— Ты чего сидишь, готовь обед! — выкрикнула Галина Ивановна.
— Да с чего это я вдруг должна готовить? — Лера вспыхнула, но постаралась взять себя в руки.
— С чего?! — вскинулась свекровь, багровея. — У тебя совести нет? Мы тут пришли, а ты сидишь, как барыня, и даже стол не накрыт!
В комнате повисло натянутое молчание. С кухни доносился тихий звук капель из крана: Лера только что закончила мыть посуду. Галина Ивановна метнула взгляд на свою сестру, Татьяну Ивановну, которая, прищурившись, оглядывала обстановку. Казалось, обои, шкафчики и даже вазочка с домашними цветами виноваты в чём-то перед непрошенными гостьями. Лера старалась выглядеть спокойной. Но дыхание у неё сбилось, руки предательски дрожали.
— Ну? Чего уставилась? — повторила свекровь.
Лера медленно встала:
— Галина Ивановна, давайте успокоимся. Разве вы звонили? Предупредили, что придёте?
— Это дом моего сына, мы имеем право прийти, когда хотим, — сердито бросила Галина Ивановна. — Или ты считаешь, мы тут чужие?
— Вот именно, — Татьяна Ивановна сложила руки на груди. — Ты, Лерочка, не забывайся.
И вдруг Лера взорвалась:
— Да кто вообще сказал, что я вам тут что-то обязана делать?
Снова короткая тишина: таким тоном она ещё никогда не говорила со свекровью. Лера глубоко вздохнула, чувствуя, что сердце бешено колотится, и поняла, что всё зашло слишком далеко.
***
Когда Лера вспоминала, с чего начались все эти мелкие, а затем и крупные стычки с родственниками мужа, всегда всплывал образ одной-единственной вещи: старой вышитой салфетки. Когда-то Галина Ивановна привезла её из деревни: «Великая ценность — семейная реликвия!» Лера аккуратно убрала её в шкаф, а спустя полгода свекровь неожиданно потребовала показать, где эта салфетка. Лера не сразу вспомнила, куда её положила. Галина Ивановна тогда расценила это как знак неуважения, долго обижалась и шипела: «Ну да, ну да, для невестки-то вещи нашей семьи не важны…»
Она и вправду обижалась на Леру буквально за всё: если та не позвонила утром: «Ты неблагодарная!», если не приготовила пирог к их приезду: «А мы так хотели, а ты не могла и постараться?», если поздно вернулась с работы: «Наверное, где-то шаталась…» При этом Лера не была ленивой невесткой: она вставала в шесть утра, чтобы к девяти оказаться в офисе, и возвращалась к ужину еле живая. Да и быт она тянула на своих плечах в основном одна — её муж Саша работал вахтовым методом и часто уезжал на несколько недель.
Зато, когда Саша приезжал, Галина Ивановна и Татьяна Ивановна не упускали случая «наведаться» к молодым. Кажется, им было всё равно, что сын устал и хочет побыть с женой.
— Лерочка, — вздыхала мама Леры по телефону, — держись. Дурацкие эти стереотипы, что невестка должна всей родне угодить. Но не сердись, может, они и правда просто хотят почаще вас видеть…
— Мам, ну хотят — пусть зовут к себе в гости, я не против. Но почему я должна выступать хозяйкой для людей, которые… — Лера невольно умолкла, потому что не хотела рассказывать маме все подробности, чтобы лишний раз её не расстраивать.
А с Галиной Ивановной было не справиться. Та могла позвонить в воскресенье в семь утра: «Собирай-ка борщ да приезжай, я вот всё жду, жду, а вы не едете». Потом заявится в их квартиру среди недели без предупреждения. Даже, бывало, с Татьяной Ивановной обе останутся ночевать, потому что свекрови «одной скучно». Лера однажды проснулась в субботу в шесть утра от громких разговоров: в кухне свекровь и её сестра пили чай, гремя посудой, а потом ещё потребовали: «Сходи-ка в магазин быстренько, надо муки купить!»
Лера не была робкой, но стремилась не ссориться, надеялась, что Саша разрулит ситуацию рано или поздно. Но Саша лишь устало говорил: «Да мама такая, не обижайся…» или: «Тётя Татьяна давно овдовела, ей нужен кто-то рядом…» Мягкий характер мужа и его желание «не ругаться» лишь подливал масла в огонь: родственницы чувствовали себя полноправными хозяйками.
Так и копилось-копилось напряжение. Накануне сегодняшнего дня Лера впервые заметила, что уже по ночам ей снятся ссоры, скандалы, визиты без предупреждения. Она просыпалась разбитая, плакала в ванной, потом шла на работу с опухшими глазами и натянутой улыбкой.
И вот сейчас, когда свекровь с порога завопила про обед, внутри Леры что-то оборвалось.
***
— Лер, я дома, — раздался голос мужа из коридора. Саша вошёл в квартиру и растерялся при виде напряжённой сцены. — Мам, тётя Таня, вы откуда? Хоть бы хоть позвонили, прежде чем прийти…
— И ты туда же! — свекровь прищурилась. — Что, жена тебя настраивает?
— Да никуда она меня не настраивает… Просто у нас свои дела, а вы… Ну как-то внезапно…
Татьяна Ивановна фыркнула:
— Ну и дела… Лерка, небось, дома прохлаждается, а Сашке некогда с матерью посидеть. Вот что это за жена такая!
Лера почувствовала, что голос начинает дрожать:
— Это моя квартира. Почему вы думаете, что я вам что-то должна?
— Ой, слышь! «Моя квартира»! А Саша? Он же тоже владелец, нет? — Галина Ивановна посмотрела на сына.
Саша замялся:
— Мам, ну мы вместе купили. Но вообще-то не об этом речь…
— Да я всё понимаю. Однако мне обед никто не предлагает! — свекровь не унималась. — Сашка, ну-ка скажи ей, что это неприлично — гостей не кормить!
— Вас в гости никто не звал… — пробормотала Лера.
Татьяна Ивановна скрестила руки:
— Видишь, Галина, ей всё равно. Нет уважения к старшим, и всё тут. Точнее, к родственникам старшего поколения.
И тут Лера внезапно опустила руки и заговорила тихо, но твёрдо:
— Хватит. Я устала доказывать, что тоже человек. Вам не нравится, что я не бегаю за вами с подносом? Ну так запомните, что и не буду бегать, ясно?
Галина Ивановна взмахнула руками:
— Да у нас таких невесток сроду не было! Дерзость!
— Можете считать, что у вас её теперь и не будет, — Лера напрягла плечи. — Пожалуйста, соберите свои вещи и уходите.
Похоже, даже сестра свекрови застыла, как вкопанная. Тишину нарушил только тихий звук капель из крана, который Лера так и не успела до конца закрыть.
— Что-о? — выдавила Галина Ивановна. — Ты хочешь выставить меня, мать твоего мужа, из его же квартиры?
— Нет, Галина Ивановна, из нашей квартиры. Я не против вашего общения с сыном, но хотите поговорить — зовите его к себе. Ишь, обед им подавай…
Татьяна Ивановна остолбенела:
— Да за такое…
— За такое что? — Лера устало махнула рукой. — Считайте меня кем угодно, но если вы не уважаете меня и мой труд, то и я не собираюсь угождать вам. До свидания.
***
Саша прикусил губу, весь покраснел, но промолчал: видно было, что он в растерянности. Свекровь кинулась к нему:
— Сашка, ну скажи что-нибудь! Твоя жена не в своём уме!
— Мам, тихо, — пробормотал муж, опустив взгляд. — Да, это наша квартира. Если Лера не хочет вас видеть… Стоит подумать, почему так.
Галина Ивановна надела пальто с таким видом, будто она готова умереть, но не сдаваться. Татьяна Ивановна тоже поспешно завернулась в свой платок, бормоча под нос что-то про «безобразие» и «в первый раз такое вижу». На пороге ещё пытались сделать последний выпад:
— Лер, да мы же не враги, мы ж семья… — протянула Галина Ивановна, но даже в голосе чувствовалась натянутая обида.
— Тогда давайте вести себя по-семейному, — Лера тяжело вздохнула. — С уважением, пониманием. И не врываться ко мне, как к прислуге.
Дверь захлопнулась. Лера ещё секунду стояла молча, прислушиваясь, как удаляются шаги по лестнице. Потом резко развернулась и пошла к кухонному крану, наконец закрыв его как следует.
— Лера… — Саша подошёл к ней, виновато озираясь. — Да, я не ожидал, что всё так… резко.
— Прости, — вздохнула Лера, трогая рукой свою шею: чувствовала, как напряжены мышцы. — Просто терпение закончилось. Сколько можно?
Саша опустил глаза:
— Ты, конечно, права. Только мама теперь обидится надолго.
— Пусть обижается, — Лера присела на табурет. — Я же не сказала, что ты не должен с ней видеться. Она может хоть завтра пригласить тебя в гости. Но без меня. Я не обязана вот так на цыпочках ходить.
Саша сел рядом, положив ладонь на её плечо:
— Я постараюсь всё уладить. Хотя, боюсь, мама быстро не успокоится. Но… я понимаю тебя.
Лера подняла на него усталые глаза:
— Спасибо за понимание. А то я уже думала, что у меня на почве всех этих скандалов нервы сдали.
На улице начинал темнеть, а Лера чувствовала облегчение, будто вытащила занозу, которая долго не давала покоя.
— Послушай, а может, всё не так плохо обернётся, — Саша опустил голову. — Мама поймёт, что перегнула палку, и смягчится.
— Может быть, — кивнула Лера. — Но даже если нет, я готова к такому раскладу. У неё нет права руководить моей жизнью.
В коридоре внезапно затрезвонил телефон, громким эхо прокатившись по квартире. Лера посмотрела на мужа:
— Это, наверное, они уже звонят. Не хочешь взять трубку?
— Нет, пусть пока попищит, — Саша чуть улыбнулся краем губ. — Я лучше сделаю чай, и давай поговорим спокойно.
Лера ответила ему такой же лёгкой, искренней улыбкой:
— Давай. А потом я всё-таки приготовлю ужин. Но не для того, чтобы кому-то угодить, а потому что хочу, чтобы мы с тобой поели вместе.
