— Не жди, заночую у Сереги, мужские дела, — муж даже не счел нужным спросить ее мнения. — Ты же понимаешь. На работу поеду от него.
— Но Дима, мы же хотели… В кино, я билеты купила, жду тебя, — пробормотала Алена с растерянным лицом, глядя на трубку, из которой летели гудки.
Алена замерла у холодильника с пластиковым контейнером в руках. Что-то не так. Один, два, три — все на месте. А где второй ланч-бокс для Дмитрия? Тот самый, который он якобы съедает, если задерживается на работе. Уже семь утра, сорок минут до его ухода.
Она торопливо достала замороженные котлеты, кинула их на разогретую сковороду. Масло зашипело, брызнуло на запястье. Алена дернулась, поморщилась. Чертыхнувшись, она протерла его кухонным полотенцем и впервые за долгое время подумала: «Почему я вообще это делаю?»
Отвернулась к окну, а когда опомнилась, в кухне уже пахло дымом. Котлеты сгорели. Чертыхаясь, она принялась драить сковороду.
Дмитрий появился на пороге кухни — в рубашке, застегнутой на все пуговицы, с мокрыми после душа волосами. Молча взял приготовленный контейнер.
— Дим, второго сегодня нет, извини, я не успела, — голос Алены дрогнул.
Он пожал плечами, будто это не имело значения, и буркнул что-то вроде:
– И так нормально.
Входная дверь хлопнула ровно в 7.40, как и обычно. Алена осталась одна. Она села за кухонный стол, уронив руки на колени. В окно падал холодный свет февральского утра. Обычно в это время она уже собиралась бы на работу, перемывала посуду, раскладывала документы в папку. Но сегодня что-то сломалось.
Руки сами потянулись к телефону. Три звонка, четыре.
«Абонент не отвечает или временно недоступен»
Странно. Дмитрий всегда берет трубку. Особенно по утрам, когда только уходит из дома. Он часто забывает то одно, то другое. Сколько раз она выносила ему зарядку для телефона или папку с документами. Алена попробовала снова, тот же механический голос в ответ.
За стеклом мелькали снежинки. Нужно было собираться в школу к детям, но вместо этого Алена сидела, глядя на экран телефона, и впервые за пятнадцать лет брака чувствовала себя одиноко, как полярник в арктических льдах.
Алена встает каждый день в 5:45. Без будильника, тело давно привыкло просыпаться в это время. Пятнадцать лет замужества научили ее двигаться тихо, не тревожа спящего Диму. Первым делом она варит кофе и только потом включает свет на кухне.
За эти утренние часы нужно успеть многое: сварить суп, пожарить котлеты, сложить в контейнеры — один на обед, второй «если задержится на работе».
К моменту, когда Дмитрий выйдет из душа, его завтрак уже на столе, одежда – отглажена. Он никогда не благодарит, просто берет и уходит. Так заведено.
Сегодня после звонков Дмитрию Алена все-таки собралась и поехала в школу. Восьмиклассники встретили ее недовольным гулом, была контрольная по литературе. Весь день она двигалась словно по накатанной колее: уроки, проверка тетрадей в учительской, короткий разговор со Светой, которая в третий раз приглашала ее на выставку.
— Ален, да брось ты свои вечные «надо успеть приготовить», — Света устало качала головой. — Дмитрий твой не оценит.
— Это моя обязанность, — привычно ответила Алена, собирая тетради в стопку.
Дома она первым делом проверила холодильник — контейнеров было какое-то неправильное количество. Вчерашний суп, позавчерашнее рагу. Странно, ведь Дмитрий должен был их забрать.
«Наверное, забыл», — подумала она, развешивая чистые рубашки мужа в шкафу.
Телефон Дмитрия пискнул на тумбочке, оставил, надо же. Единственная вещь, которую муж никогда не забывает. Экран загорелся, высветилось сообщение: «Обожаю твои котлетки. Такие нежные, как ты. Привези еще!»
Отправитель — Мария
Алена застыла с плечиками в руках, не веря глазам. Она не проверяла телефон мужа. Он об этом знал, наверное, поэтому и бросил вот так, в спешке. Даже без блокировки экрана.
Алена медленно опустила плечики с рубашкой на кровать. Экран телефона снова погас. Она моргнула, пытаясь прогнать наваждение. Может, показалось? Вдруг это какая-то рабочая переписка, а она не так понятая?
Она потянулась к телефону мужа, но остановилась. В висках стучало. Алена вернулась на кухню, открыла холодильник. И правда — все на месте. Каждый контейнер, который она собирала для мужа за последние дни, аккуратно стоял на полке. Гуляш со вторника, котлеты со среды, тефтели с картофельным пюре с четверга.
Все то, что он якобы «съедал». Она давно не следила за этим, доверяла, да и контейнеры муж задвинул поглубже.
— Значит, он даже не берет их с собой, — прошептала Алена, чувствуя, как внутри все сжимается. — Но тогда… Чьи котлеты хвалит эта Мария? Или берет, но отдает ей? Моими руками приготовленное… Для другой женщины? Наверное, гуляш она не любит.
Она прислонилась к стене и съехала по ней вниз, обхватив колени руками. Хотелось треснуться затылком до искр из глаз, чтобы хоть что-то почувствовать.
В голове крутились обрывки мыслей. Мария — красивое имя. Он говорил про какую-то новую коллегу. Светловолосая, кажется. Моложе, лет тридцать пять? Да, где-то так. Алена слушала вполуха, это были его рабочие истории, она ничего в них не понимала, но делала вид, что это интересно, считала, что мужу просто нужно выговориться.
Через два дня Алена не выдержала. Она впервые за пятнадцать лет взяла отгул в школе.
– Плохо себя чувствую, — соврала завучу, чувствуя, как пересохло во рту.
В 7:40 Дмитрий ушел. В 8:15 Алена вызвала такси.
— За угол, пожалуйста, — попросила она водителя. — Нужно проследить за человеком.
Худощавый таксист с седым ежиком волос покосился на нее в зеркало заднего вида.
— Проблемы? Муж гуляет?
— Просто хочу знать правду, — выдавила она, теребя ручку сумки.
Но муж поехал прямо на работу.
До вечера она не знала, куда себя деть, даже пожалела об отгуле. Потом доехала до его офиса и снова позвонила тому утреннему таксисту. Он дал свою визитку, и теперь они сидели на парковке, словно заговорщики.
Дмитрий вышел из офиса ровно в шесть, сел в машину. Алена тискала в руках сумку. «Пожалуйста, поезжай домой», — мысленно умоляла она. Но машина мужа свернула в противоположную сторону.
— Следуйте за той серебристой «Тойотой», — сказала она таксисту, чувствуя, как что-то обрывается внутри.
— Да помню я, не учи ученого, — усмехнулся таксист и лихо вырулил с парковки. — Пригнись немного.
Дмитрий остановился возле нового жилого комплекса на другом конце города. Из багажника он достал сумку, ту самую, с логотипом фитнес-клуба, куда якобы ходил по вторникам и четвергам. Алена напряглась, вглядываясь сквозь стекло такси. Когда Дмитрий на мгновение повернулся боком, она увидела — в сумке выступали края контейнеров. Ее руками приготовленная еда. С салфетками, с бутылочкой домашнего лимонада.
Муж скрылся в подъезде, а Алена откинулась на сиденье, ее знобило.
— Домой? — спросил таксист, словно все понимая.
— Нет, — ответила Алена, сама удивляясь твердости своего голоса. — К агентству недвижимости на Звездной. Буду искать квартиру.
— А чего искать? — усмехнулся таксист. — У меня дочка сдает свою, к мужу переехала.
Вечером Дмитрий вернулся домой позже обычного. Алена, как всегда, разогрела ужин, поставила тарелку на стол. Только теперь она видела все по-другому. Каждый жест мужа, каждое его слово проходили через новый фильтр.
— Как прошел день? — спросила она, садясь напротив и впервые внимательно вглядываясь в его лицо.
— Как обычно, — Дмитрий пожал плечами, не поднимая глаз от тарелки. — Совещания, отчеты. Устал как собака.
«Интересно», — подумала Алена, — «он всегда так неубедительно врал, или это я раньше просто не замечала?»
Губы ее дрогнули в вымученной улыбке.
— А задержался где?
Дмитрий замер на мгновение, вилка застыла в воздухе.
— В офисе, конечно. Где же еще, — он неловко усмехнулся. — Что это ты вдруг?
— Да так, просто спросила, — она отвела взгляд.
Последующие дни превратились для Алены в странную игру. Утром она вставала в 5:45, готовила, складывала еду в контейнеры. Вечером проверяла, забирал ли их Дмитрий. Иногда уносил, порой — «забывал».
Параллельно она просматривала объявления о сдаче квартир, звонила, ездила смотреть. И все вспоминала ту первую, просмотренную с таксистом. Может, это был знак? Каждое движение давалось с трудом, словно она продиралась сквозь вязкий туман. Пятнадцать лет в одном режиме, и вдруг все рушится.
— Света, дай мне контакты твоего юриста, — попросила она подругу в учительской. — С которой разводилась.
— Какого еще юриста? — удивилась та, поправляя очки.
Потом осеклась, внимательно посмотрела на осунувшееся лицо Алены.
— Погоди… Это что-то серьезное?
— Думаю, да, — Алена отвела взгляд к окну.
За стеклом падал мокрый февральский снег.
— Дмитрий… У него кто-то есть.
— Вот животное, — выдохнула Света, сжимая руку подруги. — Ты… Ты уверена?
Алена кивнула, впервые с начала этой истории чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
— Не плачь, — Света потянулась за салфетками. — Не смей плакать из-за него.
— Я не… — покачала головой Алена, вытирая глаза. — Из-за себя плачу, а он… Пятнадцать лет я жила с закрытыми глазами.
Вечером, пока Дмитрий сидел в гостиной с ноутбуком, она зашла в его телефон. Сердце колотилось так, что казалось, муж должен услышать. Переписка подтвердила все.
«Мы можем встретиться завтра, люблю твои сильные руки».
«Не забудь про ту рубашку, в которой ты такой мужественный».
«Скучаю, приезжай скорее».
Алена медленно положила телефон туда, где он лежал. Странно, но боли почти не было. Только усталость и ощущение, что она, наконец-то, проснулась от долгого сна.
— Дима, — позвала она, впервые за долгие годы перебив его во время просмотра новостей. — Через две недели день рождения. Что бы ты хотел?
Он посмотрел на нее с легким удивлением.
— Да ничего особенного. Можно тот торт, с черносливом.
Алена кивнула, чувствуя, как внутри растет холодная решимость.
— Хорошо, будет торт.
В арендованной квартире пахло свежей краской и чужой жизнью. Таксист еще позавчера предупредил, что кое-что подремонтирует. А его дочка оказалась милой. Тоже учительница, переехала к мужу жить. Сказала, это квартира для одиночки. Для нее…
Алена стояла у окна, разглядывая незнакомый двор, новый район. Снаружи все было серое — дома, небо, последний февральский снег. Внутри тоже было… Неуютно, голые стены, минимум мебели, лишь самое необходимое.
Ключи холодили ладонь. Странное ощущение — иметь ключи от места, где никто не ждет. Пятнадцать лет она всегда возвращалась туда, где нужно было готовить, стирать, гладить, создавать комфорт. Для него.
Телефон завибрировал в кармане, Дмитрий звонил.
— Ален, я сегодня поздно, ужин не оставляй.
— Хорошо, — ответила она спокойно.
— Заеду к Сереге, он шкаф помогал перетаскивать, поблагодарю, — добавил он после паузы.
Еще одна ложь, никакого Сереги не существовало, Алена проверила. Последний кусочек пазла встал на место.
В банке она оформила новый счет и перевела туда свою долю накоплений. По закону ей полагалась половина, но она взяла только свое, заработанное. Учительская зарплата против менеджерского оклада, не так уж много. Главное — свобода.
В юридической конторе документы о разводе были готовы, осталось только подать. Она аккуратно сложила копии в папку, убрала в сумку. Чек-лист готовности к новой жизни был почти выполнен.
— Да ты просто молодец, — выдохнула Света по телефону, когда Алена рассказала о своих приготовлениях. — Я бы ему, наверное, всю рожу расцарапала. А ты… Так хладнокровно.
— Нет, не хладнокровно, — ответила Алена, сидя на подоконнике съемной квартиры. — Просто… Знаешь, вдруг поняла, что я сильнее. Чем он, обстоятельства, вся эта ситуация.
В день рождения Дмитрия она встала, как обычно, в 5:45. Приготовила любимый торт с черносливом, слой за слоем, крем, корж, опять крем. Закрепила вишенкой сверху. Упаковала в коробку, подписала: «С днем рождения».
И прикрепила снизу ко дну коробки записку: «В этот раз — последний кусочек от меня. Теперь готовить будет та, кому ты его несешь».
На кухонном столе оставила ключи и папку. Внутри — все документы: заявление на развод, банковские расчеты, список имущества. Все разложено аккуратно, все с копиями, без истерик и драм.
Алена окинула взглядом кухню — здесь она провела тысячи часов. Странно, но никакого сожаления.
Такси ждало внизу. В багажник водитель погрузил два больших чемодана, все, что она забрала из прежней жизни.
— Куда едем? — спросил таксист.
Алена назвала адрес новой квартиры и, пристегиваясь ремнем безопасности, почувствовала, как губы складываются в улыбку. Впервые за долгое время настоящую.
Телефон зазвонил на третий день. Алена сидела возле окна своей новой квартиры, проверяя тетради и делая пометки красной ручкой. Она вздрогнула, увидев знакомый номер, но взяла трубку без колебаний.
Алена отложила тетрадь, выпрямилась на стуле. Наверное, стоило бы почувствовать злорадство или хотя бы удовлетворение, но внутри была только усталость.
— Я съехала, — просто ответила она. — Документы говорят сами за себя.
— Ты серьезно? — в трубке послышался короткий смешок. — Так все закончить? Без истерик, без… Без разговоров? Я все исправлю… Ну правда. Зачем ты так… Поспешно.
— Не люблю недожаренных сцен, — Алена смотрела, как за окном медленно кружатся первые весенние снежинки. — И переваренных отношений.
— Но… — его голос дрогнул. — Ты ведь знала. Почему молчала?
Алена на мгновение закрыла глаза. Впервые за все эти дни ей было трудно.
— Потому что я сильнее, — выдохнула она. — Хотелось уйти красиво.
И положила трубку. Телефон зазвонил снова. Потом еще раз. И еще. Алена выключила звук и вернулась к проверке тетрадей.
Вечером пришло сообщение: «Давай поговорим. Это какое-то недоразумение».
Она улыбнулась — горько, но без злости. Недоразумение длиной в пятнадцать лет и шириной в две жизни.
На следующий день на работу принесли цветы, это был огромный букет, а внутри записка: «Прости. Давай все обсудим. Я люблю тебя».
Алена отдала букет соседке, пожилой женщине с первого этажа. Та светилась от радости. Алена поднялась в квартиру и впервые подумала: «Какой же красивый оттенок стен». Раньше она не замечала таких вещей.
Дмитрий попытался встретить ее у школы. Стоял у ворот, неловко переминаясь с ноги на ногу. Увидев ее, дернулся навстречу.
— Ален, послушай…
Она остановилась, спокойно глядя на него. Странно, но только сейчас заметила, у него уже глубокие морщины у глаз, редеющие волосы, уставший взгляд. Когда он успел так постареть?
— Я все объясню, — начал он, протягивая руку.
— Не надо, — покачала она головой. — Правда, все уже сказано.
— Но я могу измениться!
В его голосе звучало что-то, чего она никогда раньше не слышала. Отчаяние?
— Я буду другим.
— Дима, — впервые за все эти дни Алена позволила себе мягкость в голосе. — Дело не в тебе, а во мне. Я уже изменилась.
Она обошла мужа и пошла к остановке. Он не последовал за ней.
Вечером Алена впервые за долгое время позвонила Свете.
— Ну что, как ты там? — в голосе подруги слышалось беспокойство.
— Знаешь, — Алена включила духовку, — я пеку яблочный пирог. С корицей. И не потому, что кто-то его ждет. Я хочу его съесть. Сама.
Алена заварила чай покрепче и уставилась в окно. Съемная квартира теперь ощущалась домом. Куда более настоящим, чем тот, что стоял на зыбучем песке лжи ее бывшего мужа.
