Кухня пахла жареной картошкой и чем-то едким, будто кто-то разлил уксус. На столе громоздились тарелки с остатками еды, пустые пивные бутылки и пепельница, полная окурков. Свет от тусклой лампы под абажуром выхватывал из полумрака лица троих мужчин, сидящих вокруг стола. Их голоса, громкие и хриплые, перекрывали друг друга, споря о какой-то ерунде — то ли о футболе, то ли о том, чья машина быстрее.
Аня стояла у раковины, счищая с сковороды пригоревший жир. Её движения были резкими, почти механическими, а в груди нарастало раздражение, как шар, который вот-вот лопнет.
— Ань, принеси ещё пива из холодильника! — крикнул Олег, её муж, не отрываясь от разговора с друзьями. Его голос звучал небрежно, как будто он заказывал кофе в забегаловке.
Аня замерла, сжав губку так, что вода потекла по запястью. Она медленно повернулась, посмотрела на Олега. Тот даже не заметил её взгляда, увлечённый рассказом о том, как он однажды обогнал грузовик на трассе. Его друзья — Серёга и Дима — гоготали, хлопая ладонями по столу.
— Ань, пива принеси, тебе ж муж сказал! — повторил за Олегом Дима с ниткой недовольства в голосе.
Аня бросила губку в раковину. Звук шлёпнувшейся мокрой тряпки был едва слышен за их смехом, но для неё он прозвучал как выстрел. Она вытерла руки о фартук и шагнула к столу.
— Вы у себя по домам женщин воспитывайте, — сказала она тихо, но твёрдо, глядя прямо на Олега. — А я тут не прислуга.
Тишина накрыла кухню, как будто кто-то выключил звук. Олег повернулся к ней, прищурившись, словно не веря, что она вообще открыла рот. Сергей и Дима переглянулись, их ухмылки медленно угасали.
— Ты чего, Ань, белены объелась? — Олег нахмурился, но в его голосе сквозила насмешка. — Шуток не понимаешь?
— Шуток? — Аня скрестила руки, чувствуя, как пульс бьёт в висках. — Это не шутки, Олег. Ты третий вечер подряд таскаешь сюда своих дружков, а я должна готовить, убирать, подавать, как официантка в пивной. Я устала.
Олег откинулся на стуле, его лицо покраснело — то ли от пива, то ли от злости. Он открыл было рот, но Аня не дала ему вставить слово.
— И не надо мне говорить, что я «преувеличиваю». — Она повысила голос, и в нём задрожала обида, которую она копила недели, а может, и месяцы. — Ты хоть раз спросил, как мой день прошёл? Или тебе всё равно, пока я тут сковородки драю?
Сергей кашлянул, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Олег, однако, не собирался отступать.
— Ань, ну хватит устраивать сцены при людях, — сказал он, стараясь говорить спокойно, но его тон выдавал раздражение. — Мы просто отдыхаем. Что такого?
— Отдыхаете? — Аня усмехнулась, и в её голосе мелькнула горечь. — А мне, значит, отдыхать не нужно? Я с утра на работе, потом за продуктами, потом готовлю, а вы тут сидите, ржёте и мусорите. Это, по-твоему, нормально?
Олег закатил глаза, и этот жест добил её. Она сорвала с себя фартук, бросила его на спинку стула и вышла из кухни, хлопнув дверью. В коридоре она остановилась, прислонилась к стене и закрыла глаза. Сердце колотилось, а в горле стоял ком. Она не знала, плакать ей или кричать. Но одно было ясно: дальше так продолжаться не могло.
Аня и Олег жили вместе уже семь лет. Поженились они молодыми, по большой любви, как тогда казалось. Олег был обаятельным громкоголосым парнем, который умел рассмешить и всегда был душой компании. Аня же была тише, но её твёрдый характер и умение держать всё под контролем уравновешивали его. Они были как пазл: не идеально, но подходили друг другу. По крайней мере, так было раньше.
Последние пару лет всё изменилось. Олег сменил работу — теперь он был менеджером в автосалоне, и его новые друзья, такие же громкие и самоуверенные, как он, стали частыми гостями в их квартире. Аня работала в колл-центре интернет-провайдера, и её дни тянулись в бесконечной череде звонков от недовольных клиентов. Она возвращалась домой выжатая, а там её ждали грязные тарелки, пустой холодильник и Олеговы посиделки.
Она пыталась говорить с ним. Не раз. Но каждый разговор заканчивался одинаково: он отмахивался, называл её «занудой» или обещал, что «в следующий раз будет по-другому». Не было по-другому. Никогда.
На следующее утро Аня проснулась раньше Олега. Он спал на диване в гостиной, куда перебрался после вчерашнего. Она не стала его будить. Вместо этого заварила себе чай, села за кухонный стол и уставилась в окно.
За стеклом серый город просыпался медленно: машины гудели, соседка с третьего этажа выгуливала своего пса, а дворник лениво сметал листья с тротуара.
Аня думала о том, как всё дошло до этого. Она не хотела быть той женой, которая пилит мужа за каждый пустяк. Но и быть безмолвной прислугой она тоже не собиралась. Вчерашний вечер стал последней каплей. Она понимала, что если не сделает что-то сейчас, то утонет в этой рутине окончательно.
Когда Олег наконец выполз из гостиной, растрёпанный и с красными глазами, он молча налил себе воды и сел напротив неё.
— Ну и что это вчера было? — спросил он, глядя в стакан.
Аня не ответила сразу. Она смотрела на него, пытаясь найти в его лице того парня, в которого влюбилась. Но видела только усталость и раздражение.
— Это было то, что я давно хотела сказать, — наконец ответила она. — Я не могу больше так, Олег. Я не твоя мама, не твой повар и не твой уборщик. Я твоя жена. Или ты забыл?
Он вздохнул, провёл рукой по волосам.
— Ань, ну ты же знаешь, как это работает. Мужики собираются, пьют, болтают. Что я, выгоню их, что ли? Они мои друзья.
— А я кто? — тихо спросила она. — Я для тебя кто, Олег? Человек, который просто обслуживает твоих друзей?
Он замолчал, и в этом молчании было что-то тяжёлое, как будто он впервые задумался над её словами. Аня ждала, но он ничего не сказал. Вместо этого он встал, пробормотал что-то про душ и ушёл в ванную.
Вечером Олег снова привёл Серёгу и Диму. Аня услышала их голоса ещё из подъезда, возвращаясь с работы. Она остановилась у двери, сжимая ручку сумки. На секунду ей захотелось развернуться и уйти — куда угодно, лишь бы не возвращаться в этот шум и хаос. Но вместо этого она глубоко вдохнула и открыла дверь.
На кухне всё было как вчера: тарелки с закусками, бутылки, смех. Только на этот раз Аня не пошла к раковине. Она сняла пальто, повесила его на вешалку и вошла в кухню.
— О, Анька, привет! — Серёга поднял бутылку, как будто предлагал тост. — Присоединяйся, посидим нормально.
Аня посмотрела на него, потом на Олега, который напряжённо следил за ней.
— Нет, спасибо, — сказала она спокойно. — Я не буду присоединяться. И вы тоже сейчас уйдёте.
— Чего? — Серёга рассмеялся, но смех вышел неловким.
— Я сказала, вы уйдёте. Это мой дом, и я не хочу, чтобы вы тут сидели до полуночи, оставляя за собой бардак. — Она говорила ровно, но в её голосе была сталь. — Олег, проводи своих друзей.
Олег открыл рот, но слова застряли. Он смотрел на неё, словно видел впервые. Дима кашлянул, поставил бутылку на стол и пробормотал:
— Ладно, мужики, давайте, может, в бар двинем?
Серёга хотел что-то возразить, но передумал, заметив взгляд Ани. Через десять минут они ушли, оставив за собой тишину и лёгкий запах табака.
Олег остался стоять у двери, глядя на Аню. Она ожидала, что он начнёт кричать или обвинять её, но он молчал. Наконец он сказал:
— Ты серьёзно это всё?
— Серьёзнее некуда, — ответила она. — Я не шучу, Олег. Либо ты начинаешь меня уважать, либо я ухожу. Выбирай.
Он долго смотрел на неё, потом кивнул, как будто соглашаясь с чем-то внутри себя.
Прошёл месяц. Олег больше не приводил друзей домой без предупреждения. Он стал помогать с уборкой — не всегда охотно, но всё же. Аня заметила, что он стал чаще спрашивать, как прошёл её день, хотя иногда это звучало неловко, как будто он учился заново с ней разговаривать. Они не стали идеальной парой, но в их жизни появилось что-то новое — осторожное, но искреннее желание понять друг друга.
Аня сидела за ноутбуком, дописывая пост для своего блога. Она улыбнулась, вспомнив, как Сергей, встретив её на улице, буркнул: «Ну ты, Ань, даёшь. Прям хозяйка дома». В его тоне было что-то вроде уважения. А может, ей просто хотелось так думать.
Она допила свой чай и напечатала последнюю строчку: «Иногда, чтобы тебя услышали, нужно просто перестать молчать».
