Фразу эту Катерина произнесла тихо, почти шёпотом, но она разрезала воздух в комнате, словно бритва. Родители замерли. Мать поджала губы, отец уставился в пол. А Ленка, старшая сестра, только фыркнула и поправила ремешок дорогих часов на запястье…
— У вас всегда денег нет, а как сестре что-то надо, так они сразу находятся — опустила глаза Катя…
— Что ты там бубнишь, Катюш? — Елена приподняла идеально выщипанную бровь. — Мне послышалось, или ты обвиняешь родителей в несправедливости?
Катерина сидела на продавленном диване в родительской «двушке» на окраине города. Квартира, где прошло её детство, казалась теперь меньше и теснее, чем в воспоминаниях. А может, тесно было от присутствия Ленки, которая занимала собой всё пространство, даже когда просто стояла у окна.
— Я ничего, — Катя собрала в охапку свои документы, разложенные на столе. — Проехали.
Отец неловко кашлянул.
— Катюш, ну ты же понимаешь… Ипотека — это серьёзное дело. Вам бы с Мишей сначала на ноги встать, — он говорил, старательно избегая взгляда младшей дочери. — А вдруг не потянете платежи?
— Да-да, — поддакнула мать, разливая чай. — Мы же о вас беспокоимся. Вот у Леночки своё дело, стабильный доход. А у вас…
— А у нас что? — Катя подняла глаза, в которых уже стояли непрошеные слёзы. — У нас обоих высшее образование, стаж работы, официальные зарплаты. Первоначальный взнос мы накопили сами. Нам только поручителя надо. Без риска для вас.
Ленка звонко рассмеялась.
— Милая, не обижайся, но твой Мишаня копейки получает в своём НИИ. А ты вообще в декрет собираешься. Какая ипотека?
— Ленка, хватит, — устало сказала Катя. — Миша не «Мишаня». И зарплата у него нормальная.
— Ой, ладно тебе, — Лена небрежно махнула рукой с браслетом, который стоил, как три Катиных месячных зарплаты. — Нормальная… Не смеши. Вы даже машину купить не можете.
— Не всем нужна машина, — буркнула Катя, складывая бумаги в потрёпанную папку. — Мы на метро ездим.
— Вот! — Елена победно посмотрела на родителей. — Сама признаёт, что денег нет. А ипотеку хочет.
Миша ждал её на скамейке возле подъезда родительского дома. Увидев жену, он поднялся ей навстречу. Высокий, сутуловатый, в очках с толстыми стёклами и с непослушной чёлкой, падающей на лоб — совсем не похожий на лощёных бизнесменов из Ленкиного окружения.
— Ну как? — спросил он, и по выражению Катиного лица всё понял. — Опять отказали?
Она кивнула, пряча глаза.
— «Вам бы сначала на ноги встать», — передразнила она отца. — Мне тридцать лет, Миш. Когда, по их мнению, я встану на ноги?
Миша обнял её за плечи, и они медленно пошли к метро.
— Не расстраивайся, — сказал он. — Что-нибудь придумаем. Может, в другом банке попробуем, без поручителей?
— Там процент выше, — вздохнула Катя. — И всё равно проверка серьёзная. С моей будущей декретной зарплатой…
Она не договорила. Об их будущем ребёнке пока знали только они двое. Катя хотела сначала решить вопрос с жильём, а потом уже объявить родителям о внуке. Чтобы без причитаний: «Куда вы с ребёнком в съёмную квартиру?»
На следующий день Катерина сидела в кабинете гинеколога и слушала монотонный голос врача, перечисляющего анализы и процедуры. Десять недель беременности, всё идёт нормально, но нужно тщательно следить за здоровьем.
— И обязательно пейте фолиевую кислоту, — врач выписывала рецепт. — Плюс витаминный комплекс для беременных. Вот этот, — она протянула Кате глянцевый буклет.
Катя взглянула на цену и мысленно присвистнула. Половина её недельного бюджета на еду.
— А можно что-нибудь подешевле? — спросила она, чувствуя, как краснеют щёки.
Врач снисходительно посмотрела на неё поверх очков.
— Можно. Но я не рекомендую экономить на здоровье будущего ребёнка.
Выйдя из клиники, Катя тяжело опустилась на скамейку. В голове крутились цифры: аренда квартиры, коммунальные платежи, проездной, продукты… Теперь ещё витамины, анализы, одежда для беременных. А потом коляска, кроватка, пелёнки…
Телефон в кармане завибрировал. Звонила Ленка.
— Алло, сестрёнка! — голос Елены звенел от возбуждения. — Угадай, куда я еду?
— Куда? — безучастно спросила Катя.
— В автосалон! Меняю свою бэшку на новенький «Мерседес»! Представляешь? Родители дали добро стать созаёмщиками. Папа говорит, нельзя упускать такие выгодные условия кредита.
Катя почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Поздравляю, — только и смогла выдавить она.
— Слушай, — продолжала щебетать Ленка, — а давай на выходных съездим на дачу? Погода отличная обещает быть. Я Макса с собой возьму, моего нового парня. Он такой классный! В «Газпроме» работает, между прочим.
— Извини, Лен, мы не сможем. У нас… планы.
— Да ладно тебе, какие планы? — фыркнула сестра. — В вашем НИИ суббота рабочий день?
— Мы квартиры смотрим, — соврала Катя. На самом деле они с Мишей планировали провести выходные дома, экономя деньги и силы.
— Опять свою ипотечную мечту лелеете? — в голосе Ленки звучала снисходительная жалость. — Ну-ну. Ладно, созвонимся.
Вечером, когда Миша вернулся с работы, Катя молча протянула ему распечатки из банка с расчётами ипотечных платежей.
— Я тут прикинула… Если отказаться от отпуска в этом году, экономить на обедах и вообще затянуть пояса… — она замолчала, глядя на мужа. — Миш, мы не потянем. Особенно когда я уйду в декрет.
Миша снял очки и устало потёр переносицу.
— А я сегодня узнавал насчёт повышения, — сказал он тихо. — Не будет его. Бюджет урезали, какие-то реорганизации…
Они сидели на кухне съёмной квартиры, между ними лежали бумаги с цифрами, которые никак не желали складываться в приемлемую сумму.
— Знаешь, — вдруг сказал Миша, — есть ещё вариант. Мне предлагали подработку. Программирование для одной частной конторы. Вечерами и по выходным.
— Но ты же и так устаёшь, — возразила Катя. — Когда ты будешь отдыхать?
— Ничего, справлюсь, — он улыбнулся. — Не первый раз. На первоначальный взнос так накопили, помнишь?
Катя помнила. Тогда Миша работал почти без выходных полгода. Похудел, осунулся, начал хуже видеть. Но они накопили нужную сумму.
— А может, попробуем снимать квартиру подешевле? — предложила она. — Подальше от центра…
— С твоим токсикозом ездить по полтора часа в одну сторону? — покачал головой Миша. — Нет уж. Да и переезд — это стресс. Тебе нельзя сейчас.
В субботу утром их разбудил звонок в дверь. На пороге стояла Ленка — сияющая, в новом дорогом плаще и с огромным пакетом в руках.
— Сюрприз! — объявила она, проходя в квартиру. — Решила заехать по дороге в спа-салон. Вам же всё равно делать нечего в выходной.
— Лен, мы спали вообще-то, — пробормотала Катя, запахивая халат.
— В одиннадцать утра? — Елена закатила глаза. — Какие же вы соням. Ладно, я ненадолго. Смотрите, что у меня для вас есть!
Она вытряхнула содержимое пакета на журнальный столик. Оттуда вывалились какие-то баночки, коробочки, упаковки.
— Это всё тебе, Катюша, — объявила Лена. — Пробники из салона. Знаешь, сколько это стоит в магазине? Тысяч на пятнадцать потянет! А мне даром достаётся, представляешь?
Катя смотрела на косметику, которая ей сейчас была совершенно не нужна.
— Спасибо, конечно, но…
— Что «но»? — перебила Елена. — Неблагодарная ты, Катька. Я о тебе забочусь, между прочим. А то ходишь бледная, ненакрашенная. Мишаня твой скоро на других заглядываться начнёт.
Миша, появившийся в дверях, поморщился.
— Доброе утро, Елена, — сказал он сухо. — Не рановато для визитов?
— Ой, да ладно вам, — отмахнулась Ленка. — Родная сестра всё-таки. Кстати, — она повернулась к Кате, — родители тебя к телефону вчера дозваться не могли. Ты где была?
— В клинике, — машинально ответила Катя и тут же прикусила язык.
— В клинике? — Лена вскинула брови. — Заболела что ли?
— Нет, просто… профосмотр.
— А-а-а, — протянула Елена с явным облегчением. — А то я уж подумала… Ты же не беременна случайно?
Катя почувствовала, как краска заливает лицо. Миша шагнул к ней и положил руку на плечо.
— Допустим, — сказал он. — А что?
Лена расхохоталась.
— Серьёзно? Вы что, с ума сошли? Какой ребёнок? У вас же своего жилья нет! Вы же на еде экономите!
— Мы справимся, — твёрдо сказал Миша.
— Ага, конечно, — Елена покачала головой. — Родители в шоке будут. Особенно после того, как вы их доставали с этой ипотекой.
Родители действительно были в шоке. Катя позвонила им вечером того же дня, решив, что лучше они узнают новость от неё, а не от Ленки.
— Катюша, милая, но как же так? — причитала мать. — Вы же не готовы совсем! Куда ребёночка привезёте? В эту съёмную конуру?
— Мам, мы всё продумали, — устало отвечала Катя, хотя на самом деле они с Мишей мало что продумали. — Справимся.
— А деньги? Знаешь, сколько сейчас стоят памперсы? А коляска? А кроватка?
— Знаю, мам. Мы копим.
— Ох, горе мне с тобой, — вздохнула мать. — Всегда ты так. Сначала делаешь, потом думаешь.
Отец был немногословен, но в трубке было слышно его тяжёлое дыхание.
— Ну что, поздравляю, — наконец сказал он. — Справитесь как-нибудь.
В его голосе не было ни радости, ни воодушевления — только смирение с неизбежным.
На следующий день позвонила Ленка.
— Привет, мать-героиня, — съязвила она вместо приветствия. — Родители в панике. Мама вчера весь вечер валерьянку пила.
— Перестань, Лен, — устало ответила Катя. — Не преувеличивай.
— Я не преувеличиваю. Они реально переживают. И знаешь, я тоже за вас волнуюсь. Ты представляешь, во что вам обойдётся ребёнок?
— Представляю, — отрезала Катя. — Не маленькая.
— Ладно, слушай, — вдруг деловито сказала Елена. — У меня к тебе разговор. Важный.
— Какой? — насторожилась Катя.
— Приезжай сегодня ко мне в офис к шести. Только одна, без Миши.
— Зачем?
— Увидишь, — загадочно ответила сестра и отключилась.
Офис компании Елены располагался в бизнес-центре в центре города. Катя поднялась на лифте на двенадцатый этаж и оказалась в просторном холле с кожаными диванами и стеклянными столиками. На ресепшене сидела длинноногая блондинка.
— Я к Елене Викторовне, — сказала Катя, чувствуя себя неуместно в своём простом платье среди этой роскоши.
— А, вы её сестра? — улыбнулась блондинка. — Проходите, она вас ждёт.
Кабинет Ленки оказался под стать холлу — большой, с панорамными окнами и дизайнерской мебелью. Сама Елена сидела за массивным столом, что-то печатая на ноутбуке. При виде сестры она улыбнулась и жестом пригласила сесть.
— Впечатляет, да? — с гордостью спросила она, обводя рукой кабинет. — Два года назад тут была просто комнатушка с обшарпанными стенами.
— Красиво, — признала Катя. — Так зачем ты меня позвала?
Елена откинулась на спинку кресла.
— У меня к тебе деловое предложение, — сказала она. — Я долго думала… В общем, мы с партнёром открываем новое направление. Нам нужен человек с экономическим образованием для аналитики. Работа непыльная, зарплата приличная. Думаю, тебе подойдёт.
Катя удивлённо моргнула.
— Ты предлагаешь мне работу?
— Именно, — кивнула Лена. — Офис в центре, гибкий график, перспективы роста. И главное — зарплата в два раза выше твоей нынешней.
— Но… почему вдруг?
Елена вздохнула.
— Слушай, я же не изверг какой-то. Ты моя сестра. Я вижу, как вы с Мишей бьётесь, пытаясь свести концы с концами. А тут ещё ребёнок на подходе… — она развела руками. — Считай это моим вкладом в будущее племянника. Или племянницы.
Катя молчала, переваривая услышанное.
— Лен, я… не знаю, что сказать.
— Скажи «да», — улыбнулась Елена. — С твоим опытом работы в банке ты идеально подходишь. И декрет тебе я тоже оплачу по-человечески, не волнуйся.
— А как же моя нынешняя работа? Я не могу просто так уйти…
— Можешь, — отмахнулась Лена. — Две недели отработаешь и свободна. Не переживай, я всё продумала.
Катя почувствовала, как внутри неё борются противоречивые чувства. С одной стороны, предложение было невероятно выгодным. С другой…
— Мне нужно посоветоваться с Мишей, — сказала она наконец.
Елена поморщилась.
— Зачем? Это твоя карьера, твоё решение.
— Мы семья, Лен. Мы все решения принимаем вместе.
— Ну хорошо, — неохотно согласилась сестра. — Но долго не тяни. Место нужно заполнить до конца месяца.
Дома Катя рассказала мужу о предложении Ленки. Миша выслушал молча, не перебивая.
— И что ты думаешь? — спросила Катя, закончив рассказ.
Миша снял очки и протёр их салфеткой — жест, который он всегда делал, когда волновался или был в замешательстве.
— Не знаю, Кать, — сказал он наконец. — Звучит заманчиво, конечно. Но Ленка… Ты же знаешь свою сестру. С ней всегда есть какой-то подвох.
— Думаешь, она предлагает не просто так?
— Уверен в этом, — кивнул Миша. — Вопрос только в том, чего она хочет на самом деле.
Катя задумалась. Действительно, Ленка никогда ничего не делала просто так, из добрых побуждений. Всегда был какой-то расчёт, какая-то выгода.
— Может, ей правда нужен экономист? — предположила Катя. — И удобнее взять на работу родственника, чем постороннего человека.
— Может быть, — неуверенно согласился Миша. — Но всё равно странно. Она никогда раньше не предлагала тебе работу в своей компании. А тут вдруг…
— После новости о ребёнке, — закончила за него Катя. — Да, странное совпадение.
Они замолчали, каждый думая о своём. Потом Миша вдруг встрепенулся.
— Слушай, а что вообще за компания у твоей сестры? Чем они занимаются?
Катя задумалась.
— Знаешь, я точно не в курсе. Что-то связанное с импортом товаров из Китая, кажется. Ленка всегда размыто объясняла.
— Вот именно, — Миша многозначительно поднял палец. — Я тут погуглил немного… Их компания зарегистрирована всего год назад. До этого была другая, с похожим названием. А ещё раньше — третья. Понимаешь, к чему я клоню?
— Думаешь, там что-то нечисто? — Катя почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Не знаю, — честно ответил Миша. — Но проверить не помешает. Особенно учитывая, что ты будешь работать с финансовой документацией.
На следующий день Катя позвонила своей бывшей коллеге из банка, Нине, с которой поддерживала приятельские отношения. Нина работала в отделе безопасности и имела доступ к различным базам данных.
— Привет, Нин. Слушай, можешь мне помочь? Нужно проверить одну компанию.
— Какую? — деловито спросила Нина.
Катя назвала фирму сестры.
— Хм, — протянула Нина после паузы. — А зачем тебе это?
— Мне там работу предлагают.
— Кто предлагает?
— Сестра моя, — нехотя призналась Катя. — Она там коммерческий директор.
— Так, подожди, — в голосе Нины появились настороженные нотки. — Твоя сестра — Елена Викторовна Савельева?
— Да, а что?
— Катя, ты уверена, что хочешь там работать? — осторожно спросила Нина.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что их компания в нашем чёрном списке, — ответила Нина. — Были случаи мошенничества с документами. И уголовное дело в прошлом году заводили, правда, потом закрыли за недостатком улик. Но осадок, как говорится, остался.
Катя почувствовала, как внутри всё оборвалось.
— Ты уверена? Может, однофамилица?
— Уверена, — твёрдо сказала Нина. — Я сама проверяла эту компанию, когда они пытались взять у нас кредит полгода назад. Отказали им, конечно. Послушай моего совета: держись от них подальше. Особенно если речь идёт о работе с финансами.
Вечером Катя сидела на кухне, обхватив голову руками, когда зазвонил телефон. Звонила Ленка.
— Ну что, обдумала моё предложение? — без предисловий спросила она.
— Да, Лен, — тихо ответила Катя. — Я… вынуждена отказаться.
— Что? — в голосе Елены прозвучало искреннее удивление. — Почему?
— У меня есть сомнения насчёт законности деятельности вашей компании, — прямо сказала Катя.
В трубке повисла тяжёлая пауза.
— Кто тебе наговорил эту чушь? — наконец процедила Елена. — Твой умник в очках?
— Не важно. Я навела справки. У вас были проблемы с законом.
— Боже мой, Катька! — Елена перешла на крик. — Да у какой компании не бывает проблем? Подумаешь, налоговая придралась пару раз! Это бизнес, детка! Тут все так работают!
— Нет, Лен, не все, — твёрдо возразила Катя. — И я не хочу в этом участвовать.
— Ты… ты просто… — Елена задыхалась от возмущения. — Знаешь что? Я тебе руку помощи протянула! А ты… Ну и сиди в своей нищете! Плоди нищих детей! Мне-то что!
И она бросила трубку.
В ту ночь Кате не спалось. Она ворочалась с боку на бок, думая о разговоре с сестрой. Что, если она действительно упустила шанс? Что, если всё не так страшно, как расписала Нина? А если и есть какие-то нарушения, то разве она, Катя, обязательно должна в них участвовать?
Утром, с красными от недосыпа глазами, она отправилась на работу. В обеденный перерыв позвонила мать.
— Катюша, что случилось? — взволнованно спросила она. — Ленка вчера прибежала вся в слезах, говорит, ты её оскорбила, обвинила в каких-то махинациях…
— Мам, я просто отказалась от её предложения о работе, — устало объяснила Катя. — И да, у меня есть основания полагать, что в их компании не всё чисто.
— Господи, да что ты такое говоришь! — возмутилась мать. — Леночка столько лет строила свой бизнес! Она день и ночь работала! А ты её обвиняешь неизвестно в чём!
— Я никого не обвиняю, — вздохнула Катя. — Я просто не хочу там работать.
— Неблагодарная ты, — с горечью сказала мать. — Сестра тебе помочь хотела, а ты… Эх, Катя, Катя…
Следующие две недели прошли в напряжённом молчании. Ленка не звонила, родители тоже держали дистанцию, явно обиженные на младшую дочь. Катя чувствовала себя изгоем в собственной семье, но не жалела о своём решении. Миша всячески поддерживал жену, но и ему было нелегко видеть, как она переживает из-за семейного разлада.
Беременность между тем протекала нормально. Катя регулярно посещала врача, сдавала анализы, принимала витамины. Деньги таяли с катастрофической скоростью, но они с Мишей старались не паниковать. «Прорвёмся», — говорил Миша, и Катя верила ему.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стоял отец, хмурый и неразговорчивый.
— Поговорить надо, — буркнул он, проходя в квартиру.
Катя с Мишей переглянулись. Отец никогда раньше не приезжал к ним без предупреждения.
— Что-то случилось? — спросила Катя.
Отец тяжело опустился на диван.
— Лена в больнице, — сказал он, глядя в пол. — Вчера вечером её увезли на скорой. Инсульт.
Катя охнула и прижала ладонь ко рту.
— Как она? Что врачи говорят?
— Стабильно тяжёлое состояние, — отец говорил отрывисто, словно каждое слово давалось ему с трудом. — Парализовало правую сторону. Речь нарушена.
— Господи, — прошептала Катя. — Ей же всего тридцать семь…
— Переработала, — отец сжал кулаки так, что побелели костяшки. — Последние недели почти не спала. Проблемы в компании, говорят. Налоговая проверка, какие-то претензии от поставщиков… — он поднял глаза на Катю. — Ты знала?
Катя молча кивнула.
— Потому и отказалась там работать?
Снова кивок.
Отец тяжело вздохнул.
— Мать с ума сходит. Сидит в больнице круглосуточно. А тут ещё звонок из банка… — он замялся. — В общем, Ленкина компания обанкротилась. Счета арестовали. А она поручителем по кредиту за машину родителей выступала.
— И что теперь? — тихо спросила Катя.
— Теперь платить нам, — отец устало потёр лицо. — Четыре миллиона. Откуда? Пенсия у меня, сама знаешь, какая. Мать на полставки в школе… Придётся квартиру продавать.
В комнате повисла тяжёлая тишина.
— А лечение? — спросила наконец Катя. — Реабилитация потребуется…
— Да, — кивнул отец. — Дорогая. Сотни тысяч. Может, миллионы.
Миша, молчавший до этого, вдруг подал голос:
— А страховка? У Елены должна быть медицинская страховка.
— Была, — горько усмехнулся отец. — Просрочена. Последний взнос не внесла. Видимо, денег не было уже.
— Вот оно как, — пробормотала Катя.
Отец встал, одёрнул пиджак.
— Я, собственно, зачем пришёл… — он замялся. — Мать просила узнать, не сможете ли вы помочь. Финансово.
Катя почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Пап, ты же знаешь наше положение, — тихо сказала она. — Мы сами еле-еле сводим концы с концами. У нас ребёнок скоро…
— Знаю, — отец не смотрел ей в глаза. — Но других вариантов нет. Маткапитал ваш будущий, может, займ какой…
— Пап! — Катя не верила своим ушам. — Ты предлагаешь нам потратить материнский капитал на Ленкины долги?
— А что делать? — отец вскинул голову, в глазах блеснули слёзы. — Она же при смерти! Твоя сестра! Родная кровь!
— Родная кровь, — эхом отозвалась Катя. — А когда нам нужна была помощь с ипотекой? Когда мы просили всего лишь выступить поручителем? Без риска для вас?
— Это другое, — отец отвёл взгляд. — Тогда ситуация была другая.
— Чем другая, пап?
— Тогда не было вопроса жизни и смерти!
— А сейчас есть? — тихо спросила Катя. — Вы квартиру продадите, долги закроете. Потом что? Где жить будете?
— Снимать будем, — буркнул отец. — Как вы.
— На пенсию и мамину полставки? — Катя покачала головой. — Пап, вы не потянете. И мы вам помочь не сможем — у нас своя семья, ребёнок.
Отец молчал, сгорбившись, будто разом постарев на десять лет.
— Всё-таки подумайте, — сказал он наконец, направляясь к двери. — Мать просила передать, что Ленка вас спрашивала. Вернее, не спрашивала — говорить она сейчас не может. Но на бумаге написала ваши имена.
Когда за отцом закрылась дверь, Катя бессильно опустилась на стул.
— Что будем делать? — спросил Миша, присаживаясь рядом.
— Не знаю, — честно ответила Катя. — Не представляю.
В больнице пахло лекарствами и хлоркой. Катя шла по длинному коридору, где на скамейках сидели осунувшиеся люди с потухшими глазами. Реанимационное отделение. Последний приют надежды.
Мать сидела у дверей палаты, сгорбившись и обхватив себя руками. Увидев Катю, она слабо улыбнулась.
— Пришла всё-таки, — сказала она, и это прозвучало не как упрёк, а как констатация факта.
— Как она? — спросила Катя, присаживаясь рядом.
— Врачи говорят — стабилизировалась, — мать говорила тихо, будто боялась спугнуть эту «стабилизацию». — Но прогнозы… — она махнула рукой. — Сама увидишь.
В палате Катя не сразу узнала сестру. На кровати лежала осунувшаяся женщина с пожелтевшим лицом, опутанная трубками и проводами. Правая сторона лица неестественно обвисла, рука безжизненно лежала поверх одеяла. Ленка? Та самая Ленка, которая ещё месяц назад блистала на своих каблуках, щеголяла дорогими часами, смеялась, строила планы?
Катя осторожно присела на край кровати. Ленка открыла глаза — мутные, с расширенными зрачками.
— Привет, — тихо сказала Катя. — Это я, Катя.
Ленка попыталась что-то сказать, но с губ сорвалось лишь невнятное мычание. Она закрыла глаза, и по щеке скатилась слеза.
— Тише, не волнуйся, — Катя осторожно взяла сестру за руку. — Ты поправишься. Слышишь? Обязательно поправишься.
Ленка снова что-то промычала, потом рукой, которая слушалась, сделала движение, будто пишет.
— Блокнот? — догадалась Катя. — Хочешь что-то написать?
Она огляделась, нашла на тумбочке блокнот и ручку. Ленка с видимым усилием взяла ручку левой рукой и нацарапала корявые буквы: «ПРОСТИ».
— За что? — спросила Катя.
Новая запись, ещё более неразборчивая: «ВСЁ».
— Перестань, — Катя пожала руку сестры. — Выздоравливай, потом поговорим.
Ленка покачала головой, снова потянулась к блокноту. Буквы расплывались, но можно было разобрать: «РОДИТЕЛИ».
— Они справятся, — твёрдо сказала Катя. — Все справятся. Ты главное не волнуйся сейчас.
Ленка откинулась на подушку, прикрыв глаза. По щекам текли слёзы.
— Она заплатила, — сказала Катя, когда они с Мишей вернулись домой. — Заплатила за всё.
Миша молча обнял её.
— Я не могу им не помочь, — продолжала Катя. — Это же родители. И Ленка… Как бы там ни было, она моя сестра.
— Я понимаю, — кивнул Миша. — Что ты предлагаешь?
— Мою премию за прошлый квартал, — Катя говорила решительно. — И те деньги, что мы отложили на коляску и кроватку. Это немного, но хоть что-то.
— А как же мы?
— Справимся, — Катя вдруг улыбнулась. — Подержанную коляску купим. Кроватку сам сколотишь — ты же умелец у меня.
Миша задумчиво почесал затылок.
— Знаешь, — сказал он после паузы, — есть ещё вариант.
— Какой?
— Мне на днях предложили проект. Крупный. Американская компания, удалённая работа. Платят хорошо, очень хорошо. Но… — он замялся. — Придётся уволиться из НИИ. И работать круглосуточно первое время.
— А твоя диссертация? — Катя знала, как важна была для мужа научная работа.
Миша пожал плечами.
— Подождёт. Сейчас есть дела поважнее.
Катя прижалась к мужу.
— Спасибо тебе. За всё.
Через месяц они сидели в том же родительском доме, за тем же столом. Только атмосфера была другой — напряжённой, гнетущей.
— Квартиру придётся продавать в любом случае, — говорил отец, разглядывая бумаги, разложенные на столе. — Даже с вашей помощью мы не вытянем и платежи по кредиту, и лечение Лены.
— А другие варианты? — спросил Миша.
— Какие? — горько усмехнулся отец. — Кредит на пенсионера никто не даст. Залоговое имущество только квартира.
— А если… — Миша замялся, — если мы с Катей возьмём ипотеку на эту квартиру? Вы нам её продадите по минимальной цене, мы закроем ваш долг перед банком, а вы здесь же и будете жить.
Отец поднял на него удивлённый взгляд.
— А вы потянете?
— Потянем, — кивнул Миша. — У меня новый проект, зарплата выросла. Кать, — он повернулся к жене, — ты как считаешь?
Катя смотрела на мужа с изумлением. Такой вариант они не обсуждали.
— Да, — медленно кивнула она. — Да, это выход.
— Но как же ваша собственная квартира? — вмешалась мать. — Вы же хотели…
— Подождёт, — отрезала Катя. — Сначала надо решить первоочередные проблемы.
Отец прокашлялся, пряча глаза.
— Спасибо вам, — сказал он тихо. — Мы этого не забудем.
— Конечно, не забудете, — вдруг усмехнулась Катя. — Мы же теперь будем вашими кредиторами.
В комнате повисла тишина.
— Кать, ты чего? — Миша удивлённо посмотрел на жену.
— Ничего, — Катя улыбнулась, но улыбка вышла жёсткой. — Просто вспомнила кое-что. Папа, помнишь, что ты сказал, когда мы просили вас стать поручителями по нашей ипотеке? «Вам бы сначала на ноги встать». Так вот, мы встали. Крепко стоим. Настолько крепко, что теперь можем вас выручить.
— Катя! — одёрнула её мать. — Что ты такое говоришь?
— Правду, мам, — Катя посмотрела матери в глаза. — Просто правду. Когда нам нужна была помощь — простая формальность, без риска для вас — вы отказали. Зато для Ленки всегда находились и деньги, и поручительства, и всё, что угодно. «У вас всегда денег нет, а как сестре что-то надо, так они сразу находятся», — я это тогда сказала, помните? Вы так возмутились… А теперь что? Теперь мы вас спасаем.
— Перестань, — Миша положил руку ей на плечо. — Не надо сейчас.
— Нет, надо, — Катя стряхнула его руку. — Самое время. Потому что я хочу, чтобы мы все понимали, на каких условиях живём дальше. Мы вам поможем — и с квартирой, и с Ленкой. Но это в последний раз. Больше никаких двойных стандартов. Никакого деления на любимых и нелюбимых детей. Или мы одна семья — равная, справедливая. Или каждый сам за себя. Решайте.
Отец смотрел в стол, мать беззвучно плакала.
— Ты… права, — наконец выдавил отец. — Мы были несправедливы. Прости нас.
Катя молча кивнула. Она не чувствовала ни торжества, ни злорадства — только усталость и странное опустошение.
— Хорошо, — сказала она, собирая бумаги. — Тогда начинаем оформление документов. Завтра едем в банк, подаём заявку на ипотеку.
Через полгода в палате реабилитационного центра Ленка училась заново говорить. Прогресс был медленным, но заметным. Правая рука начала слушаться, речь постепенно восстанавливалась.
— Как дела у вас? — спросила она, когда Катя пришла навестить её.
— Нормально, — Катя пожала плечами. — Работаем, живём.
— А ма-ма-лыш? — Ленка с трудом выговаривала слова.
— Растёт, — Катя невольно положила руку на заметно округлившийся живот. — В августе родится.
— Д-д-деньги есть?
— Хватает, — кивнула Катя. — Миша хорошо зарабатывает теперь.
Ленка помолчала, разглядывая сестру.
— Знаешь, — сказала она вдруг, — я много думала. Т-т-тут. О жизни. О нас.
— И что надумала?
— Что ты была права, — Ленка говорила медленно, с паузами, но твёрдо. — Всегда. А я… я гналась за всем этим, — она обвела рукой невидимое пространство, — деньги, статус, показуха… А что в итоге? Ни семьи, ни здоровья. Только долги.
— Не казни себя, — Катя взяла сестру за руку. — Ты ещё молодая. Всё наладится.
— Н-н-не в этом дело, — Ленка покачала головой. — Я хочу, чтобы ты знала… Я завидовала тебе. Всегда. У тебя была… любовь. Настоящая. А у меня только… — она махнула рукой.
Катя удивлённо моргнула.
— Ты мне завидовала? Ты?
— Д-д-да, — кивнула Ленка. — Глупо, правда?
Они помолчали.
— Что будешь делать, когда выйдешь отсюда? — спросила наконец Катя.
— Не знаю, — честно ответила Ленка. — Может, к вам… помогать с ребёнком? Если возьмёте, конечно.
Катя улыбнулась.
— Возьмём. Нам няня понадобится. Мы с Мишей работаем оба.
— Правда? — в глазах Ленки блеснула надежда.
— Правда, — кивнула Катя. — Семья всё-таки.
Выйдя из реабилитационного центра, Катя достала телефон и набрала Мишу.
— Привет, как ты? — спросил он.
— Нормально, — ответила Катя, щурясь на яркое весеннее солнце. — Еду домой. Устала что-то.
— Отдыхай, не перенапрягайся, — в голосе мужа звучала забота. — Что там с Еленой?
— Лучше, — сказала Катя. — Гораздо лучше. И знаешь, что она сказала? Что хочет помогать нам с ребёнком, когда выпишется.
— Серьёзно? — удивился Миша. — И что ты ответила?
— Что возьмём, — Катя улыбнулась. — Семья же.
— Ты уверена? После всего, что было?
Катя задумалась, глядя на проезжающие мимо машины.
— Знаешь, Миш, — сказала она наконец, — я думаю, мы все получили по заслугам. И все заплатили свою цену. Теперь можно начать с чистого листа.
— Ты стала мудрее, — заметил Миша.
— Не мудрее, — возразила Катя. — Просто сильнее. И знаешь что? Мне нравится быть сильной. Нравится, что теперь я решаю, кому помогать, а кому нет. И на каких условиях.
— Властью упиваешься? — в голосе Миши послышалась улыбка.
— Нет, — серьёзно ответила Катя. — Справедливостью. И тем, что теперь всё будет по-другому. По-моему.
Она нажала отбой и медленно пошла к автобусной остановке, думая о том, как странно устроена жизнь. Полгода назад она сидела в этой же родительской квартире, опустив глаза, и бормотала обиженно:
«У вас всегда денег нет, а как сестре что-то надо, так они сразу находятся». А теперь… теперь она не опускает глаз. Теперь она смотрит прямо. И все вокруг — родители, сестра — смотрят на неё снизу вверх.
Жестоко? Возможно. Справедливо? Безусловно.
А жизнь никогда и не была справедливой сама по себе. Справедливость приходится устанавливать самим — своими руками, своей волей, своим характером. Даже если для этого придётся пройти через боль, обиду и разочарование.
Впрочем, цена того стоила. Теперь Катя точно это знала.
