Часы показывали начало десятого, когда Сергей наконец повернул ключ в замке входной двери. Плечи ныли после тяжёлого дня, голова гудела от бесконечных совещаний. «Домой, только бы домой», — эта мысль держала его в вертикальном положении последние два часа.
Из прихожей он сразу почувствовал, что что-то не так. Обычные вечерние звуки — бормотание телевизора, шорох страниц учебника, который листает старший сын, тихое напевание Лены на кухне — всё это отсутствовало. Вместо уютной домашней симфонии слышались приглушённые всхлипы младшего и резкий голос жены:
— Паша, я в последний раз говорю — иди делай уроки! Немедленно! Уже девять вечера!
Сергей вздохнул, стянул туфли и прошёл в гостиную. Диванные подушки валялись на полу, игрушки Димки были разбросаны по всему ковру, на журнальном столике громоздились немытые чашки. В углу комнаты старший — одиннадцатилетний Паша — с мрачным видом тыкал в смартфон.
— Привет, — бросил Сергей в пространство. — Что у нас тут происходит?
Никто не ответил. Он прошёл на кухню и замер в дверях. Здесь царил настоящий хаос. Лена стояла у плиты, одной рукой помешивая что-то в кастрюле, другой прижимая телефон к уху. Её волосы выбились из небрежного пучка, под глазами залегли тени.
— Да, Ань, я всё поняла. Завтра отправлю тебе материалы, — говорила она в трубку, даже не повернувшись к мужу. — Извини, что так поздно, просто день был… Да. Да, конечно. До завтра.
Она отложила телефон и только тогда заметила Сергея. В её взгляде не было обычной теплоты — только усталость и что-то ещё, чего он не мог разобрать.
— Ты поздно, — произнесла она без вопросительной интонации.
— Совещание затянулось, — Сергей пожал плечами, словно это всё объясняло. — Почему тут такой…
Он обвёл взглядом кухню — заваленные грязной посудой столешницы, разлитый на полу сок, открытые шкафчики. Слова сорвались с языка прежде, чем он успел их обдумать:
— Почему тут всегда такой беспорядок?
Лена замерла. Её рука, помешивающая ужин, остановилась. Она медленно положила ложку и повернулась к нему всем телом. В её глазах что-то вспыхнуло — не гнев даже, а глубокая, застарелая обида, которая, как оказалось, копилась там долгое время.
— Всегда? — переспросила она тихо. — ВСЕГДА?
Младший сын Димка появился в дверях кухни, но, уловив напряжение между родителями, тихонько попятился назад в коридор.
— Ты правда считаешь, что я ничего для тебя не делаю? — голос Лены дрожал. — Попробуй справиться сам.
В этой фразе звучало что-то финальное, какая-то черта, которую она наконец решилась переступить. Сергей растерянно моргнул, не понимая, как обычное замечание о беспорядке могло вызвать такую реакцию. День как день, подумаешь — небольшой хаос. С кем не бывает?
Но что-то в выражении её лица подсказывало: это не просто усталость от сегодняшнего дня. Это усталость длиною в пятнадцать лет.
Сергей почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения. День выдался адским — начальник дважды отчитал его при всём отделе, клиент в последний момент отказался от проекта, над которым он корпел две недели, а ещё эта пробка на Садовом… И теперь, вместо тихой гавани, он попал в эпицентр домашней бури.
Хотелось ответить резко, выплеснуть накопившееся напряжение. Но что-то в глазах Лены остановило его. Он глубокомысленно сделал вывод до пяти, как советовал психолог по поводу исключительного тренинга по управлению гневом, который его затянул коллеги.
— Я не говорю, что ты ничего не делаешь, — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Но мне кажется, что я тоже не сижу без дела.
Лена вскинула руки вверх — жест, полный такого отчаяния, что Сергей невольно отступил на шаг.
— Да? — в этом коротком слове было столько горечи, что она могла бы отравить целое море. — А кто сегодня проснулся в шесть утра, потому что у Димки болел живот? Кто потом собирал вещи в школу, готовил завтрак на всех, а потом ещё полчаса искал Пашину тетрадь по математике, которую он, видите ли, забыл под диваном?
Она сделала шаг к нему, и теперь они стояли лицом к лицу посреди кухонного хаоса.
— Кто сегодня три раза звонил классной руководительнице, потому что Пашу опять обижают одноклассники? Кто делал ужин, помогал с уроками и параллельно работал на удалёнке, потому что дедлайн горит? — её голос поднимался с каждым вопросом. — Кто потом ещё выслушал твои бесконечные жалобы на работу?
Сергей осёкся. Он действительно не знал обо всём этом. Точнее, знал отдельные фрагменты — что-то про тетрадь по математике и про звонок учительнице — но как-то не сложил всё вместе. Он думал, что у Лены просто обычный день домохозяйки, разбавленный парой часов фриланса. А оказывается, она весь день решала десятки проблем, о существовании которых он даже не подозревал.
— Я… не думал, что тебе так тяжело, — пробормотал он, ощущая, как земля начинает уходить из-под ног.
— Конечно, не думал! — в её глазах блеснули слёзы. — Ты приходишь домой и видишь ужин, убранный дом, чистую одежду — и тебе кажется, что всё происходит само! Волшебным образом! По мановению палочки феи-домохозяйки!
Она отвернулась к окну. За стеклом мерцали огни вечернего города — равнодушные, далёкие. Когда Лена заговорила снова, её голос звучал тише, но от этого только страшнее:
— Знаешь, что самое обидное? Даже не то, что ты не замечаешь, сколько я делаю. А то, что считаешь — то, что я делаю, не стоит ничего. Словно моя работа — не работа вовсе.
Её плечи поникли, и Сергей вдруг увидел, какой хрупкой она выглядит в этом старом домашнем свитере. Такой непохожей на ту яркую, смеющуюся девушку, которую он полюбил пятнадцать лет назад. Куда делся тот свет в её глазах? Когда погас её смех?
Голос Лены дрогнул:
— Я больше так не могу.
В этих пяти словах Сергей услышал тревожный звоночек. Не просто усталость или временное раздражение — а что-то более глубокое, опасное. Что-то, что могло разрушить их семью.
Часы показывали начало десятого, когда Сергей наконец повернул ключ в замке входной двери. Плечи ныли после тяжёлого дня, голова гудела от бесконечных совещаний. «Домой, только бы домой», — эта мысль держала его в вертикальном положении последние два часа.
Из прихожей он сразу почувствовал, что что-то не так. Обычные вечерние звуки — бормотание телевизора, шорох страниц учебника, который листает старший сын, тихое напевание Лены на кухне — всё это отсутствовало. Вместо уютной домашней симфонии слышались приглушённые всхлипы младшего и резкий голос жены:
— Паша, я в последний раз говорю — иди делай уроки! Немедленно! Уже девять вечера!
Сергей вздохнул, стянул туфли и прошёл в гостиную. Диванные подушки валялись на полу, игрушки Димки были разбросаны по всему ковру, на журнальном столике громоздились немытые чашки. В углу комнаты старший — одиннадцатилетний Паша — с мрачным видом тыкал в смартфон.
— Привет, — бросил Сергей в пространство. — Что у нас тут происходит?
Никто не ответил. Он прошёл на кухню и замер в дверях. Здесь царил настоящий хаос. Лена стояла у плиты, одной рукой помешивая что-то в кастрюле, другой прижимая телефон к уху. Её волосы выбились из небрежного пучка, под глазами залегли тени.
— Да, Ань, я всё поняла. Завтра отправлю тебе материалы, — говорила она в трубку, даже не повернувшись к мужу. — Извини, что так поздно, просто день был… Да. Да, конечно. До завтра.
Она отложила телефон и только тогда заметила Сергея. В её взгляде не было обычной теплоты — только усталость и что-то ещё, чего он не мог разобрать.
— Ты поздно, — произнесла она без вопросительной интонации.
— Совещание затянулось, — Сергей пожал плечами, словно это всё объясняло. — Почему тут такой…
Он обвёл взглядом кухню — заваленные грязной посудой столешницы, разлитый на полу сок, открытые шкафчики. Слова сорвались с языка прежде, чем он успел их обдумать:
— Почему тут всегда такой беспорядок?
Лена замерла. Её рука, помешивающая ужин, остановилась. Она медленно положила ложку и повернулась к нему всем телом. В её глазах что-то вспыхнуло — не гнев даже, а глубокая, застарелая обида, которая, как оказалось, копилась там долгое время.
— Всегда? — переспросила она тихо. — ВСЕГДА?
Младший сын Димка появился в дверях кухни, но, уловив напряжение между родителями, тихонько попятился назад в коридор.
— Ты правда считаешь, что я ничего для тебя не делаю? — голос Лены дрожал. — Попробуй справиться сам.
В этой фразе звучало что-то финальное, какая-то черта, которую она наконец решилась переступить. Сергей растерянно моргнул, не понимая, как обычное замечание о беспорядке могло вызвать такую реакцию. День как день, подумаешь — небольшой хаос. С кем не бывает?
Но что-то в выражении её лица подсказывало: это не просто усталость от сегодняшнего дня. Это усталость длиною в пятнадцать лет.
Сергей почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения. День выдался адским — начальник дважды отчитал его при всём отделе, клиент в последний момент отказался от проекта, над которым он корпел две недели, а ещё эта пробка на Садовом… И теперь, вместо тихой гавани, он попал в эпицентр домашней бури.
Хотелось ответить резко, выплеснуть накопившееся напряжение. Но что-то в глазах Лены остановило его. Он глубокомысленно сделал вывод до пяти, как советовал психолог по поводу исключительного тренинга по управлению гневом, который его затянул коллеги.
— Я не говорю, что ты ничего не делаешь, — произнес он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Но мне кажется, что я тоже не сижу без дела.
Лена вскинула руки вверх — жест, полный такого отчаяния, что Сергей невольно отступил на шаг.
— Да? — в этом коротком слове было столько горечи, что она могла бы отравить целое море. — А кто сегодня проснулся в шесть утра, потому что у Димки болел живот? Кто потом собирал вещи в школу, готовил завтрак на всех, а потом ещё полчаса искал Пашину тетрадь по математике, которую он, видите ли, забыл под диваном?
Она сделала шаг к нему, и теперь они стояли лицом к лицу посреди кухонного хаоса.
— Кто сегодня три раза звонил классной руководительнице, потому что Пашу опять обижают одноклассники? Кто делал ужин, помогал с уроками и параллельно работал на удалёнке, потому что дедлайн горит? — её голос поднимался с каждым вопросом. — Кто потом ещё выслушал твои бесконечные жалобы на работу?
Сергей осёкся. Он действительно не знал обо всём этом. Точнее, знал отдельные фрагменты — что-то про тетрадь по математике и про звонок учительнице — но как-то не сложил всё вместе. Он думал, что у Лены просто обычный день домохозяйки, разбавленный парой часов фриланса. А оказывается, она весь день решала десятки проблем, о существовании которых он даже не подозревал.
— Я… не думал, что тебе так тяжело, — пробормотал он, ощущая, как земля начинает уходить из-под ног.
— Конечно, не думал! — в её глазах блеснули слёзы. — Ты приходишь домой и видишь ужин, убранный дом, чистую одежду — и тебе кажется, что всё происходит само! Волшебным образом! По мановению палочки феи-домохозяйки!
Она отвернулась к окну. За стеклом мерцали огни вечернего города — равнодушные, далёкие. Когда Лена заговорила снова, её голос звучал тише, но от этого только страшнее:
— Знаешь, что самое обидное? Даже не то, что ты не замечаешь, сколько я делаю. А то, что считаешь — то, что я делаю, не стоит ничего. Словно моя работа — не работа вовсе.
Её плечи поникли, и Сергей вдруг увидел, какой хрупкой она выглядит в этом старом домашнем свитере. Такой непохожей на ту яркую, смеющуюся девушку, которую он полюбил пятнадцать лет назад. Куда делся тот свет в её глазах? Когда погас её смех?
Голос Лены дрогнул:
— Я больше так не могу.
В этих пяти словах Сергей услышал тревожный звоночек. Не просто усталость или временное раздражение — а что-то более глубокое, опасное. Что-то, что могло разрушить их семью.
Обычно после таких ссор они мирились — по привычной схеме. Он бурчал что-то примирительное, она делала вид, что этого достаточно, и жизнь катилась дальше по наезженной колее. Но не сегодня. Вместо привычного сценария Лена вдруг решительно прошла мимо него и остановилась в дверях кухни.
— Завтра я уезжаю к маме на три дня, — проговорила она тоном, не предполагая возражений.
— Что? — Сергей уставился на нее, не веря своим умам. За все годы их брака Лена никогда не уезжала одна, о том, чтобы оставить его с детьми. — Ты шутишь?
Димка выглянул из-за угла, его нижняя губа дрожала.
— Мама уедет? — спросил он тихо, и в его голосе была такая растерянность, что у Сергея что-то сжалось внутри.
— Всего на три дня, малыш, — Лена присела перед сыном, мгновенно смягчившись. — Я очень быстро добрался. Папа побудет с вами, а мне надо немного отдохнуть.
Сергей смотрел на это событие, и до него только сейчас начало доходить, что жена не шутит и не блефует. Она действительно уедет завтра.
— А дети? — он с трудом выдавил из себя вопрос, который звучал нелепо даже для него самого.
— Ты ведь считаешь, что я не делаю ничего сложного? — Лена выпрямилась, ее голос снова стал холодным. — Тогда разберись сам.
Она ушла в спальню, оставив его в полнейшем ступоре. Через открытую дверь Сергей увидел, как она методично собирает небольшую сумку, складывая туда только самое необходимое.
Что-то внутри него кричало: «Останови её! Скажи, что будешь больше помогать! Извинись!» Но гордость и непонимание сковали язык. В конце концов, он ведь правда работал с утра до вечера, обеспечивая семью. Разве этого мало?
Димка прижался к его ноге, ища защиты от непонятных перемен в привычном мире. Паша вышел из своей комнаты и теперь наблюдал за происходящим с непроницаемым лицом, только глаза выдавали тревогу.
— Папа, мама правда уедет? — спросил старший сын, старался говорить небрежно, но голос предательски дрогнул. Следующие два дня превратились для Сергея в настоящее испытание.
Проспав в первое утро, он едва успел отправить детей в школу, накормив наспех сделанными бутербродами. На работе мысли путались — что приготовить на ужин? как успеть на совещание и забрать Пашу из музыкальной школы? почему у Димки болит горло?
Раньше все эти проблемы решала Лена — незаметно, без лишнего шума. Только сейчас он начал понимать, насколько это было непросто.
На второй день к испытаниям добавилась болезнь Димки. Пришлось срочно отпрашиваться с работы, выслушивать недовольство начальника, а потом пытаться одновременно работать из дома, развлекать больного ребёнка и помогать Паше с контрольной по телефону.
К исходу второго дня Сергей был вымотан настолько, что не понимал, как Лена справлялась со всем этим годами.
Когда на третий день зазвонил телефон и на экране высветилось имя Лены, он почувствовал легкую легкость и стыд.
— Я сегодня вечером приеду, — сказала она после короткого разговора.
Вечером Сергей встречал жену с букетом белых хризантем — её любимых цветов. Он не планировал этого заранее — просто вдруг понял, что не может прийти домой с пустыми руками.
Дети бросились к маме с восторженными криками. А позже, когда они уже спали, супруги сидели на чистой кухне — Сергей весь день потратил на то, чтобы привести квартиру в порядок.
— Я был не прав, — начал он. — Эти три дня полностью перевернули моё представление о нашей жизни. Я всегда думал, что моя работа — самая важная. А теперь понял, что настоящая усталость — это когда ты постоянно на связи с детьми, школой, врачами, когда ты готовишь, убираешь, и ещё делаешь это всё с улыбкой.
Лена слегка улыбнулась — впервые за весь разговор.
— Я хочу поменять это, — твёрдо сказал Сергей. — Давай честно распределим обязанности. Я возьму на себя ужин по вечерам и помогу с уроками. Тебе нужно время для себя.
Она протянула руку через стол и коснулась его ладони.
— Давай попробуем.
В этот момент Сергей понял, что они избежали края пропасти. И поклялся себе больше никогда не считать работу жены — незаметную, но титаническую — чем-то само собой разумеющимся.
— Ненадолго, — ответил Сергей, чувствуя себя абсолютно беспомощным. — Всё будет нормально, мы справимся.
Но уверенности в его словах не было. Потому что он сам не знал, справится ли.
