Ксения выкупила дом в деревне Дубровка три года назад у дальнего родственника Петра Семёновича. Старик уезжал к дочери в город и продавал за полцены — лишь бы в надёжные руки. Строение было крепкое, но запущенное.
Крыша протекала, водопровода не было, сараи покосились. Ксения работала фельдшером в местной поликлинике, получала пятьдесят восемь тысяч, и каждую свободную копейку вкладывала в дом.
За два года успела многое. Заменила половину кровли, провела воду из колодца, отремонтировала веранду. Земельный участок в полгектара тоже оформила на себя. Разбила огород, посадила яблони, облагородила придомовую территорию.
Работа была тяжёлая, но Ксения справлялась. В деревне ценили хорошего медика, соседи помогали с тяжёлыми работами, а летние дежурства в поликлинике чередовались с работой на участке.
С Ильёй познакомилась на сельской ярмарке. Высокий, спокойный мужчина работал охранником в райцентре, ездил на работу на стареньких «Жигулях». Зарплата у него была поменьше — сорок пять тысяч, но стабильная. Год встречались, потом поженились. Илья переехал к жене без лишних разговоров. К хозяйству относился равнодушно — не мешал, но и особо не помогал. Ксения не настаивала, привыкла всё делать сама.
Свекровь Галина Ивановна жила в соседнем районе с сожителем Николаем Петровичем. Старый дом, большой огород, хозяйство. Ксения виделась с ней редко — на дне рождения Ильи, пару раз на Новый год. Галина Ивановна держалась отстранённо, в дела сына не лезла, советов не давала. Такой подход всех устраивал.
Николай Петрович умер в конце мая. Инфаркт, скоропостижно. Дом по завещанию достался его сыну из города, который сразу заявил — продаёт. Галине Ивановне дали месяц на сборы. Ксения узнала об этом от мужа между делом.
— Мать теперь без жилья, — сообщил Илья как-то вечером за ужином. — Поживёт пока у нас.
— На сколько? — уточнила Ксения.
— Да недолго. Пока что-то найдёт.
— А искать будет где?
— Ну… посмотрим. — Илья пожал плечами и переключил телевизор на другой канал.
Ксения хотела спросить подробности, но муж явно не настроился на обстоятельный разговор. Решила подождать — может, через пару дней появится больше ясности.
Галина Ивановна приехала через неделю. Утром понедельника во двор въехала грузовая «Газель». Из кабины вышла свекровь с водителем. Из кузова начали выгружать вещи — и Ксения поняла, что ошиблась в оценке ситуации.
Чемоданы, сумки, мешки с вещами, кастрюли, коробки с посудой. Старый холодильник, швейная машинка «Чайка», комод. Даже любимое кресло Галины Ивановны приехало вместе с хозяйкой. Всё это богатство водитель и свекровь стаскивали во двор, пока Ксения стояла на крыльце и молча наблюдала.
— Здравствуй, Ксения, — кивнула Галина Ивановна, отдуваясь после переноски очередной коробки. — Иду пока к вам пожить.
— Здравствуйте, Галина Ивановна, — ответила Ксения.
Больше разговора не получилось. Свекровь сразу занялась размещением своих пожитков. Холодильник поставили в свободную комнату, туда же отнесли комод и кресло. Швейную машинку устроили у окна в той же комнате. Коробки с посудой и вещами громоздились вдоль стен.
Илья появился вечером, когда основная суета уже улеглась. Поздоровался с матерью, помог дотащить в дом последние сумки. Ксения подала ужин — картошку с курицей и салат из огурцов. Галина Ивановна села за стол, окинула взглядом еду и заметила:
— А соли мало. И зелени не хватает.
— Досолите, если нужно, — спокойно ответила Ксения. — Укроп в огороде растёт.
— Я привыкла, чтобы сразу было вкусно, — продолжила свекровь. — А зелень рвать каждый раз неудобно.
Ксения промолчала. После ужина Галина Ивановна заняла кресло у телевизора — то самое, которое привезла с собой. Поставила рядом с собой стакан воды, пульт, очки. Устроилась со всеми удобствами.
— Илюша, принеси мне тапочки из комнаты, — попросила мать. — И подушечку под спину.
Сын послушно выполнил просьбы. Ксения убирала со стола и мыла посуду, поглядывая на эту картину. Галина Ивановна переключала каналы, критиковала программы и давала сыну мелкие поручения. Чувствовала себя полноправной хозяйкой.
Утром Ксения проснулась от звуков на кухне. Галина Ивановна уже орудовала у плиты, варила что-то в большой кастрюле. На столе стояли банки со специями — не те, которыми пользовалась Ксения.
— Доброе утро, — поздоровалась хозяйка дома.
— Утро, — кивнула свекровь, не отрываясь от плиты. — Каша почти готова. Овсяная, на молоке. Полезно.
Ксения открыла холодильник — половина продуктов переместилась на другие полки. Её банки с заготовками сдвинули в дальний угол, а их место заняли пакеты и контейнеры Галины Ивановны.
— Галина Ивановна, а зачем продукты переставлять? — поинтересовалась Ксения.
— Да я просто навела порядок, — ответила свекровь. — У тебя тут как-то хаотично всё стояло.
— Мне было удобно.
— Ну теперь будет ещё удобнее. Посмотришь — понравится.
Ксения налила себе кофе и села за стол. Галина Ивановна продолжала готовить, попутно комментируя:
— Кастрюли у тебя какие-то лёгкие. Плохо еда в них готовится. И сковородки старые. Надо бы новые купить.
— Мне эти подходят.
— Подходят-то подходят, но качество еды страдает. Я привезла свои — ими и будем пользоваться.
— А мои куда?
— Да уберём в кладовку. Зачем два комплекта на кухне держать?
За завтраком появился Илья. Мать подала ему полную тарелку каши, рядом поставила банку варенья.
— Ешь, Илюша. Тебе полезно.
— Спасибо, мам.
— А то жена твоя вечно всухомятку кормит. Бутерброды да салаты. Мужчине горячее нужно.
Ксения подняла брови, но промолчала. Илья тоже ничего не сказал, только кивнул и принялся за кашу.
После завтрака свекровь принялась осваивать кухню основательно. Перебрала специи, часть выкинула в мусор.
— Это что за приправа? — показала пакетик. — Просроченная совсем.
— Там ещё месяц до окончания срока, — возразила Ксения.
— Ну и что? Запах уже не тот. Выбросить надо.
В мусорное ведро полетели приправа для курицы, пакетик сушёной зелени, баночка молотого имбиря. Все в нормальном состоянии, но не соответствующие стандартам Галины Ивановны.
— А холодильник надо перемыть, — продолжила свекровь. — Запах посторонний есть.
— Я неделю назад мыла.
— Видно, плохо мыла. Сейчас как следует почищу.
Галина Ивановна достала все продукты из холодильника, разложила на столе, принялась протирать полки содовым раствором. Потом разместила всё обратно, но уже по своему усмотрению. Ксенины йогурты оказались на нижней полке, творог сдвинули в угол, а центральное место заняли контейнеры с едой свекрови.
К обеду стало понятно — Галина Ивановна обустраивается всерьёз. Выйдя во двор, внимательно осмотрела участок, прикинула, где что изменить.
— Теплицу надо ставить вон там, — размышляла вслух, показывая на грядки с помидорами. — А тут курятник сделать. Кур обязательно завести — без своих яиц как жить?
— Галина Ивановна, а вы на сколько к нам приехали? — решилась спросить Ксения.
— Да пока не знаю, — беспечно ответила свекровь. — Жильё искать надо, но подходящего ничего нет. Может, месяц, может, больше.
— А может, и вовсе не найдётся, — добавила с лёгкой улыбкой.
Ксения напряглась. В голосе свекрови прозвучала странная нотка — не надежда, а скорее удовлетворение.
— То есть как это?
— Да так. Жильё дорогое, а пенсия маленькая. Шестнадцать тысяч всего. На такие деньги что снимешь? Комнатку в коммуналке?
— Но ведь что-то найдётся…
— Найдётся-найдётся, — махнула рукой Галина Ивановна. — А пока поживу тут. Дом большой, места всем хватит. И помогать буду — по хозяйству, по огороду. Опыта у меня много.
— Но я привыкла сама всё делать…
— Привыкнешь и с помощью. Одной-то тяжело такое хозяйство тянуть.
Вечером за ужином Галина Ивановна развила свою мысль:
— Вот смотрю я на ваш участок и думаю — сколько возможностей пропадает. Там грядку расширить можно, тут цветник разбить. А в дальнем углу курятник поставить — самое место.
— Мне и так всё нравится, — сказала Ксения.
— Ну как же нравится? — удивилась свекровь. — Эффективности никакой. Земля простаивает. А могла бы доход приносить.
— Какой доход?
— Да овощи на продажу выращивать. Яйца продавать. У меня соседка так делала — всё лето торговала, неплохо зарабатывала.
— Мне не нужны дополнительные заработки.
— Не нужны? — Галина Ивановна покачала головой. — Деньги лишними не бывают. Особенно когда дом такой большой содержать надо.
Илья ел молча, не вмешиваясь в разговор. Ксения искоса поглядывала на мужа, но тот явно не собирался поддерживать ни одну из сторон.
— А ещё, — продолжила свекровь, — надо бы веранду расширить. Места маловато для такой семьи.
— Какой семьи? — не поняла Ксения.
— Да нас же трое теперь. Тесновато получается.
В этот момент Ксения почувствовала, как кровь приливает к лицу. Фраза прозвучала так естественно, словно Галина Ивановна всегда здесь жила.
— Галина Ивановна, вы же временно…
— Временно-временно, — отмахнулась свекровь. — А пока живу — надо удобства создавать. Илюша, правда ведь?
Муж кивнул, не поднимая глаз от тарелки.
— Правда, мам.
— Ты решил поселить свою мамочку в мой дом?! — Ксения не сдержалась и сжала кулаки.
Илья поднял голову от тарелки, встретился глазами с женой. Лицо у мужа стало напряжённым.
— Ксения, она же моя мать…
— Твоя мать — это понятно. Но дом мой. И решения о том, кто в нём живёт, принимаю я.
— Она же временно…
— Временно — это сколько? Неделя? Месяц? Год? — Голос Ксении стал тише, но острее. — Или пока не построим ей новый дом?
Галина Ивановна отложила ложку и внимательно посмотрела на невестку. В глазах мелькнула тревога — видимо, поняла, что беседа принимает нежелательный оборот.
— Ксенечка, дорогая, я же не навсегда. Просто пока устроюсь…
— Устроитесь где?
— Ну… квартиру сниму или что-то найду…
— На шестнадцать тысяч пенсии?
— Может, подработку какую найду, — неуверенно ответила свекровь.
— В шестьдесят семь лет? В деревне?
Галина Ивановна замолчала. Ксения откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на мужа.
— Илья, ответь честно — ты действительно думаешь, что мать найдёт себе жильё?
— Ну… может быть…
— Может быть. А если не найдёт?
— Тогда… — Муж замялся. — Ну поживёт у нас.
— Сколько?
— Не знаю. Сколько нужно.
— А если всю оставшуюся жизнь?
— Ксения, ты что-то не то говоришь, — вмешалась Галина Ивановна. — Я же не собираюсь…
— А что вы не собираетесь? — Ксения повернулась к свекрови. — Сегодня утром вы говорили о теплице и курятнике. Это планы на лето или на годы?
— Ну я просто подумала…
— Правильно подумали. Устроиться в готовом доме с участком гораздо проще, чем искать собственное жильё за свои деньги.
За столом повисла тишина. Илья крутил в руках ложку, Галина Ивановна опустила глаза. Ксения встала и начала убирать посуду.
— Галина Ивановна, завтра утром забирайте свои вещи.
— Как забирать? Куда?
— Это ваши проблемы. У вас есть ночь, чтобы решить.
— Ксения! — Илья резко поднялся. — Ты с ума сошла? Мать на улицу выгонять?
— Не на улицу. Из моего дома.
— Это наш дом!
— Нет, Илья. Мой. — Ксения поставила тарелки в раковину и повернулась к мужу. — Дом куплен на мои деньги, до брака. Земля оформлена на меня. Все документы на моё имя.
— Но мы же муж и жена…
— Да. И поэтому ты здесь живёшь. Но не твоя мать.
— Ксенечка, — заговорила Галина Ивановна умоляющим тоном. — Ну дай хоть месяц. Я что-нибудь придумаю…
— За месяц ничего не изменится. У вас нет денег на жильё, нет работы, нет перспектив. А значит, месяц превратится в полгода, полгода в год.
— А что в этом плохого? — неожиданно спросила свекровь. — Дом большой, места хватит. Я помогать буду…
— Помогать чем? Переставлять мою посуду? Выкидывать мои продукты? Планировать перестройку моего участка?
— Я же хотела как лучше…
— Для кого лучше? Для меня? Или для себя?
Ксения вытерла руки полотенцем и села обратно за стол.
— Галина Ивановна, вы за два дня превратили мой дом в проходной двор. Заняли комнату, переставили всё на кухне, заняли моё кресло у телевизора. Ведёте себя как хозяйка.
— Я же не специально…
— Специально. Потому что решили остаться. И думаете, что я привыкну.
— А что такого? Людям надо где-то жить…
— Людям — да. Но не в моём доме за мой счёт.
Ксения встала и начала мыть посуду. За спиной слышала тихий разговор мужа с матерью, но слов не разбирала. Когда закончила с кухней, прошла в свою комнату.
Через час постучался Илья.
— Можно?
— Заходи.
Муж сел на край кровати, долго молчал.
— Ксения, она действительно старая. И одинокая.
— Знаю.
— И денег у неё нет.
— Тоже знаю.
— Тогда почему ты так жестоко?
Ксения отложила книгу и посмотрела на мужа.
— Илья, у твоей матери есть дочь. Твоя сестра Вера. Почему Галина Ивановна не живёт у неё?
— Ну… у Веры семья, дети…
— А у нас семьи нет?
— Есть, но…
— Но что? У неё неудобно, а у меня удобно?
— Не в этом дело…
— В чём тогда?
Илья замялся, подбирая слова.
— Ксения, я понимаю, что тебе тяжело. Но она же ненадолго…
— Перестань лгать себе и мне. Твоя мать приехала насовсем. И ты это прекрасно знаешь.
— Откуда мне знать?
— Потому что за два дня она обустроилась здесь как дома. Привезла мебель, заняла комнату, переставила всё по своему вкусу. Это поведение человека, который планирует остаться.
Илья молчал. Ксения продолжила:
— И ты не возражал. Больше того — помогал. Значит, тоже считаешь это нормальным.
— Она моя мать…
— А этот дом — мой. И я не обязана содержать твоих родственников.
— Но ведь можно же как-то договориться…
— О чём договариваться? Галина Ивановна уже всё решила за меня. Заняла комнату, переставила кухню, строит планы по перестройке участка. С кем она об этом договаривалась?
— Ну она просто хотела помочь…
— Помочь? Или устроиться поудобнее за чужой счёт?
Илья встал и прошёлся по комнате.
— Ксения, что ты предлагаешь? Выбросить мать на улицу?
— Предлагаю, чтобы ты и твоя мать решили её жилищные проблемы самостоятельно. Без привлечения моего дома.
— А если не получится?
— Тогда проблема не в жилье, а в нежелании эти проблемы решать.
— То есть ты окончательно отказываешься?
— Окончательно.
Муж постоял ещё немного, потом вышел. Ксения слышала, как разговаривает с матерью на кухне, но голоса были тихие, слов не различить.
Утром Ксения проснулась рано, как обычно. Галина Ивановна уже возилась на кухне, готовила завтрак. Ведёт себя так, словно вчерашнего разговора не было.
— Доброе утро, — поздоровалась Ксения.
— Утро, — буркнула свекровь, не поворачиваясь.
— Галина Ивановна, вы собираете вещи?
— Какие вещи?
— Свои. Сегодня уезжаете.
— Никуда я не уезжаю, — отрезала свекровь. — Илья сказал — остаюсь.
Ксения прошла в комнату к мужу. Тот ещё спал. Разбудила.
— Илья, вставай.
— Что случилось?
— Твоя мать говорит, что остаётся. По твоему разрешению.
— Ну… мы ночью говорили… решили попробовать…
— Попробовать что?
— Пожить вместе. Может, получится…
Ксения молча вышла из комнаты. Прошла в кладовку, достала большую сумку. Вернулась в комнату Галины Ивановны и начала складывать вещи свекрови.
— Ты что делаешь?! — возмутилась Галина Ивановна, появившись на пороге.
— Помогаю собираться.
— Я же сказала — никуда не еду!
— А я сказала — в моём доме остаться не получится.
Ксения методично складывала одежду, косметику, личные вещи. Галина Ивановна стояла и кричала:
— Илья! Иди сюда! Твоя жена вещи мои выбрасывает!
Прибежал сын, растерянный, в одних трусах.
— Мам, что происходит?
— Ксения выгоняет меня!
— Ксения, прекрати, — попросил муж.
— Нет.
— Но мы же договорились…
— Мы ни о чём не договаривались. Ты принял решение в одностороннем порядке. Я принимаю своё решение.
Ксения закончила с одеждой, перешла к посуде на кухне. Аккуратно складывала кастрюли и сковородки Галины Ивановны в коробки.
— Ты не имеешь права! — кричала свекровь.
— Имею. Это мой дом.
— Илья что-то скажи!
Муж стоял посреди кухни, переводя взгляд с матери на жену. Видно было — разрывается между двумя огнями.
— Ксения, ну дай ещё один шанс…
— Нет.
— Почему ты такая жестокая?
— Не жестокая. Просто знаю, чего хочу. Хочу жить в своём доме спокойно, без людей, которые считают себя здесь хозяевами.
Ксения вынесла первую партию вещей на веранду. Вернулась за следующей. Галина Ивановна плакала, Илья уговаривал жену передумать. Ксения работала молча и методично.
К обеду все вещи свекрови стояли у выхода. Включая холодильник и швейную машинку.
— Всё, — сказала Ксения. — Можете забирать.
— Куда забирать? — всхлипывала Галина Ивановна. — У меня же жилья нет!
— Это ваша проблема.
— Илья, ну скажи ей что-нибудь!
Муж посмотрел на жену. В глазах читалась мольба.
— Ксения, может, хоть до вечера оставим? Пока что-то придумаем?
— Нет. Сейчас.
— Но как же так? Мать на улице окажется…
— У твоей матери есть дочь. Пусть едет к ней.
— У Веры нет места…
— Тогда снимайте что-нибудь. Втроём. На твою зарплату и её пенсию.
— На какие деньги снимать?
— На те, на которые собирались жить здесь. Коммуналку же платить надо, продукты покупать.
Илья понял, что жена не отступит. Молча оделся, помог матери грузить вещи в машину соседа, которого вызвали накануне. Галина Ивановна рыдала, обвиняла Ксению в бессердечности и жестокости. Ксения стояла на крыльце и молча наблюдала.
— Илья, — сказала, когда последняя коробка оказалась в машине. — Твоя сумка тоже готова.
— Как моя сумка?
— Собирай вещи. Едешь с матерью.
— Почему?
— Потому что выбрал её интересы, а не наши общие.
— Ксения, я же просто хотел помочь…
— Помогай. Но не за мой счёт и не в моём доме.
— А как же мы? Семья?
— Какая семья? Ты поставил мать выше жены. Это твой выбор.
— Но я же не хотел…
— Хотел. Иначе спросил бы моего согласия, прежде чем привозить Галину Ивановну.
Илья взял сумку с вещами. Постоял на пороге, глядя на жену.
— Это окончательно?
— Окончательно.
— А если я попрошу прощения?
— За что? За то, что привёз мать без разрешения? Или за то, что она два дня хозяйничала в моём доме?
— За всё.
— Поздно, Илья. Доверие потеряно.
Муж сел в машину. Галина Ивановна в последний раз высунулась из окна:
— Пожалеешь, Ксения! Одна останешься!
— Лучше одна, чем с теми, кто не уважает, — ответила Ксения.
Машина уехала. В доме стало тихо.
Ксения прошла по комнатам, открыла окна — проветрить от чужих запахов. Вернула свою посуду на кухню, расставила продукты в холодильнике как удобно. Сварила кофе и села на веранду с чашкой в руках.
За три недели никто не позвонил. Через знакомых узнала — Илья с матерью живут у сестры Веры в райцентре. Снимать квартиру оказалось действительно дорого, а у Веры хоть какой-то угол нашёлся.
Ксения вернулась к привычному ритму жизни. Работа, огород, дом. Никто не переставлял её вещи, не давал советов, не строил планов переустройства. Дом снова стал её крепостью — местом, где можно отдохнуть от мира, а не бороться за право жить по своим правилам.
Соседка Валентина однажды спросила:
— Не жалеешь?
— О чём?
— Что мужа выгнала.
Ксения подумала и честно ответила:
— Не жалею. Лучше быть одной в своём доме, чем чужой в доме, где кто-то другой решает, как тебе жить.
