— Собирай вещи, Женя. И уходи.
Он замер.
— Ты меня выгоняешь? Из моего дома?
— Квартира в ипотеке. Плачу за неё я. Ты за последние полгода ни копейки не внёс.
— Я платил! Раньше!
— Жень, уходи. Я серьёзно. Я не хочу так жить.
Света заперлась в ванной — под вечер так хотелось хоть минутку побыть наедине с самой собой. Муж ей даже умыться не дал.
— Свет, там малая орёт. Ты долго ещё тут торчать будешь? — заколотил он в дверь. — У меня бой через пять минут, мне сосредоточиться надо.
Света выдохнула, закрыла кран и молча вышла.
В детской разрывалась дочь — малышка стояла в кроватке, вцепившись ручонками в бортик, и заливалась горьким плачем.
— Тише, тише, моя хорошая, — Света подхватила ребёнка на руки, чувствуя, как ноет поясница. — Папа занят.
Папа у нас очень важный человек, он мир спасает в интернете.
Женя, уже усевшийся за компьютер в соседней комнате, надел наушники. Все, от жизни он был отрезан.
Через час она все-таки заглянула в комнату:
— Жень, — спросила она, качая дочь. — Зарплату дали? Нам за ипотеку послезавтра вносить. И памперсы заканчиваются.
Он, не снимая наушников, дёрнул плечом. Света подошла и тихонько похлопала его по спине. Женя резко сдернул наушник.
— Чего тебе?!
— Деньги, говорю, перевели?
— Часть. Пять тысяч.
— Пять? — Света опешила. — Жень, платёж пятнадцать, плюс коммуналка. Ты обещал, что отдашь всё до копейки.
— Задержали, — буркнул он, не отрываясь от монитора. — Начальник сказал, что на следующей неделе остаток будет.
И вообще, не мешай. Ты меня от важных дел отвлекаешь!
— А на полигон ты на что ездил в субботу? — тихо спросила она. — Взносы там немаленькие.
Женя повернулся к ней:
— Я работаю четыре через три! Я имею право на отдых? Я мужик или кто? Мне надо пар выпускать!
Ты меня пилишь постоянно, дома бардак, ребёнок орёт. Дай мне хоть час тишины!
Света молча вышла. Спорить было бесполезно. Она знала, что «часть зарплаты» ушла на новые приблуды для его персонажа или на донаты в игре.
Поздно вечером, когда дочь наконец уснула, Света пошла на кухню. Очень хотелось есть, но в холодильнике было шаром покати.
Вчера она купила килограмм яблок и снизку бананов — специально, чтобы перекусывать, пока носится с ребёнком.
Ваза для фруктов была пуста — рядом валялись огрызки и банановая кожура.
Женя зашёл на кухню, почёсывая живот.
— Чай есть? Или опять пустой кипяток хлебать?
— Ты съел все фрукты?
— Ну съел. А что?
— Жень, я их купила вчера. Килограмм! Я сама ни одного не успела взять.
У нас денег нет, ты понимаешь? Я не могу каждый день покупать фрукты.
— Ой, началось, — он закатил глаза. — Барские замашки свои оставь. Купишь завтра ещё. Подумаешь, яблоки съел.
Я, умница ты наша, голодать по-твоему должен?
Если у тебя нет денег на еду, значит, плохо планируешь бюджет.
— Я плохо планирую бюджет? — голос Светы дрогнул. — А ты мне разве достаточно денег даешь?
Я сижу в декрете, Женя, а твоей зарплаты не хватает даже на кредиты!
— Так иди работай, раз такая умная! — рявкнул он. — А то сидишь дома, ничего не делаешь, только ноешь.
Я устаю, между прочим.
Это, наверное, стало последней каплей.
Она неожиданно поняла, что больше на него полагаться не может.
Нужно брать ответственность хотя бы за дочь на себя.
Через неделю она вышла на работу.
Ночные смены в круглосуточном распределительном центре. График — пять ночей через две.
Это был ад, но за этот ад платили живые деньги.
Жизнь превратилась в бесконечный марафон.
Днём Света занималась дочерью, стирала, убирала, готовила.
Дочь спала по сорок минут — ровно столько было у Светы, чтобы просто провалиться в небытие на диване.
Вечером приходил Женя, ужинал тем, что приготовила жена, и садился за компьютер.
Света укладывала спать малышку и уходила на работу.
— Ты куда, мать? — иногда лениво бросал он. — Опять на свою каторгу?
— Деньги зарабатывать. Чтобы ты яблоки мог есть, — отвечала она сухо.
Утром она возвращалась, когда Женя ещё спал или уже собирался на свою смену.
Ее приходу супруг радовался — стрелял деньги то на обед, то на проезд.
Как-то в выходной, вернувшись после тяжелейшей ночи, когда пришлось разгружать машину с коробками, Света буквально упала на кровать.
— Жень, — прошептала она, накрываясь с головой. — Пожалуйста, займись дочкой. Погуляйте немного.
Я не спала сутки, мне надо хотя бы три часа.
— Я тоже работаю, — донеслось из-за компьютера. — У меня выходной. Я хочу отдохнуть. Обойдёшься!
Или сама смотри, или пусть одна играет!
— Ей полтора года! Как она сама будет играть? — Света приподнялась на локте. Голова гудела, как трансформаторная будка.
— Включи ей мультики. Просто сделай так, чтобы она мне не мешала. И спи хоть до вечера!
Через полчаса Света поняла, что не уснёт.
Женя орал в микрофон: «Слева заходи! Прикрывай!»…
Дочь стучала игрушкой по полу.
Света встала, шатаясь от усталости, взяла ребёнка и пошла на кухню варить кашу.
Зарплата Светы теперь позволяла закрывать дыры в бюджете.
Женя это быстро заметил.
Себе он купил новую приблуду для игры, а на вопрос жены, где деньги на продукты, заявил, что ее зарплата — их общая.
Света разозлилась.
— Когда я просила дать мне поспать, ты сказал, что это мои проблемы.
Когда я просила не сжирать всё, что я покупаю, ты назвал это барством.
А теперь деньги общие?
— Чего ты начинаешь? — Женя нахмурился. — Ну купил вещь. Имею право.
— Имеешь. Конечно.
На следующий день Света завела отдельную карту, а через неделю купила себе новые джинсы — впервые за три года и дочери дорогой конструктор.
В шкаф положила пакет сладостями, которые любила сама.
Да, их она от мужа спрятала.
Вечером Женя, порывшись в холодильнике, обнаружил там только суп для ребёнка и пакет кефира.
— А где нормальная еда? — крикнул он из кухни. — Где мясо? Пельмени хотя бы?
Света сидела в кресле и читала книгу. Дочь возилась рядом.
— Не знаю, — спокойно ответила она. — Ты же работаешь. Купи и приготовь.
— В смысле? У меня денег нет, я всё на кредитку кинул, долг закрыть. Ты же получила вчера!
— Получила. И потратила.
— На что?!
— На себя. На дочь. На ипотеку — мою половину.
— Ты что, совсем? — заорал муж. — Мы семья! Какой раздельный бюджет?
— Такой, Жень. Ты сказал, что ты работаешь и устаёшь. Я тоже.
Теперь каждый сам за себя. Я устала тянуть на себе взрослого мужика.
Женя опешил.
Он пытался давить, кричать, обвинять её в меркантильности, говорил, что она «за..ралась», почувствовав деньги.
Света его вопли слушала спокойно. Она теперь от него не зависела.
А через месяц он нашёл другую работу.
Оказалось, что если захотеть, можно найти место, где платят вовремя и больше. Но легче от этого не стало.
Утро пятницы началось с грохота. Женя собирался на работу, швыряя вещи.
— Где порошок? — заорал он из ванной.
— Кончился, — отозвалась Света с кухни, помешивая кашу.
— И чем мне робу стирать?
— Купи порошок и постирай.
— Ты издеваешься? — он вылетел в коридор, наполовину одетый. — Я тебе денег не дам!
Ты меня бросила, когда у меня трудности были! Разделила всё!
Ни копейки от меня не получишь!
— Да и не надо, — Света выключила плиту и повернулась к нему. — Жень, ты здесь живёшь, ты и мылом, и порошком пользуешься, а покупать средства гигиены я должна?
С какой радости?
— Потому что ты жена! — он ткнул в неё пальцем. — А ведёшь себя как соседка.
Раз ты так поставила вопрос, то шиш тебе, а не помощь.
— А когда помощь была? — тихо спросила она. — Когда ты помогал? Когда я с температурой лежала, а ты требовал ужин?
Или когда я с ночной смены приходила, пыталась хоть пару часов отдохнуть, а ты к дочке подходить отказывался?
— Не переводи стрелки! — он схватил куртку. — Я на работу. Вечером приду, чтобы было постирано.
Найди порошок где хочешь. У тебя заначка есть, оттуда возьми!
А вечером он, как ни странно, вернулся с цветами — притащил три гвоздики в целлофане.
— На, — сунул он ей букет. — Мир?
Света взяла цветы. Жест был настолько жалким и неуместным, что ей захотелось рассмеяться.
— Жень, давай поговорим?
— Потом, — отмахнулся он. — Я есть хочу. Что готовила?
Он прошёл на кухню, заглянул в кастрюли — пусто.
— Ты совсем, что ли? — он повернулся к ней, — Я с работы пришёл! Я мужик! Я ж..ать хочу!
— В магазине есть пельмени. И порошок там тоже есть, — спокойно сказала Света.
— Ах ты… — он шагнул к ней. — Ты меня воспитывать вздумала?
Демонстрации устраиваешь?
Я деньги в дом принёс!
Он вытащил из кармана мятые купюры и бросил на стол.
— Вот! Пять тысяч! Купи продуктов и приготовь нормальный ужин! И постирай шмотки!
Света посмотрела на деньги, потом на мужа.
— Жень, дело не в деньгах.
— А в чём? В том, что ты корону надела?
Короче. Я сейчас в душ. Потом поем, что найду.
А ночью… — он сально ухмыльнулся и попытался обнять её за талию. — Ты мне должок вернёшь.
А то совсем от рук отбилась, забыла, кто в доме хозяин.
Супружеский долг никто не отменял!
Света отстранилась и брезгливо поморщилась.
— Не трогай меня.
— Чего? — он опешил. — Ты жена моя или кто?
— Я тебе ничего не должна, Жень. Ни денег, ни ужинов, ни… этого.
— Обо..зела?! — он навис над ней. — Я, значит, пашу, стараюсь, а ты мне бойкоты?
Доиграешься! Я мигом найду ту, которая посговорчивее будет.
— Ищи, — сказала Света. — Прямо сейчас ищи.
— Что?
— Собирай вещи, Женя. И уходи.
Он замер.
— Ты меня выгоняешь? Из моего дома?
— Квартира в ипотеке. Плачу за неё я. Ты за последние полгода ни копейки не внёс.
— Я платил! Раньше!
— Жень, уходи. Я серьёзно. Я не хочу так жить.
Я не хочу быть твоей мамочкой, твоей прислугой и твоим спонсором. Я устала.
— Да кому ты нужна! — заорал он, брызгая слюной. — Старая, с прицепом! Да я… я сейчас уйду, ты же приползёшь!
Через неделю приползёшь! Будешь умолять вернуться!
— Не буду, — покачала головой Света. — Не буду.
Он бегал по квартире, швырял вещи в спортивную сумку и орал:
— Ты пожалеешь! Ты без меня — ноль!
Света молча наблюдала за истерикой.
Только бы ушел поскорее. Как она устала…Света подала на развод.
Из договора Женю, как созаемщика, исключили — ипотеку он платить не собирался.
Зачем тратить лишние деньги, когда можно просто вернуться к маме и жить там на всем готовом?
Алименты платит, но мизерные — денег на дочь ему жаль.
Света ни о чем не жалеет. Да, ей тяжело, но теперь она свободна.
