Лера впервые переступила порог квартиры свекрови в октябре, когда деревья за окном уже сбрасывали последние листья, словно готовясь к долгой зиме. Тогда она ещё не знала, что эта зима продлится для неё целых два года.
— Ну что, красавица, проходи, — Галина Семёновна окинула невестку оценивающим взглядом, будто та была товаром сомнительного качества. — Только ботинки сними аккуратно, у меня тут не проходной двор.
Лера послушно разулась, расставив обувь ровно, носками к стене. Она инстинктивно чувствовала, что каждый её жест будет подвергнут тщательному анализу. Сердце билось где-то в горле — ей так хотелось понравиться матери Игоря, стать для неё родной.
— Игорёк, ты посмотри на неё, — свекровь повернулась к сыну, не обращая внимания на присутствие Леры. — Худая какая, кости одни. Ты её хоть кормишь нормально? А то смотрю, не женщина, а скелет ходячий.
Игорь неловко кашлянул:
— Мам, ну что ты…
— А что «что я»? Я правду говорю. Внуков от такой не дождёшься. Тебе нужна жена крепкая, хозяйственная, а не эта… — Галина Семёновна махнула рукой в сторону Леры, словно та была назойливой мухой.
Лера почувствовала, как щёки вспыхнули румянцем. Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась натянутой, болезненной.
— Галина Семёновна, я очень люблю готовить, — тихо сказала она. — Может, помогу вам на кухне?
— Ага, помогать будешь, — фыркнула свекровь. — Небось каши сварить не умеешь, а туда же. Идите уж лучше к столу, я сама всё сделаю. Привыкла полагаться только на себя.
За ужином Галина Семёновна с видимым удовольствием рассказывала о бывших подружках Игоря. Каждая из них, по её словам, была лучше Леры: одна красивее, другая умнее, третья из хорошей семьи.
— Помнишь Настю Волкову? — свекровь обращалась исключительно к сыну. — Вот это была девочка! И образование приличное, и родители интеллигентные. Не то что некоторые…
Лера молча доедала борщ, который, несмотря на колкости хозяйки, был действительно вкусным.
— Мам, хватит, — наконец не выдержал Игорь. — Лера — моя жена, и я её люблю.
— Любишь… — протянула Галина Семёновна. — Любовь-морковь. Жить-то с ней тебе, сынок. А жизнь — она длинная, поверь мне.
Вечером, когда они ехали домой, Лера молчала. Игорь несколько раз пытался завести разговор, но получал односложные ответы. Дома он обнял жену и тихо сказал:
— Не обращай внимания. Мама всегда такая. Ей нужно время привыкнуть.
Лера кивнула, но внутри у неё что-то болезненно сжалось. Она понимала, что это только начало.
Следующие месяцы подтвердили её опасения. Каждый визит к свекрови превращался в испытание. Галина Семёновна словно ставила перед собой цель найти в невестке максимум недостатков.
— Ты посмотри, как она чай наливает, — говорила она Игорю, когда Лера хлопотала на кухне. — Неправильно совсем. А как тарелки моет — разводы остаются. Нет, не приучена к хозяйству девочка.
Лера старалась. Она изучала кулинарные сайты, училась готовить любимые блюда Игоря, покупала дорогие подарки свекрови к праздникам. Но ничего не помогало. Галина Семёновна находила повод для критики в каждом её действии.
— Подарки дарить не умеет, — жаловалась она соседкам. — То слишком дорого — показуха, то дёшево — жадность. А готовит… Боже мой, что она готовит! Игорёк мой совсем исхудал, бедненький.
Постепенно Лера начала замечать, что после каждого такого визита Игорь становится более отстранённым. Свекровь умело подбрасывала ему сомнения, заставляя пристальнее присматриваться к жене.
— Мам говорит, что ты совсем не следишь за собой, — сказал он однажды вечером. — Может, стоит сходить к косметологу?
Лера молча кивнула, хотя внутри неё поднималась волна обиды. Она прекрасно знала, что выглядит хорошо, но голос Галины Семёновны уже звучал в её голове, подвергая сомнению каждое её достоинство.
Переломный момент наступил в марте. Лера пришла к свекрови с пирогом, который пекла всю субботу. Она тщательно выбирала рецепт, покупала самые лучшие продукты, старалась изо всех сил.
— Ну что принесла? — Галина Семёновна даже не взглянула на красиво упакованную коробку.
— Наполеон, — робко сказала Лера. — Я помню, вы говорили, что любите этот торт.
— Наполеон? — свекровь презрительно хмыкнула. — Ты хоть понимаешь, что это за работа — настоящий наполеон сделать? Тут крем нужен особый, коржи тонкие… А ты что, думаешь, из магазинных полуфабрикатов можно что-то приличное сделать?
Лера почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Она потратила целый день, все свои силы и искреннее желание порадовать, а получила в ответ только унижение.
— Я делала сама, — тихо сказала она. — Весь день пекла.
— Ой, перестань, — махнула рукой Галина Семёновна. — Я же вижу, что магазинное. Думаешь, я дура что ли? Сорок лет пеку, а ты мне будешь сказки рассказывать.
В этот момент что-то в Лере изменилось. Она вдруг увидела ситуацию со стороны: вот она стоит на кухне чужой женщины, которая последние полгода методично уничтожает её самооценку, и пытается оправдаться за торт, который действительно пекла сама.
«Хватит», — подумала она и впервые за долгое время почувствовала не стыд, а холодную ярость.
— Знаете что, Галина Семёновна, — сказала она, выпрямляясь. — Я больше не буду пытаться вам угодить. Очевидно, что вы уже решили, какая я, и ничего не изменит вашего мнения.
Свекровь удивлённо посмотрела на неё — впервые Лера позволила себе говорить с ней в таком тоне.
— Вот как? — прищурилась Галина Семёновна. — Ну наконец-то показала своё истинное лицо. А я-то думала, может, ошибаюсь насчёт тебя.
Лера взяла сумку и направилась к выходу. В дверях она обернулась:
— Спасибо за урок, Галина Семёновна. Теперь я знаю, с кем имею дело.
Дома Лера долго сидела на кухне, обдумывая произошедшее. Она понимала, что больше не может жить в постоянном стрессе, ожидая очередной порции унижений. Но она также понимала, что просто избегать свекрови не получится — Игорь никогда не согласится полностью прекратить общение с матерью.
Тогда Лера приняла решение, которое изменило всё.
Она начала изучать Галину Семёновну. Не как враждебно настроенную свекровь, а как объект исследования. Лера обратила внимание на её привычки, страхи, слабости. И вскоре поняла, что у этой внешне уверенной женщины есть одна главная проблема — она панически боится старости и беспомощности.
Галина Семёновна часто жаловалась на соседок, которых дети «сдали» в дома престарелых. Она рассказывала ужасные истории о том, как там плохо обращаются с постояльцами, как они там страдают и умирают в одиночестве. При этом её глаза выдавали животный страх — она боялась именно такой участи.
Лера поняла, что нашла точку, на которой сосредоточит все свои усилия.
Первым шагом стали «случайные» замечания. Когда Галина Семёновна в очередной раз начинала свои нападки, Лера озабоченно морщила лоб:
— Галина Семёновна, а вы сегодня какая-то… забывчивая. Уже третий раз спрашиваете, не пора ли чай пить.
Или:
— Вы уверены, что выключили газ? А то вчера Игорь говорил, что почувствовал запах…
Поначалу свекровь отмахивалась, но семена сомнения были посеяны. Лера терпеливо их поливала, делая вид, что беспокоится о её здоровье.
Следующим шагом стали разговоры с Игорем. Лера начала осторожно высказывать опасения:
— Мне кажется, твоя мама стала более рассеянной. Может, стоит её показать врачу?
— Что ты имеешь в виду? — настораживался Игорь.
— Ну, она стала забывать, что говорила пять минут назад. И ещё у неё какое-то странное поведение… Я не хочу пугать тебя, но моя бабушка так же начинала.
Игорь пока отмахивался, но Лера видела, что он начинает обращать внимание на поведение матери.
Тем временем Лера продолжала работать непосредственно с Галиной Семёновной. Она научилась использовать против свекрови её же методы — завуалированные намёки, ложную заботу, скрытые угрозы.
— Как хорошо, что у вас есть Игорь, — говорила она сладким голосом. — А то одиноким старикам так тяжело приходится. Я вчера видела, как соседку тётю Клаву увозили… Говорят, она неделю лежала, а её никто не хватился.
Галина Семёновна вздрагивала от таких слов, но продолжала держать оборону:
— Ещё чего, я не какая-то там тётя Клава. У меня голова на месте, руки-ноги работают.
— Конечно, конечно, — соглашалась Лера. — Просто иногда кажется, что вы… устаёте. Может, стоит подумать о том, чтобы кто-то вам помогал?
Постепенно Лера начала подбрасывать «доказательства» забывчивости свекрови. Она переставляла вещи в её квартире, а потом удивлённо спрашивала:
— Галина Семёновна, а почему сахар в холодильнике? Вы его туда поставили?
Она говорила Игорю:
— Твоя мама сегодня вышла в магазин в тапочках. Хорошо, что я заметила и догнала её.
Игорь начал беспокоиться. Он стал чаще навещать мать, присматриваться к её поведению. А Лера тем временем усиливала давление.
Кульминацией стал инцидент с газом. Лера дождалась, когда Галина Семёновна отойдёт от плиты, и незаметно приоткрыла кран. Затем она вызвала газовую службу, сославшись на запах.
— Это очень опасно, — строго сказал слесарь, придя по вызову. — Хорошо, что вы вовремя заметили. А вы уверены, что плотно закрывали кран?
Галина Семёновна растерянно моргала:
— Конечно, закрывала… Я всегда закрываю…
— Мам, — Игорь посмотрел на неё с тревогой. — Может, нам действительно стоит подумать о том, чтобы кто-то был рядом?
— Какой ещё «кто-то»? — вспыхнула свекровь. — Я сама справляюсь!
Но её голос дрожал, и Лера поняла, что победа близка.
Последней каплей стал «несчастный случай» на кухне. Лера подождала, когда свекровь уйдёт в ванную, быстро разлила на полу воду и разбросала несколько черепков от заранее разбитой тарелки. Затем она спряталась в коридоре и стала ждать.
Вскоре раздался крик. Галина Семёновна лежала на полу, держась за ушибленное колено.
— Что случилось? — Лера сделала вид, что прибежала на шум.
— Не знаю… — растерянно пролепетала свекровь. — Тарелка разбилась, вода на полу… Я не помню, как это произошло…
Лера вызвала скорую и Игоря. Врачи сказали, что серьёзных повреждений нет, но порекомендовали быть осторожнее.
— Мам, — Игорь сел рядом с матерью. — Может, нам правда стоит подумать о том, чтобы рядом с тобой кто-то был? Хотя бы сиделка…
— Никакой сиделки! — Галина Семёновна попыталась встать, но тут же поморщилась от боли.
— Тогда что? — Игорь выглядел измученным. — Я не могу постоянно переживать, что с тобой что-то случится.
Лера молчала, но внутри у неё всё ликовало. План работал идеально.
В течение следующих недель «инциденты» множились. Галина Семёновна «забывала» выключить утюг, «теряла» документы, «путала» день недели. Каждый раз Лера была рядом, готовая помочь и с тревогой сообщить Игорю об очередном «симптоме».
— Мам, я больше не могу так жить, — сказал Игорь после того, как мать в третий раз за неделю «забыла» про кипящий чайник. — Мне нужно работать, но я постоянно думаю о том, что с тобой может что-то случиться.
— Что ты предлагаешь? — Галина Семёновна выглядела сломленной.
— Есть очень хорошие частные пансионаты, — осторожно сказал Игорь. — Там профессиональный уход, врачи, занятия…
— Дом престарелых? — прошептала свекровь. — Ты хочешь меня сдать в дом престарелых?
— Мам, это не дом престарелых, это современный центр реабилитации…
— Всё равно! — Галина Семёновна заплакала. — Я думала, что мой сын никогда не предаст меня.
Лера смотрела на эту сцену и чувствовала одновременно торжество и странную пустоту. Она получала то, что хотела, но почему-то не испытывала удовлетворения.
Через месяц Галина Семёновна переехала в частный пансионат «Золотая осень». Это действительно было красивое место с хорошим уходом, но для неё это было настоящей ссылкой.
— Ваша квартира будет моей! — сказала ей Лера в день переезда, когда они остались наедине.
Она знала, что свекровь поняла, что произошло, но доказать ничего не могла.
Первые месяцы после переезда Галины Семёновны в пансионат были для Леры и Игоря медовым месяцем. Они снова стали близки, исчезли постоянные конфликты и напряжение. Лера наконец-то почувствовала себя полноценной хозяйкой в их доме.
Квартира свекрови стояла пустой. Игорь не решался её продать или сдать — всё-таки надеялся, что мать когда-нибудь сможет вернуться. Но Лера уже строила планы. Она тонко намекала мужу, что квартиру можно было бы сдавать для дополнительного дохода.
Всё шло по плану. Лера чувствовала себя шахматистом, который продумал партию на много ходов вперёд. Она научилась быть терпеливой, расчётливой, умела добиваться своего, не показывая истинных намерений.
Но успех изменил её. Там, где раньше была робкая девушка, готовая терпеть унижения, теперь жила женщина, которая знала себе цену и не позволяла никому с собой плохо обращаться.
Это стало проблемой.
Игорь, оставшись без материнского влияния, начал проявлять собственный характер. Оказалось, что он не такой мягкий и покладистый, как казалось. Временами он становился резким, требовательным, позволял себе тон, который раньше использовала только его мать.
Однажды вечером, когда Лера опоздала с ужином, Игорь раздражённо сказал:
— Лера, когда ты наконец научишься планировать время? Я прихожу домой голодный, а ты опять где-то шляешься.
Лера медленно повернулась к мужу и внимательно посмотрела на него.
— Что ты сказал? — тихо спросила она.
— Я сказал, что ты должна быть дома, когда я прихожу с работы, — повторил Игорь, не замечая изменений в голосе жены.
Лера подошла к нему ближе, и в её глазах мелькнуло что-то холодное и опасное. Она наклонилась к его уху и произнесла так тихо, что он едва расслышал:
— Будь аккуратнее с тоном, дорогой. А то отправишься вслед за мамой.
Игорь вздрогнул, но Лера уже отошла и спокойно начала накрывать на стол, словно ничего не произошло.
Он посмотрел на жену и вдруг понял, что больше не знает, кто она такая. И что, возможно, его мать была права с самого начала — они действительно не знали, кого пустили в свой дом.
