унималась свекровь. — Могла бы все три сдавать, какой доход! А тут…
— А тут мы живем в комфорте, — мягко перебила Марина. — И кстати, одну квартиру я всё равно сдаю — ту, что купила на остаток от продажи.
Галина Николаевна хотела что-то возразить, но в прихожей зазвонил телефон. Звонила Наташа, жена младшего брата мужа:
— Марин, мы задержимся немного. Кирюша капризничает, никак не соберем его…
— Не торопитесь, мы подождем.
Свекровь тут же навострила уши:
— Что там у них? Опять проблемы? С этой съемной квартиры на окраине разве вовремя доберешься…
Марина промолчала. Антон с Наташей жили небогато, но достойно. Оба работали, растили двоих детей, копили на первый взнос по ипотеке. Никогда не жаловались и не просили помощи.
Дмитрий пришел с работы первым. Поцеловал жену, обнял мать:
— Как вы тут? Давно собрались?
— Да нет, — Марина улыбнулась. — Мама просто пораньше приехала, помогает с ужином.
«Помогает» было сильным преувеличением — свекровь больше ходила по квартире и комментировала. То шторы ей казались слишком дорогими, то диван слишком модным, то кухня чересчур просторной для двоих.
Наконец приехали Антон с семьей. Пятилетний Кирюша сразу побежал исследовать квартиру — он обожал просторные комнаты тети Марины, где можно было играть. Двухлетняя Аленка мирно спала на руках у матери.
— Ох, как же вы в такую даль добираетесь, — запричитала Галина Николаевна. — С двумя детьми, в такую погоду…
— Нормально добираемся, мам, — спокойно ответил Антон. — Не переживай.
За ужином говорили о работе, о детях, о планах на лето. Марина заметила, что свекровь сегодня необычно оживлена — всё расспрашивает про быт, про расходы, про будущее.
— А вы про потомство не думаете? — вдруг спросила она Дмитрия. — Всё-таки детей пора заводить, не маленькие уже.
— Мам, — поморщился Дмитрий. — Мы сами решим, когда нам детей заводить.
— Конечно-конечно, — Галина Николаевна загадочно улыбнулась. — Просто у меня есть одна мысль… Очень интересная мысль.
Марина почувствовала неладное. За четыре года она хорошо изучила эти интонации свекрови — когда у той появлялись «интересные мысли», добром это обычно не заканчивалось.
— Какая мысль, мам? — Антон машинально прижал к себе Аленку.
— Вот смотрите, — Галина Николаевна обвела взглядом собравшихся. — Сидим мы тут все вместе, такие родные. А живем так разрозненно…
Марина переглянулась с мужем. Дмитрий едва заметно пожал плечами — он тоже не понимал, к чему клонит мать.
— У одних огромная квартира на двоих, — продолжала свекровь. — У других съемная теснота на четверых. Непорядок это.
— Мам, мы же говорили, — начал было Антон.
— Нет-нет, дослушайте! — она подняла руку. — Я тут посчитала… Если продать эту квартиру, можно купить две хорошие двушки. Всем будет удобно.
— Чего? — Марина не поверила своим ушам.
— Да-да! — воодушевилась Галина Николаевна. — Твою квартиру я решила продать и купить две поменьше. Одну вам оставим, вторую Антону с Наташей. По-семейному решим вопрос.
В комнате повисла тяжелая тишина. Даже Кирюша перестал играть с машинкой, почувствовав напряжение взрослых.
— Мама, — медленно произнес Дмитрий. — Ты сейчас серьезно?
— Конечно! Я все продумала. Квартира сейчас хорошо стоит, район популярный. Можно взять две в соседних домах, будете рядышком жить…
— А вы не подумали спросить владельцев квартиры? — голос Марины звенел от сдерживаемых эмоций.
— Ой, да что тут спрашивать? — отмахнулась свекровь. — Тебе же эти квартиры просто так достались, от бабушек. Не сама зарабатывала. А тут реальная возможность помочь семье!
— Просто так достались? — Марина поднялась из-за стола. — Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Она прошла в кабинет, достала из сейфа папку с документами. Там хранились не только бумаги на квартиры, но и старые фотографии, письма, дневники бабушек.
— Вот, смотрите, — она разложила документы на столе. — Три квартиры. Одна от бабушки Веры – почти пятьдесят лет хирургом проработала. Вторая от Анны Сергеевны — профессор, между прочим. Третья — их общая покупка для меня на 18 лет, копили всю жизнь.
Галина Николаевна поморщилась:
— Да при чем тут это? Главное, что сейчас…
— Нет, не при чем! — Марина развернула пожелтевшие страницы дневника. — Вот, читайте. Бабушка Вера писала: «Еще одни сутки на дежурстве. Устала так, что руки дрожат. Но надо — за квартиру последний взнос внести нужно…»
— Марин, — тихо позвала Наташа. — Не надо. Мы не претендуем…
— Нет, пусть все послушают! — Марина перевернула страницу. — А вот Анна Сергеевна: «Взяла дополнительные лекции в институте. Тяжело, конечно, но что поделать? Хочу, чтобы внучка жила достойно…»
— Достойно – это когда о семье думаешь! — перебила свекровь. — А ты что? Сидишь тут в хоромах, пока брат мужа с детьми мучается!
— Мам! — Антон стукнул кулаком по столу. — Прекрати! Мы не нищие, сами справимся.
— Какие же вы… — Галина Николаевна всплеснула руками. — Я о вас забочусь, а вы…
— О нас? — Дмитрий обнял жену за плечи. — Нет, мама. Ты о себе заботишься. Хочешь чувствовать себя благодетельницей за чужой счет.
— За чужой? — свекровь закашлялась от возмущения. — Вы же семья! Родные люди!
— Вот именно, — тихо сказала Марина. — Родные. И в нормальной семье не пытаются отобрать чужое имущество. Не манипулируют. Не давят.
В комнате повисла тяжелая тишина. Марина машинально перебирала документы — свидетельства о собственности, договоры купли-продажи, банковские выписки. За каждой бумагой стояла своя история.
— А знаете, — вдруг сказала она, — когда бабушки завещали мне квартиры, я сначала растерялась. Три квартиры — это ведь ответственность. Думала сдавать, копить…
— Вот! — подхватила свекровь. — Правильно думала!
— А потом я нашла эти дневники, — Марина достала потрепанные тетради. — И поняла — они не просто жилье мне оставили. Они оставили право выбора. Право жить так, как я считаю правильным.
Она открыла одну из тетрадей:
— Вот, бабушка Вера пишет: «Сегодня снова дежурила сутками. Коллеги говорят — зачем тебе это? А я знаю — внучке на будущее. Чтобы могла сама решать, как жить».
Дмитрий подошел к жене, обнял за плечи. Он помнил, как они вместе принимали решение о продаже. Три старые квартиры в разных районах города — или одна новая, просторная, в современном доме.
— Мы же не просто так продали, — продолжала Марина. — Мы все просчитали. Одну большую квартиру купили здесь, еще одну поменьше — она в аренде сейчас. Это наш с Димой осознанный выбор.
— Выбор эгоистов! — отрезала Галина Николаевна. — У брата дети маленькие, а вы…
— Мам, да прекрати, ей богу — Антон встал. — Хватит. Мы с Наташей сами решим свои проблемы.
— Какие же вы… — свекровь покачала головой. — Я о вашем благе думаю!
— Нет, мама, — впервые подала голос Наташа. — Ты о своих амбициях думаешь. Хочешь чувствовать себя благодетельницей? Помоги своими средствами.
Марина удивленно посмотрела на невестку — обычно тихая Наташа вдруг проявила характер.
— Да как ты смеешь! — вспыхнула Галина Николаевна. — Я вас вырастила, выучила…
— И теперь считаешь, что имеешь право распоряжаться чужим имуществом? — спросил Дмитрий.
— Чужим? — свекровь задохнулась от возмущения. — Это же семья!
— Вот именно, — тихо сказала Марина. — Семья. И в нормальной семье уважают границы друг друга. Уважают право каждого на собственные решения.
В комнате повисла тяжелая тишина. Марина машинально перебирала документы, вспоминая, как два года назад принимала решение о продаже бабушкиных квартир.
Тогда она только познакомилась с Дмитрием. Их роман развивался стремительно, и вскоре они начали думать о совместной жизни.
— Три квартиры в разных районах, — размышляла Марина, сидя с подругой в кафе. — Одна в центре, но маленькая. Вторая побольше, но требует ремонта. Третья на окраине…
— И что думаешь делать? — спрашивала Катя, её школьная подруга.
— Можно сдавать, конечно. Но… — Марина задумчиво размешивала кофе. — Знаешь, я пересмотрела бабушкины документы. Они всю жизнь работали, копили. Не для того, чтобы я стала рантье.
Она помнила, как впервые рассказала Дмитрию о своем решении:
— Хочу продать все три и купить одну большую, современную. Чтобы начать нашу жизнь с чистого листа.
Тогда он поддержал её безоговорочно. Вместе выбирали район, планировку, обсуждали ремонт.
Галина Николаевна проявила интерес к квартирному вопросу сразу после знакомства:
— И что ты планируешь делать с наследством? — спрашивала она невестку.
— Мы уже все решили, — отвечала Марина. — Продаем три старые квартиры, покупаем одну новую.
— Но это же невыгодно! — возмущалась свекровь. — Три квартиры можно сдавать, какой доход будет!
Марина тогда промолчала. Как объяснить, что дело не в деньгах?
Поиск новой квартиры занял почти полгода. Они с Дмитрием объездили десятки новостроек, изучили все предложения на рынке.
— Вот эта, — сказала Марина, когда они впервые вошли в просторную светлую квартиру на пятнадцатом этаже. — Здесь я хочу жить.
Сто квадратных метров в современном жилом комплексе. Панорамные окна, высокие потолки, удобная планировка. До работы Димы двадцать минут, рядом парк, магазины, фитнес-центр.
Антон с Наташей приехали помогать с ремонтом. Молодая семья жила скромно — снимали двушку на окраине, копили на первый взнос по ипотеке.
— Какая классная квартира! — восхищалась Наташа, держа на руках маленького Кирюшу. — И район отличный.
— Вам бы тоже такую, — вздыхала Галина Николаевна, которая тоже пришла «помогать». — А вы по съемным скитаетесь…
— Мам, — морщился Антон. — Мы сами разберемся.
Марина видела, как неловко молодой семье от этих разговоров. Они никогда не жаловались, не просили помощи. Работали, растили детей, строили планы.
— Знаешь, — сказала как-то Наташа, когда они красили стены в гостиной. — Мы с Антоном решили: никаких подачек, никаких долгов. Будем копить, сколько сможем. Зато потом все свое будет, честно заработанное.
А теперь, спустя два года, свекровь решила все переиграть по-своему. Марина смотрела на собравшихся за столом родственников и видела, как по-разному они реагируют на заявление Галины Николаевны.
Дмитрий побледнел от возмущения — он всегда уважал решения жены и гордился её самостоятельностью. Антон нервно постукивал пальцами по столу, явно сдерживая эмоции. Наташа прижимала к себе спящую Аленку, будто пытаясь защитить дочь от этого неприятного разговора.
— А вы знаете, — Марина нарушила тяжелую тишину, — сколько мы думали, прежде чем продать бабушкины квартиры? Три месяца считали, планировали, взвешивали все «за» и «против».
— И что? — фыркнула свекровь. — Все равно неправильно решили.
— Почему неправильно? — спросил Дмитрий. — Потому что не посоветовались с тобой?
— Потому что о семье думать надо! — Галина Николаевна повысила голос. — Вот живете вдвоем в такой квартире, а Антон с детьми…
— Мама, прекрати! — Антон стукнул ладонью по столу так, что зазвенели чашки. — Мы не нищие, не больные, не беспомощные. У нас есть работа, есть план, есть цель.
— Какой план? Копить десять лет на первый взнос?
— Хоть двадцать! — неожиданно твердо сказала Наташа. — Это наш выбор, наша жизнь.
Кирюша, испуганный громкими голосами, прижался к матери:
— Мам, пойдем домой…
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Ребенок в съемной квартире мучается, а вы…
— Никто не мучается, — перебила Марина. — У них чистая, уютная квартира. Да, не в центре. Да, съемная. Но они сами строят свою жизнь, и это достойно уважения.
— Уважения? — Галина Николаевна всплеснула руками. — А моё предложение помочь — это что, неуважение?
— Это не помощь, — тихо сказал Дмитрий. — Это манипуляция. Ты хочешь чувствовать себя благодетельницей за чужой счет.
— За чужой? — свекровь задохнулась от возмущения. — Вы же семья! Родные люди!
— Вот именно, — Марина поднялась из-за стола. — Родные. И в нормальной семье уважают границы друг друга. Уважают право каждого на собственные решения. Я думаю ужин пора заканчивать…
Тем же вечером Галина Николаевна напросилась поехать к Антону с Наташей.
— Мама, как ты могла такое предложить? — Антон расхаживал по комнате, не в силах унять дрожь в руках. — Ты вообще понимаешь, КАК это выглядит? Как будто мы попрошайки какие-то!
— Антон, не кипятись, — Галина Николаевна пыталась урезонить сына. — Я же о вас забочусь! Ну посуди сам, разве справедливо, что вы с семьей ютитесь на съемной квартире, а у Димы вон какие хоромы?
— Справедливо?! — Антон краснел от возмущения. — Мама, это ИХ квартира, ИХ решение! Мы живем по своим возможностям и нам не нужны подачки!
Галина Николаевна обиженно поджала губы. Такого отпора от младшего сына она не ожидала. Раньше Антон всегда был послушным мальчиком, а теперь вон как разговаривает!
— Не смей мне тыкать! Я твоя мать, между прочим! — взвизгнула она.
— Вот именно! Ты моя мать, а не благодетельница! — парировал Антон. — Знаешь, как мне стыдно перед Мариной? Она же не виновата, что у нее были обеспеченные бабушки!
Галина Николаевна поджала губы. Она не привыкла, чтобы её планы вызывали такое сопротивление. Обычно дети воспринимали её слова как руководство к действию. А теперь что? Бунт на корабле?
— Ну и живите как хотите! — бросила она напоследок и, громко хлопнув дверью, ушла.
Следующие несколько месяцев Галина Николаевна не общалась ни со старшим сыном, ни с невесткой. Гордость не позволяла ей признать свою неправоту. Она пыталась вызвать сочувствие у Антона и Наташи, жаловалась, что Дима с Мариной её ни во что не ставят, пренебрегают её советами.
Но Антон, к её удивлению, держал сторону брата.
— Мама, хватит уже, — устало говорил он. — Оставь их в покое. Это их жизнь, их выбор. Мы с Наташей сами со всем разберемся.
И ведь действительно — разобрались. Через полтора года упорной работы и жесткой экономии они смогли накопить на первый взнос по ипотеке. Выбрали квартиру — небольшую, но в хорошем районе, с удобной транспортной развязкой.
Галина Николаевна узнала об этом последней. Обида все ещё глодала её изнутри, мешала порадоваться за сына и невестку. Но постепенно до нее стала доходить простая истина — нельзя распоряжаться чужой жизнью, даже из самых благих побуждений. Нельзя быть щедрым за чужой счет.
— Поздравляю с новосельем, — сухо сказала она, когда Антон пригласил её в гости. — Хорошая квартира.
— Спасибо, мам.
В его голосе не было злости или обиды. Только спокойная, взрослая уверенность человека, который сам строит свою жизнь.
После этого Галина Николаевна стала гораздо реже навещать старшего сына и невестку. Исчезли бесконечные советы, оценивающие взгляды, неуместные замечания.
— Как мама? — иногда спрашивал Дмитрий у брата.
— Нормально, — пожимал плечами Антон. — Обижается ещё, но уже меньше. Наверное, начала понимать.
Марина благоразумно воздерживалась от комментариев. Ей и Дмитрию было спокойно и комфортно вдвоем, без лишнего внимания свекрови. Каждый занимался своим делом, строил свою семью, принимал свои решения.
Потому что в конечном счете, только сами люди вправе распоряжаться своей жизнью. Выбирать приоритеты, ставить цели, нести за них ответственность. И самое главное — уважать чужие границы и решения. Даже если они кажутся неправильными.
Ведь у каждого — своя дорога.
