Варька не верила своим ушам. Вот так просто — прописать у себя чужого человека? Виктор смотрел на неё выжидающе, покачиваясь с пятки на носок. Они прожили вместе всего полгода, и вот теперь он хотел, чтобы его мать поселилась в их квартире.
— Витя, но это же… — она запнулась, подбирая слова, — это же моя квартира.
Виктор скривился:
— А я тебе про что? Тут места полно. Зачем маме снимать, когда у тебя целых две комнаты пустуют?
Варвара тяжело вздохнула. Две комнаты не пустовали. В одной был её кабинет, где она готовилась к лекциям и проверяла студенческие работы, а вторая — гостевая. Но Виктор упорно считал их «пустыми».
— Она же не навсегда, — продолжал он. — Продаст свою хрущёвку в Пензе, а потом что-нибудь здесь купит.
— Что значит «не навсегда»? А сколько это? Месяц? Год?
Виктор пожал плечами, всем своим видом показывая, что считает разговор пустым.
— Не знаю. Сколько понадобится. Ты что, не можешь мою маму прописать у себя? Корону нацепила, что ли? — последнюю фразу он буквально выдавил из себя.
Варвара молчала. Она ещё ни разу не видела мать Виктора, знала только, что зовут её Зинаида Петровна, и что она всю жизнь проработала кассиром в универмаге. После смерти мужа решила перебраться поближе к сыну. Варя не возражала против её приезда — в конце концов, навещать родителей естественно. Но вот так сразу прописывать…
— Давай хотя бы сначала познакомимся? — предложила она. — Пусть приедет, погостит неделю-другую. Мы присмотримся друг к другу.
— Присмотримся? — Виктор поднял брови. — Это моя мать, а не собака из приюта. Что значит «присмотримся»?
В его голосе появились новые нотки — обиженные, с оттенком агрессии. Раньше она такого не слышала. Вообще, за полгода совместной жизни он ни разу не повысил на неё голос, не сказал резкого слова. И вот теперь…
— Я не это имела в виду, — мягко возразила Варя. — Просто прописка — дело серьёзное. Да и потом, мы ведь даже не расписаны…
Виктор резко встал, прошёлся по кухне. Его длинные руки беспокойно двигались, словно искали, чем заняться.
— При чём тут роспись? Мы же вместе живём. Какая разница — есть штамп или нет?
— Разница есть, — тихо ответила Варя. — Большая разница.
Их знакомство было случайным и стремительным. Варя выходила из университета после вечерних занятий, когда к ней подошёл высокий мужчина в сером пальто.
— Простите, — обратился он с лёгкой улыбкой, — вы не подскажете, как добраться до площади Восстания?
Варя объяснила, а потом они разговорились. Выяснилось, что Виктор недавно перевёлся в московский офис своей компании и плохо ориентируется в городе. Он оказался приятным собеседником — умным, начитанным, с хорошим чувством юмора. Через час они уже сидели в кафе и говорили так, будто были знакомы много лет.
Виктор умел слушать — редкое качество для мужчины. Варя рассказывала о своей работе в университете, о диссертации, над которой работала, о планах на будущее, а он внимательно следил за её рассказом, задавал уточняющие вопросы, улыбался в нужных местах.
Он позвонил на следующий день и пригласил в театр. Потом были прогулки по городу, музеи, выставки. Виктор оказался интеллигентным, воспитанным, с хорошим вкусом.
Когда через три месяца он предложил съехаться, Варя согласилась почти без колебаний. У неё была просторная трёхкомнатная квартира в старом доме на Чистых прудах — наследство от бабушки. Виктор же снимал небольшую однушку на окраине.
— Зачем платить за съёмное жильё, когда у тебя столько места? — сказал он тогда. — Это же нерационально.
И Варя согласилась. Она никогда не была жадной и считала, что в отношениях нужно делиться всем, что имеешь.
— Я не понимаю твоего упрямства, — Виктор нервно открыл холодильник, достал бутылку воды. — Мама всю жизнь пахала как проклятая, чтобы меня выучить. А теперь ты не хочешь помочь ей с пропиской.
— Дело не в нежелании помочь, — Варя старалась говорить спокойно. — Просто это слишком серьёзный шаг. Я даже не знаю твою маму.
— А что тут знать? Обычная женщина. Работящая, хозяйственная. Она тебе понравится.
— Ты ни разу не пригласил меня к ней, хотя я предлагала съездить вместе в Пензу, — напомнила Варя. — И она ни разу не приезжала сюда. Странно, что вы так редко видитесь, если вы настолько близки.
Виктор поморщился, словно у него заболел зуб.
— У неё работа, у меня работа. Когда ездить? Да и зачем? Я же не маменькин сынок.
— Именно поэтому ещё более странно, что ты так настаиваешь на том, чтобы она жила с нами.
— Не с нами, а в твоей квартире, — резко поправил Виктор. — Ты это подчеркнуть хочешь, да? Что квартира твоя, и ты тут решаешь?
Варя почувствовала, как внутри нарастает раздражение. Как будто он нарочно её не слышал, перекручивал слова.
— Витя, давай успокоимся и поговорим нормально. Речь не о том, кто в этой квартире хозяин. Просто есть вещи, которые нужно обсуждать заранее, а не ставить перед фактом.
Виктор допил воду и с силой сжал пустую бутылку. Пластик жалобно хрустнул.
— А мы сейчас что делаем? Обсуждаем. Я говорю — мама приезжает через неделю. Нужно её прописать.
— Через неделю? — Варя опешила. — И ты только сейчас мне об этом говоришь?
— А когда нужно было? За год? За пять лет? — Виктор швырнул смятую бутылку в мусорное ведро. — Она уже билет купила. Поезд прибывает в среду, в 14:20.
Варя почувствовала, как внутри всё сжалось. Она вдруг отчётливо поняла, что этот разговор не имеет смысла. Виктор уже всё решил за них обоих.
Зинаида Петровна оказалась маленькой, сухощавой женщиной с острым взглядом. Несмотря на возраст — ей было под шестьдесят — она двигалась быстро и резко, как заведённая игрушка.
— Ну, показывай свои хоромы, — скомандовала она сыну, едва переступив порог. На Варю она лишь мельком глянула, не удостоив даже кивком.
Виктор послушно повёл мать по квартире, а Варя осталась стоять в прихожей, глядя на три огромных чемодана, которые Зинаида Петровна привезла с собой. «На неделю так не приезжают», — подумала она.
— А это что за комната? — донёсся до неё резкий голос Зинаиды Петровны.
— Это кабинет Вари, — ответил Виктор. — Она тут работает.
— Работает? — в голосе звучало недоверие. — И что же она делает?
— Она преподаватель в университете. Готовится к лекциям, проверяет работы.
— Хм. Целая комната для этого? — Зинаида Петровна фыркнула. — В моё время учителя справлялись и на кухне.
Варя вздохнула и пошла на кухню ставить чайник. Первое впечатление о матери Виктора складывалось не самое приятное, но она напомнила себе, что нужно быть терпимой. В конце концов, человек только приехал, устал с дороги.
Когда все собрались за столом, Зинаида Петровна уже успела переодеться в домашнее — старый спортивный костюм и растоптанные тапочки. Она с жадностью набросилась на пирог, который Варя испекла к её приезду.
— Неплохо, — вынесла она вердикт, вытирая рот салфеткой. — Только масла многовато. Желудок не у всех здоровый, знаешь ли.
— Мам, у Вари отличная выпечка, — вступился Виктор. — Она многое умеет.
— Да-да, конечно, — согласилась Зинаида Петровна без особого энтузиазма. — А квартирка-то хорошая. Просторная. И потолки высокие. От родителей досталась?
— От бабушки, — ответила Варя. — Она здесь всю жизнь прожила.
— Повезло, — коротко бросила Зинаида Петровна. — Нам вот никто ничего не оставил. Всё своим горбом. Правда, Витенька?
Виктор кивнул, глядя в чашку.
— А у вас в Пензе тоже своя квартира? — поинтересовалась Варя.
— Была своя, — Зинаида Петровна подчеркнула слово «была». — Я её уже продала.
Варя замерла с чашкой на полпути ко рту.
— Продали? Но… Виктор говорил, что вы только собираетесь продавать.
— А что тянуть? — пожала плечами Зинаида Петровна. — Решила — сделала. Я не из тех, кто по сто лет думает.
Варя встретилась взглядом с Виктором. Он смотрел куда-то в сторону, избегая её глаз.
Через два дня стало ясно, что Зинаида Петровна никуда уезжать не собирается. Она разложила свои вещи в гостевой комнате, повесила на стену старую фотографию какого-то сурового мужчины в военной форме и даже переставила мебель «по фэн-шую», как она выразилась.
Варя пыталась работать в своём кабинете, но концентрироваться становилось всё труднее. Зинаида Петровна постоянно стучала в дверь под разными предлогами: то ей нужна была помощь с телевизором, то она не могла найти сахар на кухне, то просто хотела «поболтать по-женски».
А в пятницу, вернувшись с работы, Варя обнаружила, что все её книги в гостиной переставлены.
— Я их по размеру расположила, — объяснила Зинаида Петровна. — Так гораздо аккуратнее смотрится.
Варя стиснула зубы. Книги были расставлены по темам и авторам, она потратила не один день, чтобы организовать свою библиотеку. А теперь приходилось искать нужный том, ориентируясь только на высоту корешка.
— Зинаида Петровна, — как можно спокойнее начала она, — я ценю вашу заботу, но, пожалуйста, не переставляйте больше мои вещи без разрешения.
Мать Виктора надула губы:
— Да я же как лучше хотела. У тебя тут такой бардак был.
— Это не бардак, это система, — Варя начала вынимать книги, чтобы расставить их обратно.
— Ну-ну, — Зинаида Петровна покачала головой. — Молодёжь… Делаешь для них, стараешься, а они только недовольны.
Вечером Варя попыталась поговорить с Виктором.
— Витя, нам нужно установить какие-то границы. Твоя мама… она слишком активно вмешивается в мою жизнь.
Виктор оторвался от ноутбука:
— Что значит «вмешивается»? Она просто помогает по хозяйству. Тебе разве не приятно прийти домой, а там чисто, обед готов?
— Приятно, — согласилась Варя. — Но не ценой потери контроля над собственным домом. Она переставила все мои книги!
— Подумаешь, книги, — отмахнулся Виктор. — Можно подумать, это такая трагедия.
— Для меня это важно. И дело не только в книгах. Она везде хозяйничает, всё переделывает под себя.
Виктор захлопнул ноутбук:
— Слушай, ей и так тяжело. Переезд, новый город, чужая квартира. Дай ей освоиться. Она просто пытается найти себе занятие.
— А как долго это будет продолжаться? — прямо спросила Варя. — Когда она планирует искать собственное жильё?
Виктор отвёл глаза:
— Не знаю. Рынок сейчас такой… сложный. Цены высокие. Да и зачем ей отдельная квартира? Тут же места полно.
Варя почувствовала, как внутри нарастает тревога. Похоже, Виктор с самого начала планировал, что его мать останется у них насовсем.
Через неделю Зинаида Петровна объявила, что собирается делать ремонт в гостевой комнате.
— Обои эти унылые надоели, — заявила она за ужином. — И ковёр старый, пылесборник. Я уже и рабочих нашла недорогих, и обои присмотрела. Вам и платить не придётся, у меня деньги есть.
Варя сжала вилку так, что побелели костяшки пальцев:
— Зинаида Петровна, вы не можете делать ремонт без моего согласия. Это моя квартира.
— Твоя-твоя, кто ж спорит, — усмехнулась та. — Только я в этой комнате живу. Имею право создать уют по своему вкусу.
— Временно живёте, — напомнила Варя. — Вы ведь собирались искать собственное жильё.
Зинаида Петровна переглянулась с сыном:
— Витенька говорил, что я могу остаться здесь. Зачем мне своё жильё, когда тут столько места?
Варя повернулась к Виктору:
— Это правда? Ты ей это сказал?
Виктор пожал плечами:
— Ну а что такого? Мы же обсуждали этот вариант.
— Мы обсуждали временное проживание! — Варя чувствовала, как повышается её голос, но ничего не могла с этим поделать. — И я ещё не дала согласия на прописку.
— Вот оно что, — протянула Зинаида Петровна. — Значит, вышвырнуть меня хочешь? Старуху на улицу?
— Я этого не говорила, — Варя попыталась сохранить спокойствие. — Просто мы должны были обсудить всё заранее, а не ставить меня перед фактом.
— Да что тут обсуждать? — вмешался Виктор. — Нормальная ситуация: мать живёт с сыном. Во всех семьях так.
— Но мы не семья, — тихо сказала Варя. — Мы даже не расписаны.
Зинаида Петровна усмехнулась:
— Ну так распишитесь. Делов-то.
— Мам, не сейчас, — одёрнул её Виктор. — Варь, ну перестань. Подумаешь, ремонт. Комната-то всё равно пустовала.
— Она не пустовала! Это гостевая комната.
— И много у тебя гостей? — ехидно спросила Зинаида Петровна. — За всю неделю ни один не пришёл.
Варя отложила вилку. Аппетит пропал окончательно.
— Знаете что, — сказала она, вставая из-за стола, — делайте что хотите. Я устала спорить.
Она вышла из кухни, чувствуя, как горят щёки от обиды и злости.
В выходные Варя поехала к родителям в Подмосковье. Ей нужно было проветрить голову и подумать. Последние дни в квартире стало совсем невыносимо — Зинаида Петровна контролировала каждый её шаг, давала непрошеные советы, критиковала её готовку, уборку, даже то, как она одевается.
— Ты не находишь, что юбка коротковата для преподавателя? — спросила она как-то утром, когда Варя собиралась на работу. — В мои времена с таким вырядом и близко к школе не подпустили бы.
Виктор только отмалчивался или принимал сторону матери. «Она же добра желает», «Она старой закалки, ей трудно перестроиться», «Ты просто не привыкла жить в большой семье» — всё это Варя слышала десятки раз.
Отец встретил её на станции, и по одному её виду понял, что что-то не так.
— Проблемы? — спросил он, помогая сесть в машину.
— Есть немного, — уклончиво ответила Варя. Она не хотела сразу выплёскивать всё на родителей.
Дома мама накормила её обедом, расспросила о работе, о здоровье, но не стала допытываться о личном. Только вечером, когда они остались вдвоём на кухне, она осторожно спросила:
— У вас с Виктором всё в порядке?
Варя вздохнула:
— Не знаю, мам. Всё сложно.
И она рассказала обо всём — о приезде Зинаиды Петровны, о том, как та заполонила собой всю квартиру, о том, как Виктор словно не замечает проблемы.
— Я чувствую себя чужой в собственном доме, — призналась Варя. — Как будто это я к ним подселилась, а не они ко мне.
Мама долго молчала, потом сказала:
— Знаешь, когда мы с твоим отцом только поженились, его мать тоже хотела с нами жить. Квартира была служебная, от института, где папа работал. Маленькая, всего одна комната. Но свекровь настаивала.
— И что вы сделали?
— Отец отказал ей. Сказал, что мы молодая семья и должны жить самостоятельно. Она обиделась, долго не разговаривала с ним. Но потом всё наладилось.
— Виктор никогда так не поступит, — грустно улыбнулась Варя. — Он во всём потакает матери.
— А ты уверена, что дело только в этом? — осторожно спросила мама. — Может, есть и другие причины?
Варя нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Просто… он так быстро к тебе переехал. И квартира у тебя хорошая, в центре. И вы не расписаны…
— Мам, ты думаешь, он из-за квартиры со мной? — Варя почувствовала, как внутри всё сжалось. — Нет, это не так. Он хороший человек. Просто… слишком привязан к матери.
Мама пожала плечами:
— Возможно. Я его почти не знаю. Вы ведь даже к нам его ни разу не привозили.
Это была правда. Виктор всегда находил предлог, чтобы не ехать к её родителям — то работа, то усталость, то какие-то другие планы.
— В любом случае, — продолжила мама, — ты должна постоять за себя. Это твоя квартира, твоя жизнь. Никто не имеет права указывать тебе, как жить.
Варя кивнула, но внутри была пустота. Она не знала, как отстоять свои права, не разрушив отношения с Виктором.
Вернувшись в Москву в воскресенье вечером, Варя обнаружила, что ремонт в гостевой комнате уже начался. В коридоре стояли банки с краской, на полу валялись куски старых обоев, а из комнаты доносился грохот и мужские голоса.
— А, вернулась, — Зинаида Петровна выглянула из кухни. — А мы тут уже вовсю работаем. Завтра закончат, если всё по плану пойдёт.
Варя молча прошла в свою спальню, заперла дверь и упала на кровать. Хотелось плакать, но слёз не было — только тупая, глухая боль где-то внутри.
Через полчаса в дверь постучал Виктор:
— Варь, ты там? Можно войти?
Она не ответила, но он всё равно вошёл. Сел на край кровати, положил руку ей на плечо:
— Ты чего такая хмурая? Устала с дороги?
Варя села, посмотрела ему в глаза:
— Витя, зачем ты это делаешь?
— Что именно? — он сделал невинное лицо.
— Всё это. Ремонт. Твоя мать, которая распоряжается в моей квартире как у себя дома. Ты же знаешь, что я была против.
Виктор вздохнул:
— Ну что ты опять начинаешь? Мама просто хочет сделать ремонт в своей комнате.
— В своей? — Варя почувствовала, как внутри всё закипает. — С каких это пор гостевая комната в моей квартире стала «её»?
— Слушай, ну ты же понимаешь, что она теперь будет здесь жить. Куда ей деваться? Она продала свою квартиру, все деньги потратила…
— На что потратила? — перебила Варя. — Она же говорила, что у неё есть средства на ремонт, на новую квартиру.
Виктор замялся:
— Ну… разные расходы. Лекарства, операция на глазах…
— Какая операция? Она прекрасно видит, даже мелкий шрифт на упаковках читает без очков.
— Не придирайся к словам, — огрызнулся Виктор. — Факт в том, что мама никуда не денется. И нам всем нужно как-то ужиться вместе.
Варя смотрела на него и не узнавала. Куда делся тот внимательный, заботливый мужчина, которого она полюбила? Перед ней сидел совсем другой человек — упрямый, глухой к её чувствам и желаниям.
— Витя, я не могу так, — тихо сказала она. — Это не то, о чём мы договаривались. Я пустила тебя в свой дом, в свою жизнь, а ты… ты предал моё доверие.
— Не драматизируй, — он поморщился. — Никто никого не предавал. Просто изменились обстоятельства.
— Нет, Витя. Изменился ты. Или… — она запнулась, — или я просто увидела тебя настоящего.
Виктор встал:
— Знаешь что? Мне надоели эти разговоры. Мама остаётся, и точка. А если тебе что-то не нравится…
Он не договорил, но Варя поняла недосказанное. «Если тебе что-то не нравится — это твои проблемы».
Следующие несколько дней прошли в странном оцепенении. Варя уходила на работу рано утром, возвращалась поздно вечером. Виктор делал вид, что ничего не происходит, а Зинаида Петровна блаженствовала в отремонтированной комнате, где теперь красовались ярко-розовые обои в цветочек и новая мебель, купленная, как выяснилось, на деньги Виктора.
В среду Варя пришла домой и обнаружила, что в её кабинете тоже начался ремонт. Письменный стол был сдвинут к стене, книги сложены в коробки, а на полу валялись инструменты.
Зинаида Петровна руководила двумя мужчинами в заляпанных краской комбинезонах.
— Что здесь происходит? — Варя застыла на пороге, не веря своим глазам.
— А, пришла, — Зинаида Петровна даже не повернулась к ней. — Мы тут решили и эту комнату в порядок привести. Она же для гостей теперь будет.
— Для каких гостей? — Варя почувствовала, как ноги подкашиваются.
— Ну как для каких? Моя сестра приезжает на следующей неделе. Надо же ей где-то жить.
Варя медленно опустила сумку на пол.
— А где, по-вашему, буду работать я?
Зинаида Петровна махнула рукой:
— На кухне. Или в спальне. Что за проблема? Стол и стул везде поставить можно.
Варя перевела взгляд на рабочих:
— Прошу вас прекратить работу и покинуть квартиру. Немедленно.
Мужчины замерли, переглянулись.
— Эй-эй, — вмешалась Зинаида Петровна, — ты чего раскомандовалась? Я их наняла, я и буду указания давать.
— В моей квартире — только я даю указания, — отчеканила Варя. — Вон отсюда. Все.
Голос её прозвучал так твёрдо, что рабочие начали собирать инструменты.
— Витенька! — заверещала Зинаида Петровна. — Иди сюда, тут твоя командует!
Виктор появился в дверях кабинета. Его лицо выражало смесь раздражения и смущения.
— Что за шум?
— Твоя мать затеяла ремонт в моём кабинете, — объяснила Варя ледяным тоном. — Без моего разрешения.
— А чего спрашивать? — вмешалась Зинаида Петровна. — Всё равно эта комната пустует большую часть времени. А мне сестру надо где-то разместить.
— Какую ещё сестру? — Виктор нахмурился.
— Тётю Клаву. Она тоже в Москву перебирается, квартиру уже продала.
Виктор закрыл глаза, словно от внезапной головной боли:
— Мам, мы это не обсуждали.
— А что тут обсуждать? — искренне удивилась Зинаида Петровна. — Не на улице же ей жить. Она моя единственная сестра.
Варя смотрела на эту сцену как будто со стороны. Всё происходящее казалось каким-то абсурдным спектаклем.
— Вон, — повторила она, обращаясь уже ко всем троим. — Из моего кабинета. И из моей квартиры.
— Варь, ну ты чего? — Виктор сделал шаг к ней. — Давай спокойно всё обсудим.
— Нечего обсуждать, — отрезала она. — Я хочу, чтобы вы все покинули мою квартиру. Сегодня же.
— Да ты что? — Зинаида Петровна всплеснула руками. — Куда мы пойдём на ночь глядя?
— Меня это не интересует, — Варя чувствовала странное спокойствие. — У вас было время найти жильё. Вы его не искали. Вместо этого решили захватить мою квартиру. Но этого не будет.
Виктор шагнул к ней, взял за плечи:
— Варь, послушай. Да, мама погорячилась с этим ремонтом. Но выгонять нас — это слишком. Мы же… мы же вместе. Почти семья.
Варя аккуратно сняла его руки со своих плеч:
— Нет, Витя. Мы не семья. Мы даже не пара больше. Ты сделал свой выбор, и это не я.
Она достала из сумки телефон:
— У вас есть час, чтобы собрать вещи. Потом я вызываю полицию.
— Полицию? — Зинаида Петровна побледнела. — Ты с ума сошла? За что?
— За незаконное проникновение в жилище и порчу имущества, — спокойно ответила Варя. — И да, я не шучу.
Виктор смотрел на неё с недоверием:
— Ты не сделаешь этого.
— Сделаю, — Варя впервые за долгое время улыбнулась. — Ты меня плохо знаешь, Витя. Очень плохо.
Через два часа квартира опустела. Виктор и Зинаида Петровна ушли, забрав с собой только самое необходимое. Остальные вещи Виктор обещал забрать на следующий день, когда найдёт машину.
Варя сидела на кухне и пила чай. Странно, но она не чувствовала ни облегчения, ни радости, ни даже грусти. Только опустошение, словно из неё выкачали все эмоции.
Телефон зазвонил около полуночи. Виктор.
— Что тебе нужно? — спросила она, взяв трубку.
— Я хотел извиниться, — его голос звучал непривычно робко. — Я был неправ. Мы можем всё обсудить? Я приеду один, без мамы.
— Нет, Витя, — Варя покачала головой, хотя он не мог этого видеть. — Не можем. Всё уже обсуждено.
— Но я… я правда люблю тебя. Я просто запутался. Дай мне ещё один шанс.
Варя молчала, глядя в тёмное окно. Там, в отражении, она видела женщину с усталыми глазами и решительным выражением лица. Себя настоящую, без иллюзий и самообмана.
— Нет, Витя, — наконец сказала она. — Это конец. Я ясно увидела, кто ты. И кто я. Мы не подходим друг другу.
— Но…
— Прощай, Витя. Не звони мне больше.
Она положила трубку и заблокировала его номер.
На следующий день пришло сообщение с незнакомого номера: «Это несправедливо. Мы можем всё исправить. Ты пожалеешь».
Варя удалила сообщение не читая. Потом сняла трубку и набрала номер.
— Алло, Серёж? Это Варя Самойлова. Помнишь, ты предлагал поменять замки в моей квартире? Я готова. И да, я хочу самые надёжные.
Прошло полгода. Варя сидела в кафе напротив университета и проверяла курсовые работы. Официант принёс ей второй капучино.
— Варвара Андреевна, — окликнул её знакомый голос.
Она подняла глаза. Виктор. Похудевший, с небрежной щетиной на лице.
— Можно присесть? — спросил он. — Буквально на минуту.
Варя помедлила, потом кивнула:
— Только недолго. У меня встреча через полчаса.
Виктор опустился на стул напротив:
— Как ты?
— Нормально, — она пожала плечами. — А ты?
— Тоже, — он помолчал. — Я уезжаю. Перевожусь в питерский офис.
— Поздравляю, — Варя отпила кофе. — Твоя мама с тобой?
Виктор поморщился:
— Нет. Она… она вернулась в Пензу. Поняла, что Москва не для неё.
Варя кивнула, не испытывая ни злорадства, ни сочувствия. Просто констатировала факт.
— Я хотел попросить прощения, — продолжил Виктор. — За всё. Я повёл себя как последний…
— Не надо, — перебила Варя. — Всё в прошлом.
— Ты простила меня?
Она задумалась.
— Нет, — честно ответила она. — Не простила. Но и не держу зла. Просто… ты для меня теперь чужой человек.
Виктор опустил голову:
— Понимаю. Я бы тоже себя не простил.
Они помолчали. За соседним столиком смеялась парочка студентов. На улице начинался дождь.
— Что ж, не буду тебя задерживать, — Виктор встал. — Удачи тебе, Варя.
— И тебе, — она не стала вставать или пожимать ему руку. — Прощай, Витя.
Он ушёл, а она осталась сидеть, глядя в окно на моросящий дождь. Странно, но она не чувствовала ни боли, ни сожаления. Только спокойную уверенность человека, который прошёл через испытание и вышел из него сильнее.
Телефон завибрировал — пришло сообщение от Андрея, её нового знакомого: «Я уже недалеко. Взять тебе что-нибудь по дороге?»
Варя улыбнулась и начала печатать ответ.
