– Ты мне вот что скажи, — Алина держала в руках мокрое полотенце, с которого капала вода на линолеум. — Ты почему с матерью приехал, а не сам?
– Потому что ты вечно истеришь! — Андрей сел на табурет, ноги раздвинул широко, руки скрестил. – Мама всё правильно сказала. Это моя квартира. И ты тут вообще никто.
– Никто? — она бросила полотенце в раковину. — Ты с детьми год не общался. Алиментов — ноль. Я работаю с утра до ночи. А ты, оказывается, приехал права качать?
– А ты хотела, чтобы он у меня всю жизнь прожил? — вмешалась Надежда Павловна, стоявшая у порога с сумкой в руках. — Сыну негде жить! А ты тут, извините, с детьми своими как на курорте.
– Это ваши внуки, если что, — резко ответила Алина. — Или вы забыли?
– Внуки — не повод держать чужую женщину в квартире. Ты ему уже никто. Развелась — будь добра освободить жилплощадь.
– Освободить? — Алина рассмеялась, но смех вышел хриплым. — Вы серьёзно?
– Очень серьёзно. — Надежда Павловна смотрела в упор. — Квартира оформлена на Андрея. И он имеет полное право тебя выселить.
– Только сначала пусть сам сюда вселится. Хотя бы день с детьми поживёт. Продукты купит. Постельное белье постирает руками, потому что машинка сломалась. Вы хоть представляете, каково это — год одна в двумя маленькими детьми и двумя работами? — Алина сделала шаг вперёд. — Или вам из вашей двушки на Шишкова виднее?
– А ты не забывайся! – Надежда Павловна повысила голос. — Мы с Андреем решили. До конца месяца даем тебе время — и чтоб после этого тебя тут не было.
– Нет, — сказала Алина медленно. — Если хотите — идите в суд. Я отсюда никуда не уйду.
Никто не ожидал, что она это скажет. Даже сама Алина.
Раньше всё было иначе. Алина помнила: пятница, пахнет курицей с картошкой, Андрей смеётся, Катя на полу строит башню из кубиков.
Он не был плохим. Просто… рассыпался. Когда уволили с работы, он ушёл в себя, начал пить. Не запойно, но стабильно. Потом появились отговорки, потом — тишина. И в какой-то момент они просто перестали разговаривать.
— Мне тяжело, — сказал он однажды. — Я не справляюсь. Поеду к матери, подумаю.
Он поехал. А потом просто не вернулся. Через два месяца — заявление о разводе. Без объяснений. Без визита. Почтой.
Алина выдохнула. Поплакала тогда два дня — и пошла искать вторую работу. Продавец в магазине по вечерам. Не престижно, зато платили. Детей брала с собой, хорошо, директор был не против. Помощи ждать было неоткуда. Сестра далеко, в Челябинске. Из знакомых — только соседка Лидия Ивановна с третьего этажа.
Квартира — та самая, где они сейчас жили, — досталась Андрею от бабушки. Ещё при жизни она решила её подарить, чтобы не было проблем с наследством. Тогда Алина с Ольгой Валерьевной вдвоём всё сделали — и оформляли не на Андрея, а на него и детей. Чтобы «на всякий случай», как сказала бабушка.
Андрей, похоже, об этом забыл. Или забыл сказать матери. Или они оба надеялись, что забыла Алина.
***
— Лидия Ивановна, помните, я вам рассказывала про дарственную? — Алина прижала телефон к уху, пока намазывала детям бутерброды.
— Конечно, помню. Ты мне тогда говорила, что квартира оформлена на детей. Помнишь, я ещё сказала — умно сделали.
— Вот и я так помню. Только у меня копий дарственной нет. Всё у Андрея было. Не по сидишь с детьми час? Мне надо в МФЦ.
— Конечно, иди. Я пригляжу.
В тот же день Алина подала запрос на копию свидетельства о праве собственности. Как назло, из-за какой-то технической неполадки выдача временно была приостановлена. Срок ожидания — неделя.
За это время Надежда Павловна приходила ещё дважды, каждый раз с новыми «бумагами». Один раз даже с участковым.
— Она не хочет съезжать, — заявила она. — Нарушает права моего сына.
Участковый только развёл руками. Без решения суда — бессилен.
Через неделю пришёл ответ. Алина открыла конверт дрожащими пальцами.
Собственники: Ковалёв Андрей Павлович (⅓), Ковалёва Екатерина Андреевна (⅓), Ковалёв Тимофей Андреевич (⅓).
— Вот так, — сказала Алина вслух.
Вечером она позвала Лидию Ивановну — в качестве свидетеля. И когда на пороге снова появилась Надежда Павловна, Алина не стала кричать.
— У меня для вас новость, — сказала она спокойно. — Андрей — не единственный собственник. Квартира оформлена и на детей. У меня есть документ.
— Что за бред? — Надежда побледнела.
— Юридически я представляю интересы несовершеннолетних. И вы не можете выселить нас без их согласия. А им пока пять и семь.
***
Андрей стоял у окна и смотрел вникуда. Он приехал снова — один, без матери.
— Ты могла бы хотя бы предупредить, — пробормотал он.
— О чём? О том, что буду защищать детей?
— Нет… о том, что у вас всё так плохо стало.
— Плохо стало не мне, Андрей. Плохо стало нам всем, когда ты ушёл. Но я справилась. А ты?
Он опустил голову.
— Я уезжаю, — сказал он. — В Краснодар. Там работа. Пару дней побуду у мамы. Ты… не против?
— Против чего? Что ты снова уходишь?
Он ничего не ответил. Просто вышел.
Через день пришло письмо. От него. Рукописное.
«Прости. Я не справился тогда. Но рад, что ты справилась. Квартира пусть будет детям. Я не претендую. Если надо — оформлю нотариально. Спасибо, что не дала опуститься до грязи. Андрей».
Алина положила письмо в ящик. За окном снег — мелкий, весенний. Она выдохнула. Всё, теперь точно весна.
