Марина чувствовала, что что-то не так, но не могла понять, что именно. В последнее время отношения с мужем стали напряжёнными. Словно кто-то между ними ставил невидимую преграду, из-за которой разговоры заканчивались недомолвками, а взгляды горели молчаливыми упрёками.
Свекровь, Людмила Петровна, приезжала всё чаще. На вид заботливая бабушка, она обожала внучку Алёнку и, казалось, не упускала шанса помочь. Но за её улыбкой скрывалась настойчивость, от которой Марина чувствовала лёгкий холод.
— Мариночка, ты такая уставшая, — говорила Людмила Петровна, когда приезжала в гости. — Всё сама, сама… Давай я с Алёнкой посижу? А ты отдохни.
Марина соглашалась. Как можно было отказать, если свекровь так настойчиво проявляла заботу? Но со временем она заметила, что после таких визитов Алёнка становилась задумчивой, а иногда даже грустной.
— Мам, а ты меня правда не любишь? — однажды спросила дочка, глядя на Марину большими глазами.
— Почему ты так говоришь, зайка? — Марина опустилась на колени перед Алёнкой, убирая со лба её русые волосы.
— Ты часто на меня кричишь, — тихо ответила девочка, отводя взгляд.
Марина замерла. Внутри всё сжалось. Она никогда не позволяла себе лишнего с ребёнком, да и причин для строгости было мало. Алёнка была ласковой и послушной девочкой.
— Кто тебе такое сказал? — голос её дрогнул.
— Бабушка… Она говорит, что надо папе рассказать, — прошептала девочка. — Тогда он меня защитит.
Марина и Александр только начали встречаться, но Людмила Петровна об этом сразу узнала. В тот момент, когда сын сообщил матери о своей новой девушке, её брови едва заметно дрогнули.
Для постороннего человека это могло показаться незначительным, но Александр, знавший её как никто, сразу понял: мама недовольна.
— Кто такая? — коротко спросила она, отпивая чай из любимой фарфоровой чашки.
— Марина, мы вместе учились, — ответил он, пытаясь звучать уверенно, но голос всё равно выдавал волнение.
— И что? Учились, и что теперь? Она тебе кто?
— Мама, я её люблю, — сказал он твёрдо.
Людмила Петровна отставила чашку, выпрямившись на своём любимом кресле с высоким изголовьем. Её глаза прищурились, как у человека, который собирается выяснить что-то важное.
— Любишь, значит? Ну, посмотрим, как долго это продлится.
И когда Марина впервые пришла к ним домой, Людмила Петровна встретила её холодной улыбкой.
— Ну, здравствуй, — сказала она, внимательно рассматривая девушку с ног до головы. — Так это ты?
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — с улыбкой ответила Марина, протягивая руку.
— Зови меня просто Людмилой, — ответила та, игнорируя жест. — А фамилия у тебя есть?
— Соколова, — слегка растерялась девушка.
— А родители у тебя кто?
Марина смутилась, но ответила честно:
— Папа инженер, мама учительница.
Людмила Петровна приподняла бровь, словно услышала что-то необычное.
— Учительница? Ну, понятно…
С того дня началась её негласная оценка. Людмила Петровна умела вести себя так, чтобы её недовольство ощущалось, но не озвучивалось. Она отпускала комментарии, которые могли звучать безобидно для постороннего, но Марина всегда чувствовала в них подтекст.
— Ты, конечно, симпатичная, — говорила она с натянутой улыбкой. — Но в нашей семье внешность — не главное. Главное — это умение вести дом и быть хорошей женой. Ты умеешь готовить?
— Да, умею, — кивала Марина.
— Это хорошо. А что именно готовишь? Надеюсь, не полуфабрикаты?
Марина каждый раз уходила из этого дома с тяжёлым сердцем. Её старания показать себя достойной девушкой не приносили результата. Людмила Петровна находила недостатки в её одежде, манере разговора, даже в том, как она ставила чашку на стол.
Когда Марина и Александр поженились, свекровь сделала вид, что принимает её, но настоящей теплотой не прониклась.
— Главное — чтобы ты жизнь сыну не испортила, — сказала она Марине в день свадьбы, когда никто не слышал.
Эти слова словно врезались в память. Марина понимала, что теперь её жизнь будет борьбой за собственное место в семье.
***
Марина долго сомневалась, стоит ли говорить с Александром о том, что её тревожит. С каждой неделей поведение Алёнки становилось всё более странным: девочка иногда замолкала на полуслове, словно обдумывала что-то слишком серьёзное для её возраста, а потом вдруг начинала говорить обидные вещи.
— Мама, ты кричишь на меня, — снова заявила как-то Алёнка за ужином.
Марина чуть не выронила тарелку.
— Что? Когда это было?
— Сегодня утром, — ответила девочка с невозмутимым видом.
— Но я не кричала, Алён. Я только попросила тебя убрать игрушки.
— Ну, бабушка сказала, что ты можешь накричать.
Эти слова ударили Марину, как гром среди ясного неба. Она не нашла, что ответить. Александра за ужином не было, и девочка вскоре забыла о своём заявлении, но Марина уже не могла думать ни о чём другом.
Вечером, когда муж вернулся домой, она долго смотрела на него, пытаясь найти подходящие слова. Он, как обычно, сел за стол с ноутбуком, коротко поцеловав её в щёку.
— Как день? — спросил он, не поднимая глаз от экрана.
— Саша, нам нужно поговорить, — её голос прозвучал тише, чем она хотела.
Он взглянул на неё, слегка удивлённый.
— Что-то случилось?
— Я думаю, что с твоей мамой что-то не так… — начала она, стараясь быть осторожной.
— В каком смысле? — Александр поднял брови, его тон стал настороженным.
Марина вздохнула, села напротив.
— Ты заметил, что Алёнка последнее время говорит странные вещи?
— Например?
— Сегодня она сказала, что я на неё кричала, — Марина пыталась выглядеть спокойно, но в голосе сквозило волнение. — Хотя этого не было.
— Может, ты просто была строгой, а она это так восприняла?
— Саша, — она стиснула пальцы в замок. — Это не впервые. Такие вещи она говорит после того, как проводит время с твоей мамой.
— Ты хочешь сказать, что моя мама что-то ей внушает? — его голос стал резче.
— Да, — Марина встретила его взгляд. — Я это вижу. И это не просто мои подозрения.
Александр нахмурился, откладывая ноутбук в сторону.
— Марин, ты понимаешь, что обвиняешь мою мать в том, что она настраивает нашу дочь против тебя?
— Да, понимаю. Но что мне делать, Саша? Закрыть на это глаза?
— Может, ты всё преувеличиваешь? — он говорил мягче, но в голосе слышались сомнения. — Мама любит Алёнку.
— Я знаю, что любит, — Марина приподнялась со стула, не в силах больше сидеть. — Но она хочет контролировать её. Как всегда хотела контролировать всех вокруг.
Он поднялся следом за ней.
— Это серьёзное обвинение. У тебя есть доказательства?
Марина замолчала, кусая губу. У неё не было ничего, кроме собственных наблюдений.
— Пока нет, но я найду. Пожалуйста, Саша, не закрывай глаза на это. Ты же знаешь, что она иногда бывает… слишком властной.
Александр провёл рукой по лицу, словно пытаясь сосредоточиться.
— Я не могу поверить, что моя мать способна на что-то подобное.
— Тогда поверь мне, — Марина посмотрела ему в глаза. — Я не хочу войны с твоей мамой. Но я не позволю ей разрушить нашу семью.
Он долго молчал, потом кивнул, но как-то неуверенно.
— Хорошо. Но мне нужно время, чтобы разобраться.
— У тебя есть это время, — твёрдо сказала Марина. — Но помни: пока ты думаешь, она продолжает.
В этот момент Марина осознала: чтобы всё выяснить, она должна быть решительнее. На следующий день, оставив Алёнку со свекровью, Марина включила запись на телефоне и ушла из квартиры якобы по делам.
Вернувшись через час, она достала телефон и прослушала разговор.
— Помнишь, чему я тебя учила? — голос Людмилы Петровны звучал мягко, но настойчиво. — Ты должна сказать папе, что мама сегодня снова кричала на тебя. Он тебя пожалеет, и, может, мама станет добрее.
— Но мама не кричит… — возразила девочка.
— Ну, скажи, всё равно, чтобы папа знал, что мама может быть плохой, — свекровь звучала так, будто говорила о чем-то незначительном.
Марина ходила по комнате, сжимая в руках телефон. Ей не терпелось всё рассказать, но в душе было тревожно. Она знала, что разговор с мужем будет трудным. Александр любил свою мать. Даже слишком. В его глазах Людмила Петровна всегда была примером для подражания, человеком безупречным и непогрешимым.
Когда Александр вошёл в комнату, он увидел, как Марина сидит на диване с напряжённым лицом.
— Саша, это снова случилось, — сказала она, пытаясь справиться с волнением.
Он нахмурился, сел рядом.
— Что случилось?
Марина набрала в лёгкие побольше воздуха.
— Саша, это твоя мама… Это она всё это внушает Алёнке. Я уверена.
Он вскочил, словно её слова обожгли его.
— Марина, прекрати! Мама не могла бы такого сделать. Это абсурд! Она обожает Алёнку, она…
— Она хочет поссорить нас, Саша! — перебила его Марина. — Ты не видишь? Её поведение всегда было странным, но теперь она перешла черту.
— Это твои догадки, — резко ответил он. — У тебя есть хоть одно доказательство?
Марина стиснула телефон.
— Да, есть. Я оставила Алёнку с твоей мамой и записала их разговор.
— Ты что, шпионишь за моей матерью? — его голос стал громче. — Ты понимаешь, как это звучит?
— Я не шпионю, Саша! — выкрикнула Марина, уже не скрывая обиду. — Я защищаю нашу семью! Если ты не хочешь услышать правду, просто скажи!
На несколько секунд в комнате повисла напряжённая тишина. Александр смотрел на жену, его лицо выражало смесь сомнения и недоверия.
— Ладно, давай. Покажи, что ты там записала, — сказал он наконец, скрестив руки на груди.
Марина включила запись.
Александр смотрел на телефон, не произнося ни слова. Его лицо постепенно менялось — от гнева к растерянности, а затем к болезненному осознанию.
— Нет… Это невозможно, — прошептал он.
— Теперь ты мне веришь? — Марина обхватила себя руками, чтобы не дать волне эмоций вырваться наружу.
— Я… Я не знаю, — его голос дрогнул. — Это просто… Это мама. Она бы не стала…
— Она стала, Саша, — твёрдо сказала Марина. — И ты должен это принять. Она хотела нас рассорить. Через твою дочь.
Он молчал долго, слишком долго. Затем поднял глаза на Марину.
— Прости… Я был слепым.
Она не ответила, только покачала головой. Это было начало — и для него, и для неё. Начало понимания, что доверие строится не только на любви, но и на умении видеть правду, какой бы горькой она ни была.
Саша нашел в себе силы поговорить с матерью. Марина не знала, что именно он ей сказал, но с тех пор свекровь стала вести себя с невесткой сдержанно и вежливо. Не было прежней показной сердечности, но и козней против Марины она тоже больше не строила.
Саша и Марина все так же позволяли ей часто видеться с внучкой, но теперь Алёнка рассказывала им о бабушке только хорошее.
