Анна медленно складывала документы обратно в папку, всё ещё не веря происходящему. Тётя Лида, которая жила одиноко в своей скромной однушке на окраине города, оставила ей в наследство три миллиона рублей. Три миллиона! Анна помнила тётю как тихую, неприметную женщину, которая работала всю жизнь бухгалтером и никогда не позволяла себе лишнего. Откуда у неё могли быть такие деньги?
— Аня, ты что там копаешься? — голос свекрови Тамары Викторовны прорезал тишину квартиры. — Кофе стынет!
Анна вздохнула и прошла в кухню, где свекровь уже сидела за столом с видом человека, готового к важному разговору.
— Ну что там у нотариуса? — Тамара Викторовна смотрела с плохо скрываемым любопытством.
— Оказалось, что тётя Лида оставила мне всё своё имущество, — осторожно начала Анна. — Там не только квартира, но и… деньги на счету.
Глаза свекрови загорелись:
— Сколько?
— Три миллиона рублей.
Тамара Викторовна едва не поперхнулась кофе:
— Сколько?! Три миллиона? У этой серой мыши? Откуда?
— Не знаю. Тётя, наверное, жила очень экономно и откладывала всю жизнь. Плюс какие-то удачные вклады…
— Три миллиона, — протянула свекровь, и Анна увидела, как в её взгляде появился странный блеск. — Знаешь что, Анечка, это же замечательно! Наконец-то можно будет решить квартирный вопрос. Купим вам с Димкой двушку в центре, а эту однушку продадим…
— Тамара Викторовна, — осторожно перебила её Анна, — во-первых, мне ещё нужно вступить в права наследства, это не быстро. А во-вторых…
— А во-вторых что? — прищурилась свекровь.
— Это моё наследство. Я должна сама решить, как им распорядиться.
Лицо Тамары Викторовны мгновенно изменилось. Приветливая улыбка сменилась холодным взглядом:
— Молода ты слишком, чтобы своё мнение иметь! — резко сказала она. — Вот поживёшь с моё, тогда и будешь деньгами распоряжаться! А пока я решать буду!
Анна опешила от такой наглости:
— Извините, но это мои деньги…
— Твои? — фыркнула свекровь. — Ты что думаешь, в двадцать пять лет можешь правильно распорядиться такими деньгами? У тебя опыта нет! Чутья нет! Деньги — это большая ответственность. Их нужно уметь сохранить и приумножить. А ты что сделаешь? Потратишь на всякие глупости, на тряпки там всякие!
— Я не собираюсь тратить деньги на глупости, — с трудом сдерживая раздражение, ответила Анна. — Но это не значит, что решать должны вы.
Тамара Викторовна встала и начала ходить по кухне:
— Слушай меня внимательно, девочка. Я прожила, считай, шестьдесят лет, видела всякого. Знаю, как деньги людей портят, как они семьи разрушают. Особенно молодых. Вот получишь ты эти миллионы, возгордишься, начнёшь Димке указывать… А потом и вовсе уйдёшь!
— Тамара Викторовна, я не собираюсь никого покидать…
— Не собираешься! — махнула рукой свекровь. — А как деньги к рукам прилипнут, сразу забудешь, кто тебя в семью принял, кто тебя как родную дочь любил!
Анна чувствовала, как в ней закипает возмущение. Любила как родную дочь? Тамара Викторовна с первого дня их знакомства относилась к ней с едва скрываемой неприязнью. То ей не нравилась Анина работа в школе («учительница — это не профессия, это от безделья»), то её увлечение чтением («вечно с книжкой сидит, вместо того чтобы дом убирать»), то её манера одеваться («слишком ярко, мужики засматриваются»).
— Вот что я решила, — продолжала между тем свекровь, — купим квартиру на эти деньги. Хорошую, в центре.
— Что?! — не выдержала Анна. — А меня вы спросить не хотите, чего я хочу?
— А что тут такого? — невозмутимо ответила Тамара Викторовна. — Я ж не для себя стараюсь, для вас с Димой. — Какого такого «чего»?
Анна смотрела на свекровь с изумлением. Наглость этой женщины не знала границ!
— Тамара Викторовна, я не позволю вам распоряжаться моим наследством, — твёрдо сказала она.
— Не позволишь? — усмехнулась свекровь. — А кто тебя спрашивать будет? Димка меня слушается, всегда слушался. И в этом вопросе послушается.
— Мы ещё посмотрим, — сухо ответила Анна и вышла из кухни.
Остаток дня прошёл в натянутой обстановке. Дмитрий вернулся с работы уже вечером, уставший и голодный. За ужином Тамара Викторовна говорила только о наследстве, всячески подчёркивая, какое это счастье и как важно правильно распорядиться деньгами.
— Мам, это здорово, конечно, — сказал Дмитрий, — но решать всё равно должна Аня. Это её наследство.
— Димочка, — ласково начала мать, — ты же понимаешь, что я только добра вам желаю? У меня опыт есть, житейская мудрость. А Анечка ещё молоденькая, неопытная…
— Мам, мне двадцать пять лет, — попыталась возразить Анна, — я не ребёнок.
— Молода ты, молода, — покачала головой Тамара Викторовна. — В двадцать пять я тоже думала, что всё знаю. А теперь понимаю, какой была глупышкой.
Дмитрий пожал плечами:
— В любом случае, это не наше дело. Как Аня решит, так и будет.
Лицо свекрови помрачнело, но она промолчала.
На следующий день Анна ушла на работу раньше обычного — нужно было подготовиться к контрольной работе. Весь день она думала о вчерашнем разговоре. Поведение свекрови её удивило и возмутило. Неужели Тамара Викторовна действительно думает, что может просто взять и распорядиться чужими деньгами?
К пяти часам голова у Анны разболелась от детского крика и шума, и она решила уйти пораньше. Обычно она задерживалась в школе до шести, проверяя тетради, но сегодня хотелось поскорее попасть домой.
Поднимаясь по лестнице, она услышала голоса из квартиры. Дмитрий уже вернулся с работы — значит, было позже, чем она думала. Анна достала ключи, но, услышав своё имя, замерла у двери.
— Димка, ты меня правильно понял? — говорила Тамара Викторовна. — Квартира должна быть на меня оформлена. Если квартира будет оформлена на Аню, она в любой момент может от тебя уйти. И что ты тогда будешь делать? Останешься на улице!
— Мам, зачем ей от меня уходить? Мы же нормально живём.
— Нормально, нормально… А деньги всё меняют, сынок. Получит она эти миллионы, почувствует себя независимой, и всё — прощай, семья. Найдёт себе кого-нибудь побогаче.
— Мам, ты что говоришь? Аня не такая.
— Все бабы такие! — резко сказала свекровь. — Как только деньги понюхают, так сразу носы задирают. Я жизнь прожила, я знаю!
— Но квартиру оформлять на тебя — это же…
— Это правильно! Я для твоего же блага стараюсь. Будет квартира на мне — значит, никуда она от тебя не денется. А если и соберётся уходить, то пусть идёт с пустыми руками!
Анна почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Значит, свекровь всё продумала! Оформить квартиру на себя, чтобы в случае развода Анна осталась ни с чем!
— Мам, это нечестно, — сказал Дмитрий. — Деньги Анины, квартира должна быть Анина.
— Димка, ты что, совсем дурак? — взорвалась Тамара Викторовна. — Я для тебя стараюсь, для твоего будущего! А ты мне тут про честность рассказываешь!
— Я не дурак, мам! И не позволю тебе обманывать мою жену!
— Обманывать? Да я ей добро делаю! Сохраняю семью!
— Это не сохранение семьи, это мошенничество!
— Мошенничество?! — голос свекрови перешёл на крик. — Я — мошенница?! Да как ты смеешь так со мной разговаривать?!
Послышался звук отодвигаемого стула.
— Ты неблагодарный! — кричала Тамара Викторовна. — Всю жизнь на тебя положила, всё для тебя делаю, а ты…
Шаги приближались к прихожей. Анна поняла, что свекровь идёт к двери, и попыталась быстро отойти, но было поздно. Дверь распахнулась, и Тамара Викторовна оказалась лицом к лицу с невесткой.
Несколько секунд они смотрели друг на друга молча. Лицо свекрови было красным от злости, глаза горели яростью.
— А, — протянула она наконец, — подслушиваешь?
— Я только что пришла, — сказала Анна, чувствуя, как у неё дрожит голос.
— Только что пришла! — зло передразнила Тамара Викторовна. — Сколько ты тут стояла?
— Тамара Викторовна…
— Мерзавка! — прошипела свекровь. — Настроила сына против матери? Довольна?
— Никого я не настраивала…
— Не настраивала!? А сама под дверью подслушиваешь! Шпионишь! И деньгами размахиваешь! Думаешь, богатая теперь стала, можешь всем указывать?
— Я никому не указываю, — с трудом сдерживая слёзы, ответила Анна.
— Не указываешь? А моему сыну мозги промыла! Он теперь меня, родную мать, мошенницей называет! Из-за тебя!
— Мам, прекрати, — из кухни вышел Дмитрий. — Хватит кричать.
— Не мать я тебе больше! — отрезала Тамара Викторовна. — Раз ты жену больше матери любишь, живи с ней! А я в этом доме больше не нужна!
Она схватила с вешалки пальто и сумку.
— Пожалеете ещё! Оба пожалеете! — бросила она и хлопнула дверью так, что задрожали стёкла.
В квартире повисла тишина. Дмитрий подошёл к жене и обнял её за плечи.
— Прости, — тихо сказал он. — Не думал, что мать на такое способна.
Анна прижалась к мужу:
— Ты слышал, что она планировала?
— Слышал. Это… это подло. Прости, что так получилось.
— Дима, а вдруг она права? — неожиданно спросила Анна. — Вдруг деньги действительно нас изменят?
Дмитрий отстранился и посмотрел на неё:
— Аня, ты же понимаешь, что деньги — это просто деньги? Они не могут изменить наши чувства.
— Могут. Мать говорит, что могут.
— Мать многое говорит. Но мы же знаем, что мы друг для друга значим, правда?
Анна кивнула, но в душе у неё осталась тревога.
Следующие две недели прошли в странной атмосфере. Тамара Викторовна не появлялась, не звонила. Дмитрий несколько раз пытался с ней связаться, но она не отвечала на звонки.
— Может, сходить к ней? — предложила как-то Анна.
— Не знаю, — задумчиво ответил муж. — Она же сама ушла. Может, пусть остынет сначала.
А через три дня всё изменилось.
Анна сидела дома, готовясь к урокам, когда зазвонил телефон. Звонил Дмитрий.
— Аня, — голос его дрожал, — у мамы инфаркт. Она в больнице.
Анна похолодела:
— Что? Как?
— Соседка нашла её на лестничной площадке. Хорошо, что быстро скорую вызвала. Аня, я сейчас в больнице, приезжай.
Они просидели у больничной палаты до утра. Врач сказал, что состояние тяжёлое, но стабильное. Тамара Викторовна была без сознания.
— Если бы ещё час пролежала, — качал головой доктор, — не спасли бы.
Дмитрий был бледен и подавлен. Анна понимала — он винит себя в случившемся.
— Дима, это не твоя вина, — тихо говорила она.
— Моя. Не надо было так с ней разговаривать. Не надо было допускать ссоры.
— Она сама ушла.
— А я не пошёл за ней. Не помирился.
Тамара Викторовна пришла в сознание только к вечеру. Увидев сына, она заплакала.
— Димочка, — слабо прошептала она, — прости меня. Я была не права.
— Мам, не говори так. Отдыхай.
— Нет, выслушай. Я… я испугалась. Когда узнала про деньги, мне показалось, что я вас потеряю. Что Анечка уйдёт и тебя с собой заберёт.
— Мам, мы никуда не собираемся.
— Я знаю теперь. Я поняла, когда лежала тут одна. Если бы вы меня не любили, не приехали бы. А вы приехали. Оба.
Тамара Викторовна повернула голову к Анне:
— Анечка, милая, прости глупую. Я действительно хотела как лучше, но получилось… получилось как всегда.
Анна взяла её за руку:
— Всё хорошо, Тамара Викторовна. Главное, что вы поправляетесь.
— Деньги — твои, — слабо улыбнулась свекровь. — Как хочешь, так ими и распоряжайся. А я больше не буду вмешиваться.
Через месяц Тамара Викторовна выписалась из больницы. Но постепенно отношения начали налаживаться. Тамара Викторовна, напуганная болезнью, стала мягче, внимательнее. А когда Анна объявила, что беременна, свекровь расплакалась от счастья.
— Внучек будет, — шептала она, обнимая невестку. — Или внучка. Господи, какое счастье!
И в этот момент Анна поняла — деньги действительно многое меняют. Но не всегда в худшую сторону. Иногда они помогают людям понять, что действительно важно в жизни.
