Наталья узнала о наследстве случайно. Нотариус позвонил в понедельник утром, когда женщина собиралась на работу.
— Наталья Викторовна? Вам необходимо прийти к нам в контору. Есть завещание на ваше имя.
— Завещание? — переспросила Наталья, не понимая. — От кого?
— От Раисы Петровны Тимофеевой. Приходящуюся вам тётей.
Тётя Рая. Сестра покойного отца, с которой Наталья виделась от силы пару раз в год. Одинокая женщина, всю жизнь проработавшая учительницей математики. Умерла месяц назад от инфаркта.
— Что мне завещано? — осторожно спросила Наталья.
— Двухкомнатная квартира на улице Садовой. Подробности при встрече.
Весь день Наталья ходила как в тумане. Квартира в наследство? Это же настоящее богатство! Улица Садовая находилась в престижном районе города, недвижимость там стоила дорого.
Вечером дома за ужином женщина рассказала новость мужу.
— Представляешь, Лёша, тётя Рая оставила мне квартиру.
Алексей поднял глаза от тарелки с мясом.
— Какую квартиру?
— Свою. Двухкомнатную, на Садовой.
— Серьёзно? — муж отложил вилку. — А остальные родственники не претендуют?
— Каких остальных? У тёти детей не было, мужа тоже. Я единственная племянница.
— Везёт тебе, — кивнул Алексей. — Ну хорошо, пусть будет, пригодится.
Тон мужа удивил Наталью. Слишком спокойный, будто речь шла о покупке хлеба, а не о получении квартиры.
— Пригодится? Лёша, это же целая квартира! В хорошем районе!
— Ну и что? Одна у нас есть, вторая будет.
— Можно сдавать, доход получать. Или дочке потом оставить.
— Да, можно, — согласился муж рассеянно.
Наталья хотела обсудить планы, поделиться радостью, но Алексей явно не горел энтузиазмом. Странно, подумала женщина. Обычно муж живо реагировал на любые финансовые новости.
На следующий день Наталья сходила к нотариусу, оформила документы. Квартира действительно оказалась хорошей — шестьдесят два квадратных метра, кирпичный дом, третий этаж. Требовался косметический ремонт, но в целом жильё было в приличном состоянии.
— Тётя Рая всегда следила за порядком, — объяснила соседка, встретившая Наталью на лестнице. — Квартира у неё была как игрушечка.
Наталья осмотрела помещения, прикинула объём работ. Обои кое-где отклеились, краска на окнах облупилась, сантехника требовала замены. Но это мелочи по сравнению с ценностью самой недвижимости.
Дома женщина показала мужу фотографии квартиры.
— Смотри, какая светлая. Окна на юг, солнце весь день.
— Неплохо, — кивнул Алексей, листая снимки на телефоне.
— Я думаю, сначала ремонт сделать, потом решить — сдавать или для себя оставить.
— Для себя зачем? У нас квартира есть.
— Ну мало ли. Вырастет дочка, ей понадобится отдельное жильё.
— До этого ещё лет пятнадцать.
— Время быстро пролетит.
Алексей пожал плечами, вернул телефон жене.
— Делай как знаешь. Твоя квартира.
Слова мужа почему-то резанули слух. Твоя квартира. Будто Алексей дистанцировался от семейной собственности.
Через неделю Наталья начала потихоньку приводить квартиру в порядок. По выходным ездила туда с моющими средствами, пылесосом. Отмывала окна, полы, протирала мебель. Работа шла медленно, но результат радовал.
Вечером в субботу, возвращаясь с уборки, Наталья услышала разговор мужа по телефону. Алексей стоял на балконе, думал, что жена ещё не пришла.
— Да, мам, квартира Натальина. Тётя ей завещала.
Свекровь что-то говорила на том конце провода.
— Понятно. Да, жизнь длинная, ещё пригодится наверняка.
Ещё несколько фраз, которые Наталья не расслышала, потом муж закончил разговор.
— Да ладно, мам, не переживай. Всё будет хорошо.
Наталья тихо прошла в ванную, умылась. Что-то в тоне Алексея настораживало. Будто муж и свекровь обсуждали планы, касающиеся квартиры.
За ужином женщина спросила:
— С мамой разговаривал?
— Да, звонила узнать, как дела.
— Квартиру обсуждали?
— Упомянул. Интересуется же.
— И что сказала?
— Обычное. Поздравила с наследством.
Тамара Ивановна действительно позвонила на следующий день.
— Наташенька, дорогая, слышала новость! Какая удача, квартиру получить!
— Спасибо, Тамара Ивановна. Да, неожиданно было.
— Представляю! И что планы? Продавать будешь?
— Нет, пока не собираюсь. Может, сдавать стану.
— А, понятно. Доходик неплохой будет.
— Да, думаю, тысяч двадцать в месяц получится.
— Хорошо, хорошо. А ремонт нужен?
— Косметический. Потихоньку делаю.
— Молодец. Обустраивайся.
Разговор закончился на позитивной ноте, но Наталья чувствовала какой-то подтекст в словах свекрови.
Прошло ещё две недели. Наталья продолжала наводить порядок в наследной квартире, планировала ремонт. Купила краску для стен, новые смесители для ванной и кухни.
В это время у младшей сестры Алексея, Насти, обострились семейные проблемы. Двадцатисемилетняя женщина с двумя детьми — пятилетним сыном и трёхлетней дочкой — жила вместе с матерью в двухкомнатной квартире. Места катастрофически не хватало, постоянно возникали конфликты.
— Настя с детьми совсем замучилась, — пожаловалась Тамара Ивановна, когда приехала в гости к сыну. — В двушке четверо живём, тесно ужасно.
— А съехать никак? — спросила Наталья.
— Да на что съезжать? Зарплата у Насти маленькая, алименты отец не платит. Аренда дорогая.
— Понятно, тяжело.
— Очень тяжело. Дети растут, им место нужно. А тут в одной комнате все спят.
Алексей кивал сочувственно, поддакивал матери.
— Да, ситуация непростая.
— Вот и думаю, как помочь девочке, — вздохнула Тамара Ивановна.
На следующей неделе разговоры о Настиных проблемах повторились. Свекровь регулярно звонила, рассказывала о трудностях дочери.
— Дети болеют часто, врача вызывать неудобно — соседи жалуются на шум.
— Сын в школу пойдёт, делать уроки негде — стола нормального нет.
— Настя нервничает, срывается на детей. Понимаешь, места нет для нормальной жизни.
Наталья слушала, сочувствовала, но не видела, как может помочь. У самой семьи финансы не безграничные — ипотека, кредит на машину, детский сад для восьмилетней дочки.
Однажды вечером Алексей заговорил о сестре напрямую.
— Настю правда жалко. Дети маленькие, а условий никаких.
— Жалко, конечно, — согласилась Наталья.
— Может, как-то помочь можем?
— Как помочь? Денег дать?
— Ну не только деньгами. Может, жильём как-то.
Наталья насторожилась.
— Каким жильём?
— Не знаю. Вариант какой-то найти.
— Лёша, ты о чём?
— Да так, думаю вслух.
Но Наталья поняла направление мыслей мужа. Квартира от тёти была единственным свободным жильём в их распоряжении.
Через несколько дней тема всплыла снова. Тамара Ивановна приехала расстроенная.
— Настя опять поругалась с соседкой. Дети шумели, женщина стучала в стену.
— Неприятно, — посочувствовала Наталья.
— Очень неприятно. Настя даже плакала вечером. Говорит, чувствует себя лишней везде.
— Может, социальное жильё попробовать получить? — предложила Наталья.
— В очереди стоит уже три года. Говорят, ещё столько же ждать.
— А комнату снять?
— На какие деньги? Зарплата двадцать тысяч, из них половина на детей уходит.
Тамара Ивановна помолчала, потом осторожно добавила:
— Вот бы где-то пристроить Настю с детьми. Места нормального найти.
Наталья промолчала, но почувствовала, что разговор ведётся к определённой цели.
На следующей неделе свекровь стала более прямолинейной.
— Наташенька, а квартира твоя на Садовой пустая стоит?
— Пока да. Ремонт делаю потихоньку.
— А потом что планы?
— Думаю, сдавать буду.
— А… а нельзя ли Настю туда пристроить? Временно, пока ситуация не решится.
Наталья внутренне сжалась. Вот оно, к чему шли разговоры.
— Тамара Ивановна, я свои планы менять не собираюсь.
— Какие планы? Сдавать хотела — пусть Настя платит, сколько можешь взять.
— Настя зарплату двадцать тысяч получает. Какую аренду заплатит?
— Ну хоть что-то. Пять-семь тысяч.
— За двухкомнатную квартиру? Тамара Ивановна, рыночная стоимость двадцать-двадцать пять тысяч.
— Но Настя же родственница! Семья должна помогать семье.
— Помогать можно по-разному. Но я не готова терять пятнадцать тысяч в месяц.
— Деньги не главное. Главное людям помочь.
— Для меня деньги тоже важны. У нас ипотека, расходы.
Свекровь нахмурилась, но настаивать не стала.
— Ладно, подумай. Может, передумаешь.
— Я уже думала. Решение принято.
Но Тамара Ивановна не сдавалась. Через несколько дней позвонила снова.
— Наташа, я с Настей разговаривала. Может, договоритесь как-то?
— О чём договариваться?
— Ну, об условиях. Настя готова убираться в квартире, ремонт делать.
— Ремонт я сама сделаю.
— Тогда коммуналку оплачивать. И символическую аренду.
— Сколько символическую?
— Тысяч пять.
— Тамара Ивановна, мы это уже обсуждали. Пять тысяч за двушку в центре — это не аренда, а благотворительность.
— И что плохого в благотворительности? Родственникам помочь.
— Плохого ничего. Но я не готова заниматься благотворительностью в ущерб своей семье.
— Какой ущерб? Квартира пустая стоит.
— Не стоит. Я ремонт делаю, планы строю.
— Планы можно изменить.
— Не хочу изменять.
Разговор закончился на напряжённой ноте. Наталья понимала, что свекровь не отступит просто так.
Действительно, через неделю Тамара Ивановна приехала с новыми аргументами.
— Наташенька, ты пойми — Насте реально некуда деваться. Дети страдают.
— Понимаю ситуацию. Но решение остаётся прежним.
— А если временно? На полгода-год?
— Временно имеет свойство становиться постоянным.
— Не станет! Настя активно жильё ищет.
— Три года ищет и найти не может. Зачем мне верить, что за год найдёт?
— Найдёт! У неё мотивация появится!
— Мотивация должна быть и так. Дети же её.
— Наташа, ну будь человечнее. Семья просит помочь.
— Семья просит отказаться от своих планов ради других людей.
— Каких других? Настя тебе золовка!
— Настя мне никто. Родственница мужа.
— Как никто? Мы же одна семья!
— Мы с Лёшей семья. А Настя — отдельная семья.
Тамара Ивановна возмутилась:
— Что ты говоришь? Настя родная сестра мужа!
— И пусть живёт своей жизнью. Решает свои проблемы.
— Она не может их решить! Ей нужна помощь!
— Пусть государство помогает. Социальные службы.
— Государство не поможет! Только семья может помочь!
— Я не обязана решать проблемы всех родственников.
— Обязана! Если можешь помочь, должна помогать!
Наталья глубоко вздохнула.
— Тамара Ивановна, я последний раз объясняю. Квартира моя, планы мои. Менять ничего не буду.
— Твоя? — свекровь прищурилась. — А откуда взялась? Ты её покупала?
— Получила в наследство.
— Вот именно! Досталась даром, а теперь жадничаешь!
— Не жадничаю. Использую по назначению.
— По какому назначению? Сдавать чужим людям?
— Чужим, но платёжеспособным.
— А родным нельзя?
— Родным можно, если они платят рыночную стоимость.
— Настя не может столько платить!
— Значит, не может жить в этой квартире.
— Какая ты жестокая! — воскликнула Тамара Ивановна.
— Не жестокая. Разумная.
— Разумная? Дети на улице останутся!
— Дети останутся с матерью. Где мать найдёт жильё.
— А где найти? Денег нет!
— Это проблемы Насти, а не мои.
Тамара Ивановна встала, заходила по комнате.
— Не думала, что ты такая эгоистка.
— Не эгоистка. Просто защищаю свои интересы.
— Какие интересы? Деньги важнее детей?
— Моя семья важнее чужих проблем.
— Чужих? Это семья твоего мужа!
— Моего мужа семья — это я и дочка. Остальное — родственники.
Свекровь остановилась, пристально посмотрела на невестку.
— Ты знаешь, что Лёша переживает за сестру?
— Знаю. И пусть переживает. Но решения принимаю я.
— Мужа мнение не важно?
— Важно. Но квартира моя, я и решаю.
— А если муж попросит помочь сестре?
— Попросит — обсудим. Но решение всё равно за мной.
Тамара Ивановна села обратно, сменила тон на просительный.
— Наташенька, миленькая, ну пойми — дети маленькие. Настя одна их тянет. Помоги хоть немного.
— Уже помогла. Отказала в том, что мне самой нужно.
— Что тебе нужно? Ты же сдавать собиралась!
— И буду сдавать. За нормальные деньги.
— Ну дай хоть попробовать! Месяц-два!
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что потом не выселишь. Будет плакать, детей жалеть, говорить что некуда идти.
— Не будет! Честное слово!
— Не верю.
— Документы подпишем! Договор!
— Какой договор поможет выселить мать с двумя детьми?
Тамара Ивановна поняла, что аргументы заканчиваются.
— Хорошо. Будь по-твоему. Но знай — семья запомнит твой отказ.
— Запомнит и что?
— И сделает выводы.
— Какие выводы?
— О том, что ты эгоистка, которая детей на улице оставляет.
— Я никого на улице не оставляю. Настя сама выбирает где жить.
— Сама? У неё выбора нет!
— Есть. Искать работу получше, экономить, копить на аренду.
— Легко говорить, когда у самой всё есть!
— У меня ничего не было. Всё сама зарабатывала.
— А квартира откуда? Сама построила?
— Получила в наследство от родственницы, которая всю жизнь работала учителем.
— Вот именно! Досталась даром!
— Не даром. За то, что была единственной родственницей, которая тётю навещала.
— И что? Теперь думаешь, заслужила?
— Думаю, имею право распоряжаться по своему усмотрению.
Тамара Ивановна встала, направилась к выходу.
— Ладно. Поговорю с сыном. Может, он тебя переубедит.
— Пусть пробует.
— Попробует. И ещё посмотрим, кто в этой семье главный.
После ухода свекрови Наталья села на диван, попыталась успокоиться. Ситуация накалялась, предстояли серьёзные разговоры с мужем.
Алексей пришёл домой поздно, выглядел усталым.
— Мама звонила, — сказал муж, снимая куртку.
— Догадываюсь о чём.
— О Насте и квартире.
— И что сказала?
— Что ты отказываешься помочь сестре.
— Отказываюсь терять деньги ради чужих проблем.
— Настя не чужая. Моя сестра.
— Твоя сестра, твои проблемы.
— Наша семья, наши проблемы.
— Моя квартира, мои решения.
Алексей посмотрел на жену внимательно.
— Получается, мне слова сказать нельзя?
— Можно. Но окончательное решение за мной.
— Даже если я попрошу помочь сестре?
— Даже если.
— А если потребую?
— Тогда у нас будут проблемы в браке.
Муж помолчал, обдумывая услышанное.
— Наташ, она правда в тяжёлой ситуации.
— Знаю. Но это не моя вина и не моя ответственность.
— А семейная солидарность?
— Семейная солидарность не должна разорять семью.
— Кто говорит про разорение? Просто помочь на время.
— Время имеет свойство растягиваться. А помощь превращается в обязанность.
— Не превратится.
— Превратится. Когда придёт время съезжать, начнутся слёзы про детей, про то что некуда идти.
— Настя не такая.
— Все такие, когда дело касается бесплатного жилья.
Алексей сел рядом с женой.
— Давай найдём компромисс. Настя поживёт полгода, найдёт жильё получше.
— Лёша, ответ нет. Окончательно.
— Почему так категорично?
— Потому что знаю, чем закончится. Годы судебных разбирательств, чтобы выселить.
— Дойдёт до судов?
— Обязательно дойдёт. Настя найдёт адвоката, который докажет что детей выбрасывают на улицу.
— Ты слишком мрачно думаешь.
— Я реалистично думаю.
— А если мама права? Может, стоит помочь?
— Мама права в том, что Насте тяжело. Но решать проблемы должна сама Настя.
— Своими силами не справляется.
— Значит, пусть государство помогает.
— Государство не поможет быстро.
— А я не обязана помогать быстро.
Алексей вздохнул.
— Хорошо. Понял твою позицию.
— И согласен с ней?
— Понимаю логику. Но сестру всё равно жалко.
— Жалей. Но на моей квартире.
На следующий день состоялся семейный совет. Тамара Ивановна пригласила Алексея и Наталью к себе, чтобы ещё раз обсудить ситуацию. Настя тоже пришла — худенькая женщина с уставшими глазами.
— Ну что, Наташенька, — начала свекровь, — ещё раз поговорим про квартиру?
— Говорить не о чем. Решение принято.
— Может, выслушаешь саму Настю?
Настя подняла глаза, посмотрела на золовку.
— Наташа, я понимаю, что прошу многого. Но мне правда некуда деваться с детьми.
— Настя, мне жаль, что у тебя трудности. Но я не могу решать чужие проблемы.
— Я не прошу решать. Прошу помочь на время.
— На какое время?
— Полгода-год. Пока что-то придумаю.
— А что придумаешь?
— Не знаю пока. Может, работу получше найду.
— А может, не найдёшь. И тогда что?
— Найду обязательно.
— Три года ищешь и не находишь.
— Теперь мотивация другая будет.
Наталья покачала головой.
— Настя, извини, но не верю.
— Почему не веришь?
— Потому что люди не меняются быстро. Если не получалось три года, не получится и за полгода.
— Получится! Я очень постараюсь!
— Постарайся сейчас. Без моей квартиры.
Настя заплакала.
— У меня дети маленькие. Им нормальные условия нужны.
— Согласна. Но обеспечивать условия должна ты, а не я.
— Я не могу! Зарплата маленькая!
— Ищи работу получше.
— Где искать? Образования нет, опыта мало.
— Учись, получай образование.
— На что учиться? На какие деньги?
— Это твои проблемы, Настя.
Тамара Ивановна не выдержала:
— Ты её не купила! А у Настюши дети — совесть имей, уступи квартиру! — крикнула свекровь, повышая голос.
Наталья на секунду потеряла дар речи. Такого напора не ожидала. Оглянулась на мужа, надеясь на поддержку, но Алексей только отвел взгляд, изучая рисунок на ковре.
— Тебе с неба упало! — продолжала Тамара Ивановна, размахивая руками. — Тётка умерла, ты квартиру получила! А теперь жадничаешь, родственникам помочь не хочешь!
— Тамара Ивановна, потише, — попробовала остановить свекровь Наталья.
— Не потише! Настя с детьми мается, а ты эгоистничаешь! Совесть имей!
Настя сидела, опустив голову, слёзы капали на колени. Вид плачущей женщины с двумя детьми должен был растопить любое сердце.
— Квартира моя, — спокойно и жёстко ответила Наталья. — Вопрос закрыт.
— Как закрыт? — взвилась Тамара Ивановна. — Ничего не закрыт! Семья решает семейные вопросы!
— Семья это я и Алексей. А квартира моя личная собственность.
Алексей наконец поднял голову, неуверенно пробормотал:
— Ну может, подумаем ещё раз… Это же семья, в конце концов.
Наталья резко повернулась к мужу.
— Алексей, я не собираюсь жертвовать своим имуществом. И не позволю давить на меня.
— Никто не давит, — вмешалась Тамара Ивановна. — Просят по-человечески помочь!
— Требуют, а не просят.
— А что тут требовать? Элементарная человечность!
— Элементарная человечность это не лезть в чужие дела.
— Чужие? — возмутилась свекровь. — Мы что, чужие?
— В вопросах моей собственности — да, чужие.
Тамара Ивановна встала, начала ходить по комнате.
— Вот это да! Послушать тебя, так мы враги какие-то!
— Не враги. Но и не хозяева моего имущества.
— Хозяева! — крикнула свекровь. — Алексей мой сын, значит, и мне есть что сказать!
— Алексей ваш сын, но квартира не его.
— А чья? Твоя? Ты её пальцем не трогала!
— Получила в наследство от родственницы.
— Вот именно! Получила, а не заработала! Тётка умерла, тебе досталось!
— И что?
— А то, что нечего зазнаваться! Не ты покупала, не ты строила!
Наталья почувствовала, как закипает кровь.
— Тамара Ивановна, независимо от того, как я получила квартиру, это моя собственность.
— Собственность! — передразнила свекровь. — А дети что, собственность? У Насти двое детей!
— Дети Настины, пусть сама о них заботится.
— Сама? Одна? А семья на что?
— Семья на то, чтобы поддерживать морально, а не содержать материально.
— Ах, морально! — Тамара Ивановна всплеснула руками. — Моральной поддержкой детей не накормишь!
— А моей квартирой тоже не накормишь. Настя должна зарабатывать на содержание детей.
— Зарабатывает! Двадцать тысяч в месяц!
— Этого мало для двоих детей.
— Поэтому и нужна помощь!
— Поэтому нужна работа получше.
— Где её взять? У Насти образования нет!
— Пусть получает.
— На что? На какие деньги?
— Это проблемы Насти.
Тамара Ивановна остановилась перед невесткой, посмотрела в глаза.
— Эгоистка! — прошипела свекровь. — Ты же чужая нам! Пришла в семью и командуешь!
— Не командую. Защищаю свои права.
— Какие права? Право выбросить детей на улицу?
— Право распоряжаться своей собственностью.
— А дети? Тебе на детей наплевать?
— Дети не мои. За чужих детей ответственности не несу.
— Чужих? — взвыла Тамара Ивановна. — Племянники мужа чужие?
— Не племянники мужа, а дети его сестры. И живут с бабушкой, а не на улице.
— Живут в тесноте! Страдают!
— Пусть мать что-то предпринимает.
— Что предпринимает? Работает с утра до ночи!
— Пусть работает лучше. Ищет варианты.
— Какие варианты? Всё дорого!
— Значит, нужно больше зарабатывать.
Тамара Ивановна замахнулась, будто хотела дать пощёчину невестке, но сдержалась.
— Ты бессердечная! Каменная!
— Разумная.
— Разумная? Семью разрушать разумно?
— Какую семью разрушать?
— Нашу семью! Алексей из-за тебя с сестрой поссорится!
— Пусть не ссорится. Его выбор.
— Его выбор? А ты что, не жена?
— Жена. Но не обязана жертвовать имуществом ради родственников мужа.
— Обязана! Вышла замуж — стала частью семьи!
— Стала женой Алексея, а не нянькой для всех родственников.
Тамара Ивановна повернулась к сыну.
— Алексей! Ты слышишь, что твоя жена говорит?
— Слышу, мам.
— И что думаешь?
Алексей помолчал, потом тихо произнёс:
— Думаю, квартира Наташина. Пусть сама решает.
— Сама? А ты что, не муж?
— Муж. Но не хозяин Наташиного имущества.
— Хозяин! Вы супруги!
— Супруги не значит общая собственность на всё.
Тамара Ивановна посмотрела на сына с недоумением.
— Что ты несёшь? Конечно, общая!
— Не на наследство. Наследство принадлежит тому, кто получил.
— А семейная солидарность?
— Солидарность есть. Но принуждения быть не должно.
Свекровь поняла, что сын окончательно перешёл на сторону жены.
— Хорошо! — выкрикнула Тамара Ивановна. — Будет по-вашему! Но знайте — Настя запомнит! Вся семья запомнит!
— Пусть помнят, — холодно ответила Наталья. — Считайте как хотите. Квартира останется у меня.
— Останется! А семья развалится!
— Если семья держится только на моих жертвах, пусть разваливается.
— Жертвах? Какие жертвы? Пустая квартира стоит!
— Не пустая. Я туда время и деньги вкладываю.
— Время! Деньги! А человечность где?
— Человечность в том, чтобы не паразитировать на родственниках.
— Паразитировать? — взвилась Тамара Ивановна. — Настя хочет платить!
— Пять тысяч за двадцатипятитысячную квартиру это не плата, а издевательство.
— Тогда пусть платит десять!
— Рыночная стоимость двадцать пять. Хочет жить — пусть платит полную стоимость.
— У неё таких денег нет!
— Значит, не может себе позволить такую квартиру.
— Но дети!
— Дети пусть живут по средствам матери.
Тамара Ивановна схватилась за сердце.
— Ой, давление поднялось! Алексей, вызывай скорую!
— Мам, что с тобой?
— Невестка до инфаркта довела! Детей на улицу выбрасывает!
— Никого не выбрасываю, — спокойно заметила Наталья. — Просто не пускаю в свою квартиру.
— Твою! Всё твоё!
— Да, моё. И буду распоряжаться сама.
Настя подняла заплаканные глаза.
— Наташа, может, всё-таки подумаешь? Мне правда некуда деваться.
— Настя, извини, но ответ окончательный.
— А дети? Им же нормальные условия нужны!
— Обеспечь нормальные условия. Это твоя обязанность как матери.
— Я не могу!
— Тогда это проблема социальных служб, а не моя.
Настя заплакала ещё сильнее. Тамара Ивановна обняла дочь, покачала головой.
— Видишь, Настенька, какие сейчас люди? Бессердечные.
— Не бессердечные, — возразила Наталья. — Разумные.
— Разумные? Детей не жалеете!
— Жалею. Но не настолько, чтобы жертвовать собственными интересами.
— Какими интересами? Доходом от аренды?
— В том числе.
— Деньги важнее людей?
— Моя семья важнее чужих проблем.
— Чужих? Мы же родные!
— Родственники. Но не настолько близкие, чтобы содержать за свой счёт.
Тамара Ивановна встала, взяла Настю под руку.
— Пойдём, доченька. Видно, помощи ждать не от кого.
— Мам, не драматизируй, — попросил Алексей.
— Не драматизирую! Говорю как есть! Невестка бессердечная оказалась!
— Наташа защищает свои интересы.
— Интересы! — фыркнула свекровь. — А про семью забыла!
— Не забыла. Семья это мы с Алексеем и дочка.
— А остальные что?
— Остальные родственники. Со своими семьями и проблемами.
Тамара Ивановна дошла до двери, обернулась.
— Запомню этот разговор, Наталья.
— Запоминайте.
— И расскажу всем, какая ты.
— Рассказывайте.
— Все узнают, что ты детей на улице оставляешь!
— Пусть узнают. Мне не стыдно.
— Ещё как стыдно будет! Когда поймёшь, что натворила!
— Я ничего не натворила. Просто не позволила собой управлять.
— Управлять! Помочь просили, а ты управлением называешь!
— Требовали, а не просили. И требовали моё имущество.
— Имущество! Всё у тебя имущество!
— Да, имущество. И оно моё.
Тамара Ивановна хлопнула дверью. Настя побежала следом, всхлипывая.
Алексей и Наталья остались одни. Муж сидел на диване, молчал.
— Что думаешь? — спросила Наталья.
— Думаю, мама расстроилась.
— А ты?
— А я понимаю твою позицию.
— Понимаешь или поддерживаешь?
— И понимаю, и поддерживаю.
— Полностью?
— Полностью.
Наталья села рядом с мужем.
— Лёша, давай договоримся раз и навсегда. Либо ты прекращаешь поддерживать такие идеи твоей матери, либо будем пересматривать наш брак.
Алексей удивлённо посмотрел на жену.
— Это ультиматум?
— Да, ультиматум.
— Серьёзно?
— Абсолютно серьёзно.
— Наташ, ну зачем так кардинально?
— Потому что не хочу всю жизнь отбиваться от претензий твоих родственников на моё имущество.
— Больше таких ситуаций не будет.
— Откуда знаешь?
— Других наследств не ожидается.
— А если будут? Или заработаю что-то сама?
— Тогда тоже будешь сама решать.
— Даже если мать будет давить?
— Даже если.
— И защищать меня будешь?
— Буду.
— От всех? Включая мать?
— Включая мать.
Наталья обняла мужа.
— Тогда договорились.
— Договорились.
— А с матерью общение ограничу. Пока не поймёт, что границы нарушать нельзя.
— Это твоё право.
— Поддержишь?
— Поддержу.
Через неделю Тамара Ивановна позвонила, попробовала ещё раз переубедить невестку. Наталья выслушала и спокойно ответила:
— Тамара Ивановна, тема закрыта. Больше не поднимайте.
— Но Настя…
— Настя пусть решает проблемы сама. Я помогать не буду.
— Ты же семья!
— Я семья Алексею, а не всем его родственникам.
После этого разговора свекровь обиделась и перестала звонить. Наталья облегчённо вздохнула — границы установлены, квартира осталась в её распоряжении.
Через месяц Настя нашла работу с более высокой зарплатой и съехала от матери в съёмную однокомнатную квартиру. Оказалось, что мотивация действительно творит чудеса.
Наталья сделала ремонт в наследной квартире и сдала надёжным квартирантам за двадцать три тысячи в месяц. Деньги пошли в семейный бюджет, что заметно улучшило финансовое положение.
А отношения со свекровью так и остались прохладными. Тамара Ивановна не простила отказа помочь дочери, но больше не пыталась влиять на решения невестки. Урок был усвоен.
