— Майечка, ты опять не так картошку режешь! — голос Надежды Петровны резал слух не хуже, чем её острый кухонный нож.
Майя медленно вдохнула, досчитала до пятиь и продолжила заниматься ужином. Сколько бы раз она ни готовила при свекрови, та всегда находила, к чему придраться. То морковка «не той формы», то борщ «похож на разведённую краску», то сама невестка «вечно не так держит нож».
Она молча нарезала картофель кубиками, как привыкла, и бросила в кастрюлю.
— Я ж тебе говорю, — продолжала Надежда Петровна, — сначала вдоль, потом поперёк. Мужики любят, чтобы картошка была аккуратной, а не как попало! — Она покосилась на сына, ожидая одобрения.
Но Игорь был занят телефоном и не особо слушал. Он что-то просматривал, машинально жуя хлеб.
— Мам, да пусть режет, как хочет, — пробормотал он, не отрывая взгляда от экрана.
— Вот! — всплеснула руками свекровь. — Ты же ничего не понимаешь! Потом начнётся «Почему жена борщ не так варит, как мама?»
— Начнётся? — Майя резко поставила нож на разделочную доску. — Нет, не начнётся. Потому что он не жалуется.
Свекровь скептически подметила.
— Жалуется, да не тебе.
Майя хотела ответить, но вовремя прикусила язык. Всё, хватит. Она развернулась к раковине и включила воду. Свекровь всегда была такой. Приходила без предупреждения, командовала, критиковала, раздавала советы, которые никто не просил.
Раньше Майя пыталась с этим бороться. Говорила Игорю, что её раздражает, как его мать вторгается в их жизнь. Он слушал, кивал, говорил «Ну, ты же знаешь, какая она». На этом всё и заканчивалось.
Однажды Майя даже пыталась закрыть входную дверь на замок. Думала, что свекровь хотя бы позвонит в звонок. Но та достала дубликат ключей.
— Ой, а я взяла себе, на всякий случай! — весело заявила она, проходя в квартиру с пакетами из магазина. — Чтобы, если что, могла помочь вам.
Майя хотела запретить ей заходить самой, но Игорь тогда поддержал мать.
— Да ладно тебе, что такого? Вдруг ты забудешь ключи, а я на работе? Или помощь какая-то понадобится?
Вот только «помощь» обернулась тем, что свекровь начала приходить, когда ей вздумается.
— Майя, а ты где? — однажды услышала она её голос в своей квартире, возвращаясь из душа.
— В ванной, — от неожиданности она даже не сразу сообразила, что происходит.
— Ой, а я тут только хотела борщик твой попробовать! — радостно заговорила свекровь, открывая крышку кастрюли.
— Откуда вы взяли ключ?
— Так я же говорила! На всякий случай! — ответила та, зачерпнув половником суп и обдав себя паром.
С тех пор Майя жила в постоянном напряжении. Иногда ей казалось, что свекровь наблюдает за ней даже тогда, когда её нет рядом.
Но хуже всего было не это. Хуже было то, что Надежда Петровна распускала о ней сплетни.
— Вон у нас соседка говорит, что твоя невестка всё на работе сидит, а по дому ничего не делает! — рассказывала она подругам в дворовом сквере.
— Да ладно? А я слышала, что у неё характер — ой-ой-ой, Игоря прямо загоняла под каблук!
— А мне так свекровь её жаловалась, мол, даже борщ варить не умеет!
Майя узнавала об этих разговорах случайно, когда встречала соседку в лифте и та подозрительно оглядывала её с ног до головы. Или когда женщина из соседнего подъезда вдруг начинала сокрушаться.
— Мужу-то угождать надо! А то вот одна молодая тоже так думала, а теперь одна с ребёнком сидит!
Сначала Майя пыталась не обращать на это внимания. Потом говорила об этом Игорю.
— Да это просто бабки, что ты на них смотришь?
Но почему-то эти «бабки» воспринимали его мать как истину в последней инстанции.
Со временем Майя устала. Она больше не пыталась обсуждать это с мужем, не пыталась жаловаться, не пыталась что-то доказать. Она просто варила борщ — так, как считала нужным.
И однажды, стоя у плиты, она подумала «Я так больше не могу».
Она посмотрела на Игоря, который сидел за столом, просматривая что-то в телефоне, и поймала себя на мысли, что даже не злится на него. Ей было просто всё равно.
— Знаешь, я тут подумала, — начала она осторожно.
— Мм? — отозвался он, не поднимая головы.
— Может, переедем?
— Куда?
— В другой район. Или в другой город.
Игорь наконец-то отвлёкся от экрана.
— С чего вдруг?
Майя сделала вид, что задумалась.
— Работа у тебя хорошая, перспективы есть. Я тоже могу найти что-то новое. Да и район тут так себе. Детских садов нормальных нет.
Она не сказала, что причина не в районах и садах, а в том, что она устала жить в постоянном напряжении.
— Да ну, — отмахнулся Игорь. — Мама тут рядом, ей спокойнее, если мы поблизости.
Вот в этом-то и была проблема.
— А если бы у нас появился ребёнок? — тихо спросила Майя.
Игорь задумался. Он вдруг выпрямился и посмотрел на жену как-то по-новому.
— А ты хочешь?
Она хотела сказать, что хочет свободы. Что хочет жить в доме, куда не приходит свекровь без стука. Что хочет ходить по своей кухне, не ощущая за спиной чьего-то пристального взгляда.
Но вместо этого она кивнула.
— Да, может быть.
Игорь задумался.
— Ну, если так, то можно подумать.
Майя кивнула и отвела взгляд.
Она не знала, радоваться ей или бояться.
Но уже на следующий день Надежда Петровна объявила, что устраивает семейный ужин. В дорогом ресторане.
— Игорька повысили! Будем отмечать! — радостно заявила она. — Всей семьёй!
— Мам, а насчёт ресторана это обязательно? — спросил Игорь, но мать уже не слушала.
— Конечно, обязательно! Я же место заказала!
И, повернувшись к Майе, она сказала.
— И ты приходи.
Это было странно. Потому что раньше она её никуда не звала.
И тогда Майя поняла, что это — ловушка.
Майя смотрела в экран телефона, прокручивая сообщение от Игоря
«Мама очень хочет, чтобы ты пришла. Давай без скандалов, просто сходим поужинать.»
Она зажала губами внутренний стон. Это была ловушка, она чувствовала это каждой клеточкой тела. Надежда Петровна никогда не звала её никуда, а тут вдруг семейный ужин в ресторане, где она, конечно же, должна присутствовать.
Майя открыла список контактов, нашла Игоря и уже собиралась набрать, но остановилась. Какой смысл? Он опять скажет «Ну, ты же знаешь, какая она».
Вместо этого она закрыла телефон и пошла в шкаф.
Чёрное платье? Слишком строго. Голубое? Слишком лёгкое.
В итоге она выбрала то, в котором выглядела просто и неприметно. Если это будет нападение, она хотя бы не станет привлекать к себе больше внимания, чем нужно.
Ресторан оказался на удивление шикарным. Густые бархатные шторы, массивные люстры, дорогая посуда. Это было не то место, где Надежда Петровна обычно отмечала праздники.
— Ты уверена, что она выбрала его сама? — спросила Майя, когда они с Игорем шли к залу.
— Мама сказала, что тут «прилично».
— А кто оплачивает?
Игорь посмотрел на неё с лёгким недоумением.
— Ну… мы.
Майя стиснула зубы. Всё понятно.
Они вошли в отдельный зал. Все уже были на месте. Братья Игоря — Женя и Глеб — сидели рядом со своими жёнами, а в центре, конечно же, располагалась Надежда Петровна, держа в руках меню.
Все взгляды устремились на Майю. Она чувствовала их, как прожектора.
— Ой, а мы думали, ты не придёшь! — протянула свекровь, наклонив голову на бок, будто сожалея.
— Почему? Игорь сказал, что вы ждали меня, — ответила Майя, садясь на свободное место.
Жаль, что она не посмотрела на расстановку стульев раньше. Только сейчас она заметила, что их ровно шесть. А за столом уже сидело шестеро.
— Подождите, а Майе куда сесть? — удивлённо спросил Игорь.
— Ой, а мы не подумали! — всплеснула руками свекровь, но её глаза оставались холодными и насмешливыми. — Ну, ничего страшного. Можно вон туда, — она кивнула в сторону стола у стены.
Отдельного, маленького.
Майя встретилась с Игорем взглядом. Он явно не знал, что делать.
— Мама, ну ты чего, — вмешался Женя. — Давай подвинемся.
— Нет-нет, ничего страшного! — отрезала Надежда Петровна.
И тут она посмотрела на Майю с таким выражением, что всё стало окончательно ясно.
— Мы всё-таки семья. А она… ну, она пока просто жена Игоря.
По залу пробежала короткая, напряжённая тишина.
Майя чуть заметно кивнула.
— Всё понятно, — сказала она.
Она посмотрела на Игоря. Он открыл было рот, но не успел ничего сказать, потому что его мать снова взяла слово.
— Знаешь, Майя, раз уж ты всё равно пришла… Давай так. Ты можешь стать частью семьи.
— Правда? — усмехнулась Майя.
— Конечно, — свекровь сложила руки на груди. — Для этого нужно всего лишь проявить уважение.
— Например?
— Оплати ужин.
Жёны братьев Игоря замерли. Женя приподнял брови. Даже Глеб, который обычно молчал, скривился.
— Простите? — переспросила Майя, хотя всё прекрасно услышала.
— Ну а что такого? — свекровь невозмутимо поправила скатерть перед собой. — Если хочешь быть частью семьи, то внеси свой вклад.
— А ничего, что у нас общий счёт? — вмешался Игорь.
— Так у вас и жена общая? — съязвила его мать. — Нет, деньги ваши раздельные, так что пусть Майя покажет, что она действительно с нами.
Майя вдруг почувствовала, что дышит слишком медленно. Как в замедленной съёмке. В голове уже вертелись мысли «Игорь скажет, что это глупость. Он сейчас встанет на мою сторону. Он сейчас…»
Но он молчал.
И это был ответ.
Майя встала.
— Я поняла.
Она достала из сумки кошелёк. Медленно, очень медленно открыла его, достала тысячу рублей и положила перед свекровью.
— Вот мой вклад. На чай официанту.
После чего повернулась и пошла к выходу.
— Ты что, убегаешь?! — крикнула ей в спину Надежда Петровна.
— А вы что, приглашаете гостей, чтобы они за вас платили?
— Это проверка!
— Вы её провалили.
И Майя вышла из ресторана, оставляя за спиной шум, охи и попытки кого-то оправдаться.
Она прошла несколько шагов, достала телефон и набрала номер такси.
А потом включила запись на диктофоне.
И вдруг поняла, что больше не чувствует тревоги.
Майя сидела в такси, глядя в окно, но перед глазами всё ещё стоял этот зал. Роскошные скатерти, зеркальные бокалы, лица людей, которые промолчали, когда её унижали. Самое обидное — лицо Игоря. Его растерянность, нерешительность, попытка не вмешиваться.
«Ну, что ты так остро реагируешь? Это же просто мамин характер…»
Этот «мамин характер» только что пытался превратить её в кошелёк для оплаты чужого ужина. И он ничего не сделал.
Телефон в сумке завибрировал. Конечно, кто-то из них уже пишет.
«Майя, где ты? Вернись, мама переборщила, но это же пустяк!»
Пустяк. Как всё просто у него.
Она закрыла сообщение, не отвечая.
Вернувшись домой, Майя сразу включила диктофон и поставила на громкость чуть выше средней.
«Ты нам никто. Хочешь быть в семье — заплати за весь ужин.»
«Оплати ужин, и мы подумаем, можно ли считать тебя частью семьи.»
«Жена должна вносить свой вклад, иначе зачем она нужна?»
Она слушала голос Надежды Петровны, холодный и уверенный, как будто та объясняла элементарные вещи. Разве может кто-то всерьёз защищать это?
Майя взяла телефон и написала одно короткое сообщение.
«Приезжай. Нам нужно поговорить.»
Игорь приехал через полчаса.
— Ну что ты устроила? — он шагнул в коридор, закрыв за собой дверь. — Ты понимаешь, что мама… ну, не совсем серьёзно?
— Не совсем серьёзно? — Майя сложила руки на груди. — Это ты сейчас тоже не совсем серьёзно?
Игорь тяжело вздохнул.
— Она хотела проверить тебя.
— На что? На готовность оплачивать чужие ужины?
— Да нет, — он потёр шею, будто раздумывал, как сформулировать. — Ну, знаешь… на приверженность семье.
— И ты считаешь это нормальным?
— Конечно, нет, но это просто её способы! Она всегда так делает.
— То есть унижает людей?
— Да не унижает, — отмахнулся он. — Просто она так воспитана, для неё это…
— Обычное дело?
— Ну да.
Майя посмотрела на него так, что он замолчал.
— Хорошо, давай по-другому, — она достала телефон и нажала «Play».
«Ты нам никто. Хочешь быть в семье — заплати за весь ужин.»
«Оплати ужин, и мы подумаем, можно ли считать тебя частью семьи.»
«Жена должна вносить свой вклад, иначе зачем она нужна?»
Игорь слушал, нахмурившись.
— Ты что, записала это?
— Да. Потому что знала, что ты мне не поверишь.
— Да я верю, просто… — он запнулся.
— Просто ты не ожидал, что это прозвучит так, — Майя отключила запись и убрала телефон. — Теперь скажи, если бы я заплатила, мама бы признала меня частью семьи?
— Ну, наверное…
— А если нет? Следующий шаг какой? Приносить зарплату ей? Делать то, что она говорит, чтобы доказать свою преданность?
— Ты перегибаешь, — отрезал Игорь.
— Я перегибаю? — Майя почувствовала, как в груди поднимается глухая ярость. — А ты не перегибаешь, когда защищаешь её поведение?
— Это моя мама!
— А я твоя жена.
Он замолчал.
— Должна была быть.
Игорь замер.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что мне надоело. Мне надоело, что ты встаёшь на её сторону. Мне надоело, что ты позволяешь ей унижать меня. Мне надоело, что ты видишь всё это и называешь это «мамиными привычками».
— Ты что, предлагаешь развестись из-за одного ужина?
— Из-за одного ужина? — Майя горько усмехнулась. — Или из-за того, что этот ужин был последней каплей?
— Майя, подожди… — он шагнул к ней, но она отстранилась.
— Я уже всё решила. Ты можешь остаться с мамой, если хочешь. А я с этим жить больше не собираюсь.
Игорь сжал челюсти.
— Ты сама не понимаешь, что несёшь.
— Я понимаю лучше, чем ты, — Майя развернулась и пошла в спальню.
Майя собрала вещи за одну ночь.
Она делала это без спешки, без истерики, без слёз. Спокойно складывала одежду в чемодан, проверяла документы, убирала личные вещи в коробки. Чувствовала себя так, будто это не она разводится, а кто-то другой.
Игорь не пытался остановить её. Он молча лежал на диване, скрестив руки на груди. Единственный раз он подал голос, когда увидел, что она берёт ноутбук.
— Это я покупал.
— На общие деньги, — ответила она спокойно и положила ноутбук в сумку.
Больше он не возражал.
В пять утра она вышла из квартиры. И больше не обернулась.
— Значит, ты серьёзно, — Надежда Петровна стояла в дверях ЗАГСа, сложив руки на груди.
Майя посмотрела на неё и ничего не сказала.
— Ты думаешь, что после этого найдёшь себе кого-то лучше моего сына?
— Я думаю, что не собираюсь искать.
Свекровь поджала губы.
— Ну и куда ты теперь? Бомжевать?
— У меня есть деньги. И работа.
— Деньги-то, небось, из семьи вытащила!
Майя вздохнула и прошла мимо. Свекровь всё ещё что-то кричала ей вслед, но она больше не слушала.
Официально развод занял три недели.
Игорь не устраивал сцен. Просто подписал бумаги и ушёл первым. Майя поставила свою подпись и тоже ушла.
Судьба бывшего мужа её больше не волновала.
Но потом она услышала сплетни.
Говорили, что после развода Игорь какое-то время жил один, но потом не выдержал и вернулся к маме. Что квартира, которую они снимали, превратилась в свалку, потому что он не умел ни убираться, ни готовить. Что свекровь теперь жалуется на то, как «мужики обленились» и что «мужикам сейчас вообще сложно без нормальных баб».
Майя улыбнулась.
Как там говорила Надежда Петровна?
«Ты нам никто.»
А теперь и они для неё — никто.
Она сняла небольшую квартиру в другом районе, далеко от бывшего мужа и его матери. Сделала ремонт, купила новую мебель. Перекрасила волосы, поменяла стиль одежды, записалась на курсы вождения.
И впервые за долгие годы почувствовала свободу.
Теперь никто не открывал её дверь без стука. Никто не критиковал её борщ. Никто не распространял про неё сплетни.
