Крепкий союз Елизаветы Боярской и Максима Матвеева, 15 лет брака, двое сыновей и жизнь на два города без громких скандалов. За идеальной оберткой скрывается история, полная неожиданных поворотов. Долгое время актеры скрывали детей, и, как выяснилось, не зря.
В семье растет поколение, которое не просто равнодушно к славе, а отвергает её. Особенно удивил старший сын, чье отношение к звездности родителей стало для публики настоящим шоком. Почему внук Михаила Боярского стыдится фамилии и запрещает родителям петь? Давайте разбираться вместе
Цена их любви
Прежде чем восхищаться их идиллией сегодня, нужно честно вспомнить, с чего всё начиналось. Всё было не так безоблачно, как в романтических комедиях, где они обычно снимаются. Их роман вспыхнул в 2008 году на съемках фильма «Не скажу», и этот пожар чуть не спалил дотла судьбы других людей.
На тот момент Максим Матвеев был несвободен, женат на замечательной актрисе Яне Сексте, душе компании и любимице театральной Москвы. Их брак казался крепким, но встреча с дочерью «главного мушкетера страны» перечеркнула всё. Это был тот случай, когда чувства накрывают с головой, отключая доводы рассудка.
Развод был мучительным, светская тусовка гудела, обсуждая, как «Боярская увела мужа». Сами участники этого треугольника хранили гробовое молчание, но можно только догадываться, сколько боли и слез осталось за кадром. Максиму пришлось принимать самое сложное решение в жизни. И, надо отдать им должное, они смогли выйти из этой ситуации с невероятным достоинством.
Мало кто знает, но спустя годы Максим, Лиза и Яна сумели наладить отношения. Это кажется фантастикой, но они дружат семьями, работают в одном благотворительном фонде «Доктор Клоун» и поздравляют друг друга с праздниками.
Способность сохранить человеческое лицо там, где обычно льется грязь, пожалуй, первый кирпичик в фундаменте их необычной семьи. В 2010 году Лиза и Максим расписались, тихо, скромно, без пафосных лимузинов и толпы журналистов. Возможно, именно тогда они дали себе слово: их личная жизнь будет за семью печатями.
Почему мальчиков скрывали 13 лет
Когда у пары родился первенец Андрей, публика замерла в ожидании фотосессий на обложках глянца. Шли месяцы, годы, а ребенка никто не видел. Потом появился второй сын, Григорий, и история повторилась.
Это была не прихоть и не попытка набить себе цену, а осознанная позиция Елизаветы. Кто, как не она, знает, каково это — расти под микроскопом. Быть дочерью Михаила Боярского не привилегия, а тяжелейший крест.
Всю юность Лизу преследовал шлейф фамилии: ее оценивали, сравнивали, искали изъяны и шептались за спиной, что «природа на детях отдыхает». Ей пришлось работать в три раза больше, чтобы доказать своё право на профессию.
Боярская и Матвеев решили создать для своих сыновей «инкубатор нормальности». Они не хотели, чтобы мальчики с пеленок чувствовали себя избранными, никаких камер и рекламных контрактов.
«Мы сознательно не светим детей», — признавалась актриса в редких интервью.
Им важно было дать парням возможность сформироваться как личностям, а не как «приложениям» к звездным родителям. И, глядя на то, какими выросли эти ребята, понимаешь, что стратегия сработала, но с совершенно неожиданным побочным эффектом.
Старший сын против шоу-бизнеса
Недавно Елизавета, поддавшись сентиментальному порыву в день рождения мужа, опубликовала серию домашних фото. Интернет взорвался, мальчики, которых все привыкли считать малышами, предстали совершенно взрослыми личностями с полярно разными характерами.
Особое внимание приковано к старшему, 13-летнему Андрею. Это настоящий генетический шедевр, он невероятно вырос, уже обогнал маму, превратившись в статного юношу с густой шевелюрой и теми самыми бездонными глазами, в которых можно утонуть.
Но внешность лишь оболочка, внутри у этого парня, кажется, стальной стержень, который напрочь отталкивает всё, что связано с лицедейством.
Андрей «белая ворона» в артистической семье. У него абсолютно аналитический, математический склад ума. Его кумиры не актеры Голливуда, а ученые и изобретатели. Он обожает физику, часами сидит за шахматной доской и собирает сложнейшие головоломки.
Но самое смешное и одновременно показательное — его отношение к профессии родителей. Казалось бы, в доме, где дедушка легенда эстрады, а родители поют в мюзиклах, музыка должна звучать 24/7. Но не тут-то было, Андрей ввел в доме жесткую цензуру.
Елизавета со смехом, но и с долей растерянности рассказывает, что сын буквально запрещает им петь дома. Стоит маме или папе начать напевать какую-то мелодию или, не дай бог, попытаться изобразить что-то театральное, как Андрей морщится:
«Мама, папа, пожалуйста, не надо! Прекратите петь, ведите себя нормально».
Для подростка проявления артистизма в быту кажутся чем-то неестественным, наигранным, «кринжовым», как сейчас говорит молодежь. Ему стыдно, когда родители привлекают к себе лишнее внимание. Он хочет видеть в них просто маму и папу, а не звезд экрана.
Более того, Андрей откровенно тяготится своей узнаваемостью. Когда к Лизе или Максиму подходят на улице за автографом, он старается отойти в сторону, всем своим видом показывая:
«Я не с ними, я сам по себе».
Это удивительный парадокс: ребенок, имеющий все шансы стать звездой по праву рождения, осознанно выбирает путь непубличности. Он хочет, чтобы его ценили за его ум и достижения в учебе, а не за то, что его дедушка носит шляпу и шарф «Зенита».
Григорий: надежда династии и полная противоположность брата
Если Андрей — это лед, логика и структура, то младший сын, 7-летний Григорий — огонь, хаос и творчество. Внешне он, как маленькая копия Максима Матвеева: темненький, с озорным бесенком в глазах и невероятной пластикой.
Гриша, в отличие от старшего брата, чувствует себя за кулисами как рыба в воде. Он обожает бывать у мамы в театре, знает наизусть репертуар и с удовольствием участвует в домашней самодеятельности. Если в этой семье и растет продолжатель династии, то это, безусловно, он.
Мальчик растет очень эмпатичным, открытым и легким на подъем. Елизавета как-то обмолвилась, что с младшим сыном ей пришлось пересмотреть свои взгляды на воспитание.
Если с Андреем они пытались следовать книжкам и строгим расписаниям (что, кстати, признают своей ошибкой), то с Гришей они просто расслабились и позволили ему быть собой.
Папа Карло нашего времени: секрет Максима Матвеева
Говоря об этой семье, нельзя не отметить роль Максима. Мы привыкли видеть его в образе роковых красавцев или циничного психолога из «Триггера», но дома он превращается в совершенно другого человека.
Максим тот самый папа, который умеет делать всё. В какой-то момент он увлекся столярным делом, да так серьезно, что начал сам изготавливать игрушки для сыновей. Своими руками он выпилил для младшего потрясающую лошадку-качалку, сделал деревянные мечи и даже мебель.
Популярный актер, секс-символ, вместо того чтобы тусоваться в клубах, сидит в мастерской, весь в стружках, и шлифует деревянную лошадку для сына. Это говорит о нем больше, чем любые интервью. Он вовлечен в жизнь детей на 100%.
Несмотря на жизнь на два города (Лиза служит в театре в Питере, Максим много снимается в Москве), они выстроили логистику так, чтобы дети не чувствовали дефицита внимания. Бесконечные поезда «Сапсан» стали для них вторым домом, но каждое свободное утро они начинают вместе с «обнимашек» и совместного завтрака.
Дедушка Миша: «слабое звено» в цепи воспитания
И, конечно, эта история была бы неполной без упоминания патриарха клана — Михаила Сергеевича Боярского. Грозный Д’Артаньян, от одного вида которого трепетали режиссеры, перед внуками превращается в абсолютно безвольное существо (в самом хорошем смысле).
Лиза называет дедушку «слабым звеном» их педагогической системы. Если родители «строгие полицейские» (ну, или пытаются ими быть), то дедушка тот, кто разрешает всё. Шоколадки перед обедом? Пожалуйста. Мультики до ночи? Конечно. Новая игрушка? Бери две.
Михаил Сергеевич честно признается, что он «воскресный дед». У него уже нет сил на каждодневное воспитание, но зато есть безграничная любовь. Он обожает водить внуков на футбол, болеть за «Зенит» и просто наблюдать за тем, как они растут.
При этом он с уважением относится к выбору старшего внука и не давит на него своим авторитетом. Боярский мудро заметил в одном из интервью:
«Главное, чтобы они выросли порядочными людьми, а кем они станут — неважно».
Победа здравого смысла над тщеславием
Глядя на семью Боярской и Матвеева, ловишь себя на мысли, как же это здорово, когда родители не пытаются реализовать свои амбиции через детей. Им не стыдно, что сын не хочет петь. Наоборот, они гордятся его самостоятельностью и правом иметь свое мнение.
Они вырастили парня, который может сказать народным артистам:
«Не пойте, это не ваше» (в контексте домашней обстановки, конечно), и они его послушают.
Это говорит о колоссальном уважении к личности ребенка, которое царит в их доме. В мире, где дети звезд часто становятся заложниками родительской славы, ломаются под грузом ожиданий или превращаются в избалованных мажоров, Андрей и Григорий выглядят удивительно нормальными, живыми и настоящими.
Может быть, именно в этом и кроется главный секрет счастья? Не в лайках, не в обложках журналов, а в возможности вечером собраться на кухне, выключить телефоны и просто помолчать, зная, что тебя любят не за то, что ты звезда, а просто за то, что ты есть.
А как вы считаете, правильно ли поступают артисты, скрывая детей от публики до последнего? Или всё-таки, имея таких красивых наследников, грех не показать их миру?
