Анна стояла у окна, наблюдая, как осенний дождь барабанит по стеклу. Капли стекали вниз, словно слезы, которые она больше не могла проливать. За три месяца их запас, казалось, иссяк навсегда.
Женщина устало провела рукой по лицу, на котором отпечаталась тень бессонной ночи. За плечами – пятнадцать лет брака, разбитые вдребезги одним телефонным звонком и коротким «Нам нужно поговорить» от Сергея, её мужа.
«Я встретил другую» – эта фраза до сих пор звучала в её ушах, как заезженная пластинка. «Мы давно стали чужими, Аня… Ты погрузилась в работу…
Она молодая, яркая… Мне нужно что-то новое…» Каждое слово – как удар ножом. Особенно больно было узнать, что «она» – его секретарша Вероника, которая моложе Анны на двенадцать лет. Та самая, которая приходила к ним домой на корпоративы, мило улыбалась и говорила, какая у них «замечательная семья».
Квартира, некогда наполненная смехом и планами на будущее, теперь казалась огромной и пустой. Шестьдесят восемь квадратных метров одиночества. Анна поежилась. Даже батареи, казалось, грели вполсилы, словно сочувствуя её внутреннему холоду.
Звонок в дверь вырвал женщину из очередного витка болезненных размышлений. На пороге стояла Маргарита Павловна, соседка с пятого этажа – маленькая, но энергичная пенсионерка с неизменным ярко-красным шарфом на шее.
— Анечка, милая, — с порога начала она, — извини за беспокойство, но у меня к тебе дело важное, неотложное!
Анна пригласила соседку в квартиру, пытаясь придать лицу выражение заинтересованности.
— Видишь ли, — Маргарита Павловна говорила быстро, активно жестикулируя, — сестра моя в больницу попала. Перелом шейки бедра – в нашем-то возрасте! Еду к ней, в Воронеж, минимум на месяц.
А Тимка… — она внезапно осеклась, и в глазах её появились слезы. — Тимку моего временно к дочери планировала, да у внука аллергия проявилась. Никто брать не хочет, а в приют… — голос соседки дрогнул, — в приют я его не отдам. Он у меня после того, как моего Палыча не стало – единственная радость.
Тимкой звали восьмилетнего метиса лабрадора и овчарки – огромного, но невероятно доброго пса с умными карими глазами, которого Маргарита Павловна забрала из приюта четыре года назад, после кончины мужа.
Анна знала, что для соседки собака – не просто питомец, а настоящий член семьи. Каждое утро они вместе выходили на прогулку: Маргарита Павловна в своем красном шарфе и Тимка с ярким ошейником в тон.
— Анечка, — умоляюще продолжила соседка, — только на тебя надежда. Временно. Никого ближе нет. Тимка тебя знает, любит… Помнишь, как ты ему косточки носила, когда он лапу травмировал?
Первым желанием Анны было отказаться. Какая собака? У неё своя жизнь разваливается на куски. Ей бы с собой разобраться. Но что-то в дрожащем голосе пожилой женщины, в её отчаянной надежде не позволило произнести «нет».
— Хорошо, — услышала Анна свой голос будто со стороны. — Когда нужно его забрать?
Лицо Маргариты Павловны просветлело.
— Благослови тебя Господь, девочка! Я завтра утром уезжаю. Все его вещи принесу, покажу, что к чему. Он не доставит хлопот, правда! Такой умница…
Когда соседка ушла, Анна прислонилась к закрытой двери и медленно съехала на пол. «Что я делаю? Мне сейчас только собаки не хватало…»
На следующее утро, проводив соседку, Анна осталась наедине с Тимкой. Пес сидел посреди гостиной, настороженно озираясь по сторонам. В его взгляде читалось беспокойство и непонимание – куда пропала хозяйка?
— Ну что, Тим? — неуверенно произнесла Анна. — Теперь мы с тобой временные соседи.
Пес посмотрел на неё и тихо заскулил. В этом звуке было столько тоски, что у Анны защемило сердце.
— Все будет хорошо, — неожиданно для себя она опустилась на колени рядом с ним и осторожно погладила по голове. — Маргарита Павловна скоро вернется. А пока… пока мы как-нибудь справимся.
Первые дни были неуклюжими для обоих. Анна, привыкшая к одиночеству, теперь должна была подстраивать свой график под утренние и вечерние прогулки. Тимка же постоянно бродил по квартире, обнюхивая углы, и временами подходил к двери, словно ожидая возвращения настоящей хозяйки.
По вечерам, когда особенно накатывала тоска, Анна включала телевизор, чтобы заполнить тишину, и забиралась с ногами на диван. Тимка поначалу держался на почтительном расстоянии, но однажды, в особенно промозглый вечер, когда за окном бушевала настоящая ноябрьская буря, он неожиданно запрыгнул на диван и устроился рядом, положив голову на колени женщины.
Анна хотела возмутиться – Маргарита Павловна говорила, что Тимке нельзя на мебель. Но тепло собачьего тела, его глубокий вздох и доверчивый взгляд растопили что-то внутри. Машинально она начала перебирать шерсть на его мощной шее, и пес прикрыл глаза от удовольствия.
— Тебе тоже одиноко, да? — тихо спросила она. — Тоже не понимаешь, почему тебя бросили?
Казалось, Тимка понял. Он приподнял голову и лизнул её руку. Впервые за долгие месяцы Анна позволила себе заплакать – не сдерживаясь, не пряча слезы.
Дни постепенно складывались в недели. Анна заметила, что начала просыпаться до будильника – Тимка деликатно скребся в дверь спальни, намекая на утреннюю прогулку. Она стала выходить из дома не только за продуктами, но и на долгие прогулки в близлежащем парке. Мерный шаг, свежий воздух и присутствие молчаливого четвероногого компаньона странным образом успокаивали.
Вера, ближайшая подруга Анны, которая все эти месяцы пыталась вытащить её «в люди», была поражена переменами.
— Ты выглядишь… живой, — заметила она за чашкой кофе в любимой кондитерской. — Словно внутри снова что-то горит.
Анна задумчиво улыбнулась.
— Знаешь, оказывается, собака – это целая вселенная. Он не задает вопросов, не читает нотаций, не говорит, что «надо жить дальше», — она метнула шутливый взгляд в сторону подруги. — Он просто рядом. И с ним… дышать легче.
— А как же после возвращения Маргариты Павловны? — осторожно поинтересовалась Вера.
Этот вопрос заставил Анну помрачнеть. За полтора месяца совместной жизни Тимка стал не просто временным соседом – он стал другом, отдушиной, тем, кто заполнил пустоту в её жизни.
— Давай не будем об этом, — отмахнулась она. — У нас еще есть время.
Декабрь принес первый настоящий снег. Город преобразился, накрытый белым одеялом. Анна и Тимка с удовольствием бродили по заснеженным аллеям парка. Пес, словно большой щенок, валялся в сугробах, оставляя «снежных ангелов», а потом отряхивался, окатывая Анну снежной пылью. Она смеялась – искренне, от души, как не смеялась очень давно.
Возвращаясь домой после такой прогулки, они столкнулись с неожиданностью. У подъезда стоял Сергей. Увидев бывшую жену, он шагнул навстречу.
— Аня, нам надо поговорить.
Она замерла, почувствовав, как Тимка напрягся рядом с ней, уловив перемену в её настроении.
— Нам не о чем разговаривать, — холодно ответила она, пытаясь обойти его.
— Пожалуйста, — в голосе Сергея звучало то ли раскаяние, то ли усталость. — Всего пять минут.
Что-то в его виде – помятом, неухоженном, далеком от образа успешного мужчины, которым он всегда гордился – заставило Анну согласиться. Они поднялись в квартиру. Тимка настороженно наблюдал за незнакомцем, не отходя от Анны ни на шаг.
— Собака? — удивленно спросил Сергей. — Ты завела собаку?
— Это временно, — ответила она, не вдаваясь в подробности. — О чем ты хотел поговорить?
Сергей нервно провел рукой по волосам.
— Я совершил ошибку, Аня. Огромную ошибку.
Он говорил сбивчиво, перескакивая с одного на другое. О том, что роман с Вероникой быстро сошел на нет. О том, что «молодость и яркость» оказались пустышкой по сравнению с настоящими чувствами. О том, как он скучает по домашнему уюту, по их разговорам, по всему, что составляло их совместную жизнь.
— Я хочу вернуться, — наконец произнес он. — Дай нам еще один шанс.
Анна молчала, глядя на человека, с которым прожила большую часть сознательной жизни. Когда-то она была уверена, что не сможет жить без него. Что его уход – конец всему. Тимка, словно чувствуя её смятение, положил голову ей на колени.
— Ты променял меня на молодую секретаршу, а теперь хочешь вернуться? — закрыла дверь перед бывшим мужем Анна. В её голосе не было ни злости, ни обиды – только спокойная уверенность человека, который наконец-то обрел внутреннюю опору.
Когда дверь захлопнулась, она опустилась на пол рядом с Тимкой и обняла его за шею.
— Спасибо, — прошептала она. — Спасибо, что научил меня снова любить… себя.
Звонок от Маргариты Павловны раздался в канун Нового года.
— Анечка, с наступающим тебя! — голос соседки звучал бодро. — Как там мой Тимофей поживает?
— Все хорошо, — ответила Анна, покосившись на пса, который дремал под елкой, которую они вместе наряжали накануне. — Когда вы возвращаетесь?
— Вот об этом и звоню, милая. Я задержусь еще недели на две. Не страшно? Сестра на поправку идет, но я её одну пока оставить не могу.
Анна почувствовала, как внутри разливается тепло. Ещё две недели с Тимкой.
— Конечно, не страшно, — улыбнулась она. — Мы отлично ладим.
После разговора она подсела к псу и погладила его по голове.
— Слышал? У нас с тобой ещё целый Новый год впереди.
Маргарита Павловна вернулась в середине января – похудевшая, но с тем же неизменным красным шарфом и энергией, которой хватило бы на десятерых молодых. Тимка радостно встретил хозяйку, подпрыгивая на месте и виляя хвостом так, что, казалось, он вот-вот оторвется.
— Господи, как же я соскучилась! — причитала соседка, обнимая пса. — Похудел-то как! Анечка, ты его не кормила, что ли?
— Кормила, — улыбнулась Анна. — Просто мы много гуляем. По часу утром и вечером, а в выходные – по два-три.
Маргарита Павловна окинула её внимательным взглядом.
— И ты, смотрю, расцвела. Глаза блестят, румянец на щеках. Тимка мой – лучшее лекарство от всех бед, — она хитро прищурилась. — Колись, Сергей возвращался?
Анна кивнула.
— И что?
— Я отказала.
— Молодец! — Маргарита Павловна одобрительно похлопала её по руке. — Знаешь, что самое важное в жизни, Анечка? Научиться отличать тех, кто с тобой в горе и в радости, от тех, кто только в радости. Собаки – они всегда в горе и в радости. Им не важно, красивая ты или нет, богатая или бедная. Для них ты – весь мир.
Прощаясь с Тимкой, Анна не могла сдержать слезы. Пес словно чувствовал, что происходит – он прижимался к ней, тихо скулил, не желая уходить.
— Ты всегда можешь навещать его, — мягко сказала Маргарита Павловна. — Или брать на выходные. Мы же соседи.
Весна пришла рано, растопив снег и наполнив воздух свежестью и ароматом первых цветов. Анна, возвращаясь с работы, встретила у подъезда Маргариту Павловну с Тимкой. Пес, увидев её, радостно рванулся навстречу.
— Смотри, как скучает, — усмехнулась соседка. — Ты ведь сейчас свободна? Может, погуляете вместе? А я ноги отдохну.
Это стало их маленькой традицией – совместные прогулки, чаепития у Маргариты Павловны с её фирменными пирогами и долгими разговорами «за жизнь». Пожилая женщина стала для Анны не просто соседкой, а мудрым другом, который через потери и обретения прожил долгую, насыщенную жизнь.
— Знаешь, — как-то сказала Маргарита Павловна, наблюдая, как Анна играет с Тимкой, — после ухода моего Палыча я думала, жизнь кончена. Дети разъехались, внуки далеко… Тоска такая, что хоть в петлю. А потом появился Тимка – выброшенный, никому не нужный. И оказалось, что мы нужны друг другу. Что жизнь продолжается, только по-другому.
Анна задумчиво смотрела на пса, чья некогда темная морда уже начала покрываться сединой.
— Иногда мне кажется, — тихо призналась она, — что если бы не Тимка, я бы не выбралась из той черной ямы, в которую провалилась после ухода Сергея. Словно он протянул лапу и вытащил меня.
Летом Анна получила неожиданное предложение – возглавить новый филиал компании в другом городе. Перспективная должность, интересный проект, значительное повышение зарплаты.
— И что ты решила? — спросила Вера, когда они обсуждали это за ужином.
— Не знаю, — честно призналась Анна. — Столько всего держит здесь…
— Тимка? — понимающе улыбнулась подруга.
— И Тимка тоже, — кивнула Анна. — Знаешь, я ведь теперь каждые выходные провожу с ним. Маргарита Павловна стала сдавать – ей тяжело с ним гулять подолгу. Что будет, если я уеду?
Вера накрыла её руку своей.
— Может, есть и другое решение?
Маргарита Павловна долго молчала, когда Анна высказала своё предложение.
— Ты хочешь забрать Тимку с собой? — наконец переспросила она.
— Не насовсем, — поспешила объяснить Анна. — Я знаю, как вы дороги друг другу. Но в новом доме будет сад, где он сможет бегать. И я буду часто привозить его навестить вас. А летом вы сможете приезжать и гостить у нас… К тому же, честно говоря, я переживаю за вас обоих. Тимка уже немолодой, ему нужны хорошие условия. А вам всё сложнее с ним гулять…
Пожилая женщина долго гладила Тимку по голове, словно советуясь с ним. Пес, будто понимая серьезность момента, положил голову ей на колени и смотрел попеременно то на неё, то на Анну.
— Знаешь, — наконец произнесла Маргарита Павловна, и в голосе её звучала грусть пополам с мудростью, — я давно заметила, что вы с Тимкой — родственные души. Может, потому что оба познали предательство. А может, просто судьба. Он выбрал тебя, Анечка.
Даже когда я вернулась, он всё равно бежал к тебе при каждой встрече… — она вздохнула. — Я уже стара, милая. И с каждым годом буду всё слабее. А он заслуживает полноценной жизни, долгих прогулок, свежего воздуха. Ты даришь ему это. И потом… мне будет спокойнее, зная, что он с тобой. Что у вас обоих все хорошо.
Анна обняла пожилую женщину, чувствуя, как по щекам текут слезы – теперь уже не горькие, а светлые, очищающие.
— Спасибо, — прошептала она. — За всё.
Новый дом находился в небольшом зеленом пригороде – одноэтажный, уютный, с просторной террасой и садом, где Тимка мог вдоволь бегать. Каждое утро они начинали с прогулки по окрестностям, а потом Анна уезжала на работу, оставляя его хозяйничать в доме.
Маргарита Павловна приезжала в гости раз в месяц – Анна специально посылала за ней машину. Да и сами они с Тимкой регулярно навещали её. Старая женщина, хоть и скучала по своему любимцу, но, видя, как он расцвел в новых условиях, только улыбалась.
— Все правильно, — говорила она. — Всему своё время. Как у нас с Палычем был свой срок, так и у Тимки с тобой теперь своя дорога.
Иногда, в тихие вечера, когда они с Тимкой сидели на террасе, наблюдая за закатом, Анна думала о том, как причудливо складывается жизнь. Как порой нужно потерять что-то привычное, чтобы обрести нечто гораздо более ценное. Как сквозь боль и разочарование может прорасти новое счастье – тихое, не кричащее, но настоящее.
Тимка, словно читая её мысли, клал голову ей на колени и преданно заглядывал в глаза. Его взгляд, мудрый и любящий, говорил больше любых слов: «Я с тобой. Всегда.»
