Вопрос повис в воздухе, словно тяжёлая туча перед грозой. Семейные ужины у Карповых никогда не проходили тихо, но сегодня атмосфера накалилась до предела.
— Ты предлагаешь продать мою квартиру, чтобы купить твоей маме машину? — спросила у мужа Оля.
Денис отложил вилку, которой только что наколол кусок запечённой курицы, и спокойно посмотрел на жену. В его серых глазах не было ни капли смущения, скорее — недоумение, будто вопрос был нелепым.
— Не передёргивай, — он вытер губы салфеткой. — Я предлагаю продать твою однушку на окраине, добавить наши сбережения и купить нормальную трёшку в центре. А старый «Фольксваген» маме — это просто бонус, ей всего шестьдесят, пусть ещё поживёт в своё удовольствие.
Оля нервно рассмеялась, откинув назад свои светлые волосы. Лицо её, обычно мягкое и приветливое, сейчас заострилось, скулы выделились сильнее.
— Значит, мою квартиру — продать, а потом ещё и деньги с нашего общего счёта снять, чтобы твоей маме подарок сделать? — Оля старалась говорить тихо, но голос предательски дрожал. — При том, что твоя мать меня на дух не переносит, и при каждой встрече намекает, какая я плохая жена.
Денис глубоко вздохнул. В его позе, в опущенных плечах чувствовалась усталость человека, который тысячу раз объяснял одно и то же.
— Ольга, ты утрируешь. Мама просто старой закалки, она…
— Не смей говорить, что она «просто старой закалки»! — Оля стукнула ладонью по столу так, что подпрыгнули приборы. — Твоя мать — манипулятор высшей категории. И ты, Денис, до сих пор у неё на поводке!
Денис медленно отодвинул тарелку, его глаза потемнели.
— Опять начинается, — процедил он сквозь зубы. — Я восемь лет на двух работах пашу, чтобы мы могли жить достойно. А ты всё про мою маму да про свою квартиру. Которую, между прочим, тебе родители купили.
— Купили, Денис. Мои родители. Не твои.
Тишина, повисшая между ними, была осязаемой, как туман. За окном их съёмной квартиры в новостройке мигали огни ночного города, а внутри разгоралась буря, которая зрела годами.
Восемь лет назад, когда Оля и Денис познакомились на корпоративе строительной компании, где она работала маркетологом, а он — инженером-проектировщиком, никто бы не сказал, что это идеальная пара.
Оля — шумная, яркая, с открытой улыбкой и непосредственностью ребёнка, и Денис — сдержанный, практичный, с привычкой обдумывать каждое слово. Но противоположности, как известно, притягиваются.
— Танцуешь, как робот на батарейках, — сказала тогда Оля, протягивая ему бокал шампанского. — Давай научу?
— Инженеры не танцуют, — ответил Денис, но бокал взял.
— А что делают инженеры?
— Строят будущее, — он посмотрел на неё без улыбки, но в глазах мелькнуло что-то тёплое.
— Какая глубокая мысль! — рассмеялась Оля и потянула его за руку. — Ну-ка, строитель будущего, покажи, на что способен!
Их роман развивался стремительно. Через полгода они съехались, а ещё через год сыграли скромную свадьбу. Родители Оли подарили молодым однокомнатную квартиру в спальном районе — старую, но свою. Родители Дениса — набор посуды и напутствие «жить своим умом».
С самого начала было ясно, что Зинаида Петровна, мать Дениса, невестку не приняла. «Слишком шумная, слишком яркая, слишком самостоятельная» — говорил её взгляд при каждой встрече. Оля старалась наладить отношения — привозила гостинцы, приглашала в гости, но Зинаида Петровна всегда находила, к чему придраться.
— Борщ жидковат, — говорила она, едва попробовав. — Мой Дениска любит погуще.
Или:
— Что ж ты мужу рубашки не гладишь? У него воротничок не накрахмален.
А однажды, когда Оля упомянула, что мечтает о путешествии в Италию, Зинаида Петровна и вовсе взорвалась:
— Вот вы, молодые, только о развлечениях и думаете! В наше время жёны о детях заботились, а не по заграницам разъезжали.
Денис при таких разговорах обычно отмалчивался или мягко пытался сменить тему. «Мама просто беспокоится», — говорил он потом Оле.
Первые годы брака они прожили в той самой однушке, подаренной родителями Оли. Тесновато, зато своё. Денис работал на износ — основная работа, подработки, фриланс по выходным. Оля тоже не сидела сложа руки — из маркетолога выросла до руководителя отдела, а потом и вовсе открыла небольшое агентство.
Детей они решили пока не заводить — сначала встать на ноги, потом обзавестись потомством. Но дни складывались в недели, недели — в месяцы и годы, а «потом» всё не наступало. То ремонт, то смена работы, то болезни родителей…
Три года назад они всё же решились на серьёзный шаг — продать однушку и взять ипотеку на большую квартиру. Но тут грянул кризис, Олино агентство потеряло нескольких крупных клиентов, а у Дениса на основной работе урезали премии.
Решение отложили, а однушку сдали квартирантам, сами же переехали в съёмную квартиру поближе к центру — так было удобнее обоим добираться до работы.
И вот теперь, когда финансовое положение наконец стабилизировалось, когда забрезжила надежда на собственное, просторное жильё, возник этот разговор о продаже квартиры и машине для Зинаиды Петровны.
— Ольга, давай без истерик, — голос Дениса вернул её в реальность. — Я просто предложил вариант, который выгоден всем. Мы получаем нормальное жильё, мама — возможность быть мобильной.
— А если я не хочу продавать квартиру? — тихо спросила Оля.
— Тогда мы продолжим снимать эту дыру и откладывать на первый взнос ещё лет десять, — Денис раздражённо поднялся из-за стола. — А тем временем твоя однушка будет потихоньку разваливаться, и квартиранты вряд ли будут заботиться о ней, как о своей.
Оля закрыла лицо руками. Внутри неё бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, Денис прав — пора решать жилищный вопрос радикально. С другой — квартира была единственным, что принадлежало лично ей. Островком стабильности в непредсказуемом мире.
— Пойми, — Денис сел рядом и осторожно взял её за руку, — я думаю о нашем будущем. Если мы не решимся сейчас, то когда?
Оля подняла на него глаза:
— А машина для твоей мамы — это тоже часть нашего будущего?
Денис отпустил её руку.
— Маме шестьдесят, у неё артрит, ей тяжело ходить пешком и ездить на общественном транспорте. Это не прихоть, а необходимость.
— Которую почему-то должна обеспечить я, продав свою квартиру.
— Господи, да при чём здесь квартира?! — взорвался Денис. — Мы продаём её не ради машины для мамы, а ради нашего общего жилья! Машина — это… побочный бонус.
— Который ты не обсудил со мной, а поставил перед фактом.
Денис встал и прошёлся по комнате. В его движениях чувствовалось напряжение.
— Знаешь, что я думаю? — сказал он, остановившись у окна. — Ты просто ревнуешь меня к маме. Всегда ревновала.
Оля горько усмехнулась:
— Ревную? К женщине, которая называет меня «эта твоя» в разговорах с тобой? Которая на нашей свадьбе сказала, что ты «мог найти и получше»?
— Она не это имела в виду.
— А что она имела в виду, Денис? Объясни мне.
Он не ответил, лишь продолжал смотреть в окно. Спина его выглядела неестественно прямой, словно он готовился принять удар.
— Знаешь, что я вспомнила? — тихо сказала Оля. — Три года назад, когда у меня были проблемы с агентством, ты предложил мне бросить всё и устроиться бухгалтером в фирму твоего друга. «Стабильная работа, хорошая зарплата», — так ты говорил. А кто предложил тебе эту идею, Денис? Не твоя ли мама?
— При чём тут это? — он повернулся к ней, на лице — искреннее недоумение.
— При том, что ты никогда не принимаешь важных решений, не посоветовавшись с ней. И каким-то образом эти решения всегда оказываются в её пользу.
— Бред какой-то, — Денис покачал головой. — Ты накручиваешь себя.
— Правда? А кто настоял, чтобы мы отмечали каждый праздник у твоих родителей, а не у моих? Кто каждое воскресенье ездит к маме «помочь по хозяйству», хотя у неё есть здоровый младший брат, живущий через дорогу? Кто звонит ей каждый вечер и докладывает, как прошёл день?
— У тебя паранойя, — отрезал Денис. — Я люблю свою мать, что в этом плохого?
— Ничего, если эта любовь не превращается в зависимость от её мнения.
Денис сжал кулаки:
— То есть, по-твоему, я — маменькин сынок, который не может принять самостоятельное решение?
— Нет, — Оля покачала головой. — Ты — взрослый мужчина, который не хочет признавать, что на него влияют. И самое страшное, что ты сам этого не замечаешь.
Они замолчали. За окном проехала машина с громкой музыкой, где-то вдалеке засмеялась компания подростков. Обычная пятничная ночь в большом городе. И только в их маленькой съёмной квартире время словно остановилось.
— Я иду спать, — наконец сказал Денис. — Завтра поговорим.
Оля кивнула, хотя знала, что завтра разговор, скорее всего, не состоится. Они оба были мастерами откладывать неприятные беседы «на потом».
Утро выдалось пасмурным. Оля проснулась от звука льющейся воды в ванной — Денис всегда вставал раньше, даже в выходные. Она полежала несколько минут, глядя в потолок, потом потянулась за телефоном. Три пропущенных звонка от матери и сообщение: «Перезвони, как проснёшься, есть разговор».
Ольга вздохнула. Субботнее утро только начиналось, а уже столько дел. Она накинула халат и побрела на кухню. Денис, уже одетый и причёсанный, делал кофе.
— Будешь? — спросил он, не оборачиваясь.
— Буду, — она села за стол, наблюдая за его чёткими, выверенными движениями.
Вот уже восемь лет она просыпалась рядом с этим человеком, и иногда ей казалось, что она совсем его не знает. Как случилось, что их отношения, начавшиеся так ярко и непосредственно, превратились в этот холодный, механический танец?
— Я сегодня к маме, — сказал Денис, ставя перед ней чашку с кофе. — Обещал помочь с антресолями. Поедешь со мной?
Оля отрицательно покачала головой:
— Мне нужно к родителям. Мама звонила, что-то срочное.
Денис пожал плечами:
— Как знаешь.
Он допил свой кофе, ополоснул чашку и направился в прихожую. Оля слышала, как он надевает куртку, проверяет карманы, открывает и закрывает входную дверь. Всё по отработанному сценарию, без единого лишнего движения.
Когда звук его шагов стих на лестнице, Оля позволила себе глубоко вздохнуть. Вчерашний разговор оставил в душе горький осадок. Она уже не помнила, когда в последний раз они с Денисом действительно разговаривали — не о бытовых мелочах, не о работе, а о том, что чувствуют, о чём мечтают.
Телефон снова зазвонил — мама была настойчива.
— Да, мам, — ответила Оля.
— Наконец-то! — голос Елены Викторовны звучал взволнованно. — Ты можешь сегодня приехать? Есть новости.
— Что-то случилось?
— По телефону не хочу говорить. Приезжай к обеду, папа пельмени налепил.
Оля улыбнулась. Отец, бывший военный инженер, выйдя на пенсию, неожиданно открыл в себе кулинарный талант. Его пельмени были легендой среди друзей семьи.
— Хорошо, буду к двум.
Родители жили в старом, но крепком сталинском доме на набережной. Когда-то эта квартира казалась Оле огромной, потом — просто просторной, а сейчас, войдя в прихожую, она вдруг заметила, как низки потолки и узки коридоры.
— Доченька! — мама заключила её в объятия, пахнущие корицей и ванилью. — Как ты? Что-то бледненькая.
— Всё нормально, мам. Просто не выспалась.
Отец вышел из кухни, вытирая руки полотенцем:
— Явилась, королевна! — он обнял дочь. — А муж где?
— У свекрови, — коротко ответила Оля и тут же сменила тему: — Ну, показывайте, что у вас тут за тайны мадридского двора.
Родители переглянулись. В их взглядах было что-то такое, от чего у Оли ёкнуло сердце.
— Пойдём на кухню, — сказала мама. — Пельмени стынут.
За обедом говорили о погоде, о здоровье, о соседях, но Оля чувствовала, что родители оттягивают момент для какого-то важного разговора. Наконец, когда чай был разлит по чашкам, а на столе появилась коробка с пирожными, отец прокашлялся:
— В общем, дочка, мы с мамой решили переезжать.
Оля удивлённо подняла брови:
— Куда? Зачем?
— В Ялту, — ответила мама, улыбаясь. — Помнишь тётю Свету, мою двоюродную сестру? Она уже пять лет там живёт, всё зовёт к себе. А тут мы с папой съездили в октябре, посмотрели… Климат чудесный, море рядом, воздух…
— Подождите, — Оля поставила чашку на стол. — Вы хотите насовсем уехать в Крым?
— Да, — кивнул отец. — Квартиру здесь продадим, там купим небольшой домик с участком. Я давно мечтал о своём саде.
— Но… как же так? — Оля растерялась. — А я? А ваши друзья?
— Доченька, — мама взяла её за руку, — ты взрослая, у тебя своя жизнь. А мы с папой хотим успеть пожить для себя, пока здоровье позволяет.
Оля молчала. Новость оглушила её. Родители всегда были рядом — поддержать, помочь, просто обнять в трудную минуту. И вот теперь они уезжают за тысячи километров.
— Когда? — только и смогла спросить она.
— Думаем, к осени уже переберёмся, — ответил отец. — Нужно квартиру продать, вещи собрать.
— А ты не хочешь с нами? — вдруг спросила мама. — Ты и Денис. Места всем хватит.
Оля грустно улыбнулась:
— Мам, у нас тут работа, жизнь… И потом, Денис никогда не согласится уехать от своей мамы.
— Вот именно, — пробормотал отец, за что тут же получил укоризненный взгляд от жены.
— Ладно, — вздохнула Оля. — Я рада за вас, правда. Просто это… неожиданно.
— Мы понимаем, — кивнула мама. — Но ты всегда сможешь приезжать к нам. И мы будем навещать тебя.
Оля кивнула, хотя понимала, что с отъездом родителей в её жизни образуется пустота, которую не заполнят ни редкие визиты, ни звонки по видеосвязи.
Они проговорили ещё несколько часов. Родители делились планами, показывали фотографии домов, которые присмотрели, рассказывали о климате и ценах. Оля слушала, кивала, задавала вопросы, но мысли её были далеко.
Уже прощаясь в прихожей, мама вдруг сказала:
— Знаешь, мы тут подумали… Может, тебе нашу квартиру оставить? Мы бы продали её тебе по символической цене, а разницу добавили бы на дом в Ялте.
Оля замерла:
— Серьёзно?
— А что такого? — пожал плечами отец. — Ты наша единственная дочь, кому ещё оставлять наследство?
— Но… это же огромные деньги. Вашу квартиру сейчас за двадцать миллионов можно продать.
— И что? — усмехнулся отец. — На тот свет их не заберёшь. А так хоть знаем, что у тебя крыша над головой надёжная.
Оля не нашлась, что ответить. Предложение родителей могло в корне изменить её жизнь. Трёхкомнатная квартира в центре, в престижном районе… О такой они с Денисом могли только мечтать.
— Подумай, — сказала мама, обнимая её на прощание. — Никуда не торопись.
Домой Оля вернулась в смешанных чувствах. Денис ещё не приехал, и она была этому рада — нужно было собраться с мыслями.
Она сделала себе чай и села у окна. За стеклом серое небо постепенно темнело, превращаясь в чернильное. Город зажигал огни.
Предложение родителей было щедрым, даже слишком. Но принять его означало связать себя и Дениса ещё крепче. А была ли в этом необходимость сейчас, когда их отношения трещали по швам?
Оля вспомнила, как год назад, в их седьмую годовщину свадьбы, они с Денисом поехали в тот самый ресторан, где когда-то праздновали помолвку. Заказали те же блюда, выпили того же вина…
Но волшебства не случилось. Они провели вечер, обсуждая рабочие проблемы, планы на отпуск, который так и не состоялся, здоровье родителей. А потом поехали домой, и Денис всю дорогу молчал, уткнувшись в телефон.
Когда и как это случилось? Когда страсть сменилась привычкой, а радость от совместной жизни — усталостью? Может, они просто несовместимы, как масло и вода, и все эти годы пытались обмануть законы природы?
Входная дверь хлопнула — вернулся Денис. По звуку его шагов Оля поняла, что он не в духе.
— Привет, — она вышла в прихожую. — Как мама?
— Нормально, — буркнул он, разуваясь. — А у тебя что нового?
Оля помедлила. Стоило ли сейчас говорить о предложении родителей? Но другого момента могло и не представиться.
— Родители решили переезжать в Крым, — сказала она. — Насовсем.
Денис поднял на неё удивлённый взгляд:
— Серьёзно? С чего вдруг?
— Хотят успеть пожить для себя, пока здоровье позволяет, — Оля пожала плечами. — И ещё… они предложили продать нам свою квартиру по символической цене.
Денис замер с курткой в руках:
— То есть как?
— Обычно. Мы платим им, скажем, треть рыночной стоимости, а они остальное добавляют на покупку дома в Ялте.
Денис медленно повесил куртку на крючок:
— И что ты ответила?
— Сказала, что подумаю. Нам нужно обсудить это вместе.
Он прошёл на кухню, Оля — за ним. Денис налил себе воды, выпил залпом и только потом повернулся к жене:
— Знаешь, что смешно? Моя мама сегодня тоже сделала предложение.
Оля почувствовала, как внутри всё сжалось:
— Какое?
— Она хочет отписать нам свою квартиру. Прямо сейчас, по дарственной. Взамен просит только помогать ей с коммуналкой и позволить жить там до… ну, ты понимаешь.
Оля опустилась на стул. Зинаида Петровна жила в двухкомнатной квартире в старом фонде, в районе, который нельзя было назвать престижным, но и не окраина.
— И что ты ответил?
— То же, что и ты — нужно обсудить, — Денис сел напротив. — Забавное совпадение, не находишь?
Оля нервно усмехнулась:
— Забавное? Не уверена. Скорее, знаковое.
— В каком смысле?
— В таком, что обе наши семьи словно почувствовали, что нам нужна помощь. Только предложили её по-разному.
Денис потёр переносицу:
— Ты опять начинаешь? Может, хватит уже этих намёков?
— Каких намёков, Денис? — Оля посмотрела ему прямо в глаза. — Мои родители предлагают нам самостоятельность — квартиру, которой мы будем владеть полностью, без обязательств. А твоя мама — квартиру с обременением в виде неё самой, да ещё и с регулярными платежами.
— Ты несправедлива, — покачал головой Денис. — Мама просто хочет обеспечить нас жильём и при этом не остаться на улице.
— А мои родители не хотят? Но они предлагают нам свободу выбора — взять квартиру или нет. А твоя мама фактически привязывает нас к себе ещё крепче.
Денис вскочил:
— Господи, ну что ты за человек такой?! Тебе всё не так! Мама предлагает нам квартиру — плохо, родители предлагают квартиру — тоже какой-то подвох ищешь! Что тебе вообще нужно?
Оля тоже поднялась, сжав кулаки:
— Мне нужно, чтобы ты хоть раз взглянул на ситуацию моими глазами! Чтобы понял, как я устала быть между тобой и твоей матерью, которая при каждом удобном случае даёт мне понять, что я недостаточно хороша для её сына!
— Это всё в твоей голове!
— Да? — Оля горько рассмеялась. — А кто две недели назад на семейном ужине сказал: «Денечка, я всё понимаю, карьера — это важно, но когда же вы с Олей порадуете меня внуками? Я ведь не вечная»? А потом добавила: «Хотя, может, оно и к лучшему, что вы не торопитесь. Времени-то у вас ещё навалом, особенно у Дениса».
Денис закатил глаза:
— Ты вырываешь фразы из контекста.
— Нет, Денис. Это была прямая шпилька в мой адрес, мол, я старею, а ты всегда успеешь найти себе другую, помоложе.
Денис прошёлся по кухне, нервно барабаня пальцами по столешнице.
— Знаешь что? — сказал он наконец. — Давай вообще откажемся от обоих предложений. Продадим твою однушку, возьмём ипотеку и купим то, что сами выберем. Без родительской помощи.
Оля молча смотрела на него.
— Что? — спросил он раздражённо.
— Я пытаюсь понять, это действительно твоё решение или ты просто злишься?
Денис сжал зубы:
— Опять ты за своё. Да, это моё решение. И знаешь почему? Потому что я устал от этих постоянных обвинений, что я «маменькин сынок», что я не могу принять самостоятельное решение.
— Хорошо, — кивнула Оля. — Тогда я согласна. Никаких родительских квартир. Только свой путь.
Они посмотрели друг на друга — два человека, прожившие вместе восемь лет и вдруг осознавшие, что всё это время шли параллельными курсами, никогда по-настоящему не пересекаясь.
Следующие недели пролетели в хлопотах. Оля оформляла документы на продажу своей квартиры, Денис встречался с риэлторами, подбирая варианты для покупки. С родителями обоих разговор вышел непростой — никто не понимал, почему молодая пара отказывается от помощи. Но решение было принято.
Пока шли поиски нового жилья, Оля и Денис продолжали жить вместе, но что-то между ними изменилось. Словно тот откровенный разговор сорвал последние покровы иллюзий, и теперь они видели друг друга такими, какие есть на самом деле — два совершенно разных человека, случайно оказавшиеся рядом в потоке жизни.
Они почти не ссорились — просто всё чаще молчали. Денис стал задерживаться на работе, Оля — встречаться с подругами. Их совместная жизнь рассыпалась на глазах, как песочный замок под волнами прилива.
В один из вечеров, когда Денис в очередной раз вернулся поздно, Оля сидела за кухонным столом с бокалом вина. Перед ней лежали какие-то бумаги.
— Что это? — спросил Денис, останавливаясь в дверях.
— Документы на развод, — спокойно ответила Оля. — Я уже подписала свою часть.
Денис не выглядел удивлённым. Он молча прошёл к столу, сел напротив и взял листы.
— Значит, вот так просто? — спросил он, не поднимая глаз.
— Просто? — Оля покачала головой. — Нет, Денис. Не просто. Я думала об этом несколько недель. И знаешь, что поняла? Мы с тобой так и не стали семьёй. Мы — два одиночества под одной крышей.
Денис пробежал глазами по документам:
— Ты не претендуешь на раздел имущества?
— А что делить? Твоя машина — твоя, мебель в съёмной квартире — хозяйская, а мою однушку мы ещё не продали.
Денис поднял на неё глаза:
— А как же… все эти годы вместе?
Оля грустно улыбнулась:
— Их никто не отнимет, Денис. Они останутся с нами. Но продолжать жить в браке, который превратился в привычку, — зачем?
Он взял ручку, помедлил, но всё же поставил свою подпись.
— И что теперь?
— Теперь я перееду обратно в свою квартиру. Выселю квартирантов и начну новую жизнь.
— А как же планы? Новая квартира, может быть, дети…
— Это были наши общие планы, Денис. А теперь у каждого будут свои.
Они сидели на кухне до глубокой ночи, молча допивая вино и вспоминая — каждый своё. Утром Оля собрала вещи и уехала. Денис не пытался её остановить.
Прошло полгода. Весна в этом году выдалась ранняя, яркая. Оля шла по набережной, щурясь от солнца. За эти месяцы она словно сбросила тяжёлый груз с плеч — похудела, сменила причёску, начала ходить в спортзал. Дела в агентстве шли в гору, она наконец взяла отпуск и съездила в ту самую Италию, о которой мечтала годами.
— Оля? — окликнул её знакомый голос.
Она обернулась. Денис стоял в нескольких шагах, в лёгкой куртке и с портфелем через плечо. Он тоже изменился — отрастил бороду, выглядел подтянутым, в глазах появилась какая-то новая уверенность.
— Привет, — она улыбнулась. — Как ты?
— Нормально, — он подошёл ближе. — Работаю, живу. А ты?
— Тоже неплохо.
Они помолчали, глядя на реку.
— Я слышал, твои родители уже переехали, — сказал Денис.
— Да, в апреле. Купили домик с видом на море, счастливы как дети.
— Рад за них.
Снова молчание, но не напряжённое, а спокойное, умиротворённое.
— А как твоя мама? — спросила Оля.
— Хорошо, — он усмехнулся. — Представляешь, завела себе кавалера. Сосед по площадке, вдовец. Вместе в театры ходят, в парке гуляют.
— Серьёзно? — Оля искренне удивилась. — Вот уж не думала…
— Я тоже, — кивнул Денис. — Но, знаешь, она как-то… оттаяла, что ли. Даже про машину забыла.
Они рассмеялись — впервые за долгое время без тени обиды или раздражения.
— Слушай, — вдруг сказал Денис, — может, выпьем кофе? Тут недалеко открылась новая кофейня.
Оля задумалась. Потом покачала головой:
— Извини, не могу. У меня встреча через полчаса.
— Понимаю, — он кивнул. — Может, в другой раз?
— Может быть, — она улыбнулась. — Но не обещаю.
Денис пожал плечами:
— Справедливо.
Они попрощались — легко, без драмы и сожалений. Оля пошла дальше по набережной, чувствуя, как ветер играет её волосами. Она не обернулась, чтобы посмотреть, стоит ли ещё Денис на том же месте или уже ушёл. Это было уже неважно.
Впереди у неё была целая жизнь — своя собственная, без чужих ожиданий и требований. И она точно знала, что больше никогда не позволит никому диктовать ей, как жить и что делать со своим имуществом — будь то квартира, время или сердце.
