Год назад Карина считала, что выходит замуж за самого понимающего мужчину на свете. Олег казался таким… надёжным что ли. Никогда не давил, не требовал невозможного, не пытался переделать под себя. Когда Карина сказала, что хочет остаться жить в своей квартире — той самой однокомнатной, которую выплачивала пять лет по ипотеке — Олег согласился без возражений.
— Конечно, дорогая. Это твоё жильё, — сказал тогда и даже помог перевезти свои вещи.
Карина работала в крупной строительной компании, занималась закупками материалов. Зарплата приходила стабильно каждого пятнадцатого числа, никаких сюрпризов. Олег трудился программистом на фрилансе — то есть брался за проекты, когда находил подходящие. Иногда получал хорошие деньги, иногда неделями сидел без заказов.
— Ничего страшного, — говорила Карина, когда муж расстраивался из-за очередного отказа заказчика. — Главное, что работа тебе нравится.
Первые месяцы семейной жизни казались идиллией. Готовили вместе, смотрели фильмы, планировали отпуск. Карина даже начала думать о детях — может, через годик-другой, когда совсем притрутся друг к другу.
Валентина Сергеевна появилась в их жизни постепенно, как медленно нарастающая головная боль. Сначала позванивала каждые выходные — узнать, как дела у сына. Потом стала заезжать в гости.
— Ну что ты, мама, заходи, конечно, — говорил Олег, а Карина вежливо улыбалась и ставила чайник.
Валентина Сергеевна была женщиной крепкого сложения, с тщательно уложенной причёской и привычкой высказываться по любому поводу. Первое время держалась осторожно — расспрашивала о работе, хвалила квартиру, интересовалась планами молодых.
— Карочка, а когда внуков ждать? — спросила как-то за воскресным обедом, откусывая от котлеты.
Карина поперхнулась чаем.
— Мы пока не торопимся, Валентина Сергеевна.
— Не торопитесь… А время-то идёт. Тебе сколько? Двадцать восемь? В твоём возрасте уже пора.
— Мама, не лезь, — тихо сказал Олег, не поднимая глаз от тарелки.
— Я не лезу! Я беспокоюсь! — возмутилась свекровь. — У меня опыта больше, чем у вас двоих вместе взятых.
После того разговора визиты стали чаще. Валентина Сергеевна словно взяла на себя миссию направлять молодую семью на правильный путь. Замечания сыпались одно за другим.
— Карина, дорогая, а почему у тебя в холодильнике одни полуфабрикаты? Мужчину нужно кормить нормально.
— У меня рабочий день до семи вечера, Валентина Сергеевна. Не всегда есть время готовить.
— Время можно найти, если постараться. Я вот в твоём возрасте каждый день супы варила.
Карина стискивала зубы и продолжала накрывать стол. Олег в такие моменты либо углублялся в телефон, либо находил срочные дела в ванной комнате. Словно его там не было.
— А эта твоя работа… — продолжала Валентина Сергеевна, критически оглядывая интерьер. — Всё время в разъездах, совещания, отчёты. Женщина должна дом создавать, а не по офисам мотаться.
— Моя работа позволяет нам нормально жить, — сухо отвечала Карина.
— Нормально жить… А семья? А уют? Посмотри на себя — вечно растрёпанная, усталая. Как мужчина может такую женщину любить?
Карина замерла с чашкой в руках. Кровь медленно приливала к лицу, но голос остался ровным.
— Олег, кажется, меня вполне устраивает такой, какая я есть.
— Олег молодой, он не понимает. А я понимаю. Мужчине нужна хозяйка, а не деловая колбаса.
В тот день Карина ушла на кухню мыть посуду и простояла там полчаса, сжимая и разжимая кулаки. Когда вернулась в комнату, Валентина Сергеевна уже собиралась домой.
— Думай над моими словами, — сказала свекровь на прощание. — Я желаю вам добра.
После ухода матери Олег попытался сгладить ситуацию.
— Не обращай внимания. Мама просто волнуется.
— Волнуется? — Карина обернулась к мужу. — Или считает меня неподходящей женой для своего сына?
— Да что ты! Конечно, нет. Просто у неё свои взгляды на семейную жизнь.
— А у тебя какие взгляды, Олег?
Муж замялся, теребя край рубашки.
— Я… мне с тобой хорошо. Правда. Просто мама привыкла заботиться.
Карина хотела сказать, что это не забота, а вмешательство. Но промолчала. Пока промолчала.
Визиты продолжались. Валентина Сергеевна приезжала каждую субботу, а иногда заглядывала и среди недели — проверить, как дела. Замечания становились всё более едкими.
— Карина, а почему Олег такой худой? Ты его кормишь вообще?
— Он всегда был худощавым, Валентина Сергеевна.
— Ничего подобного! Когда со мной жил, нормальный вес был. А теперь смотрю — одна кожа да кости.
Или:
— А что это у вас дома такой бардак? Книги везде валяются, газеты на столе…
— Мы читаем, Валентина Сергеевна. Это не бардак.
— Читать можно и в чистоте. У меня дома каждая вещь на своём месте.
Олег слушал молча, изредка бормотал что-то вроде: «Мам, ну хватит» или «Не начинай, пожалуйста». Но никогда не вставал на защиту жены открыто. Карина чувствовала, как внутри неё копится раздражение, словно вода в переполненной кастрюле.
Переломный момент случился в один из октябрьских вечеров. Валентина Сергеевна пришла расстроенная — как оказалось, у неё сломался кран на кухне, и сантехник запросил неприличную сумму за ремонт.
— Представляете, три тысячи просит! За какой-то кран! — возмущалась свекровь, размешивая сахар в стакане. — А я на пенсии, где мне такие деньги взять?
— Может, найти другого мастера? — предложила Карина. — Обычно такой ремонт дешевле стоит.
— Да уж искала. Все дерут как бешеные. — Валентина Сергеевна вздохнула и посмотрела на сына. — Олег, сынок, ты не мог бы… ну, помочь маме немного?
Олег покраснел и принялся разглаживать скатерть.
— Мам, у меня сейчас проблемы с заказами. Денег свободных нет.
— Понятно, — протянула свекровь и перевела взгляд на Карину. — А ты как, дорогая? У тебя ведь стабильная зарплата.
Карина отложила вилку. Воздух в комнате словно загустел.
— У меня есть свои расходы, Валентина Сергеевна.
— Какие расходы? Ипотека выплачена, машины нет… На что тратишь?
— На жизнь. На продукты, одежду, коммунальные платежи…
— Ну что ты! Трёх тысяч не найдётся для свекрови? — голос Валентины Сергеевны приобрёл металлический оттенок. — Или ты считаешь, что теперь, когда вышла замуж за моего сына, никому ничего не должна?
Карина медленно подняла глаза. В груди разгоралось знакомое жжение.
— А с чего вы взяли, что я кому-то что-то должна?
— Как с чего? Ты же в семье теперь! А в семье друг другу помогают!
— Помогают, когда просят по-человечески. А не когда требуют, как должное.
Валентина Сергеевна выпрямилась на стуле.
— Я не требую! Я прошу помощи у невестки!
— Требуете, — ровно сказала Карина. — И не в первый раз. То котлеты не те, то квартира грязная, то работа неподходящая. А теперь ещё и деньги.
— Олег! — свекровь повернулась к сыну. — Ты слышишь, как с матерью разговаривает твоя жена?
Олег сидел бледный, переводя взгляд с матери на жену и обратно.
— Девочки, ну что вы… Давайте спокойно…
— Тихо! — рявкнула Валентина Сергеевна. — Я с твоей женой серьёзный разговор веду!
Карина встала из-за стола. Руки слегка дрожали, но голос звучал твёрдо.
— Серьёзный разговор? Тогда давайте поговорим серьёзно. Валентина Сергеевна, я вас уважаю как мать моего мужа. Но это не даёт вам права указывать мне, как жить, что готовить и как тратить деньги. Особенно мои собственные деньги.
— Собственные… — свекровь фыркнула. — Ты же замужем! Какие могут быть собственные деньги у замужней женщины?
Карина ощутила, как что-то окончательно лопается внутри. Всё терпение, вся вежливость, которые копились месяцами.
— Мои деньги заработаны мной на моей работе. И распоряжаться ими буду тоже я.
— Вот видишь, Олег? — Валентина Сергеевна торжествующе посмотрела на сына. — Я же говорила — жена тебе попалась жадная! Свекрови три тысячи пожалела!
Карина шагнула вперёд. Лицо пылало, но слова произносила медленно и чётко, словно забивала гвозди.
— Вы в мой кошелёк лезть не будете — даже если я невестка!
В комнате повисла тишина. Валентина Сергеевна сидела с открытым ртом, Олег уставился в пол, а часы на стене отсчитывали секунды звонкими ударами.
Карина смотрела на мужа, ожидая хоть какой-то реакции. Поддержки. Понимания. Но Олег продолжал изучать рисунок паркета, словно там скрывались ответы на все вопросы мироздания.
— Вот как ты с семьёй разговариваешь?! — первой пришла в себя Валентина Сергеевна. Голос дрожал от возмущения. — Я твоя свекровь! Я имею право…
— Вы имеете право на уважение, — перебила Карина, не повышая тона. — Но не на мои деньги.
Свекровь вскочила с места, опрокинув стул. Лицо покраснело до корней волос.
— В нашей семье так не принято! — закричала Валентина Сергеевна. — Мы всегда помогаем друг другу! Всегда! А ты… ты просто жадная эгоистка!
Карина не шелохнулась. Руки сложила на груди и смотрела на разбушевавшуюся свекровь спокойными глазами.
— Помогают по доброй воле, а не по требованию, — произнесла ровно. — А у нас семья — это мы с Олегом.
— Как ты смеешь?! — Валентина Сергеевна размахивала руками, точно пугало на огороде. — Я его мать! Я родила, выкормила, в люди вывела! А ты кто такая?
— Я его жена.
Два коротких слова прозвучали как приговор. Карина встала из-за стола, взяла со стула свекрови сумочку и протянула ей.
— На сегодня разговор окончен. Прошу вас не обсуждать мои деньги в этом доме.
Валентина Сергеевна схватила сумку дрожащими руками.
— Олег! Ты что, позволишь этой… этой стерве так со мной разговаривать?
Муж поднял наконец голову. Лицо бледное, глаза бегающие.
— Мам, не надо… Просто… просто идите домой. Пожалуйста.
— Иди домой?! — свекровь едва не задохнулась от негодования. — Сын меня выгоняет из-за этой… змеи подколодной!
— Никто вас не выгоняет, — устало сказала Карина. — Но границы есть границы.
Валентина Сергеевна схватила пальто и направилась к двери, на ходу оборачиваясь.
— Запомни мои слова — добром это не кончится! Такие, как ты, семьи разрушают!
Дверь захлопнулась с такой силой, что задрожали стёкла в серванте. Карина прислонилась к стене и закрыла глаза. Адреналин постепенно отступал, оставляя после себя странную пустоту.
— Зачем ты так резко? — Олег подошёл к окну, не глядя на жену. — Можно было мягче.
— Мягче? — Карина открыла глаза. — Олег, я полгода терплю выпады твоей матери. Полгода слушаю, какая я плохая жена. А ты молчишь.
— Я не хочу ссориться с мамой…
— А со мной хочешь?
Муж повернулся. На лице читалась растерянность.
— При чём тут ты? Я никого не хочу обижать.
— Но обижаешь. Меня. Каждый раз, когда позволяешь матери унижать жену.
Олег провёл рукой по волосам.
— Ну что я мог сделать? Закрыть ей рот? Выгнать из дома?
— Мог сказать: «Мама, не лезь в наши дела». Мог поддержать жену хотя бы раз.
— Она же не со зла… Просто привыкла заботиться.
Карина рассмеялась коротко и зло.
— Заботиться? Олег, твоя мать требовала от меня денег. Как от банкомата. И ты считаешь это заботой?
— Она в трудной ситуации…
— В трудной ситуации обращаются с просьбой. А не с требованием. И уж точно не обзывают невестку жадной эгоисткой.
Муж опустился на диван, положил голову в руки.
— Я не знаю, что делать. Мне плохо, когда вы ссоритесь.
Карина подошла, села рядом. Говорила тихо, но каждое слово звучало чётко.
— А мне плохо, когда мой муж не может защитить жену от оскорблений. Когда предпочитает отмалчиваться, лишь бы не расстроить мамочку.
Олег поднял голову.
— Что ты предлагаешь? Перестать общаться с матерью?
— Я предлагаю установить правила. Твоя мать может приходить в гости. Но без нравоучений о том, как мне жить. Без указаний, что готовить и сколько зарабатывать. И без требований денег.
— А если не согласится?
— Тогда общайтесь где-то ещё. У неё дома, в кафе, где угодно. Но не здесь.
Олег молчал, переваривая услышанное. Карина встала, начала убирать со стола. Руки двигались автоматически — сложить тарелки, собрать крошки, вытереть поверхность.
Через неделю Валентина Сергеевна позвонила. Карина как раз готовила ужин, когда раздался резкий телефонный звонок. Олег взял трубку.
— Алло… Да, мам… Нет, нормально всё…
Голос свекрови был слышен даже с кухни. Истеричный, надрывный.
— Передай своей жене — она разрушает нашу семью! Разрушает! Из-за неё мой сын от матери отказывается!
Карина вышла из кухни, вытирая руки полотенцем.
— Дай мне трубку.
Олег колебался, но протянул телефон.
— Валентина Сергеевна, — спокойно сказала Карина. — Я вас слушаю.
— Ты… ты довольна? — голос дрожал от слёз. — Сына против матери настроила!
— Семью разрушают те, кто не умеет уважать границы, — ответила Карина твёрдо. — Я никого ни против кого не настраивала. Просто попросила соблюдать элементарные правила приличия.
— Какие правила? Я его мать!
— И я его жена. И в нашем доме действуют наши правила.
— Вы меня больше не увидите! — всхлипнула Валентина Сергеевна. — Никогда!
— Как решите, — Карина положила трубку.
Олег смотрел на жену широко открытыми глазами.
— Она плакала…
— Взрослые люди иногда плачут. Это нормально.
— Но может, стоило…
— Что? Извиниться за то, что я защищала свои границы? Попросить прощения за то, что отказалась отдавать деньги по первому требованию?
Муж помолчал, потом кивнул.
— Наверное, ты права.
— Я знаю, что права.
Месяц прошёл в тишине. Валентина Сергеевна не звонила, не приезжала. Олег скучал, Карина наслаждалась покоем. Субботние ужины проходили без критических замечаний о еде, воскресные фильмы — без комментариев о правильной семейной жизни.
— Может, всё-таки помириться? — спросил как-то Олег за завтраком.
Карина отложила чашку кофе.
— А в чём мы виноваты? Я не оскорбляла твою мать. Просто обозначила границы.
— Но семья…
— Семья — это когда уважают друг друга. А не когда одни требуют, а другие молча терпят.
Олег задумался. За окном начинался новый день, солнце пробивалось сквозь лёгкие облака. В квартире царила непривычная тишина — без телефонных звонков, без внезапных визитов, без напряжённых разговоров за столом.
— Знаешь, — сказал муж наконец, — мне кажется, я впервые за долгое время чувствую себя дома по-настоящему спокойно.
Карина улыбнулась первый раз за много дней. Возможно, Валентина Сергеевна когда-нибудь научится уважать чужие границы. А возможно, и нет. Но теперь это было её выбором — приходить в гости на равных или не приходить вовсе.
Главное, что дом снова стал домом. Местом, где можно расслабиться, где не нужно ходить по струнке и оправдываться за каждое решение. Местом, где двое людей строят свою собственную семью — без постоянного вмешательства и указаний со стороны.
