Алена проснулась рано, как всегда. За окном едва начинало светать, но внутри уже поднималась привычная суета — нужно было успеть приготовить завтрак, собрать мужа на работу, а потом заняться своими делами. Трёхкомнатная квартира в центре Москвы требовала внимания: пыль оседала на полках быстрее, чем хотелось, а цветы на подоконниках нуждались в поливе.
Алена провела рукой по столешнице на кухне — гладкой, светлой, той самой, которую выбирала два года назад, когда делала ремонт. Тогда казалось, что это навсегда — их с Игорем маленький мир, где всё будет так, как задумано.
Квартира досталась ей от бабушки. Старенькая женщина прожила здесь всю жизнь, а перед смертью оставила внучке единственное, что имела. Алена помнила эти стены ещё совсем другими — с облезлыми обоями, скрипучим паркетом и допотопной сантехникой.
Ремонт она делала сама, по чуть-чуть, откладывая с зарплаты, выбирая каждую деталь. Игорь помогал, конечно, но больше советами. Руки приложить — это не его. Зато теперь муж любил хвастаться перед друзьями, какая у них квартира просторная, какая мебель удобная. Алена не обижалась. Просто иногда хотелось, чтобы кто-то замечал, сколько сил она вложила в этот дом.
Соседи считали их образцовой парой. Тихие, приветливые, без скандалов по вечерам. Игорь работал в строительной компании, получал неплохо, но не шиковал. Алена трудилась в банке — стабильная должность, нормальный график. По выходным ходили в кино, иногда выбирались за город. Всё как у людей. Размеренно. Спокойно.
Игорь родился в маленьком провинциальном городке, где все друг друга знали с детства. Алена побывала там один раз — когда ездила знакомиться с его семьёй ещё до свадьбы. Серые панельные дома, покосившиеся заборы, запах дешёвого топлива от автобусов. Грустное место, если честно. Алена старалась не показывать, но внутри всё сжималось. Как здесь можно жить? Игорь водил её по улицам, показывал школу, где учился; магазин, куда бегал за хлебом. Всё это казалось таким далёким от её московской жизни.
Родители мужа встретили тепло. Отец — молчаливый мужчина с натруженными руками — кивнул приветливо и тут же ушёл ковыряться в гараже. А вот мать, Светлана Петровна, сразу заняла всё пространство. Высокая, крупная женщина с проницательным взглядом, она говорила громко, уверенно, будто каждое её слово — истина в последней инстанции. Алена почувствовала, как та оценивает её с ног до головы: одежду, причёску, манеры.
Светлана Петровна задавала вопросы, не давая толком ответить, перебивала, давала советы, которых никто не просил. Игорь молчал, будто не замечая, что мать ведёт себя странно. Алена тогда решила: ладно, живут далеко, редко увидимся. Расстояние — лучшая защита.
Два года брака прошли спокойно. Светлана Петровна ни разу не приезжала. Звонила редко, больше Игорю, интересовалась, как дела, как работа. Алена была только рада. Меньше проблем — меньше конфликтов. Жизнь текла своим чередом, и казалось, что так будет всегда.
Но однажды вечером Игорь вернулся с работы с каким-то виноватым выражением лица. Алена сразу насторожилась. Муж прошёл на кухню, налил себе чай, сел напротив. Помолчал. Потом выдал:
— Мама приедет на неделю.
Алена замерла с кружкой в руках. Не то чтобы это было катастрофой, но внутри что-то сжалось.
— Когда? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Послезавтра. Я уже купил билет.
Он говорил так, будто это решение принято давно, и обсуждать тут нечего. Алена кивнула. Ладно. Неделя — не страшно. Гостевая комната свободна, можно постелить чистое бельё, купить продукты. Всё будет нормально.
На следующий день она убиралась с утра до вечера. Протёрла пыль везде, даже там, куда обычно не заглядывала. Помыла окна, развесила новые полотенца в ванной, проверила, всё ли в порядке в гостевой. Игорь смотрел на её суету с лёгкой улыбкой:
— Да ты не переживай так. Мама нормальная, всё поймёт.
Алена промолчала. Нормальная. Ага. Она прекрасно помнила те три дня в провинции, когда Светлана Петровна не давала ей прохода, комментируя каждую мелочь.
В день приезда Игорь уехал встречать мать на вокзал. Алена осталась дома, доводя последние штрихи до идеала. Когда дверь открылась, Светлана Петровна вошла с видом королевы, снисходящей до визита к подданным. Крупная, в тяжёлой зимней куртке, с огромной сумкой в руке. Игорь тащил за ней чемодан.
— Ну вот и я! — объявила свекровь, окидывая взглядом прихожую. — Ох, как же долго ехала! В поезде так шумно и душно, думала, не доберусь.
Алена улыбнулась, принимая куртку:
— Проходите, Светлана Петровна. Устали, наверное?
— Ещё бы не устать! — Свекровь прошла в гостиную и замерла. Глаза её расширились. — Ох, Игорёк! Ну ты же говорил, что квартира хорошая, а я не думала, что настолько!
Она начала медленно обходить комнату, разглядывая мебель, картины на стенах, большой телевизор. Пальцем провела по спинке дивана, будто проверяя качество. Потом заглянула на кухню и ахнула:
— Вот это да! Такая красота! А плита-то какая! И холодильник огромный!
Алена стояла в стороне, наблюдая. Светлана Петровна вертелась, как ревизор на фабрике, замечая каждую деталь. Потом обернулась к невестке:
— Алёнушка, а как тебе такое счастье досталось? Квартира-то небось дорогая?
— Это наследство от бабушки, — спокойно ответила Алена. — А ремонт делала сама. Постепенно.
— А-а-а, — протянула свекровь, качая головой. — Ну да, некоторым везёт по жизни. Родилась — и готово, квартира в Москве. А мы всю жизнь в той дыре прозябаем.
Алена сжала кулаки. Везёт? Она работала не покладая рук, чтобы сделать из этой квартиры что-то достойное. Но промолчала. Игорь смотрел на мать с довольной улыбкой, будто не слышал колкости.
Первые два дня прошли тихо. Светлана Петровна много времени проводила на кухне, готовила борщи и пироги, рассказывала о жизни в городке, о соседях, о том, как дорожает всё. Алена поддакивала, старалась быть вежливой. Игорь выглядел счастливым — мама рядом, жена не конфликтует, всё прекрасно. Вечером второго дня он даже предложил:
— Мама, может, останешься подольше? Неделей не ограничивайся.
Светлана Петровна улыбнулась загадочно:
— Посмотрим, Игорёк. Посмотрим.
На третий день что-то изменилось. Утром за завтраком свекровь вдруг завела разговор о сестре.
— А знаешь, Игорёк, у меня ведь сестра есть, Лидия. Ты её помнишь, конечно. Так вот, она всю жизнь мечтала в Москву попасть. Ни разу не была. Представляешь?
Игорь кивнул, жуя бутерброд. Алена насторожилась.
— И что? — осторожно спросила она.
— Да так, к слову. Вот думаю, если бы она сюда приехала, как бы обрадовалась. Столицу посмотреть — это ж мечта!
Алена промолчала. Разговор показался безобидным, но что-то в нём настораживало. Вечером Светлана Петровна снова вернулась к теме. Более настойчиво.
— Лидочка моя, бедная, всю жизнь проработала на заводе. Пенсию получает — копейки. Муж у неё тоже на пенсии. Вот думаю, может, они бы приехали на недельку? Отдохнули бы, столицу посмотрели.
Игорь поднял глаза от телефона:
— А что, неплохая идея.
Алена замерла. Неплохая идея? Он серьёзно?
— Игорь, — начала она медленно, — Ты их собираешься размещать здесь?
— Найдем место, — беспечно отмахнулся муж. — Они люди простые, не вредные.
— Мне сейчас не до гостей.
Алена почувствовала, как внутри начинает закипать раздражение. Но сдержалась. Может, это просто разговоры. Просто фантазии.
Через день утром она готовила завтрак. Светлана Петровна ещё спала, Игорь уехал на работу. Тишина. Алена наслаждалась редким моментом покоя, когда можно не натягивать улыбку и не изображать радушие. Она нарезала овощи для салата, когда раздался звонок в дверь.
Алена вытерла руки и пошла открывать. Наверное, курьер с посылкой. Но за порогом стояли двое незнакомых людей с дорожными сумками. Мужчина лет шестидесяти, в потёртой куртке, и женщина постарше, с усталым лицом. Они смотрели на Алену выжидающе.
— Простите, вы к кому? — растерянно спросила она.
В этот момент из комнаты вышла Светлана Петровна, ещё в халате, но уже бодрая и довольная. Увидев гостей, она радостно всплеснула руками:
— Лидочка! Миша! Вы приехали!
Алена застыла. Что? Уже приехали?
Светлана Петровна протиснулась мимо невестки и начала обнимать сестру и её мужа, целовать в щёки, причитать:
— Ну наконец-то! Я уж думала, не доберётесь! Проходите, проходите!
Лидия и Михаил робко переступили порог. Светлана Петровна повернулась к Алене с лучезарной улыбкой:
— Алёнушка, это моя сестра Лидия и её муж Михаил. Они погостят у нас пару денёчков, пока столицу осмотрят.
Алена стояла, не веря своим ушам. Пару денёчков? У нас? Её никто не спросил. Никто не предупредил. Просто привезли людей и объявили, что они будут жить здесь.
— Светлана Петровна, — начала она, стараясь сохранять спокойствие, — вы же понимаете, что у меня всего три комнаты? Одна наша с Игорем, вторая ваша, третья — кабинет.
— Ну и что? — Свекровь махнула рукой. — В кабинете постелем. Чего тут такого?
Алена чувствовала, как кровь приливает к лицу. Чего такого? Её дом превращают в общежитие, а она должна радоваться?
— Вы меня даже не спросили, — медленно произнесла она.
— А зачем спрашивать? — удивилась Светлана Петровна. — Ты же не откажешь родственникам мужа!
Лидия и Михаил стояли в прихожей, растерянно переминаясь с ноги на ногу. Они явно чувствовали напряжение, но молчали.
Светлана Петровна окинула взглядом комнату, будто прикидывая, где кого разместить, и невинно спросила:
— Ну, Алёнушка, ты ведь найдёшь им свободные кровати?
В её голосе не было просьбы. Только уверенность. Уверенность в том, что невестка не посмеет возразить. Что будет послушной и удобной, как и положено.
Алена замерла. Внутри что-то щёлкнуло. Всё терпение, все попытки быть вежливой — всё это рухнуло в одну секунду. Она медленно обернулась к свекрови и чётко произнесла:
— В Москву их позвали вы, а не я! Так что кровати им ищите сами.
В прихожей повисла гробовая тишина. Лидия с Михаилом замерли, словно не решаясь дышать. Светлана Петровна побледнела, потом покраснела. Глаза её сузились.
— Что ты сказала? — прошипела она.
— Вы меня прекрасно услышали, — спокойно ответила Алена. — Это мой дом. И я не обязана принимать незваных гостей.
— Как ты смеешь?! — взорвалась свекровь. — Это же моя сестра! Она всю жизнь мечтала увидеть Москву! А ты… ты бесчеловечная! Холодная! У тебя вообще сердце есть?!
Алена не повышала голоса. Просто стояла и смотрела. Светлана Петровна дрожала от ярости, размахивала руками, почти кричала:
— Я думала, ты нормальная! А ты эгоистка! Квартиру тебе досталась, ты ничего не заработала! А теперь воображаешь себя королевой!
— Квартира досталась мне по наследству, — ровно сказала Алена. — И я имею право решать, кто здесь живёт, а кто нет.
— Игорь об этом узнает! — выкрикнула Светлана Петровна. — Он тебе такое не простит!
— Пусть узнает.
Лидия попыталась вмешаться, робко заговорила:
— Света, может, не надо… Мы не хотели ссоры…
— Молчи! — оборвала её Светлана Петровна. — Это она виновата! Она!
Алена молча указала на дверь. Её рука не дрожала. Внутри было удивительное спокойствие. Она больше не боялась. Не боялась скандала, не боялась осуждения. Это её дом. Её жизнь. И никто не будет диктовать, как ей жить.
Светлана Петровна метнулась в комнату переоделась, покидала вещи в сумку, схватила сестру за руку и потащила к выходу, бросая через плечо:
— Таких хамок я ещё не встречала! Игорь обо всём узнает! Всё!
Михаил поспешил за женщинами. Алена закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Выдохнула. Руки слегка дрожали, но внутри было странное облегчение. Она защитила свой дом. Наконец-то.
Прошло меньше часа, когда дверь резко распахнулась. Игорь ворвался в квартиру с мрачным лицом. Алена сидела на кухне, допивая остывший чай. Муж остановился в дверном проёме, тяжело дыша.
— Что произошло? — выдавил он сквозь зубы.
— Твоя мать привезла сюда сестру с мужем, — спокойно ответила Алена. — Без предупреждения. Решила, что они будут жить у нас.
— И что? — Игорь шагнул в комнату. — Ты их выгнала?
— Я не впустила незваных гостей в свой дом.
— Это моя мать! — крикнул он. — Моя родня!
— А это моя квартира, — так же тихо возразила Алена. — И я имею право решать, кто здесь живёт.
Игорь стиснул кулаки. Алена видела, как он пытается сдержаться, но не может.
— Мама не со зла! — наконец выпалил он. — Она хотела порадовать сестру! А ты… ты её унизила!
— Она меня не спросила.
— Надо было уступить!
— Почему? — Алена встала, посмотрела мужу прямо в глаза. — Почему я должна уступать? Почему я должна быть удобной для всех? Это мой дом, Игорь. Мой! Не твой, не твоей матери. Мой!
— Ты эгоистка, — с горечью произнёс он.
Алена рассмеялась. Коротко, без радости.
— Эгоистка? Я два года терплю, как твоя мать названивает, критикует, лезет в нашу жизнь. Я молчала, потому что не хотела конфликтов. Но сейчас она переступила черту. И я не позволю ей распоряжаться моим домом.
Игорь молчал. Алена видела, как он мечется между матерью и женой, не зная, на чью сторону встать. В конце концов он выдавил:
— Ты должна извиниться.
— Нет.
— Алена!
— Нет, — повторила она. — Я не буду извиняться за то, что защитила свой дом.
Игорь развернулся и направился к двери. Алена окликнула его:
— Если ты поддерживаешь свою мать, можешь идти к ней.
Муж замер на пороге. Обернулся, посмотрел на жену долгим взглядом. Потом вышел, хлопнув дверью.
Алена осталась одна. Села на диван, обхватила колени руками. Тишина. Никаких голосов, никаких требований, никаких осуждающих взглядов. Только она и её мысли.
Ей не было страшно. Не было жалко. Внутри поднималась странная уверенность — она поступила правильно. Защитить свой дом — значит защитить себя. Своё право быть собой, а не удобной для всех.
Она встала, подошла к окну. За стеклом мелькали машины, люди спешили по своим делам. Город жил своей жизнью, равнодушный к маленьким драмам отдельных квартир. Алена улыбнулась. Пусть Игорь думает. Пусть мать его возмущается. Она больше не собиралась прогибаться.
Вечером телефон молчал. Игорь не звонил. Алена приготовила себе ужин, села перед телевизором. Странное ощущение — будто сбросила тяжесть, которую носила два года. Лёгкость. Свобода.
Ночью дверь открылась. Игорь вернулся. Алена услышала, как он снимает обувь, как проходит в спальню. Она лежала, не шевелясь. Муж лёг рядом, долго молчал. Потом тихо спросил:
— Ты правда не впустишь их?
— Правда.
Молчание. Потом:
— Мама сказала, что не простит тебе.
— Знаю.
— А как мне быть?
Алена повернулась к нему:
— Тебе решать, Игорь. Ты можешь поддержать мать. Или можешь поддержать меня. Но знай: если ты выберешь её, я не буду умолять тебя остаться.
Муж лежал, глядя в потолок. Алена чувствовала, как он борется с собой. Наконец он выдохнул:
— Может, ты и права.
Она ничего не ответила. Просто закрыла глаза. Завтра будет новый день. Завтра, возможно, снова будут звонки, упрёки, попытки надавить. Но она больше не прогнётся.
Утром Светлана Петровна позвонила. Игорь взял трубку, вышел на балкон. Алена слышала обрывки разговора — мать что-то требовала, кричала. Игорь отвечал тихо, но твёрдо. Когда вернулся, лицо было усталым.
— Мама уезжает, — сказал он. — Сказала, что больше не переступит порог этого дома.
— Хорошо, — спокойно ответила Алена.
Игорь посмотрел на неё, будто видел впервые:
— Ты правда не жалеешь?
— Нет.
Он кивнул. Потом вдруг обнял её. Алена замерла, не ожидая. Игорь прижал её к себе, уткнулся лицом в волосы:
— Прости. Я должен был тебя поддержать сразу.
Алена не ответила. Просто постояла так, чувствуя его тепло. Может, что-то ещё можно исправить. Может, нет. Но одно она знала точно — больше никто не будет распоряжаться её жизнью.
Светлана Петровна уехала обратно в свой город. Алена не провожала. Не звонила. Просто жила дальше. Квартира снова стала тихой, уютной. Её пространством.
Иногда она думала о той утренней сцене в прихожей. О том, как легко можно было сдаться, уступить, промолчать. Но она не промолчала. И это было её маленькой победой. Победой над страхом быть неудобной, над желанием всем угодить.
Алена стояла у окна, смотрела на город. Жизнь продолжалась. И она больше не боялась защищать свой мир.
