Когда вы слышите фамилию Пускепалис, перед глазами тут же всплывает образ спокойного, сильного мужчины — такого, который может и команду повести за собой, и чай разлить по стаканам, не расплескав ни капли.
Сергей Пускепалис был именно таким. А теперь, спустя три года после его ухода, всё чаще говорят о его сыне. Но не как о «сыне известного актёра», а как о самостоятельной фигуре — с работой, характером и одной удивительно важной чертой: он умеет идти рядом с памятью, но не тащить её, как гирю. Ему уже 32, он сам стал отцом и пошел по стопам Сергея.
Театр с пелёнок и борщ по расписанию
Некоторые дети растут с плюшевыми мишками, другие — за кулисами театра. Маленький Глеб в этом смысле бил с козырей. Впервые он появился на сцене в возрасте одного года — и не в шутку, а по-настоящему: его выносили на руках в спектакле «Рождество в доме Купьелло».
Потом была «Король Лир», потом домашние задания прямо в театральной гримёрке. Нет, его не заставляли. Просто в доме пахло репетициями, костюмами и папиными рассказами. Трудно не увлечься, когда перед глазами всё это происходит каждый день.
Первый шаг в кино оказался такой же случайный, как и в жизнь театра. Однажды мама отвела сына на спектакль, где его заметили кастинг-директоры — искали мальчика для фильма «Коктебель».
Так началась эта история. Без продюсеров, без агентств, без фотосессий на фоне ковра. Просто подошёл и подошёл. И фильм вышел, и заиграл, и оказался важным не только для юного Пускепалиса, но и для его отца — именно после этого проекта заметили Сергея.
Гонорары, кино и… борщ
Сразу после успеха «Коктебеля» случилось то, что случается со всеми: звёздочка во лбу, чувство полёта, а потом — ужин. Борщ. И юный Глеб, вдохновлённый новым статусом, решил, что теперь он выше этого блюда. Папа быстро объяснил, что слава — не пропуск в «не есть борщ».
Так в доме Пускепалисов установилось простое правило: ты можешь ходить по красным дорожкам, но дома — обувай тапки и уноси за собой тарелку.
Это было не просто воспитание — это был стержень. И в актёрской профессии Глеб с этим принципом так и пошёл: без понтов, без шума, но с делом.
Учёба, сцена, камера
Поступление в театральный вуз тоже шло по закону жизни: сначала промах, потом понимание, потом — выбор. Глеб подал документы в МХАТ, Щуку и РАТИ, но остановился на курсе Сергея Женовача. И не прогадал.
Уже на первом курсе стал лауреатом ВГИКовской премии за роль Сильвестра в «Скапене». Потом — «Долгая счастливая жизнь», «Две зимы и три лета», «Чернобыль», «Угрюм-река», «Буровая» и другие. Всё это — не для галочки, а потому что нравится, работает, затягивает.
Он не гонится за главными ролями и не обижается, если в титрах на восьмом месте. Потому что главное — быть в деле, а не в центре кадра. И в этом — вся школа Пускепалиса.
Любовь без кастинга
История личная у него — без закулисных романов и звёздных интриг. В 2017 году одна знакомая познакомила его с парикмахером Екатериной Ивановой. Казалось бы — прическа, разговор ни о чём… А через пару месяцев — свадьба. Всё просто. Никаких телешоу, лимузинов и тысяч гостей. Только чувство, крепкое, как чай у туарегов — если кто понимает, о чём мы.
Сейчас они растят дочку Александру и вместе ведут салон красоты. Не «бизнес», не «стартап», а нормальное совместное дело, где один знает, чем пахнет краска для волос, а другой — как важно правильно поставить свет.
Екатерина — не актриса, и Глеб говорит прямо: это его очень устраивает. Он не готов делить сцену откровенных ролей с любимым человеком. Ревнив? Да. Но в рамках приличного. Просто знает, что важно.
Ушёл, но остался рядом
В 2022 году Сергей Пускепалис не вернулся из поездки. Он ехал по делам, как всегда — не для протокола, а чтобы помочь. И не доехал. Новость облетела страну быстро, но её никто не прокомментировал напоказ. Все поняли и так.
Глеб тогда не стал давать интервью, не вышел с плакатом, не устроил марафон. Он просто взял пьесу «Клинч» — ту, что была особенной для отца — и начал ставить её заново. В том же Магнитогорском театре, с теми же декорациями, с той же точностью, как это сделал бы Сергей. Не потому что надо, а потому что иначе нельзя.
Память — это не монумент, а продолжение
Сегодня Глеб участвует в культурных событиях по всей стране. На встречах он не читает заученные речи, а вспоминает, рассказывает, делится. Про отца, про семью, про театр. Не как биографию, а как живую ткань своей жизни.
Он предложил продолжить традицию отца — сажать кедры после премьер. Так теперь делают и в Ярославле, и в Донецке. Где есть память — там есть корни.
А ещё он снимается. Пишет. Вовлечён в проект о Донбассе — тоже не для хайпа, а потому что был там отец. Потому что надо.
