Развелась с мужем и оставила ему детей
Развод — это всегда больно. Даже когда понимаешь, что иначе нельзя. Даже когда знаешь, что человек рядом предал.
Но когда ты видишь перед собой не просто предательство, а фарс — становится не грустно, а тошно.
— Ну, в общем, квартиру я вам оставляю, — небрежно бросил Артём, положив руки на стол, словно щедрый король. — Так и быть. Но мою долю — выплатишь деньгами.
Я молча посмотрела на него. Так и быть? Ты нас променял на двадцатипятилетнюю нимфу с розовыми ногтями и маминым кредитом за спиной. А теперь «так и быть» оставляешь крышу над головой детям?
— Машину я забираю, — продолжал он. — Тебе всё равно она ни к чему. Водить ты не умеешь. Тебе проще на такси.
И снова это снисходительное «тебе проще».
Я сделала глоток воды, чтобы не выругаться. Потом поставила стакан на стол, медленно и чётко сказала:
— Детей забираешь себе.
Артём застыл.
— Что?
— Детей. Себе. — Я даже улыбнулась. — Ты уходишь — ты и забирай. Неси полную ответственность за свой выбор.
Он выпучил глаза:
— Так не договаривались! Детей ты оставляешь себе! Мне их с кем? Как я работать буду?
— Проблемы решаются по мере поступления, — мило сказала я. — Ты мужик. Справишься.
— Лена, ты с ума сошла! — взревел он. — Они тебя любят! Они привыкли к тебе!
— Они и к тебе привыкнут, — сладко произнесла я. — Тем более ты такой замечательный, ответственный. А ещё с новой любовью теперь вместе. Молодая, энергичная. Поможет.
Я видела, как его начинает трясти.
Подумать только: он собирался сыграть в благородство — мол, я такой великодушный, всё оставляю… Но как только речь зашла о настоящей ответственности — сразу паника.
— Если откажешься, то в зал суда я приду «навеселе». Чтобы уж точно никому и в голову не пришло оставить детей с «пьющей матерью».
— Я квартиру вам оставлю! — вдруг завопил Артём. — Ладно уж! Всё оставлю! Только детей ты оставь себе, понятно?!
Я улыбнулась. Мой план сработал безупречно.
На следующее утро в суд мы пришли молча.
Артём шёл понурившись. Без прыти, без важности.
На суде всё было быстро, формально.
Решение приняли: дети остаются с отцом.
Я подписала бумаги твёрдой рукой, хотя внутри всё обжигало. Но я знала: так будет правильнее. Я ему обещала — пусть теперь несёт всё на своих плечах.
Первые недели Артём был бодр и деловит.
Выложил в соцсети фото детей с подписью «Справляемся! Начинаем новую жизнь!». Молодая, розовощекая Аленка (его новая любовь) тоже активно постила сторис: «Вот и наша семейка!»
Я смотрела на это всё без эмоций. Всё было слишком напускное. Фальшивое.
Я знала: пройдёт время — и начнётся реальность.
Реальность наступила быстро.
Через два месяца Аленка собрала чемоданы и ушла.
— Я не нанималась на роль бесплатной няни, — пискнула она на прощание. — Я молодая, мне жить хочется!
И исчезла, оставив Артёма с двумя детьми на руках. Пятилетней Машкой и подростком Максом, который вместо «доброе утро» каждое утро ворчал: «Я вас сюда не звал».
Артём пытался тянуть.
Но дети — это не ноутбук, который можно закрыть.
Это уроки, кружки, завтраки, капризы, слёзы, болезни, истерики, вечные «мама» на автомате, которые в его сторону звучали глухо и неуверенно.
Артём быстро осунулся. Похудел. Потерял блеск в глазах.
Мне звонил Макс.
— Мам, можно я к тебе на выходные? Папа опять на работе весь день, а Аленка ушла…
— Конечно, сынок, — спокойно отвечала я.
Потом Машка.
Потом снова Макс.
Так я стала «воскресной мамой».
Мамой на выходные. Мамой на подхват.
В будни дети жили у отца, но каждый субботний вечер они были у меня. Я кормила их, гладила по головам, слушала их обиды, помогала с уроками.
— Мам, у тебя уютнее, — как-то сказал Макс, спрятав глаза.
И я еле сдержала слёзы.
Артём пытался строить из себя героя.
На людях бодрился:
— Да нормально всё! Да мы с детьми справляемся! Да я крутой отец!
Но я видела правду.
На родительских собраниях он сидел, устало уставившись в стол.
Когда забирал детей от меня, смотрел на меня как на спасательный круг, но гордость не позволяла попросить помощи.
Однажды, когда он привёз Машку на секцию, а сам остался ждать в машине, я увидела его через стекло.
Он сидел, опустив голову на руль.
Без бравады, без пафоса. Просто сломленный уставший мужик, который впервые понял, что быть родителем — это не про фоточки и лайки.
Через несколько месяцев Артём не выдержал.
Позвонил.
— Лена, может, они к тебе поживут? Хотя бы на время… Или может нам снова сойтись?
Я слушала его голос, полный растерянности и бессилия.
— Ты же хотел взять их себе, — напомнила я спокойно. — Ты ведь уходил, уверенный, что справишься. Разгребай теперь! Мир изменился. Я тоже хочу жить полной жизнью.
Он замолчал.
Я знала: нельзя позволить снова сделать из меня крайнюю.
— Давай так, — предложила я. — Макс и Маша будут у меня на выходных, как сейчас. Я не против забирать их на каникулы. Но основная забота остаётся на тебе.
Ты уходил. Ты их забрал. Значит, неси ответственность.
Он молчал долго.
— Понял, — хрипло сказал он наконец.
И бросил трубку.
Прошло время.
Жизнь устаканилась.
Я работала, развивалась, выстраивала свой мир. Дети знали: у мамы тепло, уютно и безопасно.
У отца — строго, тяжело, но, в конце концов, он начал пытаться быть реальным папой. Не идеальным — настоящим. Со своими срывами, глупостями, ошибками.
Иногда, сидя на кухне с чашкой чая, я думала: а что если бы я тогда промолчала? Уступила? Оставила бы детей себе?
Наверное, Артём так ничего бы и не понял.
Наверное, всё списал бы на «как повезло», а не на то, сколько труда требует настоящая семья.
И знаете что?
Я ни о чём не жалею.
