— Ты оплатишь мне и маме путевку в Турцию!
Голос Вадима, мужа, резанул по нервам сильнее, чем звук скрежета металла по стеклу. Он стоял в дверях моего кабинета, заслоняя свет, и сама его поза излучала наглую уверенность.
Катя подняла на него глаза от экрана ноутбука, где горели столбцы цифр.
— Что, прости?
— Что слышала, то и прости. Маме нужно море, у нее давление скачет. А я устал от этой серости. Засиделся.
Он говорил так, будто зачитывал список покупок. Будто ее деньги, ее время, ее нервы были просто еще одним ресурсом в его полном распоряжении, который он соизволил использовать.
Это был не вопрос. Это был ультиматум.
Катя медленно сняла очки и потерла переносицу. Весь день она провела в жесточайших переговорах, закрывая сделку, от которой зависело будущее ее небольшой IT-компании. Будущее десяти ее сотрудников.
— Вадим, у нас сейчас нет свободных денег на такие поездки. Все вложено в дело.
— У тебя нет? — он усмехнулся, лениво проходя в кабинет и разнося по нему приторный запах своего нового парфюма. Запах денег, которых он не заработал. — Катя, не смеши меня. Я видел выписку. Ты вчера получила крупный аванс.
Она молчала, чувствуя, как внутри все холодеет. Он не просто залез в ее банковское приложение. Он сделал это буднично, словно проверял прогноз погоды. Словно имел на это полное право.
— Это деньги на развитие бизнеса. На зарплаты людям, на закупку оборудования.
— Люди подождут, — легкомысленно отмахнулся он, подходя к ее столу и бесцеремонно беря в руки дорогую перьевую ручку — подарок партнеров. — А здоровье мамы ждать не может. И мое душевное равновесие тоже.
Он не просил. Он требовал свое по правлю, которого у него не было.
Вечером позвонила его мать, Ирина Петровна. Ее голос сочился патокой.
— Катюша, здравствуй, деточка.
— Добрый вечер, Ирина Петровна.
— Вадимчик сказал, вы нам подарочек такой царский готовите? Ой, не стоило, право. Мы так скромно живем, так привыкли во всем себе отказывать.
Катя сжала телефонную трубку до боли в костяшках. Скромно они жили в ее трехкомнатной квартире в центре города. На ее деньги.
— Это пока только обсуждается.
— Ну что ты, какие обсуждения! — заворковала свекровь. — Я уже и купальник новый присмотрела, и чемодан с антресолей достала. Для меня это такой шанс поправить здоровье. Ты же знаешь, как я страдаю, как ночами не сплю от болей.
Каждый ее вздох был пропитан мученичеством. Каждое слово — искусной манипуляцией, отточенной годами.
Вадим сел рядом на диван и громко, на полную мощность, включил телевизор, где шла оглушительная реклама турецких отелей. «Все включено! Рай на земле!» — вещал диктор. Муж посмотрел на нее с нажимом, не давая уйти от разговора.
Катя чувствовала, как стены ее собственной квартиры сжимаются. Воздух стал густым и тяжелым от чужих желаний, чужих требований, чужого эгоизма.
На следующий день Вадим вошел в ее спальню без стука и вынес оттуда ее же кредитную карту. Положил на кухонный стол перед ней, словно козырного туза.
— Я нашел отличный отель. Пять звезд, первая линия. Ультра все включено. Для мамы — то, что доктор прописал.
Он улыбался. Открыто, обезоруживающе, как умел только он. И в этой улыбке Катя вдруг увидела не обаяние, а хищный оскал. Он не просто пользовался ей. Он ее пожирал. Медленно, кусочек за кусочком, год за годом.
— Хорошо, — сказала она неожиданно спокойно.
Вадим победоносно ухмыльнулся, его глаза заблестели.
— Я знал, что ты у меня умница. Любишь нас.
Она взяла карту. Пластик был холодным.
— Я все организую.
Только это будет мой сценарий.
Она открыла ноутбук, но не на сайте туроператора. Она открыла сайт авиакомпании-лоукостера. И начала покупать билеты. Два билета. В один конец. На самый ранний и неудобный рейс, вылетающий в пять утра.
Потом она занялась отелем. Вадим скинул ей на почту ссылку на роскошный комплекс с аквапарком и позолотой в холле. Катя презрительно скривилась и вбила в поиске «самый дешевый пансионат в Анталии». Она нашла его на третьей странице. Маленький семейный отельчик на окраине города, зажатый между пыльной дорогой и продуктовым рынком. Фотографии были мутными, отзывы — редкими. Идеально. Она оплатила им три ночи. Не больше.
Остаток дня Катя посвятила созданию иллюзии. Она скачала из интернета фотографии того самого пятизвездочного отеля. С помощью простейшего редактора она состряпала поддельное подтверждение бронирования.
Вечером она распечатала все на цветном принтере и разложила на столе.
— Вот, — сказала она мужу, когда тот вернулся с «прогулки», от которой пахло чужими женскими духами и алкоголем. — Все готово.
Вадим скользнул взглядом по бумагам. Он увидел знакомое название отеля и удовлетворенно кивнул. Вникать в детали было ниже его достоинства.
— А обратные билеты? — спросил он лениво.
— Я взяла гибкий тариф, почти бизнес-класс, — спокойно солгала Катя. — Подумала, вдруг вы захотите остаться подольше. Просто скажете мне, когда решите возвращаться, а я через нашего корпоративного агента поменяю вам дату. Так надежнее.
Это была откровенная чушь, но она била точно в цель: в его лень и снобизм. Слово «бизнес-класс» подействовало безотказно. Он слышал только то, что хотел слышать.
— Отлично придумала, — похвалил он. — Голова.
Следующие дни превратились в сюрреалистичный спектакль. Вадим и Ирина Петровна увлеченно собирали чемоданы. Они носились по магазинам, спуская Катины деньги на ненужные летние наряды, кремы от загара и надувные матрасы. Квартира наполнилась их возбужденными голосами, шуршанием пакетов и смехом. Катю в этих планах не было. Она была лишь спонсором. Невидимым банкоматом.
— Катюша, ты не забудь нам побольше наличных дать, — сказала ей свекровь по телефону. — Вдруг мы захотим купить сувениры. Или на массаж сходить.
— Конечно, Ирина Петровна.
Катя помогала им паковать вещи. Она аккуратно складывала новые, с иголочки, рубашки Вадима, яркие парео его матери. Она делала это с отстраненным, почти хирургическим спокойствием. Будто бальзамировала свое прошлое. Она собрала им отдельную сумку с лекарствами для Ирины Петровны. Положила туда все, что было нужно — и даже больше. Это была ее последняя дань той роли, которую она играла столько лет.
В ночь перед вылетом Вадим был особенно мил. Он даже попытался обнять ее. Катя мягко уклонилась.
— Я устала. Нужно выспаться перед работой.
Он не настаивал. Ему было все равно. Он уже был мыслями там, на шезлонге у моря.
Утром она вызвала им такси в аэропорт. Вадим, сияющий, в новой гавайской рубашке, смерил ее взглядом.
— А ты чего не нарядилась? Проводить нас как следует?
— У меня в девять встреча, — ответила Катя, застегивая строгий деловой пиджак.
— Ну, не скучай тут без нас, — бросил Вадим, неловко чмокнув ее в щеку. — Работай, дорогая. Деньги сами себя не заработают.
Это была их последняя встреча. Он просто еще не знал об этом.
Они ушли. Катя закрыла за ними дверь на два оборота. Потом заперла защелку.
Она медленно прошла по квартире. Приторный запах парфюма Вадима еще витал в воздухе.
Она распахнула все окна настежь. Потом она взяла два больших мусорных мешка. И начала свою собственную уборку. Первым в мешок полетел его парфюм.
Потом — бесчисленные гели для душа. Из спальни она методично выгребала его одежду. Она швыряла их в мешки без всякой жалости. Она работала быстро, словно боясь, что решимость ее покинет. Но решимость только крепла с каждой выброшенной вещью.
Потом пришел черед вещей Ирины Петровны. Уродливые статуэтки, вышитые салфеточки, десятки фотографий маленького Вадимчика. Все это летело в мусор. Через два часа квартира была неузнаваемой. Пустой. Свободной. Она дышала.
Катя вызвала мастера и сменила замки в двери. Потом она села за ноутбук и подала онлайн-заявление на развод.
Первый звонок раздался часов через восемь.
— Катя, это что за шутки?! — заорал в трубку Вадим. — Таксист привез нас в какую-то дыру! Тут воняет шаурмой, а до моря три километра пешком!
— Я не ошиблась с адресом, Вадим, — ответила Катя ровным голосом.
— Как не ошиблась?! В ваучере другой отель! Роскошный! А это сарай!
— Ваучер я сделала в фотошопе. А отель я вам забронировала тот, на который вы оба наработали за последние пять лет.
В трубке повисло ошеломленное молчание.
— Ты… ты что, издеваешься?! — наконец выдавил он. — А ну-ка быстро бронируй нам нормальный отель!
— Ты не вернешься, — перебила его Катя. — У вас нет обратных билетов.
Кажется, он поперхнулся воздухом.
— Что значит нет?! Ты сказала, гибкий тариф!
— Я солгала. Билеты были только в один конец.
— Ты… Ты что наделала, тварь?! — взвыл он. — У нас денег почти нет! Ты оставила нам какие-то копейки!
— Я оставила вам ровно столько, сколько вы просили на сувениры. Пора учиться жить по средствам, Вадим.
— Я тебя уничтожу! Я приеду и…
— Дверь ты не откроешь, замки я сменила. А твои вещи упакованы и ждут тебя в камере хранения. Первый месяц я оплатила. Дальше — сам. Ах, да. Я подала на развод. Считай это моим последним подарком.
Она нажала кнопку отбоя. И тут же заблокировала его номер. Потом номер Ирины Петровны. Катя отложила телефон. Она не чувствовала ни злорадства, ни радости. Только огромное, всепоглощающее облегчение.
Первые недели после их отъезда были странными. Облегчение никуда не ушло, но к нему примешалось непривычное ощущение пустоты. Она с головой ушла в работу. Дни пролетали в совещаниях, переговорах и мозговых штурмах. Это спасало.
Через месяц ей позвонила общая знакомая.
— Катя, привет… Мне Вадик писал. Он там в Турции застрял, говорит, ты его обокрала и вышвырнула из страны.
— А ты что думаешь? — спросила Катя.
— Ну… я знаю Вадика. И знаю тебя. Просто хотела предупредить.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Катя. Слова больше не имели над ней власти.
Развод оформили быстро. Вадим на заседание не явился. Жизнь обретала новый ритм.
Однажды в ее офисе сломалась система кондиционирования. Подрядчик прислал нового специалиста. Его звали Андрей. Он был немного старше Кати, спокойный, с внимательными глазами.
— У вас тут серьезная проблема, — сказал он, закончив осмотр. — Нужна полная замена.
— Это дорого?
— Недешево, — он посмотрел ей прямо в глаза. — Но я могу предложить несколько вариантов оптимизации.
Они проговорили больше часа. Андрей слушал ее аргументы, соглашался, когда она была права, и спокойно объяснял, в чем она ошибается. Это был просто разговор двух профессионалов. И это было невероятно.
Они начали видеться чаще. Андрей лично контролировал монтаж. Иногда они вместе пили кофе в перерывах. Говорили о работе, о новых технологиях, о книгах. Катя поняла, что впервые за долгие годы разговаривает с мужчиной на равных.
Спустя пару месяцев на почту пришел официальный конверт с турецкими марками. Иск от Вадима с требованием пожизненного содержания. Катя, пробежав его глазами, просто рассмеялась.
А еще через месяц, разбирая спам, она наткнулась на странное письмо. С непонятного адреса, тема — «Помоги». Внутри — всего одна фраза с кучей ошибок: «Катя он нас убёт забери маму умаляю». Она удалила письмо, решив, что это очередной вирус. Но неприятный осадок остался.
Вечером ей позвонил Андрей.
— Екатерина, добрый вечер. У меня есть два билета на джазовый концерт в субботу. Не хотите составить мне компанию?
Она стояла у окна в своей квартире. Закат окрашивал небо в нежные, акварельные тона. В ее жизни было спокойно.
— С удовольствием, Андрей, — ответила она.
Это не было началом сказки. Это было началом чего-то другого. Настоящего. Она купила себе билет. В новую жизнь. И на этот раз — с правом на обратный путь, когда и куда она сама захочет.
Год спустя солнце мягко припекало кожу. Катя сидела за столиком уютного кафе на террасе бутик-отеля в тихой бухте недалеко от Кемера. Она приехала сюда одна. Андрей не смог, но сам настоял, чтобы она отдохнула. Ей нужно было это путешествие. Не бегство, а осознанный визит в место, ставшее символом ее освобождения.
В тот день она решила съездить в соседний городок. Она сидела на набережной, лениво помешивая лед в бокале с лимонадом, и наблюдала за прохожими. И вдруг замерла.
По другой стороне улицы, толкая перед собой тележку с грязным бельем, шла женщина в униформе прачки. Она сильно похудела, ее волосы были неопрятно стянуты в пучок, а лицо покрывала сетка усталых морщин. Но Катя узнала ее. Ирина Петровна.
Бывшая свекровь выглядела старше лет на двадцать. Она остановилась у служебного входа, чтобы перевести дух. И тут она увидела, что Ирина Петровна не одна.
Из тени арки к ней вышел мужчина. Высокий, холеный, в дорогом льняном костюме. Он что-то быстро и тихо сказал ей. Ирина Петровна испуганно вскинула на него глаза и торопливо протянула ему маленький, туго свернутый пакет.
Он взял его, небрежно сунул в карман и, в свою очередь, протянул ей несколько смятых купюр.
Ирина Петровна вцепилась в них. Мужчина уже развернулся, чтобы уйти, но в этот момент Ирина Петровна, словно почувствовав что-то, подняла голову и посмотрела прямо через улицу. Прямо на Катю.
Их взгляды встретились. На долю секунды в глазах бывшей свекрови мелькнуло узнавание. А за ним — не привычная мольба или ненависть. В них был животный, леденящий ужас. Она едва заметно качнула головой, словно умоляя Катю исчезнуть.
Мужчина, заметив ее застывший взгляд, тоже обернулся. Его лицо было спокойным, но глаза — холодными и оценивающими. И Кате показалось, что она где-то уже видела это лицо. Не в светской хронике. В криминальных новостях. В статье о нелегальном бизнесе и пропавших без вести туристах.
Мужчина слегка улыбнулся Ирине Петровне, положил ей руку на плечо и что-то сказал, не сводя с Кати глаз.
А потом он достал телефон, сделал одно короткое фото. Фото Кати, сидящей в кафе. И спокойно пошел прочь, уводя за собой ссутулившуюся Ирину Петровну.
Катя сидела, не в силах пошевелиться. Лед в ее бокале растаял.
Она вспомнила то странное письмо в папке со спамом. Она поняла две вещи.
Первое — Вадима здесь нет, и, скорее всего, он влип в историю, из которой не смог выбраться, оставив мать расплачиваться.
И второе — ее билет в один конец для них обернулся чем-то гораздо худшим, чем бедность. И кажется, она только что случайно купила себе билет на следующий сеанс этого страшного кино.
